Гердер Иоган Готфрид - Стихотворения

  

  

   Нѣмецк³е поэты въ б³ограф³яхъ и образцахъ. Подъ редакц³ей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.

   OCR Бычков М. Н.

  

   1. Не зови судьбы велѣнья. - А. Григорьева

   2. Цецил³я. - М. Дмитр³ева

   3. Дитя заботы. - Ѳ. Миллера

   4. Изъ "Пѣсенъ о Сидѣ"

  

   ²оаннъ-Готфридъ фонъ-Гердеръ, знаменитый поэтъ и критикъ, родился 24-го августа 1744 года въ Норунгенѣ, небольшомъ городкѣ Восточной Прусс³и, гдѣ отецъ его былъ учителемъ въ низшихъ классахъ гимназ³и. Не смотря на неблагопр³ятныя обстоятельства, дарован³я молодого Гердера развились сами собою. Взятый проповѣдникомъ Трешо, за хорош³й почеркъ, къ себѣ въ дожъ и воспитывавш³йся у него вмѣстѣ съ его собственными дѣтьми, Гердеръ занемогъ сильно глазами. Это обстоятельство случайно познакомило его съ однимъ русскимъ врачёмъ, который предложилъ восемнадцатилѣтнему юношѣ отправиться съ нимъ въ Петербургъ, гдѣ онъ обѣщалъ учить его безплатно хирург³и. Гердеръ принялъ предложен³е и въ 1762 году оставилъ свой родной городокъ, но, пр³ѣхавъ въ Кёнигсбергъ и познакомившись случайно съ кѣмъ-то изъ преподавателей въ тамошней Фридриховой коллег³и, принялъ его предложен³е вступить въ число ея воспитанниковъ. Пробывъ въ названной коллег³и три года, употреблённые на изучен³е богослов³я, философ³и и физики, онъ принялъ въ 1765 году предложенное ему мѣсто директора главнаго училища въ Ригѣ, соединённое съ должностью проповѣдника. Затѣмъ, въ 1768 году ему было предложено мѣсто инспектора въ училищѣ св. Петра въ Петербургѣ; но Гердеръ предпочёлъ принять другое, сдѣланное ему въ тоже время предложен³е - сопровождать принца Гольштейнъ-Эйтинскаго во Франц³ю и Итал³ю. Но и на этотъ разъ возвратившаяся глазная болѣзнь помѣшала исполнен³ю его желан³я и заставила остаться въ Стразбургѣ, гдѣ онъ, уже авторъ "Отрывковъ" и "Критическихъ лѣсовъ", познакомился и подружился съ Гёто. Здѣсь, въ 1770 году, предложили ему занять мѣсто проповѣдника, суперъ-интендента и совѣтника консистор³и, которыя онъ и принялъ охотно. Пробывъ въ Стразбургѣ пять лѣтъ, онъ былъ вызванъ въ Гёттнигенъ для занят³я въ тамошнемъ университетѣ каѳедры богослов³я; но, по пр³ѣздѣ на мѣсто, былъ встрѣченъ рядомъ непр³ятностей. Онъ не только не былъ утверждёнъ курфюрстомъ въ новой должности. Но даже, въ противность обыкновен³ю, получилъ повелѣн³е подвергнуться предварительному испытан³ю. Отъ этого унижен³я онъ былъ избавленъ вмѣшательствомъ Гёте. Благодаря ходатайству знаменитаго поэта, Гердеръ былъ приглашонъ занять въ Веймарѣ мѣсто придворнаго проповѣдника, суперъ-интендента и перваго совѣтника консистор³и. Продолжая занимать двѣ первыя должности до самой смерти, онъ былъ возведёнъ въ 1798 году на степень вице-президента, а въ 1801 - на степень президента главной консистор³и. Это послѣднее мѣсто давалось только дворянамъ - и курфюрстъ Баварск³й не замедлилъ пожаловать Гердеру дворянство, что, по семейныхъ обстоятельствомъ, доставило ему большое удовольств³е. Гердеръ скончался въ Веймарѣ, 18-го декабря 1803 года, на шестидесятомъ году своей жизни, соорудивъ себѣ своими сочинен³ями памятникъ несравненно болѣе прочный и великолѣпный, чѣмъ тотъ, какой нынѣ стоитъ надъ его бреннымъ прахомъ.

   Лессингъ приготовилъ явлен³е Гердера, который воспользовался его классическими трудами и прибавилъ къ нимъ новые. "Гердеръ", говоритъ Шерръ, "и вслѣдств³е своей литературной критики, которою онъ началъ своё поприще, составляетъ существенное дополнен³е къ Лессингу: тамъ, гдѣ Лессингъ убѣждать и д³алектикою, онъ убѣждалъ возбужден³емъ фантаз³и и чувства. Смѣлый тонъ его первыхъ сочинен³й, бурно низлагающ³й предразсудки и узк³е взгляды, ставитъ его въ число людей бурнымъ стремлен³й. Эти юношеск³я произведен³я полны ген³альной, безпощадной полемики, но въ болѣе зрѣлые годы кипучая влага перебродилась въ умѣренное вино." Какъ философъ, историкъ, богословъ, филологъ, археологъ, эстетикъ, поэтъ и переводчикъ, онъ, въ продолжен³и слишкомъ сорока лѣтъ, имѣлъ огромное вл³ян³е на Герман³ю. Гердеръ оставилъ много теоретическихъ и критическихъ сочинен³й, но ни въ одномъ изъ нихъ не выразилъ вполнѣ своего взгляда, подобно тому, какъ это сдѣлалъ Лессингъ въ "Лаокоонѣ" и "Драматург³и". Какъ Лессингъ, онъ оставилъ много матер³аловъ для эстетики вообще, для теор³и и истор³и поэз³и, но также, какъ и Лессингъ, не посягнулъ на создан³е полной теор³и. Важнѣйшихъ сочинен³яхъ Гердера вообще почитаютъ его "Идеи объ истор³и человѣчества" (Рига, четыре части, 1784-1791), которыхъ онъ если не основалъ, то, во всякомъ случаѣ, распространилъ въ Герман³и, а потомъ и въ другихъ странахъ Европы, особенную историческую школу, которую, не безъ основан³я, называютъ школою историческаго фанатизма. Его книга "Die ältoste Urkunde des Monscheugeschlechts" (Рига, четыре части, 1774) впервые указала истинное мѣсто "Библ³и" въ ряду создан³й человѣческаго духа. Въ Гердерѣ критическ³й элементъ проявляется въ видѣ сильнаго, всеобъемлющаго чувства къ поэз³и всѣхъ вѣковъ и всѣхъ народовъ, во всѣхъ ея родахъ и видахъ и въ желан³и усвоить её себѣ и Герман³и - и это чувство побѣждаетъ въ нёмъ творческую самодѣятельность, которая потому и могла выразиться въ нёмъ только какъ въ превосходномъ переводчикѣ. "Гердеръ былъ ещё менѣе поэтъ, чѣмъ Лессингъ", говоритъ Шорръ въ своей "Истор³и Всеобщей Литературы", разсматривая его какъ поэта. "Его лирическ³я стихотворен³я, раздѣленныя на девять книгъ, вращаются преимущественно въ области аллегор³и и дидактики. Впрочемъ, въ нѣкоторыхъ изъ его пѣсенъ сквозь простыя слова проглядываетъ искреннее, тёплое чувство - въ особенности въ тѣхъ, въ которыхъ слышатся тих³я и грустныя жалобы угнетённой юности поэта. Всего популярнѣе его "Легенды" и "Парамиѳ³и", хотя и онѣ не удовлетворяютъ высшимъ требован³ямъ поэз³и. Совершенно неудачными должно назвать его драматическ³я произведен³я: "Admetus Haus", "Ariadne-Libera", "Раскованный Прометей", "Эонъ и Эонида", "Филоктетъ" и "Брутъ". Въ нихъ, не говоря объ ихъ драматическихъ недостаткахъ, господствуетъ аллегорико-дидактическая суть. Но сколько слабо поэтическое творчество Гердера, столько же сильна и благотворна его поэтическая воспр³имчивость. Вездѣ и во всёмъ искалъ онъ поэз³ю и умѣлъ находить её. Онъ именно и сообщилъ нѣмецкой литературѣ ея всем³рно-литературную тенденц³ю и привёлъ въ связь и взаимодѣйств³е космополитическую идею, лежащую бъ основѣ нѣмецкой классики, съ конкретными поэтическими воззрѣн³ями всѣхъ народовъ. Во времена его силы пониман³е поэз³и было у Гердера поистинѣ универсальное. Показавъ въ истинномъ свѣтѣ Гомера въ своихъ "Критическихъ лѣсахъ", какъ никто прежде него, Гердеръ въ "Листкахъ для нѣмецкой жизни и искусства", которые онъ издавалъ вмѣстѣ съ Гёте, открылъ своимъ современникамъ м³ръ Шекспира и Осс³ана и такимъ образомъ указалъ на истинный источникъ тѣмъ, но жаждалъ "непосредственности природы и ген³альной оригинальности". Потомъ въ своихъ "Голосахъ народовъ" онъ открылъ сокровищницу народной поэз³и всѣхъ европейскихъ нац³й, воспроизводя ихъ природные поэтическ³е звуки съ неподражаемо-вѣрныхъ, тонкимъ чувствомъ и тактомъ, и этимъ оказалъ огромную услугу истинной поэз³и, наперекоръ учоной и искусственной. Своимъ "Выборомъ изъ восточной поэз³и" онъ расширилъ поэтическ³й горизонтъ, а своимъ превосходнымъ сочинен³емъ "О духѣ еврейской поэз³и" - познакомилъ своихъ соотечественниковъ съ областью библейско-восточной фантаз³и, и здѣсь постоянно указывая на естественные, первобытные элементы культуры и литературы и внося ихъ въ литературу нѣмцевъ. Отъ времени до времени съ новою любовью возвращаясь къ Грец³и, онъ издалъ въ дополнен³е къ народнымъ пѣснямъ "Греческую Антолог³ю" и наконецъ, позамствовавъ изъ Инд³и "Сакунталу", достойно завершилъ эту сторону своей литературной дѣятельности переводомъ "Испанскихъ романсовъ о Сидѣ", этой драгоцѣнности романтизма."

   И такъ если Гердеръ не былъ поэтомъ, то тѣмъ не менѣе всеобъемлющ³й духъ его свободно обнималъ Востокъ и м³ры греческ³й, римск³й и новоевропейск³й, что могутъ засвидѣтельствовать его безчисленные и превосходные переводы, едва ли не со всѣхъ языковъ земного шара, и критическ³я статьи, доказывающ³я наглядно его универсальность. И такъ почтёмъ память великаго критика и закончимъ нашу статью о нёмъ вдохновеннымъ восклицан³емъ Жанъ-Поля Рихтера: "Если Гердеръ не былъ поэтъ, то былъ поэтическихъ произведе³немъ, индо-греческой эпопеей, написанной какимъ либо чистѣйшимъ богомъ!" Изъ сочинен³й Гердера на русск³й языкъ были переведены: "Мысли, относящ³яся къ философ³и истор³и человѣчества" (Спб. 1829).

  

                   I.

  

         Не зови судьбы велѣнья

         Приговоромъ роковымъ,

         Правды свѣтъ - ея закономъ!

         И любовь въ законѣ ономъ,

         И законъ необходимъ!

  

         Оглянись, какъ подобаетъ,

         Какъ мудрецъ всегда глядитъ:

         Что пройти должно - проходитъ,

         Что пр³йти должно - приходитъ,

         Что стоять должно - стоитъ.

  

         Кроткимъ, свѣтлымъ сёстрамъ рока,

         A не фур³ямъ на гнётъ

         Жизни власть дана надъ нами...

         Рокъ ихъ мощными руками

         Поясъ грац³ямъ плететъ.

  

         Съ той поры, когда Паллада

         Вышла изъ чела отца,

         Всё плетётъ она перстами

         Покрывало, что звѣздами

         Намъ с³яетъ безъ конца.

  

         И глядятъ, дивяся, Парки

         Въ умилен³и нѣмомъ,

         Какъ отъ вѣка и до вѣка,

         Отъ червя до человѣка,

         Лучъ любви блеститъ во всёмъ.

  

         Не зови жь судьбы велѣнья

         Приговоромъ роковымъ,

         Правды свѣтъ - ея закономъ!

         И любовь въ законѣ ономъ,

         И законъ необходимъ!

                             А. Григорьевъ.

  

  

             II.

                   ЦЕЦИЛ²Я.

  

         Гдѣ цвѣтётъ лил³я

         Вѣчно-цвѣтущая?

         Гдѣ ты, небесная

         Роза безъ терн³я?

         Обѣ цвѣтутъ въ вѣнкѣ

         Чистыхъ грёзъ дѣвичьи[ъ;

         Ихъ хранятъ ангелы

         И наполняютъ ихъ

         Райскою свѣжестью.

  

         Всѣ собрались уже

         Къ пиршеству брачному.

         Вотъ и Цецил³я,

         Дѣва небесная;

         Возлѣ - женихъ ея,

         Юноша пламенный.

         Флейты и струнные

         Звуки согласные

         Въ хоры сливаются.

  

         Лишь въ твоёмъ дѣвственномъ

         Сердцѣ, Цецил³я,

         Звуки любви другой,

         Высшей волнуются!

         Только душа ея

         Слышитъ звучащ³е

         Въ небѣ с³яющемъ

         Звуки священные,

         Пѣн³е ангеловъ.

  

         Наединѣ съ нею

         Милый приблизился.

         "Смѣю ль открыть тебѣ,

         Другъ мой", промолвила

         Тихо Цецил³я,

         "Тайну завѣтную?

         Гдѣ не блуждаю я,

         Всюду за мной свѣтлый

         Юноша слѣдуетъ.

  

         "Если бъ ты видѣть могъ

         Ликъ его радостный!

         Если бъ ты слышать могъ

         Гласъ его ангельск³й!

         Онъ тебѣ бъ другомъ былъ.

         Сходенъ съ тобою онъ,

         Сходенъ ты, милый, съ нимъ

         Въ мигъ, когда оба мы

         Чистой, взаимною

         Любимъ любов³ю!"

  

         Молвивъ, коснулася

         Глазъ она юнаго -

         И увидалъ онъ

         Возлѣ стоящаго

         Свѣтлаго ангела.

         Блеща вѣнцомъ небесъ,

         Онъ непорочную

         Дѣву увѣнчивалъ

         Пышнымъ вѣнкомъ изъ розъ

         И напоялъ его

         Свѣжестью райскою.

  

         И молвилъ тихо онъ

         Другу Цецил³и:

         "Вотъ и тебѣ цвѣтокъ

         Чистый, невянущ³й!

         Вѣкъ освѣжать тебя

         Будетъ любовью онъ.

         Вотъ тебѣ лил³я,

         Вотъ и небесная

         Роза безъ терн³я!"

                       М. Дмитр³евъ

  

             III.

                   ДИТЯ ЗАБОТЫ.

  

         Однажды, вечерней порою,

         У дремлющихъ озера водъ,

         Въ тѣни кипариса, печально

         Сидѣла Богиня Заботъ.

  

         Изъ глины прилежно лѣпила

         Большую статую она;

         В съ неба въ зеркальныя воды

         Глядѣла царица-луна.

  

         Юпитеръ, увидѣвъ Заботу,

         Промолвилъ привѣтливо ей:

         "Повѣдай мнѣ, грустная дѣва,

         Причину печали твоей?"

  

         - "Зевесъ!" отвѣчала богиня:

         "Исполни желанье моё:

         Смотри, я слѣпила статую!

         Молю: оживи мнѣ её!"

  

         - "Исполню твоё я желанье:

         Смотри - ужь она ожила.

         Но знай, я хочу, чтобъ отнынѣ

         Статуя моею была."

  

         - "Ахъ, нѣтъ!" возразила Забота:

         "Она дорога для меня:

         Не я ли трудилась надъ нею

         Три долг³я ночи, три дня?

  

         - "Оставь мнѣ её!" - "Не оставлю!"

         На то ей Зевесъ отвѣчалъ:

         "Я долженъ владѣть ей по праву:

         Я душу живую ей далъ."

  

         - "Къ чему ваши споры?" сказала,

         Представши предъ ними, Земля:

         "Земное - земли принадлежность!

         По праву статуя - моя!"

  

         Тутъ снова заспорили боги:

         Никто не хотѣлъ уступить -

         И вотъ, наконецъ, согласились

         Сатурна они попросить -

         Чтобъ онъ разрѣшилъ ихъ сомнѣнье.

         И Кронъ сѣдовласый предсталъ.

         "Владѣйте вы симъ истуканомъ

         Всѣ трое!" богамъ онъ сказалъ.

  

         "Земля, ты возьмёшь своё тѣло,

         Когда онъ свой вѣкъ отживётъ!

         Юпитеръ, ты душу получишь,

         Когда его тѣло умрётъ!

  

         А ты, его матерь, Забота,

         Владѣй имъ во весь его вѣкъ!"

         Не сходно ль его назначенье

         Съ твоею судьбой, человѣкъ?

                                 Ѳ. Миллеръ.

  

  

             IV.

         ИЗЪ "ПѢСЕНЪ О СИДѢ".

  

             1.

  

         Пятерыхъ царей невѣрныхъ

         Донъ-Родриго побѣдилъ -

         И его назвали Сидомъ

         Побѣждённые цари.

         Ихъ послы къ нему явились

         И въ смирен³и подданства

         Такъ привѣтствовали Сида:

         "Пять царей, твоихъ вассаловъ,

         Насъ съ покорностью и данью,

         Добрый Сидъ, къ тебѣ прислали."

         - "Ошибаетесь, друзья!"

         Донъ-Родриго отвѣчалъ имъ:

         "Не ко мнѣ посольство ваше:

         Неприлично господиномъ

         Называть меня въ томъ мѣстѣ,

         Гдѣ господствуетъ Велик³й

         Фердинандъ, мой повелитель:

         Всё его здѣсь - не моё."

         И король, такимъ смиреньемъ

         Сида храбраго довольный,

         Говоритъ посламъ: "Скажите

         Вы царямъ своимъ, что если

         Господинъ ихъ Донъ-Родриго

         Не король, то здѣсь по праву

         Съ королёмъ сидитъ онъ рядомъ,

         И что всё, чѣмъ я владѣю,

         Завоёвано мнѣ Сидонъ."

         Съ той поры не называли

         Знаменитаго Родрига

         Мавры иначе, какъ Сидомъ.

  

                   2.

  

         Полныхъ семь лѣтъ безъ успѣха

         Неприступную Коимбру

         Осаждалъ Донъ-Фердинандъ.

         Никогда бъ не одолѣлъ онъ

         Неприступныя Коимбры,

         Крѣпкой башнями, стѣнами;

         Но является Санъ-Яго,

         Рыцарь Господа Христа:

         На конѣ онъ скачетъ бѣломъ,

         Съ головы до ногъ въ доспѣхахъ

         Свѣжихъ, чистыхъ и блестящихъ.

         "Симъ ключёмъ, который блещетъ

         У меня въ рукахъ", сказалъ онъ,

         "Завтра утромъ на разсвѣтѣ

         Отопру я Фердинанду

         Неприступную Коимбру."

         И король вступилъ въ Коимбру -

         И мечеть ея назвали

         Церковью Мар³и Дѣвы.

         Тамъ былъ рыцаремъ поставленъ

         Донъ-Родриго, графъ Виварск³й.

         Самъ король своей рукою

         Мечъ къ бедру его привѣсилъ,

         Далъ сну лобзанье мира;

         Только не далъ акколады,

         Ибо то ужь для другого

         Было сдѣлано имъ прежде;

         И, въ особенную почесть,

         Конь въ блестящей збруѣ Сиду

         Подведёнъ былъ королевой,

         А Инфанта золотыя

         На него надѣла шпоры.

  

                   3.

  

         Мраченъ, грустенъ Донъ-Д³его.

         Что сравнить съ его печалью?

         День и ночь онъ помышляетъ

         О безчест³и своёмъ:

         Посрамлёнъ навѣки древн³й,

         Знаменитый домъ Ленесовъ.

         Не равнялись ни Иниги,

         Ни Аварки - славой съ нимъ.

         И болѣзнью и лѣтами

         Изнурённый старецъ видитъ

         Близк³й гробъ перодъ собою;

         Донъ-Гормасъ же, злой обидчикъ,

         Торжествующ³й, гуляетъ,

         Не страшась суда и казни,

         По народной площади.

         Напослѣдокъ, свергнувъ бремя

         Скорби мрачно-одинокой,

         Сыновей своихъ созвалъ онъ

         И, ни слова не сказавши,

         Повелѣлъ связать имъ крѣпко

         Благородныя ихъ руки.

         И, трепещущ³е, робко

         Вопрошаютъ сыновья:

         "Что ты дѣлаешь, родитель?

         Умертвить ли насъ замыслилъ?"

         Нѣтъ душѣ его надежды;

         Но когда онъ обратился

         Къ сыну младшему Родригу,

         Въ нёмъ опять она воскресла.

         Засверкавъ очами тигра,

         Возопилъ младой Родриго:

         "Развяжи, отецъ, мнѣ руки!

         Развяжи! Когда бъ ты не былъ

         Мой отецъ, я не словами

         Далъ себѣ тогда бъ управу:

         Я бы собственной рукою

         Внутренность твою исторгнулъ;

         Мнѣ мечёмъ или кинжаломъ

         Были пальцы бы мои!"

         - "Сынъ души моей, Родриго!

         Скорбь твоя - мнѣ исцѣленье!

         Грозный гнѣ