sp;

Теперь же с грустью о волне

И о просторе он вздыхает,

И берег свой рисует мне,

И в мир свободы увлекает...

И мнится мне: то берег Цны,

Зеленый свод сосны душистой,

То синий вал морской волны

И берег Крыма золотистый.

22 мая 1890

192

Когда в неволе мы порою

Бросаем взгляд вокруг и вдаль

И тяготеют над душою

Лишь полусумрак и печаль -

Наш стих те чувства отражает,

Что нас волнуют в горький час,

И грудь он нашу облегчает,

Как брызги слез из скорбных глаз...

1 июля 1890

193

На небе солнышко играет,

Бежит узор из облаков,

И ветер тихо колыхает

Головки белые цветов.

В тюрьме простора нет большого:

Везде песок, стена, забор...

Клочок лишь неба голубого

Да те цветы ласкают взор.

Порой с тоскою затаенной

На это небо поглядишь

И взор, со всех сторон стесненный,

На те цветы вновь обратишь.

Цветы простые, полевые

Взросли случайно - три куста.

Да, только три... Но всё ж родные

Они рисуют мне места!..

И мнится мне село родное,

Небес свободных синева,

И луг любимый за рекою,

Его цветы, его трава!..

Как хорошо в траве душистой

В беспечной неге полежать,

Смотреть на свод лазури чистой,

Следя за облачком, мечтать!..

На небе солнышко играет,

Из облаков узор плывет,

Цветами ветер колыхает -

И шелест по лугу идет!..

Июль 1890

194. АШЕНБРЕННЕРУ

Когда-то он добрым соседом мне был,

Капризы мои терпеливо сносил...

В тяжелые дни, когда сильно грустила,

Сочувствие в нем я к себе находила.

В бессонные ночи тяжелой тоской

Сжималося бедное сердце порой, -

Тогда в поздний час ему в стену стучала,

И звук безыскусственной речи простой

Меня успокаивал... боль утихала...

Так вот почему с благодарной душой

О грешнике я вспоминаю,

Так вот почему я свой дар небольшой

Под праздник ему посылаю.

1890

195. ПОХИТОНОБУ

О нашем будущем мечтая,

Хочу, чтоб ты дождался дней,

Когда страна наша родная

Вздохнет вольней.

Когда среди родных полей

Свободы весть в ней пронесется

До отдаленнейших морей

И всё, что спит теперь, проснется.

Когда воскреснут к жизни в ней

И, сбросив тяжкую дремоту,

За плодотворную работу

Возьмутся тысячи людей!..

1890

196. ЛОПАТИНУ

Ах, поверишь ли ты, что от шутки порой

Не улыбка лицо озаряет,

А сжимается сердце тяжелой тоской

И слеза на глаза набегает...

Отчего же бывает от шутки больней

В обстановке суровой неволи -

Я не знаю... Контраст поражает ли в ней?

Равнодушие слышится, что ли?

Только часто крепишься, чтоб слезы сдержать,

И хоть трудно, но всё ж удается...

А придется шутливую речь услыхать -

И наружу всё горе прорвется...

Многосложна душа: много мест в ней больных,

Не одна к ним дороженька вьется...

Взять захочешь аккорд, полный звуков живых,

А глядишь - диссонанс раздается!

Так поверь же ты мне, что от шутки порой

Не улыбка лицо озаряет,

А сжимается сердце тяжелой тоской

И слеза на глаза набегает.

1890

197. МОРОЗОВУ

Я строки милые читала,

И на душе царил покой...

Казалось, птичка щебетала,

Взвиваясь к небу надо мной...

Мой взор, к лазури обращенный,

В высотах чистых утопал,

Мечтой поэта увлеченный,

Он мир неведомый искал.

Звучала речь: слова, деянья

Не для земли одной живут,

Но в бесконечность мирозданья

Они добро иль зло несут...

И там далеко, где мечтаньем

Одним лишь можем мы витать,

Иных существ они страданьем

Иль счастьем могут наделять...

Мой друг! Над нами тяготеет

Судьбы железная рука,

Душа в бездействии черствеет,

Гнетет и гложет нас тоска...

Но благородны твои грезы

И к идеалу нас влекут.

В потемках зла, в потемках прозы

К любви, к добру они зовут...

Ноябрь 1891

198

Когда свою мысль облекаешь

Ты в стройную форму стихов

И сложное чувство влагаешь

В пределы размеренных строф, -

Казалось тебе, что сначала

Как будто всю мысль ты излил

И формой законченной стало

Всё то, что в душе ты носил.

Но раз и другой прочитаешь,

И в сердце сомненье войдет,

Пробелов ты ряд открываешь,

В душе недовольство растет.

Штрихи, что казались правдивы,

Невнятно уму говорят,

Оттенки и чувств переливы

Как дальнее эхо звучат.

И всё, что ты в мыслях лелеял,

Что вырастил в сердце, любя,

Холодный анализ развеял,

И стих твой коробит тебя!..

И стыдно тебе и неловко:

Не лучше ли всё изорвать?

И глянул на друга ты робко -

Какого суда тебе ждать?

1891

199

Порой в тоскливую неволю

Живая книга попадет

И вдруг поманит за собою

И в жизнь людскую увлечет.

Борьба и труд, к добру стремленье,

Любовь и радости людей,

И их страданья, их мученья,

И горечь едкая страстей -

Всё воскресает пред глазами

В картинах, в образах живых,

Рисуясь яркими чертами

В однообразьи дней глухих.

И чуешь в мертвом сне застоя,

Томящей душу пустоты

Как будто веянье живое

Надежд иль призрачной мечты...

Склонясь над книгой, забываешь

Свой тесный мир, тюрьму, себя...

С чужой душой свою сливаешь,

С ней ненавидя, с ней любя!..

И тою властью силы дивной,

Что мы сочувствием зовем,

В минуты те хотя фиктивной,

Но всё же жизнью мы живем.

Декабрь 1892

200. И. Л. МАНУЧАРОВУ

Конечно, ты с искренней верой писал,

Но всё ж увлекался мечтами,

Когда нам бессмертье вдали обещал

И щедро дарил похвалами.

Пускай за свободу на гибель мы шли...

История нас не помянет!

Все жертвы возможные мы принесли,

Народ величать нас не станет!

Поверь: мы в печальное время живем

И жизнь столь же темной оставим...

В неволе, в глуши здесь в могилу сойдем

И смертью себя не прославим.

Да мало ль на свете бывало людей,

Что страстно к свободе стремились,

Числа нет для жертв, что принесены ей,

А многие ль славы добились?

Не будем же гордых иллюзий питать!

О славе мечтать позабудем!

В исполненном долге отраду искать

В своем заточении будем!

1892

201. ЯНОВИЧУ

Прости меня, мой друг, и знай,

Что создана я прихотливой,

И горячо не принимай

Ты каждый мой порыв строптивый.

Кротка бываю я порой,

Проста, любезна и сердечна...

Но берегись, друг милый мой, -

Та доброта недолговечна.

Пришла другая полоса:

На душу словно тень упала -

Не светят ласково глаза,

Как будто дымка их заткала.

Строга, надменна, холодна,

Ко всем придирчива, сурова.

Чувств неприязненных полна,

Разбить, попрать я всех готова!

Напрасно ум тогда твердит:

"Ведь человек же пред тобою,

Наверно сердце в нем болит!.." -

Бессильна я пред волей злою.

Но миновал ненастный день -

Наутро солнце выплывает

И гонит сумрачную тень...

Мой добрый гений побеждает.

И стыдно мне... и жаль людей...

Зачем их мучила, терзала?

Зачем суровостью своей

Страдать душою заставляла?

И чувства доброго порыв,

Проснувшись раз, всё нарастает,

Пока, всю силу истощив,

В другую крайность не бросает.

Так бесконечной чередой

В груди моей два чувства бьются:

Капризно-нервною волной

Вперед бегут и вспять несутся.

1892

202

Пали все лучшие... В землю зарытые,

В месте пустынном безвестно легли!

Кости, ничьею слезой не омытые,

Руки чужие в могилу снесли...

Нет ни крестов, ни оград, и могильная

Надпись об имени славном молчит...

Выросла травка, былинка бессильная,

Долу склонилась - и тайну хранит...

Были свидетелем волны кипучие,

Гневно вздымаются, берег грызут...

Но и они, эти волны могучие,

Родине весточку вдаль не снесут!

1897

ПРИМЕЧАНИЯ

Настоящее издание ставит своей целью познакомить читателя с творчеством малоизвестных представителей демократической поэзии 1870-1880-х годов.

В книгу не вошли произведения А. М. Жемчужникова, Л. Н. Трефолева и П. Ф. Якубовича, поскольку их стихотворному наследию посвящены отдельные сборники Большой серии, а также стихи тех поэтов, которые составили соответствующие разделы в коллективных сборниках "Поэты "Искры"" (тт. 1-2, Л., 1955) и "И. З. Суриков и поэты-суриковцы" (М.-Л., 1966).

В потоке демократической поэзии 70-80-х годов видное место принадлежало популярным в свое время произведениям, авторы которых либо неизвестны, либо не были демократами, хотя создавали подчас стихотворения, объективно созвучные революционным и просветительским идеалам. Весь этот обширный материал, в значительной своей части охваченный специальным сборником Большой серии- "Вольная русская поэзия второй половины XIX века" (Л., 1959), остался за пределами настоящего издания, так как задача его - представить демократическую поэзию в разнообразии ее творческих индивидуальностей. Ввиду этого в данном сборнике отсутствуют произведения, авторство которых не подкреплено достаточно убедительными данными (например, "Новая тюрьма" и "Сон", соответственно приписывавшиеся П. Л. Лаврову {Поэтическое наследие Лаврова выявлено и опубликовано не полностью. В бумагах поэта хранились две юношеские тетради стихов (см.: Е. А. Штакеншнейдер, Дневник и записки, М.-Л., 1934, с. 541, прим. Ф. И. Витязева); из них пока известно только одно стихотворение, напечатанное самим автором в 1841 г. В автобиографии Лавров указывал, что некоторые его стихотворения были анонимно и с искажениями без его ведома напечатаны в разных заграничных сборниках (П. Л. Лавров, Философия и социология. Избр. произведения, т. 2, М., 1965, с. 618). Полным и точным списком этих Стихотворений мы не располагаем. О стихотворениях периода эмиграции Лавров сообщал: "Из позднейших стихотворений два, без подписи, были напечатаны в газете "Вперед"" (там же). В настоящее время Лавров считается автором четырех стихотворений из этой газеты, хотя одно ("Новая тюрьма") атрибутируется без веских оснований.} и В. Г. Тану-Богоразу). По этой же причине в книгу не вошли стихи видных народовольцев Б. Д. Оржиха и Д. А. Клеменца, так как вопрос о принадлежности большинства приписываемых им стихотворений остается спорным.

Профиль настоящего издания определил и метод отбора текстов. С наибольшей полнотой в нем представлены, естественно, стихи самых неплодовитых поэтов (Г. А. Лопатин, Г. А. Мачтет), тогда как принцип избранности распространен в основном на поэтов с обширным стихотворным наследием (С. С. Синегуб, П. В. Шумахер, А. Н. Яхонтов, В. И. Немирович-Данченко и др.).

Сборник состоит из двух частей. В первой помещены произведения поэтов, непосредственно участвовавших в революционном движении, как правило связанных с ним организационно и практически. Вторая объединяет поэтов, зарекомендовавших себя в качестве профессиональных литераторов демократического направления. Расположение материала примерно воспроизводит этапы историко-литературного развития 70-80-х годов, т. е. поэты старшего поколения предшествуют поэтам молодого поколения, завершающего эпоху, и т. д. Внутри разделов, посвященных отдельным поэтам, материал расположен в хронологической последовательности. При отсутствии данных для точной датировки под текстом произведения в угловых скобках указывается год, не позднее которого оно написано (в большинстве случаев это даты первых прижизненных публикаций). Все авторские даты, если они почерпнуты из указываемых в примечаниях сборников, газет, журналов, не имеют ссылок на источник. Оговариваются только ошибочные даты либо две несовпадающие авторские датировки.

Тексты печатаются по последним прижизненным редакциям. Исключение сделано лишь для Н. А. Морозова, который, готовя в 1920 году первое бесцензурное собрание своих стихотворений, написанных в годы тюремного заключения, пересматривал и переделывал их. В результате такой правки, проведенной в совершенно иных исторических условиях, по-новому начинали звучать произведения, обязанные своим происхождением другой эпохе. Ввиду этого стихи Морозова в настоящем сборнике печатаются в их первоначальных редакциях с учетом той небольшой правки, которая была осуществлена автором в легальных изданиях 1906-1910 годов.

Специальных текстологических решений требует также публикация стихотворений С. С. Синегуба. При жизни поэта произведения его в основном были напечатаны в коллективном сборнике "Из-за решетки" (Женева, 1877) и в авторском сборнике "Стихотворения. 1905 год" (Ростов-на-Дону, 1906). Целый ряд новонайденных произведений Синегуба был недавно обнародован в статьях В. Г. Базанова: "Неизвестные стихотворения Сергея Синегуба", "К истории тюремной поэзии революционных народников 70-х годов", "Еще об одной тетради стихотворений Сергея Синегуба" ("Русская литература", 1963, No 4, с. 160-167; 1966, No 4, с. 164-174; 1967, No 1, с. 170-176). Источником публикации послужили беловые автографы двух тетрадей, сохранившихся в частном архиве (у внука поэта, С. В. Синегуба) и переданных публикатору.

В одной тетради находятся двадцать семь стихотворений. За исключением шести, все они известны по сборнику "Из-за решетки", но многие из них даны в других редакциях или с существенными разночтениями. Помета рукой Синегуба на первой странице тетради No 1: "1873-1879" свидетельствует, что тексты ее более позднего происхождения, {Отсюда можно заключить, что в тетрадь вошли стихотворения эпохи "хождения в народ" и тяжелых лет пребывания в Доме предварительного заключения и в Петропавловской крепости. Это подтверждается и содержанием последних восемнадцати стихотворений, созданных после 1873 г. Грань между стихотворениями, написанными до ареста Синегуба, и стихотворениями, сложенными в тюрьме, легко устанавливается с помощью второй пометы. На обороте 10-й страницы тетради No 1 рукой Синегуба обозначен заголовок нового раздела: "Тюремные стихотворения". Заголовок этот перечеркнут, вероятно, потому, что в первый раздел попало стихотворение "Терн", которое частично или целиком было написано в заточении (оно имеет типично тюремную концовку). Однако раздел "Тюремные стихотворения" в тетради No 1 начинается стихотворением "Думы мои, думы...", которым открывается в сборнике "Стихотворения. 1905 год" цикл "Тюремные стихи. (Из старых тетрадок)". Стало быть, десять стихотворений, предшествующих в тетради No 1 тюремным стихотворениям, мы вправе относить к написанным на свободе, т. е. до конца 1873 г. Показательно также, что первый раздел стихотворений в этой тетради открывается известной "Думой ткача", которая датируется началом 1873 г. } чем в сборнике "Из-за решетки" (1877). Это подтверждается их анализом: Синегуб устранял длинноты в стихах, вносил в них стилистические исправления.

Тетрадь No 2 содержит тексты, не публиковавшиеся при жизни автора и относящиеся, по всей вероятности, к двум последним годам тюремного заключения поэта (два стихотворения помечены здесь 1877 и 1878 гг.). Учитывая соотношение печатных и рукописных источников, произведения Синегуба в данном издании приводятся по тетради No 1, если она дает последнюю редакцию стихов, ранее напечатанных в сборнике "Из-за решетки". Произведения, не обнародованные при жизни поэта, воспроизводятся по журналу "Русская литература", прочие стихотворения - по прижизненным публикациям.

Исчерпывающие библиографические данные об авторских сборниках содержатся в биографических справках.

Примечания имеют следующую структуру, после порядкового номера указывается первая публикация стихотворения, затем все последующие источники, содержащие какие-либо текстуальные изменения - вплоть до публикации, в которой текст установился окончательно. Последняя выделяется формулой "Печ. по...". Указанная формула не применяется, если после первой публикации текст произведения не менялся или если эта публикация была единственной. Далее приводятся сведения о наличии и местонахождении автографов, данные о творческой истории, поясняются малопонятные намеки и реалии, лица, упоминаемые в стихотворении, и т. п. В примечаниях оговариваются анонимные публикации, а также криптонимы и псевдонимы, если они не являлись обычной подписью поэта (например, псевдоним В. Г. Богораза - "Тан").

Так как творчество многих поэтов представлено в этой книге с достаточно строгим отбором, факт включения стихотворений в авторские сборники отмечается в единственном случае - когда необходимо подтвердить атрибуцию текста.

Разделы, посвященные Н. А. Морозову, В. Н. Фигнер, Омулевскому (И. В. Федорову), А. Л. Боровиковскому, А. А. Ольхину, Н. В. Симборскому, Д. Н. Садовникову, А. П. Барыковой (составление, биографические справки и примечания), подготовлены к печати А. М. Бихтером; раздел стихотворений С. С. Синегуба - В. Г. Базановым; остальные разделы - Б. Л. Бессоновым.

Условные сокращения, принятые в примечаниях

Буд. - "Будильник".