Греков Николай Порфирьевич - Стихотворения, Страница 2 - Книги

fy">

* * *

Нет, полно! - Не пойду к ней с головой покорной;

Холодной гордости не дам я торжества;

И пусть измучаюсь тоской моей упорной,

Желаньем огненным, сомненьем, думой черной,

Но не увижусь с ней. Напрасные слова:

Лишь вспомню взгляд ее, одно ее лишь слово,

Один лишь звук речей - и гнева смолк порыв,

И оправдание в душе для ней готово,

И нежным кажется мне взгляд ее суровый,

И снова весел я, доверчив и счастлив,

И нерешенного уж нет в душе вопроса,

И снова нет мечтам ребяческим конца,

И взглянет ли она приветливо иль косо -

Что нужды: вечером гремящие колеса

Вновь остановятся у милого крыльца.

<1859>

* * *

Оделся сад зеленым л_и_стом,

И звонким, соловьиным свистом

Он оглашен и ночь и день,

Брожу по нем тоской томимый,

А образ твой неотразимый

Меня преследует как тень.

Вокруг цветы, и блеск, и нега,

А мне всё жаль и вьюг, и снега,

И зимних пролетевших дней,

И наших встреч, и наших споров,

И брошенных украдкой взоров,

И недомолвленных речей.

И их забыть я не умею

И не могу: я всё лелею

Тобой убитый счастья сон;

И всё туда стремятся взоры -

В ту даль, где твой приют, и горы,

И лесом скрытый небосклон.

И всё б душа отдать готова,

Чтобы услышать только слово

Одно из милых уст твоих:

Что не обманут я мечтою

И что любим я был тобою,

Хоть день, хоть час один, хоть миг.

<1859>

* * *

Всё спало вокруг... Мы открыли окно

И долго сидели, смотря

На яркие звезды и в даль, где давно,

Давно загоралась заря.

Всё спало вокруг... Под завесою тьмы

Один соловей лишь не спал

Да слушали только бессонные мы,

Как громко в саду он свистал.

И всё, всё молчало кругом, только сад

Листами шептал, как живой,

Да с белых черемух в окно аромат

К нам несся с прохладой ночной;

И всюду был сон, всё молчало кругом,

Лишь мы не могли с ней заснуть,

Да сердце, недружное вечно со сном,

Стучало в горячую грудь.

А звезды на небе всё гасли меж тем;

Краснели вдали облака, -

И слышался тихий мне ропот: "Зачем

Так вешняя ночь коротка!"

<1861>

ПИСЬМА

О сердцу милые листки!

О строки, писанные ею!

Читая вас, я не умею

Сдержать порыв моей тоски.

Давно вас, милые слова.

Рука мне милая чертила;

Но вас ничто не изменило:

Ни свет, ни время, ни молва.

Не стерлись вы, не отреклись

Ни от чего, боясь огласки,

Как та, которой нежно ласки

В вас, неизменных, излились.

Но отчего же вас, листки,

Вас, строки, писанные ею,

Еще читать я не умею

Без тайной грусти и тоски?

Иль не пришла еще пора?

Иль сердце в муках не окрепло?

Так часто блещет из-под пепла

Огонь сгоревшего костра.

<1862>

ПОСВЯЩЕНО ПАМЯТИ К. Н. ГР-ВОЙ

Подхожу задумчивый к окошку;

Неба свод сияет голубой;

Солнце светит ярко; понемножку

Рыхлый снег сбегает с мостовой;

Облаков на юге стаи целые

Плавают, как лебеди - всё белые...

Каплет с кровель; март; весна готова

Снова пир открыть свой для земли.

Скоро зашумит опять дуброва,

Зажурчат прозрачные ручьи...

Уж поля вдали пестреют грязные,

Близко дни и теплые, и ясные...

Отчего всегда воображенье

Закипит при близости весны,

И такое странное волненье,

И такие пламенные сны, -

И как будто сердце снова молодо,

Хоть в нас жизнь влила уж много холода?

Грустно мне: душе неугомонной

Вспомнились часы иной весны.

Грезится мне полночь, город сонный,

Облитой сиянием луны, -

Переулок, домик с антресолями,

На окне горшки с желтофиолями...

И хожу я часто мимо окон,

Поутру, и вечером, и днем.

Под одним мелькает темный локон

Блещет взор таинственным огнем;

Под другим сидит старушка дряхлая,

Сгорбленная, желтая и чахлая...

И мечта сменяется мечтою:

Грезится другая мне весна,

И стоим мы с ней, рука с рукою,

Перед темным садом у окна;

Утро блещет; тополи ветвистые

Льют на нас струи свои душистые...

И потом под сумрак тихой ночи

Унесен я в дни другой весны:

Страшно, погасающие очи

На меня с тоской устремлены;

Падает лампады свет мерцающий

На лицо и плечи умирающей.

А из двери комнаты соседней

Слышно, как ребенок наш кричит,

И у ней в глазах огонь последний

Вспыхнул, и слеза из них бежит,

И уста, страданием томимые,

Шепчут мне слова неуловимые...

Грустно мне...

<1862>

* * *

Звучала гитара вдали...

Слетая со струн ее, звуки

По воздуху плавно текли,

Исполнении неги и муки.

Кто знает: томила ль тоска,

Безумная ль страсть волновала

Того, чья так стройно рука

Со струн эти звуки срывала.

Но сердце из груди рвалось

Им встречу и билося шибко:

В тех звуках и запах был роз,

И слезы дрожали с улыбкой.

То слышался ропот, то вздох,

И грудь замирала, тоскуя,

Как будто в тот миг ее жег

Незримый огонь поцелуя.

И было душе так легко,

Так много в ней грез пробуждалось

О том, что от ней далеко,

Что к сердцу когда-то ласкалось.

Дрожало сиянье луны

Сквозь ветви развесистой липы,

И были так жизнью полны

Все темные сердца изгибы.

А звуки всё тише текли,

Волшебные чудные звуки,

И гасли, теряясь вдали,

Исполненны неги и муки.

<1862>

ЖЕЛАНИЕ

Посмотрел бы я на море шумное,

Полетел бы я на корабле,

Чтоб размыкать горе там безумное.

Что томит мне душу на земле.

Может быть, - как знать - страны далекие

Облегчили б раны мне глубокие.

Я взглянул бы на небо Италии,

На римлянок с страстью огневой,

На глаза их черные, на талии

Стройные, как тополь молодой,

На луну, на звезды золотистые

И на рощи темные, душистые.

А потом понесся бы к экватору,

Побывал бы я у этих скал,

Что темницей были императору,

Где в тоске он долго изнывал, -

И с тоской, и с чувством умиления

Поклонился б я могиле гения...

Посмотрел бы я на море шумное,

Полетел бы я на корабле,

Чтоб размыкать горе там безумное,

Что томит мне душу на земле.

Может быть, - как знать - страны далекие

Облегчили б раны мне глубокие.

Но когда бы, полному томления,

Ни моря, ни небо чуждых стран

Не пролили в душу мне забвения,

Не закрыли б в сердце старых ран, -

Возвратился б я в страну любимую,

Чтоб зарыть в ней грусть землей родимою.

<1862>

У ГРОБА

У гроба твоего тоскуя,

Один в полуночной тиши,

Стою и плачу, и хочу я

Бессмертью веровать души.

Прости! последние лобзанья

Передаю твоим устам;

Скажи мне: ждать ли нам свиданья?

Соединимся ли мы там?

И если ждет нас жизнь другая,

Мы сохраним ли, улетая

Туда, за грань могильной тьмы,

Все чувства, сердцу дорогие,

Воспоминанья все земные

И в них кого любили мы?

И если ждет нас жизнь другая,

Мы, к ней с земли перелетая,

Не разольемся ли душой -

В эфир, в волну, в сиянье света,

В огонь, в цветок, в мечту поэта,

В звук мимолетный, в мрак ночной?

Иль, дети одного мгновенья,

Исчезнем мы, как наши сны,

Как наша скорбь и наслажденье,

Как звук оборванной струны?

Скажи мне: ждать ли нам свиданья?

Соединимся ли мы там?

Прости! последние лобзанья

Передаю твоим устам.

<1862>

ПРИМЕЧАНИЯ

В сборник включены произведения двадцати пяти второстепенных поэтов середины XIX века, в той или иной степени дополняющих общую картину развития русской поэзии этого времени.

Тексты, как правило, печатаются по последним прижизненным изданиям (сведения о них приведены в биографических справках), а когда произведения поэта отдельными сборниками не выходили - по журнальным публикациям. Произведения поэтов, издававшихся в Большой серии "Библиотеки поэта", воспроизводятся по этим сборникам.

При подготовке книги использованы материалы, хранящиеся в рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинского дома) Академии наук СССР. Впервые печатаются несколько стихотворений В. Щиглева, П. Кускова и В. Крестовского, а также отрывки из некоторых писем и документов, приведенные в биографических справках.

Произведения каждого поэта расположены в хронологической последовательности. В конце помещены не поддающиеся датировке стихотворения и переводы. Даты, не позже которых написаны стихотворения (большей частью это даты первой публикации), заключены в угловые скобки; даты предположительные сопровождаются вопросительным знаком.

Н. П. ГРЕКОВ

15-го января. М. Ф. Кин посвящены и многие другие стихотворения Грекова.

Желание. Император - Наполеон I. Речь идет об острове св. Елены.

ДОПОЛНЕНИЕ 1

* * *

Прощаясь, в аллее

Мы долго сидели,

А слезы и речи

Лились и кипели.

Дрожа, лепетали

Над нами березы,

А мы доживали

Все лучшие грезы.

Так чудно лил месяц

Свой свет из-за тучки

На бледные плечи,

На белые ручки...

И в эти минуты

Любви и разлуки

Мы прожили много -

И счастья, и муки...

<1852>

* * *

Погоди! Для чего торопиться?

Ведь и так жизнь несется стрелой.

Погоди! Мы успеем проститься,

Как лучами восток загорится, -

Но дождемся ль мы ночи такой?

Посмотри, посмотри, как чудесно

Убран звездами купол небесный,

Как мечтательно смотрит луна!

Как темно в этой сени древесной

И какая везде тишина!

Только слышно, как шепчут березы

Да стучит сердце в пылкой груди...

Воздух весь полон запахом розы...

Милый друг! Это жизнь, а не грезы!

Жизнь летит... Погоди! Погоди!

Пусть погаснут ночные светила.

Жизнь летит... а за жизнью могила,

А до ней люди нас разлучат...

Погоди! - люди спят, ангел милый.

Погоди! - еще звезды горят!

1850-е годы

ДОПОЛНЕНИЕ 1

Николай Порфирьевич Греков родился в 1810 году в Москве, умер в 1866 году там же. Известность он приобрел в качестве переводчика с английского, немецкого, французского и испанского языков. Грекову принадлежат перевод первой части "Фауста" Гете, "Ромео и Джульетты" Шекспира, переводы стихотворений Гейне, драм Кальдерона и др. Его оригинальные произведения (стихи и проза) печатались в различных журналах 1830-1860-х годов ("Современник", "Отечественные записки" и др.) и вышли отдельными изданиями: "Стихотворения H. Грекова", М., 1860; "Рассказы и очерки Н. П. Грекова", М, 1865; "Новые стихотворения Н. П. Грекова", М., 1866. Кроме публикуемых текстов известностью пользовался романс П. Булахова "В час когда мерцанье...". На тексты Грекова романсы писали: А. Алябьев ("Не трону я печаль немую..."), А. Варламов ("Звездочка") А. Даргомыжский ("В аду нам суждено...", "Цветы полей") А. Гурилев ("Осенний день", "Слеза", "Сердце", "Серенада", "Песнь моряка"), С. Донауров ("Я пью за здоровье твое...", "Сошлись мы порою ночною..."). M. Мусоргский ("Где ты, звездочка..."), П. Чайковский ("Недолго нам гулять...", "Смотри: вон облако ..", "Погоди" и др.). В песенниках конца XIX - начала XX века встречается "Бессонница" (музыка Булахова),

506. РУССКАЯ ПЕСНЯ

Вьется ласточка

Сизокрылая

Под окном моим

Одинешенька.

Над окном моим,

Над косящатым,

Есть у ласточки

Тепло гнездышко;

Ждет касаточку

Белогрудую

В теплом гнездышке |