Гомер - Отрывки - Книги - Русская литература

ГОМЕР

А. Ф. Мерзляков. Стихотворения. Л. 1958. Большая серия библиотеки поэта.

Подготовка текста Ю. М. Лотмана

"Im Werden Verlag. Некоммерческое электронное издание. Мюнхен. 2005

http://imwerden.de

Единоборство Аякса и Гектора

Улисс у Алкиноя (Отрывок из Гомеровой Одиссеи)

Книга VIII

Гимн Земле

Гимн Солнцу

Гимн Пану

Гимн Марсу

ЕДИНОБОРСТВО АЯКСА И ГЕКТОРА

Минерва и Аполлон, согласно желая прекратить кровопролитие между троянами и греками, учреждают единоборство. Гелен, внушенный богами, возбуждает Гектора вызвать на бой храбрейшего из греков. Девять вождей готовы явиться на поприще чести. Нестор советует предоставить избрание жребию. Таким образом, на решительный подвиг судьбою предназначен Аякс, сын Теламона. Ночь прерывает их сражение. Знаменитые единоборцы, по убеждению глашатаев, вестников Зевса, оканчивают битву и расстаются миролюбно, дав друг другу почетные дары взаимного своего уважения.

Тако вещая, из врат блистательный Гектор исходит;

Брат Александр с ним течет, и сердце обоих пылает

Жаждой решительной брани, жаждою ратного поля.

Как для пловцов, томимых желаньем, мил ветер попутный,

Гость внезапный с небес, когда их роющи море

Руки о весла претерты и мышцы в трудах ослабели, -

Тако приятны герои надежды лишенным троянам!

Начали битву: Парис убил сына Ареитoа,

Арны властителя; юноше имя было Менeстий;

Филомед_y_за его родила прелестная мужу,

Страшному палицей тяжкой; Гектор убил Эйонея;

Медный шлем не закрыл его выи от _o_стрия злого;

Главк, Гипполоха отр_a_сль, ликийских дружин предводитель,

Ефиноoса копьем поразил в убийственной битве,

Дерия сына во рамо, вскочившего на колесницу:

Ах! с колесницы низверг его долу Главк-победитель!

Видит богиня голубоока Паллада-Минерва,

Сколь великие пали герои мечами аргивян;

Быстро летит она с высоты неприступной Олимпа

Илии к славным стенам; в сретенье Феб лучезарный.

Зрел ее от холма недреманный Пергама защитник.

Бог и богиня стеклись под сению древнего бука.

Первый слово вещал Аполлон, сын великий Зевеса:

"Что виною полета, столь быстрого, с гор светодарных?

Мыслью какой подвигнута дщерь всемогущего бога?

Дать ли победу в сомнительной битве ужасным данаям?

Ах! богиня, для Трои в тебе боле нет сожаленья!..

Но преклонись на совет, изберем, что ратям во благо:

Гибельну брань погасим, расторгнем свирепую сечу;

После, заутра и долго, могут безумные биться,

Меты своей достигая, - доколе кровавая жатва

Сладостна будет богиням - вам, разрушающим Трою!.."

Благоприветно ему отвещает богиня Минерва:

"Тако да будет, далекоразящий! И с чувством сим долу

Я низошла от Олимпа - на поле троян и ахейцев.

Но возвести мне, как хощешь прервать неистовых сечи?" -

Ей отвещает сын Зевса, света податель Аполлон:

"Гектора мы вспламеним, смирителя коней ретивых.

Пусть воззовет сей герой из данаев храбрых героя,

Да предстанут друг с другом одни к решительной битве!

Ведаю: сами преоруженные медию греки

Честью уважат единоборствовать с Гектором славным". -

Тако изрек Аполлон; приемлет богиня Минерва

Слово сердцем согласным; и думы богов совещавших

Дивно, таинственным духом, постиг Гелен, сын Приама.

Шествует к Гектору он и тако герою вещает:

"Гектор, сила народов, Зевесу премудростью близкий,

Хощешь ли брата совет восприять, любовью рожденный? -

Дай повеленье брань прекратить меж троян и ахейцев.

Сам же ты, выступя, клич сотвори, вещай, да храбрейший

Выйдет из греков с тобой в решительно единоборство!

Не пришел еще рок твой, и гибель тебя не коснется;

Ибо та есть воля богов; я внял их голос бессмертный".

Вспыхнуло рьяною радостью сердце брата при слове;

Быстро течет он пред ратью, держа копье посредине;

Нудит он сонмы троян - безмолвные вспять отступают.

Царь Агамемнон подобно ряды отодвинул ахейцев.

Дева ж богиня и сребряным тулом Феб воруженный,

В образе ястребов двух возлетев, воссели на ветвях

Бука высокого, Зевсу-родителю благоугодна,

Ратьми любуясь: блещут недвижны их сонмы густые

Лесом копий, щитами, перистыми шлемами страшны!

Как перед бурей встающей, тихое, зыбляся, море,

Стонет, чернеет оно; глухо дальний слышится ропот -

Тако в притрепетной думе, томясь, трояне и греки,

В поле сидели! - но Гектор, став среди воинств, вещает;

"Чада Трои, внемлите вы, и вы, леполатны данаи!

Слово реку вам, слово покорного истине сердца.

Мирный наш договор не святит восседящий в высоких

Бог, воздымающий новые кары ратям злосчастным,

Чтобы иль взяли вы Трою, бойницами крепкую грозно,

Иль, пораженцы, бежали вспять на суда мореходны.

Есть между вами, конечно, мужи, храбрейшие в воях;

Есть между ними такой, кто со мной сразиться не дрогнет:

Выступит пусть богатырь в бой с Гектором, славе известным!

Так вещаю, - Зевесу свидетелю нам соприсущну:

Если он поразит меня копьем булатограненым,

Пусть, совлачив доспех, понесет к кораблям своим дивным;

Тело же Гектора пусть отдаст в дом родительский, в Трою,

Да освятят его мужи и жены пламени честью!

Если же я убию, и Феб озарит меня славой,

То, восхитя доспех, понесу его в Трою священну,

Дабы повесить во храме стрелометателя Феба!

Падшего ж тело героя предам на корабль велелепный,

Чтоб хвалой почтили его власокудрявые греки;

Холм бы воздвигли ему на крутых брегах Геллеспонта!

Некогда, в дальные веки, муж поколений позднейших,

Мимо по зыбкой светлой равнине плывущий, укажет

Место: "Здесь погребен, - он речет, - храбрейший из греков;

Крепкого единоборца, сразил его Гектор великий!"

С перстом подъятым речет он, и слава моя не увянет!.." -

Рек веледушный герой; безмолвие всех оковало;

Вызов страшатся принять и боле стыдятся отринуть.

Встал наконец Менелай, и, в сердце стеная глубоко,

Пламенный, с силой вещает речь укоризны и срама:

"Горе, о горе! Здесь не ахеяне, - жены ахеян!..

Стыд последний на нас, стыд обрушится тяжкий из тяжких,

Если никто из данаев не выступит с Гектором к бою!..

Будьте все вы, сидящие, - прахом и блата водами,

Чуждые духа и сердца, вечно бесславны, недвижны;

Сам иду на него; и сейчас облекаюсь в доспехи!

В длани бессмертных богов предаю и бой, и победу!" -

Тако рек... и стремится воздеть златокованны латы.

Ах! ожидал тебя рок, Менелай: готовилась гибель

Гектора в мощной руке! Безмерно тебя он сильнейший!..

Но, поднявшись, обстали его все вожди знамениты;

Сам же Атрид Агамемнон, быстро вспрянув, повелитель,

Брата десницу схватил и вещал воспретительным гласом:

"Где твой ум, Менелай возлюбленный, - нет! нет тебе пользы

В дерзости рьяной сей. Удержись, потуши пламень сердца!

Ах, не верь самолюбью, не верь, чтобы мог ты бороться

С Гектором, мужем могучим, пред коим все вой трепещут!

Сам Ахиллес - и в силе тебя, и во храбрости высший, -

Встретясь с героем, притрепетен в битве, венчающей честью!

Но удалися на место, воссяди в сонме дружины;

Противоборца ему да взыщут ахивцы другого!

Пусть он бесстрашен и пусть ненасытим в сече кровавой,

Но преклонит колена, надеюсь, если токмо избегнет

Смерти во пламенной брани, в грозно-решительном споре".

Тако вещая, смирил взволнованно сердце героя

Силою правды; сей покорился, и радостны други

Спешно толпятся с рамен совлещи тяжелы доспехи.

Нестор со трона восстал и тако аргивцам вещает:

"Горе, страшное горе постигло ахейскую землю!

Много восплачешь ты, старец Пелей, коней усмиритель,

Правящий мирмидонян, великий в совете и слове!..

Некогда, сладко со мной беседуя он в своем доме,

Тщился уведать о предках и чадах славных ахеян;

Что ж, когда б внял о сих, пред Гектором страхом убитых? -

Верно, воздеял бы он со слезами дрожащие руки

К небу, молящий, да снидет духом в чертоги Аида!..

Если б Зевес, Аполлон и Минерва благоволили

Юность отдать мне, ту юность, как бились на бреге Келада

С сонмами пилов, с аркадцами, метко метавшими копья,

Реи при твердых стенах, Ярд_a_на при быстрых потоках!..

Первый там был из вождей Эрейт_a_лион богоподобный.

Крепкие латы носил он владыки Аирет_o_а,

Славного Аирет_o_а, коего мужи и жены

Лепо украшенны воином палицы именовали;

Ибо не лук напрягал он в бою, не копье устремлял он -

Строи враждебны громил булавы размахом железной!

Сила его не взяла, но Ликурга хитрость сразила

В тесном пути, где была для него булава не спасенье!

Мещет Ликург копие - пал тылом воитель на землю;

С гордого сняты доспехи, дар медию блещуща Марса.

После же сам Ликург булавой подвизался во брани;

Но устаревший герой блаженного в недрах семейства

Передал оную милому другу Эрейтали_o_ну.

Сей, возгордясь, вызывал на битву воителей храбрых;

Все трепетали, страшились, никто не смел показаться;

Сердце вскипело во мне, уверенность вспыхнула рьяна

Биться с ужасным, - и я был из витязей воинства младший;

Выступил, бился, и славу дала мне Паллада Афина!

Тако сразил я надменность мужа, храбрейшего в воях;

Он, простерт предо мной, лежал громадный сюду и сюду!..

Если б я так же был молод, владетель зрелыя силы,

Гектор тогда б не ждал сопротивника, жаждущий бою!..

Вы же, герои!.. о вы, славнейшие вой из греков!

Стали! - Вы мрачны, недвижны - Гектору в славную встречу!.."

Так укоряет их старец... вдруг все воспрянули девять!

Первый подвигся владыка народов царь Агам_e_мнон;

Отрасль Тид_e_я за ним, бесстрашный на битвах Диoмед;

Оба Аякса здесь, облеченные храбростью рьяной;

Купно Идомен_e_й; потом сотрудник Идомен_e_я,

М_e_рион ярый, Марсу подобный мужеубийца;

В сонме героев стал Еврипил, честь отца Евемона,

Тоас, Андремoнида сын, и ты, Улисс благородный!

Все восхотели они в бой с Гектором выйти почтенным.

Но утоляет их жар умом промыслительным Нестор:

"Жребий решит всех судьбу, и тот, кого боги желают,

Жребий свой восприяв, да возрадует души ахейцев!

О себе же сам ввек да ликует герой, избежавший

В пламенной битве, в битве решительной черныя смерти!.."

Старец совета изрек: "Се! каждый свой знак знаменует;

Знаки же все полагают во шлем владыки Атрида".

Рати меж тем, предстоя с подъятыми к небу руками,

Тихо из сердца молитву сию возносили к Зевесу:

"Отче, благоволи, чтоб Аякс, чтобы отрасль Тидея

Или сам бы властитель Микены был наш ратоборец!" -

Тако молили они. В то время божественный Нестор

Жребий исторгнул из шлема, тот самый, который желали, -

Жребий Аякса. Глашатай несет его сюду и сюду,

Кажет его, с десныя начав, всем героям ахеян;

Знака никто не приял, и все, помавая, отверглись;

Как же скоро, обшедый собранье, к тому он склонился,

Свыше который избран богами Аякс знаменитый;

Руку простер он спокойно; глашатай ему предлагает;

Смотрит - знак познает; встрепенулося радостью сердце.

Бросив в восторге его ко стопам, он громко воскликнул:

"Милые други!.. открылся мой жребий! радуюсь сердцем,

Воспламененный! надеюсь: Гектор падет предо мною!..

Вы же потщитесь теперь, когда я в доспех облекаюсь,

Души горящи вознесть к властителю смертных и вечных

В теплых безмолвных молитвах, чтоб их враги не слыхали...

Или явно гласите, зан_e_ никого не страшуся! -

Не обинуясь, реку: меня сила не сломит враждебна;

Козням не раб я, как неискусный: ибо не тако

Грубым меня воспитали в родных полях Саламины!" -

Витязь изрек; все вожди, вся рать умоляла Зевеса.

Каждый, радушный, длани воздеяв, вещал в своем сердце:

"Отче всесильный, всеправящий с высей Иды, великий,

Дай победу Аяксу, венчай его славою светлой;

Если ж и Гектор любезен тебе и дни его милы -

Равную силу и честь ниспосли любимцам бессмертных!" -

Тако всех говор. Аякс облекся блистательной медью;

Скоро, весь обложен всеоружием тягостно крепким.

Вышел в сонме друзей. Каков предводитель ужасов бранных,

Марс, на землю сходящий по тайному гласу Зевеса,

Да покарает он злобно-надменных, бога забывших, -

Тако явился Аякс велемощный, твердыня ахивян!

Мрачными взглядами вкруг осклабляясь, большими шагами

Шествует важно, грозящий, копье потрясая огромно!

Души греков играли, взирая на доблесть героя! -

Трепет тяжелый протек по костям троян изумленных! -

Гектор сам, ужасаясь, сретал его с сердцем нетвердым;

Но, подавляя боязнь во груди, не смел отступить он

Вспять иль скрыться в рядах, ибо сам вызывал на сраженье. -

Се! приближался Аякс, неся пред собой, как бойницу,

Щит свой огромный, блестящий, который хитро составил

Тихий, художник из всех знаменитый, в Гиле живущий.

Он, отличный усмарь, седьмь толстых кож искусно связавший

От многокровных волов, поверхность одеял железом! -

Крепкой стеной сей закрыв свои перси, сын Теламона

Близко и твердо стал, и рек он Гектору грозное слово:

"Гектор! теперь ты познай на опыте единоборства

Явно, что есть во сонмах данаев вожди знамениты,

Кроме Ахилла, всеразрушителя, льва своим духом! -

Пусть он, упрямый, на корабле, рассекающем море,

Дремлет, злобяся долго противу владыки народов!

Есть между нами, кои готовы на битву с тобою,

Многие!.. К делу приступим, к кровавому делу скорее!.." -

Кротко ответствует в битвах испытанный доблестный Гектор:

"Сын Теламонов, Аякс благородный, народов правитель,

Не искушай ты меня, как слабого отрока в поле,

Иль как робкую деву, которая браней не зрела! -

Ведаю брани: и много я видел битв и героев;

Знаю свой щит обращать ош_y_юю и одесн_y_ю -

Тяжесть ужасную, с неутомленной силой сражаясь;

Знаю пеший кружиться под песнью жестокой Арея;

Знаю свирепыми править конями в буре сраженья;

Бой начнем!.. Не пошлю я копья к тебе, храбрый воитель,

Хитро, внезапно! - нет! явно сражу я, если успею!.." -

Рек, - пустил копье, далеко несущее пагубу злую,

С шумом стремяся, оно унзилось во щит седьмикожный,

Даже до стали, которая кров осьмый составляет;

Толстых шесть слоев насквозь острие прошло ненасытно,

Но на седьмом утомилось, стало. Соперник взаимно

Кинул могучий Аякс копи_e_ дал_e_колетяще

В щит округленный, блистательный, крепкий Приама! -

Страшно!.. Свирепый булат сквозь пронзил и щит сей огромный,

И благолепно украшенны твердые латы героя;

Всё разорвав, коснулся одежды, ближайшия к телу.

Уклонился герой и тем избегнул гибели черной.

Тако, вспять брошенным копьям, оба соперника купно

Сходятся, грозны, пламенны, львам кровожадным подобны,

Вепрям пустыни подобны, равныя крепости, силы!

Вождь Илиона ударил щита враждебного в сердце;

Меди ж не мог разорвать: острие копья изогнулось;

Скоро напрянув, Аякс поразил щит Гектора крепкий -

Сквозь железо прошло; троянин в напоре вспять пошатнулся;

Шеи коснулся булат; кровь черная брызнула быстро.

Но не окончил сим боя неутомляемый Гектор;

Вдруг, отступя, он схватил жиловатой, сильной рукою

Камень огромный, кремнистый, близ его в поле лежащий,

Грозным размахом, напрягшись, бросил во щит седьмикожный,

В самое сердце щита был удар, - и медь восстонала!

Сын Теламона, не медля, тягчайший камень подъемлет;

Силы же все собрав и натужившись в мышцах дебелых,

Вдруг разразил, раздробил весь щит, словно камнем жерновым,

Ранил колена героя: тылом он пал, распростершись

Под поврежденным щитом; но Феб его в миг тот восставил.

Снова бой - за мечи! - Разразили бы друг друга смертно,

Если б глашатаи, вестники воли Зевса и смертных,

Не притекли, един от троян, а другой от ахеян,

Мужи благоразумны; то были Тилтибий и Идевс.

Се! средь героев восстав, простерли они свои скиптры.

Идевс тако им рек, убеждения мудрого орган:

"Чада любезные! полно! днесь да скончается битва!

Чувствуем сердцем: обоих вас любит Зевс-громовержец! -

Оба искусны, могучи: то знали, теперь сознаемся!

Но наступает нощь, и благо покорствовать нощи!"

Быстро ему отвещая, воскликнул Аякс, Теламонид:

"Идевс почтенный! реки сие прежде Гектору слово:

Он вызывал всех храбрейших из греков в единоборство;

Он пусть решится; я повинуюсь, коль Гектор восхошет!"

Кротко и важно в ответ ему рек благомыслящий Гектор:

"Сын Теламона! тебе дал Арей и силу, и крепость;

Мудрость тебе даровал, о, копий метатель, первый из греков!

Тако престанем от боя и успокоимся ныне!

После мы ратовать можем паки, доколе бог некий

Нас решит, дав тому иль другому народу победу.

Ночь наступила, и благовременно ей покориться!

Поспеши ты обрадовать рать в кораблях велелепных;

Паче возрадуй друзей томящихся, верных клевретов!

Возвращуся и я во град Приама, сердцу бесценный,

Дабы возрадовать дух и мужей, и жен благочестных:

В теплых молитвах они меня ждут святилищ в притворах!

Но расстанемся ль так? - Нет, мы почтим друг друга дарами,

Чтобы сказали об нас потомки троян и ахейцев:

Грозно сражались они в решительном единоборстве -

Мирно расстались, исполненны дружбы и уваженья". -

Рек - и поднес ему меч; рукоять и ножны его светло

Блещут сребром на ремнях, узорочно и хитро тисненных;

Сын Теламонов вручил ему пурпуром блещущий пояс.

<1824>

УЛИСС У АЛКИНОЯ

(Отрывок из Гомеровой Одиссеи)

КНИГА VIII

По разрушении Трои Улисс, странствующий по морям и тщетно ищущий отечественной своей Итаки, пристает к острову царя Алкиноя, который, не зная, кто он, приемлет его дружественно и учреждает пиршество по законам гостеприимства. В сонме пирующих певец Демодок воспевает взятие Трои. Такое воспоминание извлекает невольные слезы из очей героя. Алкиной сердечно участвует в его горести.

...И песнопевец, {1} исполненный бога, вещает:

"Уже корабли, благолепно устроенны, в море готовы,

И хитрые чада Арг_o_са, таясь на брегу искривленном,

Пред станом, при соснах горящих, сидят в ожидании томном.

Тогда знаменитый Уллис с избр_a_нной дружиной отважных,

Сокрытые в м_a_хине дивной, {2} у врат Илиона отверстых,

Решительны, хладны, как смерть, внимают врагов совещанья.

Еще колебался народ: одни предлагали поспешно

Чудовищны ребра пронзить испытующей медью;

Иные воздвигнуть коня на утес - и в бездну низвергнуть;

Иные желали бессмертным принесть в благочестную жертву.

Приятно и праведно всем показалось последнее слово.

И се! растворился в стенах Илион - восприять свою гибель!

Громада, шатаясь, со скрыпом несет разрушенье по стогнам!"

Потом воспевает певец, как греки в желанное время,

Исторгшись из оной, коварством созданной темницы,

Ударили с шумом на стражу, объятую жалкой дремотой;

Трояне, смятенны, постигнуты часом ужасно внезапным,

Как тени, не видят, не внемлют, не сыщут оружий!..

Но рьяный и быстрый Улисс к чертогам Дейфоба стремится,

Арею подобный, свирепый, с подобным себе Менелаем;

Там ярая сеча кипела; мечи об мечи ударялись;

Но скоро, водимый Минервой, Улисс увенчался победой!

Сие воспевал Демодок, вдохновенный певец Алкиноя.

И в сердце Улисса минувшее всё оживилось печально!

Смущенный герой воздыхал, и ланиты покрылись слезами.

Так нежна супруга скорбит о любви своей - милом супруге,

Который погиб пред очами отеческа града и братии,

Погиб, подвизаясь отвесть злоключенья годину свирепу

От родины, прежде блаженной, от чад, украшения дома!

Несчастная видит супруга, как страждет в борении смерти,

К нему приникает, и бьется, и ноет... Но изверги люты,

Как гладные звери, стеклись; от милых останков отторгли...

И се! повлеклася невольница к н_y_жде и к вечному горю!

Влечется во чуждую землю, к печалям и тяжкой работе!

И прелесть младая навеки угасла на томных ланитах!

Так, скорбью снедаем, Улисс проливал неотрадные слезы;

Но, мудрый и скромный, таил от беседы он радостной слезы!

Един Алкиной, приседящий герою, с болезнью их видит;

Чувствительный, нежный владыка стенания странника внемлет,

И, кротости важной исполнь, гласит собеседникам пира:

"Внемлите, феакцов почетные князи и власти!

А ты, Демодок, повели престать бряцающей арфе:

Не к радости арфа твоя, не к радости общей бряцает!

В часы пированья, при сладком пении струн оживленных,

Уныние мрачно на миг не оставило милого гостя.

Снедающа горесть лежит глубоко в его сердце!..

Умолкните, песни! - да чистую радость разделят согласно

И гость, и хозяин: обычай таков на собо