Фет Афанасий Афанасьевич - Гораций. О поэтическом искусстве, Страница 5 - Книги

и новое слово неминуемо отражает характер и

оттенки вновь сложившегося понятия.

63 Говоря о смертности и недолговечности всего человеческого, Гораций

словом "Нептун" наменяет на одну из блистательных работ Августа или, лучше

сказать, Агриппы, который в 717 году, соединив каналами Авернское озеро с

Лукринским и последнее с морем, образовал, таким образом, превосходную

гавань, славившуюся в Италии под именем Юлианской, - в честь Юлия Цезаря.

64 Говоря об этой гавани, Гораций прибавляет: "создания смертных

погибнут". Пророчество поэта сбылось в 1538 году. Землетрясение превратило

Лукринское озеро в болото, заросшее тростником.

74 Эпический гекзаметр.

75 Гораций относительно происхождения элегии придерживается мнения

Аттиков, согласно которому, элегия первоначально выражала только жалобу; и

только впоследствии стала выражать все нежные чувства, хотя бы и радостные,

самобытным и сладостным размером гекзаметра, перемежающегося с пентаметром.

Краткою названа элегия не столько сравнительно с большим объемом, сколько по

отношению к высокому строю эпоса.

78 Изобретателем ямбического размера и беспощадного рода сатиры,

получившей название ямбов, считается Архилох. Беспощадными названы его ямбы

вследствие предания, по которому фиванец Ликамб обещал Архилоху руку дочери

своей Необулы, но, не сдержав слова, подвергся жестоким сатирам поэта.

Предание продолжает, что Ликамб, преследуемый ямбами, повесился вместе со

своими дочерьми.

80 _Сокки_ и _котурны_ стоят вместо комедии и трагедии. Сокки - низкие

башмаки для комических актеров; котурны - высокие пурпурного цвета

полусапожки для трагических актеров. Их носили на очень высоких подошвах,

чтобы насколько возможно увеличить рост полубогов и героев.

83 _Струнам_, т. е. лирическому роду поэзии.

88 Стыдно пускаться в пляс неумелому, но учиться плясать не стыдно.

91 Трапеза Тиеста часто служила содержанием для трагических писателей,

равно как и все Танталиды. Тиест, сын Пелопса, прижил детей с женою брата

своего Атрея, который за пиршеством из мести накормил этими детьми своего

брата и их отца Тиеста.

94 В комедии Теренция Хрем осыпает ругательствами сына своего Клитифона

за расточительность в отношении к любовнице.

96 _Телеф_, сын Иракла, раненный копьем Ахиллеса, мог только от него и

получить исцеление и вынужден был с этой целью предпринять странствие из

Мизии в Элладу. _Пелей_, отец Ахиллеса, в юности в сообществе брата своего

Теламона убил сводного брата своего Фоку, за что оба изгнаны отцом из родины

(Эгины).

113 Гораций преднамеренно противополагает почетному выражению

"всадники" заимствованное комическое слово: реdites - пехотинцы, вместо:

"простонародие".

114 Хотя в тщательно пересмотренном по Бонду парижском издании 1855

года и стоит: "Davusne loquatur" "Дав говорит ли" - но мы в нашем переводе

решились последовать тексту Ореллия, предлагающего читать: "divusne

ioquatur" "бог говорит ли" по следующим соображениям: Гораций только что

говорил о трагедии, и как-то странно вдруг увидать имя комического слуги

Дава, тем более, что это же самое имя повторяется в ст. 237 нашего письма.

Несогласные с нашим чтением, могут по желанию заменить слово "бог" словом

"Дав", благо русский язык так же мало страдает от этого варианта.

118 Изнеженный ассириец в противоположность суровому колхийцу.

120 Выводя многоразличные сюжеты для трагедий, Гораций с обычною

быстротой и ловкостью наделяет известные имена типическими эпитетами. Нечего

говорить, как верно намечен характер Ахилла. Говоря о Медее, Гораций,

вероятно, имел в виду трагедию Зврипида, где она обрисована такою. Ино, дочь

Кадма, от преследований мужа своего Атама бросилась вместе с сыном своим

Мелицертом в море. Жрица Ио, любовница Зевеса, превращенная в корову, не

могла укрыться от уязвлений овода, напущенного на нее Герой. Иксион, царь

Липатов, убийца тестя своего Деионея, дерзнувший оскорбить своим

искательством Геру, казнится за это в царстве теней на огненном колесе.

128 Указав на необходимые условия самобытного творчества, Гораций

ставит на вид драматическому писателю, в свою очередь, затруднения на пути

воспроизведения общеизвестных типов, если только автор, не ограничиваясь

пошлым и рабским подражанием, захочет выразить свой личный взгляд па

известные лица или события.

132 Под словом "круг" Гораций, намекая на избитую, изъезженную арену

цирка, имел, главным образом, в виду мало способных циклических поэтов,

бездарно исчерпывавших предания известного круга: Троянской войны, Одиссеи и

т. п. Гораций именно советует предоставлять фантазии большую свободу и не

стесняться этим _кругом_ (orbis сусllcus) из опасения дойти до

несообразностей, из которых даже стыдно будет выбираться на торную дорогу.

136 Поэт должен быть осторожен и скромен в обещаниях. Примером

противного служит заносчивый циклический поэт, которого Гораций клеймит

стихом о горе, родившей мышь, вошедшим в пословицу.

141 Три первые стиха "Одиссеи" Гораций переводит двумя стихами.

143 Гомер, подобно природе, переходит от менее ярких явлений к более

резким и выдающимся. _Антифат_, царь людоедов Листригонов. ("Одиссея", X,

106).

146 Мелеагр, брат Тидея, отца Диомеда, трагически погиб от руки матери

Алтеи. По свидетельству схолиаста, циклический поэт Антимах начал свое

повествование со смерти Мелеагра и таким образом растянул оное до уродства,

Гомер не начинает своей поэмы и со дня рождения виновницы войны Елены,

происшедшей вместе с Клитемнестрой из одного из парных яиц Леды, тогда как

братья их Кастор и Полидевк вышли из другого.

150 Нельзя не указать тем художникам на это капитальное замечание

Горация. Только для бездарности все кажется одинаково легко. Для невежды

какая-нибудь крапива - дрянь и только ботаник - мыслитель видит ее красоту и

неизъяснимую тайну ее жизни.

154 При конце действия (акта) сцена отделялась от зрителей занавесом

(aulaeum), который не спускался, а поднимался снизу вверх. Если пьеса не

нравилась, то зрители удалялись; в противном же случае ожидали спуска

занавеса, т. е. начала следующего акта.

155 Нынешняя декламация актеров была у древних пением под звук

инструмента и певец-актер, кончивший роль свою, просил у зрителей

рукоплесканий.

156-178 Истинно мастерская характеристика различных возрастов человека

может служить нагляднейшим примером вечности искусства. 2000 лет как не

бывало! Все до малейшей подробности верно и теперь, и останется таким,

пока будут существовать люди.

175 "Лета прибывают, - говорит схолиаст, - до 46-го года человеческой

жизни; с этого времени они начинают убывать". Такое сравнение взято,

очевидно, с прибавления и уменьшения дней в годичном обращении. Отсюда и

французский оборот: un homme sur son retour.

179 Правило для употребления двойственного элемента драмы, наглядного

действия и рассказа. Не должно выводить на сцену тривиального и

возмутительного,

185 Медея, мстя неверному Язону, убила двух своих детей (Меда и

Мермера).

186 _Атрей_ см. примеч. к ст. 91.

187 Прокна и Филомела - дочери афинского царя Пандиона. Филомела

пожелала навестить сестру свою Прокну, бывшую замужем за фракийским царем

Тереем. Терей, взявшийся проводить невестку, дорогой обесчестил ее и отрезал

ей язык. Когда преступление открылось, то боги превратили Терея в удода,

Филомелу в соловья, а Прокну в ласточку. Поэты смешивают превращения сестер,

заменяя одну другою. Кадм с женой Гармонией, превращенный в дракона или

змея. Два последние превращения могут выйти на сцене только балаганным

фарсом.

189 Естественно-художественный размер драмы: 5 актов: "Deus ex machina"

должен появляться только вследствие внутренних законов действия. На сцене не

должно быть разом более трех говорящих лиц. Место четвертого лица занимает

хор, который не должен петь ничего, не идущего к делу. Прелестное указание

на высокое признание жречески-религиозного хора.

200 Который, хотя и знает будущий исход событий, тем не менее должен

благоговейно хранить тайну и любовно относиться к добрым угнетенным.

202 Хор и между действиями не покидал театра, а под звуки флейты

(имевшей первоначально только четыре скважины) предавался с пантомимами

лирическому пению, состоявшему из строфы, антистрофы и эподы.

210 Так все велось скромно, в строгих границах приличии, пока

завоевания не увеличили в столице массы населения и богатств. Тут уже

начался прогресс и как говорит схолиаст: "Ни нравы, ни законы уже не

запрещали" напиваться в праздники (nec more jam nec lege id vetante), а люди

стали невозбранно (impune) целый день "домашнему гению вином угождать" -

попросту: пьянствовать. Такая распущенность нравов отразилась и в искусстве,

которое стало угождать многочисленным посетителям из необразованных поселян.

215 Роскошь нарядила и предводителя хоров - флейтщика в длинное платье,

называвшееся Surma от σνρειν - тащить.

219 Сколько бы мы, согласно с теми или другими комментаторами, не

относили этих стихов к греческой и римской драме, это, на наши глаза, мало

объяснит их прямую связь с предыдущим. Мы истолковали себе эту связь

следующим образом. Упадок нравственно-социального элемента, отразившийся в

драме, выразился, между прочим, и в туманных стихах хора, которые Гораций

иронически сравнивает с изречениями оракулов.

220 Возвращаясь к форме и обстановке самой драмы, Гораций намекает на

древний обычай назначать премией на состязаниях драматических поэтов -

козла, откуда и самое название трагедия от τράγος - козел, в 'ωδή - песнь;

буквально: козлопение. Желая ввести острую шутку без вреда строгости

трагедии, поэты стали заменять обычный хор хороводом сельских полунагих,

звериными шнурами прикрытых сатиров, предводительствуемых Силеном. Грекам и

римлянам очень нравились подобные пьесы, которыми не брезгали и лучшие

писатели. "Циклоп" Эврипида - единственная, до нас дошедшая пьеса в этом

роде и могущая нам дать понятие о том, о чем говорит Гораций.

222 "Тяжелые шутки" - естественное прибежище писателя,

рассчитывающего на сочувствие пьяной и буйной публики.

225 Допуская даже драму с сатирами, Гораций увещевает избегать двоякой

крайности: чтобы величественное трагическое лицо не заговорило вдруг низким

языком подвалов, этих гнездилищ грязного разврата, или не пустилось в

безвоздушное пространство резонерского пустословия.

231 Если трагедия и допустила в себе элемент легкомысленных и задорных

сатиров, то она все-таки не должна забывать своего достоинства. Мысль эту

Гораций объясняет прелестным сравнением с римскою матроной, которая, даже

будучи вынуждена приказанием первосвященника вступить в хоровод (в честь

известного празднества, например, матери богов - Цибелы) будет сохранять

достоинство движений, в отличие от распущенных танцовщиц.

234 Становясь на место драматического писателя, Гораций указывает

Пизонам на необходимость строжайшего внимания к тону, до мельчайших

подробностей.

237 _Силен_ такой же слуга, как и комический _Дав_ и нахальная служанка

_Пифия_, обманувшая своего господина, но он не может говорить с ними одним

языком, ибо не должно забывать, что он божественный прислужник Вакха.

240 В том-то и состоит величайшая задача и тайна искусства, чтобы

посредством сочетаний отдельных частей отыскать совершенство в предмете,

который своею простотою казался бы доступным каждому. Но именно эта простота

и составляет вечный камень преткновения для непосвященных.

244 Лесные фавны или сатиры должны помнить, что безыскусственность их

мало имеет общего с испорченною нравственностью городской черни и что им

также не пристало любезничанье дурного тона, как и сквернословие, не

приятное людям хорошего общества.

251 Торопливый ямбический (U -) ритм был причиной того, что греки

считали ямбические стопы попарно в шестистопном стихе (senarius) и

называли его: Τρίμετρος. Гораций или преднамеренно ошибается или имеет в

виду только римских писателей, относя к позднейшим временам употребление

спондеев (- -) на нечетных стопах драматического _триметра_. Далее он

нападает на римских писателей Акция и Энния за их небрежную отделку стихов,

допускавших спондеи даже на четных стопах: второй и четвертой.

263 Сделав справедливое замечание насчет трудности критики, даже в

таком внешнем деле, как стихосложение Гораций укоряет современную публику в

излишней снисходительности к римским драматургам, прибавляя, что ни

первое, ни второе обстоятельство не могут служить поводом к неряшливой

небрежности для истинного художника. Высокими образцами вкуса для публики и

поэтов Гораций выставляет греков.

270 Возвращаясь от греков к соотечественникам, Гораций как бы от имени

их спрашивает: "Почему же прежние поколения восхищались Плавтом, имеющим все

недостатки, против которых восстает Гораций?" - и сам же отвечает: "По

глупости". Здесь не место разбирать, в какой мере справедлив Гораций к

Плавту.

275 _Феспис_ (при Пизистрате) является здесь представителем

драматического искусства. Указание на эти телеги встречается только у

Горация, вероятно, приписавшего Феспису то, что бывало в Афинах на древних

празднествах Дионисия - хоях (οίχόες), во время которых разъезжали на

телегах и насмехались над встречными. К этим шутникам относится (по

свидетельству схолиаста к _Арист.<офановым> облакам_) и пачканье лиц

дрожжами. Феспис, напротив того, употреблял белила и, наконец, полотняные

маски. Эпитет: "_средственные_ - брусья" указывает на небольшие размеры

эсхиловой сцены.

281 За Эсхилом явилась, во времена Перикла, старая комедия, но,

сделавшись цинически-нахальной (Аристофан), была запрещена законом. В

появившейся затем средней комедии писателям позволялось только острить над

собою и товарищами по искусству. В новой комедии времен Александра Великого

(в которой отличались Менандр и Филемон) уже нельзя было никого называть по

имени и только дозволено было смеяться над общими недостатками. Тут же исчез

и хор с пением и пляской на сцене.

288 _Претекста_, верхняя одежда высших сановников, окаймленная

пурпуром, здесь представительница героической трагедии, в противоположность

гражданской _тоге_, представительнице комедии.

291 Выражения, указывающие на первообраз литейщика, тщательно

сглаживающего подпилком первоначальные шероховатости работы.

292 Пизоны. См. вступление.

294 Выражение, взятое от приема ваятеля, пробующего ногтем на сваях,

довольно ли гладко одна часть соединена с другой?

295 _Демокрит_ учит, что талант, врожденная сила, небесный дар гораздо

предпочтительнее (блаженнее) простого искусства и несчастного в нем

упражнения; что без некоторого рода безумия, т. е. выспреннего полета

воображения (таково же мнение Платона), никто не может быть истинным поэтом.

(Хоть бы наши критиканы сообразили, кто это говорит?). Многие из современных

Горацию рифмачей, о которых он здесь говорит двояким образом, злоупотребляли

воззрением Демокрита, вообразив возможность заменить отсутствие порывистого

таланта внутреннею и внешнею растрепанностью.

300 _Антикира_ - имя двух городов, одного в Фессалии, другого в Фокиде,

славившихся произраставшею в их окрестностях белою чемерицей (Helleborus),

которою лечили от сумасшествия. Бездарный рифмач воображает себя поэтом

потому только, что запустил длинные волосы на голове, до того безумной, что

ее не излечит и тройной прием чемерки.

301 _Лицин_, вольноотпущенный брадобрей Цезаря, прославившийся

богатством и заслуживший во время гражданских войн, враждой к Помпею, звание

сенатора. Надо однако же предполагать, что упоминаемый здесь Лицин только

соименник первого.

302 Иронически применяя систему гениального неряшества к себе, Гораций

как бы спохватывается, сколько гениальности утратили его стихи от принятого

им обычая приводить в порядок свой организм весною приемами очистительного.

305 Делаясь, в силу своей задачи, временным критиком, Гораций не может

воздержаться, чтобы не подтрунить над этим ремеслом.

309 Чтобы здраво писать, надо прежде всего здраво смотреть на вещи, и

для этого Гораций советует изучать практическую философию Сократовой школы.

Произведения этих философов, писанные в форме диалогов, могут служить

образцами не только здравомыслия, но и драматического искусства в обрисовке

личностей.

319-322 мы прошли бы молчанием эти стихи, если бы слово: _часто_

(interdum), которым они начинаются, в связи с последующим не представляли

повода предположить, что Гораций говорит если не бессмыслицу, то плоскость.

Что же в самом деле удивительного, что болтовня пустых стихов _часто_ меньше

нравится произведений, имеющих бесспорные достоинства? Не _часто_, а

_всегда_. Но взяв в соображение, что Гораций везде летит, сознавая, что

поэзия лишь только остановится - проваливается в прозу, мы найдем в этих

стихах указания тончайшего художника. Вот их смысл: пустозвучные стихи не

имеют никакого значения, но _часто_ внимание публики увлечено драматическим

произведением, имеющим только внешние признаки истинно-художественной вещи.

Грация и красота не чувствуются в целом, не властвуют им, а проступают

местами, как бы пятнами, и художник, не понимая этого первейшего требования

искусства, воображает, что сделал все, достигнув дагерротипической верности

нравов. Как не сказать и тут, что Гораций словно метит этим камнем в огород

нашей, так называемой, натуральной школы.

323 Греки так высоко стояли в искусстве только потому, что искали одной

славы, не помышляя о пользе, которая пришла к ним сама.

325 Какую противоположность с этим высоким строем жизни представляет

плебейски-утилитарное воспитание римского юношества! Употребительнейшая

римская монета _асс_ была первоначально фунтовою медною пластинкою,

заключавшею двенадцать унций. Шестая часть асса называлась: (sextans) и

содержала в себе два унца. Во второй пунической войне стали чеканить ассы

только в унц, а по окончании этих войн только в пол-унца весом:

(semiunciales). Таким образом отношение первоначального _асса_ к последующим

стало - 1:24, части _асса_, как веса и монеты были: sextans в 2 унца; triens

- треть; quadrans - четверть; semissis - _поласса_. Преувеличенно говоря о

раздроблении асса на 100 частей, Гораций указывает на мельчайшие расчеты о

дробями. Удивительно в ответах сына менялы Альбина не то, что он, подобно

другим мальчикам, разрешает задачи, во что он мгновенно находит

соответственные технические выражения: tries, semis.

330 Возможно ли при подобном тривиально-утилитарном направлении

воспитания ожидать песнопений, достойных сохраняться для потомков в

рукописях, которые в ограждение от моли напитывались кедровым маслом или

укладывались в кипарисные шкатулки?

333 Под именем пользы Гораций преимущественно разумеет те общие,

высоконравственные изречения, которыми блистала древняя драма и которые были

только следствием ее высокого строя и внутреннего богатства, а никак не

целью. (То же у Шекспира).

337 Из переполненной груди слушателя.

340 Ламия была у древних нечто вроде бабы-яги и глотала непослушных

детей. Вероятно, сочинитель какого-нибудь фарса дозволил себе неприличную и

несообразную сцену, в которой съеденный Ламией ребенок снова вытаскивается

живым из ее утробы.

343 Вошел в пословицу.

345 Такое сочинение принесет барыш книгопродавцам (_Созиям_),

распространится по заморским провинциям и обессмертит поэта.

347 Мысль о погрешимости человеческой Гораций разъясняет примерами

искусного китареда или стрелка, но тотчас же спешит оговориться, что

китаред, вечно ошибающийся, напоминает несчастного _Херила_, про которого

схолиаст рассказывает следующее: "Херил, воспевая деяния Александра, написал

только семь порядочных стихов; говорят, будто Александр сказал ему, что

предпочел бы быть Фирситом Гомера, чем его Ахиллом. Когда Александр

уговорился с ним, чтобы он за каждый хороший стих получал по золотому, а за

дурной по удару кулаком, то он вследствие множества дурных стихов был до

смерти забит кулаками".

359 Длинноты скучны и у безукоризненного Гомера, которого оправдывает

громадность его труда,

366 Старший из молодых Пизонов.

371 Посредственный оратор никогда не сделается Мессалой. М. Валерий

_Мессала_ Корвин, покровитель Тибулла, блиставший красноречием; а

посредственный законовед не будет Авлом Касцеллием (уже в 712 году славным

юристом); но этого от них никто и не требует.

373 Колонны, на которых вывешивались объявления книгопродавцев.

383 Может служить подтверждением уже высказанной нами мысли, что в Риме

на сочинительство порывались люди хорошего общества.

387 Спурий Меций Тарпа, один из первых художественных судей Рима, был,

по словам схолиастов, в продолжение почти полувека одним из пяти комиссаров

критиков, без предварительного одобрения которых драматическое произведение

не могло появляться на театре. Заседания этой комиссии происходили в храме

Аполлона.

391 Орфей, вводя между фракийскими троглодитами начала

гражданственности, внушил им отвращение к употреблению в пищу убитых врагов.

394 Амфион, с братом-близнецом _Цетом_ (zηθος), сын Зевеса и Антиопы.

_Цет_ остался пастырем и охотником, а Амфион звуками лиры сделался

строителем Фивских стен. В этом многознаменательном месте письма Гораций,

очеркивая догомерическое проявление поэзии, ясно указывает на высокое

значение, которое придавали древние этому вечному элементу человеческого

духа, до того родственному элементу религиозному, что от Орфея до Лютера

люди, как только начнут молиться и возвышаться духом, - начинают петь, и

наоборот. Действительно, нужна почти нечеловеческая грубость и тупость,

чтобы после всего этого отвергать благотворное действие искусства или

приискивать ему еще какой-то внешней полезности. Лучшие проявления духа до

того в корне своем срослись с поэтическим восторгом, что все это вывело

людей из троглодитов в состояние гражданского общества, как-то: религия,

гражданские законы, социальные отношения, политическое устройство, науки и

т. д., у всех первобытных народов выражались в поэтической форме стихами, и

поэты - сеятели всех этих благ - причислены к лику богов,

397 Вся их мудрость и заслуга состояли в том, что они сумели: "Publica

privatis secernere" отделить общее достояние от частной собственности,

мирское, гражданское от священного, церковного; воспретить "concubitus

vagus" переметную похоть, антигражданственный и антисемейный этот элемент,

встречающийся только между животными, не ведущими семейной жизни. Где есть

гнездо и воспитание детей, там непременно пара, отличающаяся замечательным

инстинктом взаимной привязанности. Созидатели гражданских обществ не

ограничились указанием на такую силу вещей, а определили взаимные

обязанности и права супругов. Не зная еще металлических досок, они резали

буквы на деревянных.

402 Тиртей, возбуждавший во время мессинских войн в спартанцах мужество

и единодушие.

408 Поставив вопрос таким определительным образом, Гораций положительно

отвечает, что врожденная жила (vena) таланта настолько же нуждается в науке,

как и последняя в первой, ведь такова участь всех человеческих

деятельностей, из которых Гораций для примера выбирает две, более подходящие

к поэзии тем, что подобно ей не имеют другой цели кроме славы.

412 Желающий на олимпийском беге быть победителем, с отрочества

готовится к этому телесными упражнениями и диетой.

415 Равным образом, желающий состязаться в песнопении в честь Аполлона

Пифийского учится, состоя в послушании у наставника.

416 Недостаточно в напыщенной самонадеянности восклицать: "я дивный

поэт" и, щеголяя мужиковато тривиальными выражениями, вроде пожелания

_парши_ всем отсталым, комически сознаваться, что, не имея на то ни

малейшего права, стыдишься быть последним, или показать незнание в том,

_чему не учился_. Такие смешные претензии, не произведя никогда двух

художественных стихов, были только вечным источником всяческого безобразия.

419 Такое напыщенное самолюбие еще более раздувают в богатом

поэте-хлебосоле разные прихлебатели и искатели выгод. Богатого поэта, в этом

случае, Гораций сравнивает с (praeco) зазывателем в купеческую лавку. (Как

не остановиться и на этом сходстве с нашей жизнию!)

425 Как бы ни был такой поэт-Амфитрион влиятелен и ловок, едва ли

удастся ему отличить у себя истинного друга от льстеца.

434 Обычай заставлять гостей через силу пить вино, который Гораций в

шутку называет пыткою, устрояемою для отыскания истинной дружбы, скорее

ведет к противоположным результатам, напоминающим басню о вороне и лисице.

438 В противоположность льстецам, Гораций припоминает как тонкого и

неподкупного критика бывшего друга своего Квинтилия Вара, которого смерть он

оплакал (в "Одах", 1, 24).

450 Как Херил выставлен Горацием представителем несчастных

стихокропателей, так в глазах его идеалом критики является _Аристарх_,

известный александрийский исправитель текста Гомеровых поэм.

451 Излишняя снисходительность друзей ведет пиесу к падению на театре,

а самого писателя ко всеобщему осмеянию. Все бегут от него, как от

зараженного прилипчивой или страшною болезнию; жертвы гневной Дианы

(iracunda Diana) лунатика.

457 Желая представить болезненное (не здравое) и не произвольное

состояние экзальтированного поэта, декламирующего про себя, Гораций говорит,

что он _рыгает_ стихами. Если безумец при этом упадет в яму, как птицелов,

засмотревшийся на дрозда, или как наш _Метафизик_ Хемницера, то Гораций

советует не выручать его, злобно утверждая, что не должно стеснять

поэтических вольностей.

465 _Эмпедокл_ из Агригента в Сицилии (в половине IV века до Р. X.)

государственный муж, философ и поэт, проповедовавший переселение душ, тем

самым подал, вероятно, повод к дошедшему до нас анекдоту о его кончине,

согласно которому он, ища бессмертия и новой метаморфозы, бросился в жерло

Этны. Мало заботясь о достоверности предания, Гораций пользуется им, чтобы

выставить ненасытное самолюбие, не останавливающееся ни перед чем, ни даже

перед смертию, лишь бы она была громка и общеизвестна.

470 Гораций иронически спрашивает о причине такого болезненного

стихокропания.

471 _Опоганить_ (так перевели мы глагол mingere) прах умершего

считалось великим преступлением, тем более прах отца. Место, пораженное

молнией, считалось священным, и боги карали безумием сего осквернителя.