Картер Ник - Башня голода

ожет выяснить это таинственное происшествие.

   Ник Картер всегда отлично умел скрывать свои мысли под маской веселого, благодушного собеседника.

   Пока официанты подавали ужин, а прелестная незнакомка с аппетитом ела, болтая при этом самым беззаботным образом со своим собеседником, он все время старался припомнить, где и при каких обстоятельствах он видел свою даму раньше.

   Он смутно помнил, что когда-то у нее с ним было враждебное столкновение, что те самые глаза, которые теперь сверкали весельем, когда-то смотрели на него со злорадством и дьявольской усмешкой.

   Разговор у них как-то не клеился.

   Ник Картер тщетно пытался и напрягал все усилия к тому, чтобы поймать красавицу на каком-нибудь необдуманном слове.

   Если ее веселость, ее наивное кокетство, ее очаровательная любезность на самом деле были только притворством, то надо было отдать ей справедливость: эта женщина могла считаться первоклассной актрисой.

   Ник Картер заметил, что несколько мужчин, проходя мимо его уголка, обращали на его собеседницу внимание в большей мере, чем это принято в первоклассном ресторане, где бывает только лучшее общество. Но при всем желании он не мог заметить, чтобы прелестная незнакомка обменивалась с этими мужчинами взглядами или какими-либо сигналами. Разве только то, что в такие моменты с лица ее исчезала улыбка и она строго поглядывала на этих мужчин, как это сделала бы всякая порядочная женщина в подобном положении.

   Только через некоторое время Нику Картеру удалось заметить, что в такие моменты его дама либо брала в руки свой веер, либо начинала разглядывать какую-нибудь даму в зале, либо роняла что-нибудь на пол, поднимая упавшее так быстро, что ни мнимый сенатор, ни подбегавший официант не успевали услужить ей.

   Если эти движения соответствовали заранее условленным знакам, то Ник Картер должен был прийти в крайнее недоумение, так как он абсолютно не понимал их значения.

   Когда Дик тоже прошел мимо, Ник Картер дал ему понять, чтобы он обратил внимание на тех мужчин, которые так навязчиво присматриваются к его собеседнице. С этой целью он трижды глотнул из своего бокала, не ставя его на стол.

   Дик понял этот сигнал, но, по-видимому, ему тоже ничего не удалось узнать, судя по тому, что он, когда снова проходил мимо стола, держал в зубах желтую розу, лепестками вниз. Это обозначало, что, несмотря на все старания, он ничего не мог узнать.

   Когда был подан кофе, сыщик попросил разрешения закурить.

   - Пожалуйста. Не стесняйтесь. Я и сама закурю, - сказал прелестная незнакомка.

   Она взяла из ящика одну из сигар и, подобно многим другим из присутствовавших представительниц прекрасного пола, предалась удовольствию курения.

   Большинство дам курило папиросы, но иные, вероятно, для того, чтобы и внешним способом демонстрировать равноправие, не стеснялись держать в зубах крепкие сигары, один вид которых мог бы привести в ужас слабонервных людей.

   Затянувшись несколько раз сигарой, прелестная незнакомка все-таки отложила ее в сторону и сказала:

   - Нет, я предпочитаю настоящую египетскую папиросу, - и с очаровательной улыбкой попросила потребовать папиросы сорта "Хедив".

   Когда официант принес на серебряном подносе папиросы, она взяла одну из них, повертела коробку в руках, не переставая весело болтать со своим собеседником.

   В эту минуту Дик снова приблизился к столу. Проходя мимо, он вдруг споткнулся, да так неуклюже, что Ник Картер быстро взглянул на него. Он сразу понял, что именно хотел сказать Дик своей мнимой неловкостью: это было предупреждение остерегаться своей собеседницы.

   "Я и без того настороже", - подумал Ник Картер и снова заговорил со своей дамой.

   Он отвернулся от нее лишь на секунду, а когда опять взглянул на ее красивые, украшенные дорогими кольцами руки, он увидел, что она все еще вертит в руках коробку с папиросами.

   Несмотря на зоркое наблюдение, Ник Картер все-таки не заметил, как она быстрым движением подменила поданную ей коробку с папиросами другой, точно такой же коробкой, по-видимому, заранее ею уже приготовленной. При этом она ни на секунду не переставала болтать.

   Вдруг она с очаровательной улыбкой предложила своему собеседнику подмененную коробку и сказала:

   - Не обижайтесь, сенатор, если я вам скажу, что тяжелый запах сигар совершенно уничтожает тонкий аромат папирос. Не отложите ли вашу сигару и не возьмете ли папироску, так же как и я?

   Но Ник Картер не попался в ловушку, хотя ему и казалось, что прекрасная незнакомка не преследует никакой определенной цели, предлагая ему папиросы.

   Ведь он собственными глазами видел, что коробка, которую она ему предлагала, была подана официантом. А официант уж, во всяком случае, не был причастен к какому-нибудь делу и слишком дорожил своим местом, чтобы рискнуть предпринять подмену, хотя бы даже за крупную сумму.

   Кроме того, прекрасная незнакомка сама тоже закурила одну из папирос, которых в коробке было несколько.

   Но Ник Картер вообще относился с недоверием к предлагаемым ему папиросам, а потому предпочел отказаться и отложил сигару в сторону, отделавшись шуткой.

   - Как угодно, - произнесла его собеседница, кладя окурок в серебряную пепельницу, вынимая вместе с тем уже вторую папиросу из коробочки, - откровенно говоря, я терпеть не могу мужчин, которые любят сладости и курят папиросы. Это как-то не по-мужски, и в большинстве случаев такие мужчины непригодны к борьбе за существование.

   Она закурила вторую папиросу и наклонилась над столом, совсем приблизившись лицом к Нику Картеру, как бы для того, чтобы сидящие за соседними столами мужчины, курившие папиросы, не могли слышать ее резкой критики.

   - Впрочем, вот этот сорт я разрешила бы моему мужу, не теряя уважения к нему, - продолжала она с улыбкой, - эти папиросы имеют чистый аромат, обладают каким-то особым благоуханием. Как вам нравятся они?

   При этом она пустила густой клуб дыма сыщику прямо в лицо.

   Ник Картер невольно вдохнул ароматный запах, который был ему хорошо знаком по собственному опыту.

   Но в ту же секунду он, к ужасу своему, понял, что прелестная незнакомка перехитрила его самым коварным образом.

   Он вдохнул вовсе не табачный дым, а дивный запах цветов, совершенно одурманивший его.

   И в тот же момент Нику Картеру явилось видение: он снова увидел огненный шар и над ним, в воздухе, прелестную гейшу.

   Теперь он знал, кто такая эта таинственная незнакомка - это была Вишневый Цветок, коварная сообщница барона Мутушими, именовавшаяся в Вашингтоне графиней Черри и считавшаяся родственницей самого микадо.

   Но тщетно Ник Картер пытался вскочить из-за стола, он даже не мог уклониться от новых клубов дыма, которые прелестная гейша все снова и снова пускала ему в лицо.

   Волей-неволей он должен был вдыхать этот благоухающий дым.

   Им овладела какая-то приятная истома, все было как в тумане, и ум его помутился.

   Он забыл и себя самого, и цель, для которой он пришел в Мамонтовую гостиницу, забыл о том, что помнил до встречи с этой женщиной.

   Им овладела безграничная тоска и желание остаться во что бы то ни стало в обществе этой прелестной женщины, которая так мило улыбалась и так очаровательно смотрела на него.

   - Мой автомобиль ждет у подъезда, - спустя несколько минут заявила графиня Черри, - если вы согласны, сенатор, то пройдемся по Центральному парку. Осенний воздух освежит нас, а то здесь в зале ужасно душно.

   Ник Картер не стал возражать. Он согласился бы в данную минуту на все, что угодно, так как находился в каком-то странном состоянии полнейшего безволия.

   Когда он расплачивался по счету, официант в недоумении взглянул на него и подумал, что сенатор, очевидно, хватил лишнего.

   В вестибюле Дик уже издали увидел Ника Картера с прелестной незнакомкой. Он невольно обратил внимание на какую-то неестественную расслабленность в манерах своего начальника.

   "Что это случилось с Ником?" - спрашивал себя Дик, когда Ник Картер прошел мимо него так чуждо и холодно, точно они в жизни никогда не виделись.

   Само по себе это не было удивительно. Но Дика поразило то, что его начальник совершенно не дал ему понять, заметил ли он данные ему тайные сигналы.

   Дик в недоумении смотрел на Ника Картера, когда тот подал своей даме кружевную накидку и затем направился к выходу.

   Дик удивился еще больше, когда увидел, что Ник Картер помог своей спутнице сесть в автомобиль, а вслед за ней сел туда и сам.

   - Что-то тут не ладно, - пробормотал Дик. - Но как мне быть? Выследить его или оставаться здесь? Если бы я не так хорошо знал Ника, то мог бы подумать, что он напился до потери сознания, но, с другой стороны, мне очень хорошо известно, что он ужасно не любит, когда кто-нибудь вмешивается в его планы. Кто его знает, что он затевает с этой красавицей и что она замышляет против него. Для меня вполне ясно, что в ее распоряжении здесь же в гостинице имеется несколько мужчин, которых она как будто совершенно не знает и которым она в то же время поразительно ловко отдает приказания. Интересно знать, догадался ли Ник, каким образом она тайком переговаривается со своими помощниками. Что же, приедет домой, я его и спрошу.

   Но Ник Картер домой не приехал.

   Прошло часа два.

   Огромные стенные часы в общей зале гостиницы пробили десять. Дик не находил себе места от какого-то мрачного предчувствия.

   Вдруг снова появилась прелестная незнакомка, с которой Ник Картер ужинал, но теперь она была одна.

   Куда же девался Ник Картер?

   Дика так и подмывало подойти к незнакомке и потребовать у нее объяснений. Но он удержался, тем более что заметил, как она оглядывалась в вестибюле, как бы разыскивая кого-то. Возможно, что она искала именно Ника Картера, который мог войти через какой-нибудь другой подъезд.

   Но в течение четверти часа никто не подходил к незнакомке.

   Тогда у Дика терпение истощилось. Он подошел к ней, не обращая внимания ни на ее волнение, ни на явное ее недоумение, и сказал:

   - Простите, сударыня, что я, не имея чести быть знакомым с вами, беру на себя смелость заговорить. Дело в том, что я разыскиваю того господина, с которым вы сегодня ужинали здесь. Быть может, вы будете любезны сказать мне, где он в настоящее время находится?

   Она нахмурила брови и враждебно взглянула на Дика.

   - Вы говорите о сенаторе Марке Галлане? - спросила она.

   - Именно о нем.

   - А разве его в гостинице нет?

   - К сожалению, нет. Ведь он уехал с вами.

   - Да, но проехал только несколько кварталов. Потом вышел из машины и заявил, что через час будет здесь.

   Она уже хотела отвернуться, но Дик снова спросил:

   - Не говорил ли вам сенатор о том, что он думает предпринять? Быть может, он заехал в какой-нибудь театр?

   - Не думаю. Он сказал, что должен зайти куда-то по делу, а затем собирался вернуться в гостиницу и заняться своей корреспонденцией. Разве он не у себя?

   - Нет, сударыня.

   Она отвернулась и отошла в сторону, не кивнув даже головой.

   "Она вернулась сюда одна, - подумал Дик, - а Ник шел к автомобилю точно пьяный. Это подозрительно. Большого ума не нужно, чтобы почуять тут недоброе. Она, быть может, завезла его куда-нибудь. Возможно, что она как раз и принадлежит к числу тех шпионов, которых Ник хотел привлечь своим гримом".

   Дик пока удовольствовался тем, что стал наблюдать за показавшейся ему подозрительной женщиной.

   Но вдруг он вздрогнул.

   К прелестной незнакомке подошел изящно одетый, но невзрачный на вид и узкогрудый мужчина, судя по смуглому лицу и темным глазам - южанин, и сел рядом с ней в одно из больших кожаных кресел.

   Это был не кто иной, как Дюмон, адъютант и заместитель барона Мутушими, тот самый, который в свое время, казалось, предал своего начальника, на самом же деле оказал ему содействие и помог бежать.

   Теперь Дик сразу понял, что прелестная незнакомка тоже принадлежала к числу клевретов Мутушими. Он начал сильно беспокоиться по поводу постигшей его начальника участи.

   В этот день на Ника Картера было произведено целых три покушения, а теперь он и вовсе исчез. Дик был уверен, что Ник Картер отсутствовал не по своей воле.

   Дик обратился к Графтону, постоянному сыщику гостиницы, но тот не мог ему дать никаких указаний относительно прелестной незнакомки. Он не знал ни ее, ни ее спутника, хотя не раз уже видел их в гостинице.

   Когда Дик поделился с ним своими опасениями, Графтон сказал:

   - Надо будет нам обоим наблюдать за ними. Эта дама и без того неприятна управлению гостиницы. Как вам известно, мы не допускаем сюда сомнительных личностей, как бы искусно они ни скрывались под маской изящных манер. Но, с другой стороны, мы должны соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не оскорбить ту или другую даму из хорошего общества. Трудно провести грань между порядочными и сомнительными женщинами, но я с удовольствием воспользуюсь случаем выследить эту миссис. Правда, если она уедет вместе со своим спутником, то мне больше будет нечего делать. Хотите, я буду наблюдать за ним, а вы за нею?

   Дик, конечно, согласился. Он охотно перегримировался бы, чтобы незнакомка не могла его узнать, но времени на это не было, так как, едва он окончил беседу с Графтоном, как сомнительная парочка встала и направилась к выходу.

   Таким образом, Дику пришлось положиться исключительно на себя одного при исполнении взятой им на себя задачи.

   Вопреки ожиданию, незнакомка вернулась в гостиницу пешком. Это обстоятельство еще более усилило опасения Дика. Он думал о том, что, быть может, Ник Картер был оглушен или загипнотизирован и завезен куда-нибудь далеко.

   Дик хорошо знал, что не следует упускать из виду таинственную незнакомку, так как иначе не было бы никакой надежды на освобождение любимого начальника от власти преступников, которым она, несомненно, его передала.

   Надо было даже рискнуть обнаружить перед Дюмоном свое намерение выследить таинственную женщину. Но это было не слишком важно, так как за Дюмоном взялся наблюдать Графтон, весьма опытный сыщик.

   - Поезжайте вон за той коляской, я заплачу вдвое, только не теряйте ее из виду! - крикнул Дик кучеру коляски, в которую он сел.

   Дюмон стоял тут же и слышал каждое слово. Сначала он злобно посмотрел на Дика, но потом тоже взял коляску и, в свою очередь, обещал своему кучеру двойную плату за быструю езду.

   Началась погоня.

   Коляски объездили чуть ли не весь город.

   Незнакомка, по-видимому, заметила, что за ее коляской едет другая, и потому она отдала своему кучеру приказание часто менять направление, чтобы заставить своего преследователя потерять след.

   Но это ей не удалось. Когда ее коляска въехала на паром, поддерживающий сообщение между 133-й улицей Нью-Йорка и соседним Штатом Нью-Джерси через реку Гудсон, коляска Дика последовала туда же и стала на пароме рядом с преследуемой.

   Едва только Дик вышел, чтобы пройтись по парому и размять ноги в течение десяти минут, пока паром переправится через реку, из другой коляски вышла таинственная незнакомка.

   Лицо ее выражало дикую злобу, и глаза сверкали яростью, когда она увидела молодого сыщика. Тот любезно поклонился ей, так как считал излишней дальнейшую игру в прятки.

   - Вы осмеливаетесь преследовать меня? - прошипела она.

   - Да, - ответил Дик с улыбкой, хотя ему вовсе было не до смеха.

   - На каком основании?

   - На том, что я разыскиваю сенатора Марка Галлана, причем я уверен, что вы можете проводить меня к нему кратчайшим путем.

   Она отошла на шаг и смерила его сверкающим взглядом с головы до ног.

   Но вдруг она весело захохотала, указала рукой на свою коляску и сказала:

   - Мне будет легко снять с себя это подозрение. Если вы не только ограничиваетесь тем, что оскорбляете дам, а имеете еще и мужество постоять за себя перед их мужьями, то я предлагаю вам сесть ко мне в коляску. Тогда вы скоро узнаете, на чем основано ваше глупое предположение.

   Высокомерие прелестной незнакомки обозлило Дика и заставило его позабыть свое обычное благоразумие.

   Он чувствовал, что она хочет заманить его в ловушку, но ему казалось, что он сумеет оказать ей сопротивление и расстроить злые козни женщины, как бы хитро они ни были сплетены.

   - Пусть будет по-вашему, - насмешливо ответил он, - я с благодарностью принимаю ваше приглашение, так как я только того и желаю, чтобы быть вблизи вас, пока не найду сенатора.

   Он вошел в коляску в полной уверенности, что не даст себя одурачить этой женщине.

   Когда Ник Картер на другое утро проснулся и огляделся вокруг, ему сначала показалось, что чья-то исполинская рука сильно сдавливает ему мозг и что от этого у него не только страшно болит голова, но и отнялась способность ясно мыслить о том, что с ним произошло и где он теперь находится.

   Он лежал в слабо освещенном помещении на каком-то диване. Плотные шторы на окнах были почти совершенно закрыты и пропускали очень мало света.

   Мало-помалу к Нику Картеру вернулась способность мыслить, и он стал вспоминать последние события до того момента, когда он потерял сознание.

   Он вспомнил, что в ресторане Мамонтовой гостиницы прелестная незнакомка обдала его облаком дыма от папиросы, что он вдохнул тот самый благоухающий дурман, который уже один раз лишил его сознания и победы над Мутушими.

   Как же это могло случиться? Каким образом мог он не догадаться, кто скрывается под маской красавицы? Почему он не узнал в мнимой знакомой сенатора Вишневый Цветок, известную в Вашингтоне под именем графини Черри, родственницу микадо?

   Ник Картер встал с дивана и потянулся.

   Затем он окинул внимательным взглядом помещение, но ничего особенного не увидел.

   Взглянув в зеркало, он заметил, что он все еще в гриме сенатора Марка Галлана, что давало ему основание полагать, что его еще не узнали.

   Подойдя к окну, он раздвинул шторы и увидел, что окна защищены не только толстой железной решеткой, но и деревянными ставнями, которых ему не удалось открыть. Сквозь щели в ставнях он увидел, что здание, в котором он находился, было окружено густыми деревьями.

   Судя по безмолвной тишине кругом, здание было расположено где-нибудь далеко за городом, вдали от жилых мест.

   - Значит, меня завезли в такое место, откуда никакие крики о помощи не будут услышаны, - проворчал Ник Картер, снова посмотрел в зеркало и насмешливо поклонился своему изображению. - Да, нечего сказать, ловко попался. Хуже ты, брат, не мог попасться, даже если бы ты на самом деле был сенатором. Положим, век живи - век учись. Разве можно было подумать, что эта женщина-дьявол хочет одурманить меня дымом от папиросы? Она, конечно, сама-то не затянулась, а пустила дым мне в лицо, так что я должен был вдохнуть его волей-неволей. Ловко, очень ловко, надо отдать ей справедливость. В итоге получается, что я в плену у Мутушими, а не он у меня.

   Ник Картер начал осматривать свою комнату.

   Он обратил внимание на две двери, из которых одна вела, по-видимому, в коридор, а другая в соседнюю комнату.

   Он предположил, что обе двери заперты снаружи. По отношению к двери, которая выходила в коридор, предположение его оправдалось. Но вторая дверь поддалась, и Ник Картер очутился в узком проходе, в другом конце которого находилась еще дверь.

   Эта дверь тоже оказалась незаперта.

   Едва Ник Картер успел ее приоткрыть, как невольно отшатнулся.

   Если его похитители намеревались устроить ему особый сюрприз, то им это великолепно удалось.

   В комнате за дверью, к несказанному изумлению Ника Картера, находились Дик и Патси.

   Молодые сыщики тоже в недоумении уставились на него. В полутемном помещении они, очевидно, не могли разобрать, кто именно явился: сенатор или двойник его, Ник Картер.

   Сыщик чуть не вскрикнул от ужаса и злобы. Разглядев своих помощников, которые лежали на полу без движения, он увидел, что на них надеты так называемые "смирительные рубашки" и что ноги их закованы в тяжелые кандалы.

   Они были прикованы к стенам друг против друга. Возле каждого на полу лежал матрас, рядом с которым стоял стул. Цепи были настолько длинны, что узники могли лечь на матрас и сесть на стул.

   Помещение, в котором находились молодые сыщики, походило на комнату, в которой очнулся Ник Картер, только обстановка в нем была еще более скудная. Окна тоже были защищены решетками и ставнями.

   В общем, помещение производило впечатление камеры дома для умалишенных.

   Ник Картер не сразу опомнился от своего изумления. Ведь он полагал, что Патси находится в Вашингтоне, а Дик в Мамонтовой гостинице, а тут вдруг и тот и другой оказались заключенными в том же здании, где он сам был пленником.

   - Я и не знаю, говорить ли мне вам "ты" или "вы", - заговорил Дик. - Вы сенатор Мак Галлан или ты, упаси Боже, Ник Картер?

   Несмотря на серьезное положение, в котором он находился, Ник Картер громко расхохотался. По смеху Дик и узнал его.

   - Мое почтение, - сказал он, - я так и думал, что это ты. Я последовал за этой женщиной, которая увезла тебя, и она же, по-видимому, провела и меня как нельзя лучше. Снотворный порошок, понимаешь ли? У меня и теперь еще голова трещит, точно я выпил целую бочку шампанского.

   - Чертовски хитрая баба! - заметил Ник Картер, подошел к своим помощникам и шепнул: - Возможно, что кто-нибудь нас подслушивает, а потому будет лучше, если я буду продолжать играть роль сенатора. Имейте это в виду.

   Затем он продолжал:

   - Не понимаю, почему они не связали и меня. Из моих карманов, правда, вынули все, до носового платка включительно, не говоря уже о револьвере или отмычке. Тем не менее я попытаюсь снять с вас смирительные рубашки. У вас, вероятно, руки и ноги занемели. Должно быть, нас завезли в сумасшедший дом или что-нибудь в этом роде.

   Нику Картеру без особого труда удалось снять рубашки, к великому удовольствию обоих его молодых помощников. Их положение все еще было весьма неприятно, хотя они все-таки имели теперь возможность вытянуться и пошевелиться.

   - Жаль, что у меня нет моей отмычки, - вздохнул Ник Картер, - а ногтями не отомкнешь ваших кандалов. Опасаюсь, что вам придется еще некоторое время поносить эти украшения.

   - Тебя привезли сюда в автомобиле? - спросил Дик.

   - Полагаю, что да, хотя, откровенно говоря, я понятия не имею, сидел я в автомобиле или нет.

   - Сидел, сидел. Я сам видел, как ты вместе с прелестной незнакомкой сел в автомобиль, - заявил Дик.

   Он рассказал своему начальнику о событиях минувшей ночи и заключил свое повествование замечанием:

   - Один Бог ведает, что с нами будет дальше. Но мне почему-то кажется, что мы находимся где-нибудь в Нью-Джерси, судя по тому, что мы переезжали через реку на 133-й улице.

   - Значит, Дюмон был в Мамонтовой гостинице, - проговорил Ник Картер, - в таком случае ты, Патси, конечно, не мог найти его в Вашингтоне.

   - Да разве я был в Вашингтоне? - ответил Патси с глубоким вздохом. - Видели ли вы когда-нибудь такого болвана, как я? Наверно, не видели.

   - Что делать, Патси, - отозвался Ник Картер, - нам всем нечем гордиться. Но почему же ты не исполнил моего распоряжения?

   - Да потому, что я болван и останусь болваном! - сердито буркнул Патси. - Слушайте, что было. Я собирался отправиться на вокзал, как вдруг наткнулся на Дюмона. Я подумал, что хорошо было бы выследить его и пошел за ним по пятам. Обошли мы забегаловок так двадцать, но ни в одной из них он не засиживался. Стоило мне войти в переднюю дверь, как он уже выходил в заднюю, причем, казалось, он совершенно не замечал меня. Вот в этом-то и моя глупость! Когда я вошел в двадцать первую забегаловку, на меня накинулась целая ватага, исколотила меня как нельзя лучше, связала по рукам и ногам, так что я лишился чувств. Долго ли я пролежал в бессознательном состоянии, не знаю, но когда я очнулся, то увидел, что нахожусь в этой комнате. Спустя несколько часов привезли Дика, который, очнувшись, был чрезвычайно обрадован моим присутствием.

   - Да, мы все втроем попались, как самые безмозглые дураки! - заметил Ник Картер. - Интересно знать, что теперь предпримут наши противники.

   За все время своей славной деятельности Ник Картер первый раз был в таком положении, когда никто из его помощников не мог явиться ему на выручку.

   Тен-Итси находился далеко, у себя на родине, двоюродная сестра Ида, состояние здоровья которой за последнее время оставляло желать много лучшего, была на водах. Лакей Иосиф сам по себе был прекрасный человек, вполне преданный своему хозяину, но он годился в сыщики, как сапожник в министры.

   Таким образом, помощи ждать было неоткуда.

   Положение было весьма серьезно.

   Все втроем задавали себе прежде всего вопрос: куда же девался настоящий сенатор Марк Галлан?

   Быть может, его привезли тоже в этот же дом и он томится где-нибудь в соседней комнате?

   Если это было так, то грим Ника Картера был излишен. Тогда было ясно, что его самого и его помощников привезли сюда лишь для того, чтобы Мутушими мог исполнить свою клятву и отомстить за прежнее.

   Сыщики стали обсуждать всевозможные планы бегства. Но все эти планы оказывались неосуществимыми.

   Для того чтобы думать о бегстве, надо было прежде всего снять с Дика и Патси оковы, а без инструментов не было никакой возможности сделать это.

   Далее было совершенно невозможно проломить эти крепкие стены и запертые крепко-накрепко двери или открыть окна, защищенные двухдюймовыми решетками.

   Чем больше думали пленники, тем положение их казалось им безнадежнее.

   Они начали уже привыкать к мысли, что наступил их конец, если только избавление не совершится каким-нибудь чудом. Но чуда ждать было неоткуда.

   Так проходил час за часом. Никто не отзывался на их стук и крики.

   - Мне кажется, что нас привезли в уединенный, нежилой дом и оставили на произвол судьбы, - уныло проговорил Дик.

   Даже Ник Картер, который никогда не отчаивался, пришел в уныние.

   Тщетно ломал он себе голову, как бы выйти на свободу. Не было даже возможности снять оковы с его помощников, так что их услугами нельзя было пользоваться.

   Тщетно пытался Ник Картер как-нибудь открыть ту или другую цепь. Он только расцарапал себе руки, а успеха не добился.

   Он мог только облегчить до некоторой степени положение своих помощников.

   Надо было прежде всего придумать какой-нибудь выход для себя самого. Если бы ему далось выйти на свободу, то тогда было бы уж нетрудно вызвать помощь и избавить Дика и Патси от участи умереть голодной смертью.

   Но и эта надежда не могла оправдаться, и Нику Картеру пришлось сознаться, что выхода не было.

   Он тщетно старался смастерить какие-нибудь инструменты из ножек от стульев, но как только он собирался пустить их в ход в качестве рычагов, они разлетались вдребезги.

   - Все-таки одна надежда еще есть, - злобно проговорил Ник Картер, - придет же наконец кто-нибудь с пищей и водой, и если я не схвачу его, то пусть меня повесят!

   - Вряд ли кто-нибудь придет, - вздохнул Патси, - я нахожусь здесь уже не менее суток, а до сих пор никто еще не появился.

   Ник Картер ничего не ответил, но лицо его омрачилось.

   Он хорошо знал коварство Мутушими, во власти которого они теперь находились, и знал также, что Мутушими не побрезгует никакими средствами, чтобы больнее отомстить своим врагам. Можно было ожидать, что он завез сыщиков в уединенное место только для того, чтобы заморить их голодом и жаждой.

   Наконец день пришел к концу. Настала длинная томительная ночь.

   Ник Картер не мог сомкнуть глаз ни на минуту.

   Он беспокойно метался на своем диване и прислушивался к малейшему шороху извне. Но тишина прерывалась лишь шумом деревьев или криком совы.

   Снова взошло солнце, и свет его проник в щели ставней.

   Прошел и этот день.

   Узники не жаловались, а напротив, подбадривали друг друга, чтобы не пасть духом и не унывать.

   Но когда прошла и вторая ночь и никто опять не явился, то даже Ник Картер пришел в уныние. Он не сомневался в том, что Мутушими решил уморить их голодом.

   Патси уже относился ко всему как-то равнодушно. Лишь изредка он пытался заговорить беспечным тоном о надежде на освобождение, но сразу было видно, что на самом деле он уже ни на что больше не надеялся.

   Дик крепился. Он время от времени придумывал что-нибудь новое для выхода из их ужасного положения, но все его намерения разбивались об невозможность привести их в исполнение.

   На третье утро Патси в полузабытьи лежал на своем матрасе, и лишь с трудом удалось на время поднять его.

   Дик тоже притих. Он в глубоком раздумье сидел на полу, уставясь глазами бесцельно в одно место.

   Ник Картер чувствовал себя намного лучше своих помощников. Так как он не был закован, он мог прохаживаться взад и вперед и тем отгонять сон, являющийся предвестником голодной смерти.

   Он все еще придумывал средства для бегства, все еще пробовал и старался расшатать толстые железные прутья решетки на окне, но, конечно, не мог, изможденный трехдневным голоданием, сделать того, что ему бы не удалось, даже когда он был еще вполне бодр.

   Наконец настало послеобеденное время четвертого дня.

   Вдруг в коридоре раздались быстро приближающиеся шаги.

   Сила воли Ника Картера еще не была сломлена. Он решил схватить любого, кто к ним явится, и потому неслышно подошел к двери, на пороге которой, как ему казалось, должен был появиться пришедший.

   Кто-то отодвинул наружные засовы, в замках заскрипели ключи. Дверь открылась, и Ник Картер, подобно голодному тигру, кинулся на свою жертву.

   Оказалось, что за первой дверью находилась еще вторая, решетчатая, железная дверь, которая и отделяла его от пришельца.

   За железной решеткой появилось жестокое лицо коварного барона Мутушими.

   - Приветствую вас, господа! - любезно проговорил он. - Как изволите себя чувствовать? Хорошо?

   Невзирая на револьвер, которым Мутушими угрожал Нику Картеру, последний набросился бы на своего врага, если бы он не сознавал, что этим только ухудшит положение свое и своих помощников.

   Вот почему он стиснул зубы и заставил себя остаться спокойным, хотя в груди у него кипела дикая злоба.

   - Вы, кажется, говорили как-то, мистер Картер, что хотите меня уничтожить, как вредное насекомое? - насмешливо спросил Мутушими.

   - Я и не успокоюсь до тех пор, пока это мне не удастся, - отозвался сыщик.

   - Стало быть, этого никогда не будет. Как человек разумный, вы должны понять, что из этой темницы против моей воли не выберетесь ни вы, ни ваши помощники, ни тот четвертый, на которого вы в настоящее время очень похожи.

   - Вы явились сюда только для того, чтобы заявить мне об этом? - резко оборвал его Ник Картер.

   - Я, кроме того, хотел посмотреть, как отразился на вашем здоровье прекрасный уход, который я прописал вам, - насмешливо произнес Мутушими. - Впрочем, вы правы, мистер Картер. Я явился сюда в предположении, что теперь вы вполне готовы, чтобы выслушать мое предложение. Не забывайте, что мне стоит сказать одно только слово, и эта железная дверь откроется и вам будет подан роскошный обед, вам и тому четвертому, который в настоящее время тоже пользуется моим гостеприимством.

   - Какое же вы нам ставите условие? - слегка дрогнувшим голосом спросил Ник Картер. - Но, впрочем, прежде чем вы будете продолжать, выслушайте, что я вам скажу. Я готов на всякие, даже самые широкие уступки, если только таким путем могу спасти моих друзей от ужасной смерти, но только в том случае, если я не буду вынужден поступиться честью и совестью.

   - Поразительное у вас, американцев, понятие о чести, - насмешливо перебил его Мутушими. - На людях вы хвалитесь и кичитесь вашей честностью, а исподтишка берете взятки. Вы презираете нас, японцев, а сами не стесняетесь отнимать у бедняков последние гроши тем, что взвинчиваете цены на предметы первой необходимости. Бросьте неуместную гордость, это самообман. Гордость существует только в вашем воображении. Я требую от вас безусловного подчинения моей воле и за это предлагаю вам миллионы.

   - Можете не продолжать говорить об этом! - решительно заявил Ник Картер. - Видит Бог, я с радостью отдал бы последнюю каплю крови, чтобы спасти моих друзей! Но выше жизни я ценю свою честь и свою совесть! Нет, барон Мутушими, изменника вы из меня не сделаете! Вы можете заморить меня голодом, это теперь в вашей власти, но я умру таким, каким жил - честным и порядочным человеком!

   - Ну что же, я заставлю вас голодать еще несколько дней, - захохотал Мутушими, - впрочем, нет. Я не могу мучить таких славных людей, я вам дам, по крайней мере, воды. Правда, ее у меня немного, но все же хватит помочить губы.

   С этими словами он показал маленькую фарфоровую чашечку, которую до этого держал за спиной.

   Изнемогавшие от жажды сыщики испытывали ужасные мучения, когда увидели, как Мутушими, дьявольски улыбаясь, наклонил чашку так, что несколько капель воды упало на пол.

   - Это вода свежая, холодная, чистая, - проговорил он при этом, - образумьтесь, Ник Картер. Вам стоит сказать слово, и вы получите воду и пищу, вы получите миллионы и будете иметь возможность купить все, что есть на земле хорошего. А вы не решаетесь воспользоваться, стесняясь какими-то нелепостями вроде чести и совести. Да разве кто-нибудь будет интересоваться, честен ли был Ник Картер, если он умрет и тело его будет разлагаться в этом доме, куда не ступит нога человека еще долгие годы? Вместо вас жизнью будут пользоваться живущие, а хуже всего то, что никто никогда не узнает о вашем подвиге. А тут вот есть вода - свежая, живительная влага! О, как она хороша!

   Мутушими увлекся в своем дьявольском издевательстве до того, что просунул чашку с водой сквозь решетку дверей, намереваясь брызнуть в лицо Ника Картера несколько капель.

   Одним огромным прыжком Ник Картер очутился возле дверей и схватил руку Мутушими с такой силой, что вода вылилась, а чашка упала и разбилась.

   Дик и Патси глухо застонали.

   Они видели, как вода вылилась, но были уже настолько слабы, что не могли понять, что именно произошло в этот момент.

   С поразительным присутствием духа Ник Картер воспользовался моментом для решительного выступления.

   Капля воды, которую принес Мутушими для того, чтобы издеваться над сыщиками, все равно не могла ничем помочь их страданиям. Зато Нику Картеру представился иной выход.

   Тщетно барон Мутушими пытался вырваться. Когда он замахнулся другой рукой, чтобы ударить Ника Картера по лицу, сыщик схватил его и за эту руку.

   Несмотря на то, что Ник Картер ослабел вследствие трехдневной голодовки, он все-таки в сравнении с Мутушими по силе был богатырем.

   Он крепко держал барона, как тот ни рвался и ни метался. Ник Картер скорее дал бы изорвать себя на клочки, чем выпустить своего смертельного врага.

   Барон Мутушими ревел и кричал, а Ник Картер все крепче сжимал ему руки. Так продолжалось несколько минут, пока наконец Мутушими отказался от сопротивления.

   - Слушайте, барон, - вдруг заявил Ник Картер решительным голосом, - если вы не хотите, чтобы я разукрасил вашу отвратительную рожу, а вы боитесь этого, я вижу, и если вы не хотите, чтобы я вас задушил, то повинуйтесь моим приказаниям! Поняли?

   - Понял, - задыхаясь от злобы, простонал барон Мутушими.

   - Одной рукой я вас теперь выпущу, но другой буду держать крепко. Если вы осмелитесь отдернуть свободную руку, то я приведу в исполнение свою угрозу без малейшего замедления. Ну что же, вы оставите руку на решетке?

   - Оставлю.

   - Вот и отлично!

   Ник Картер выпустил одну руку Мутушими и подождал немного, чтобы убедиться в послушании японца. Затем он достал из кармана кусок проволоки, которую нашел, когда ломал мебель.

   Прежде чем японец успел сообразить, в чем дело, Ник Картер с быстротой молнии привязал его руку к решетке, так что тот не мог отойти от дверей.

   - Погодите, барон, это еще не все, - злобно усмехнулся Ник Картер, вынул другую проволоку и привязал ею голову Мутушими так, что тот не мог пошевельнуться, если не хотел быть задавленным в петле.

   Теперь только Ник Картер нагнулся и достал револьвер, который уронил Мутушими в тот момент, когда Ник Картер напал на него.

   - Отлично, он заряжен, - сказал Ник Картер, взглянув на револьвер. - Я весьма благодарен вам, барон, если теперь явится хотя бы тысяча ваших друзей, то вы не уйдете от меня. Зарубите себе это на носу! При первой попытке напасть на меня или моих друзей я пристрелю вас, как собаку!

   - К чему все это! Уйти отсюда вы все равно не можете, - прохрипел Мутушими.

   Он так дрожал от страха, что у него зуб на зуб не попадал, и он с трудом произносил слова.

   - Вы сейчас узнаете, к чему я все это делаю. Сначала скажите, кто еще, кроме вас, находится здесь в доме? - спросил Ник Картер с таким спокойствием, что можно было только поражаться.

   - Кроме меня, еще два... два...

   - Успокойтесь, барон, а то вас сведут судороги. Я хочу знать, что у вас находится в карманах.

   - Ничего интересного для вас.

   - Уж позвольте мне самому решить, что мне интересно и что нет.

   Ник Картер вынул из карманов своего пленника складной нож, бутылочку с хлороформом, толстую записную книжку, сплошь испещренную заметками на японском языке, и большую связку с ключами. Все остальное он оставил в карманах японца.

   - Вот эту-то связку с ключами я и искал! - радостно воскликнул Ник Картер. - А теперь, барон, если вы дорожите вашей жизнью, то крикните "стой", когда я дойду до того ключа, которым можно открыть оковы моих друзей; советую вам не обманывать меня. Знаете, барон, до сего дня я не знал, что во мне таится кровожадный зверь, но теперь этот зверь проснулся, и если вы рискнете довести меня до крайности, то я с наслаждением задушу вас собственными руками.

   На бледном лице японца появилось выражение смертельного ужаса. Он дрожал от страха всем телом.

&n