Бюргер Готфрид Август - Избранные стихотворения - Книги

БЮРГЕРЪ.

Нѣмецк³е поэты въ б³ограф³яхъ и образцахъ. Подъ редакц³ей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.

OCR Бычков М. Н.

1. Ленора. - В. Жуковскаго

2. Дочь Таубенгеймскаго пастора. - Н. Гербеля

3. Пѣснь о вѣрности.- Ѳ. Миллера

4. Вейнсбергск³я женщины.- Н. Гербеля

5. Похищен³е Европы.- Ѳ. Миллера

6. Одинок³й пѣвецъ.- Д. Минаева

7. Труженику. - Д. Минаева

Готфридъ-Августъ Бюргеръ, народный нѣмецк³й поэтъ и авторъ "Леноры" и "Дочери Таубенгейнскаго пастора", родился въ ночь на 1-е января 1748 г. въ Мольмерсвендѣ, близь Гарцгероде. Отецъ его, мѣстный пасторъ, до десяти лѣтъ училъ его только читать и писать; но и тогда уже въ нёмъ проявлялись поэтическ³я наклонности. Онъ любилъ уединен³е и охотно предавался чувству страха, наводимому сумракомъ, темнотою лѣса и пустынною мѣстностью, и даже пытался писать стихи, не имѣя предъ собою никакого другого образца, кромѣ молитвенника. Въ 1760 году онъ былъ отданъ въ амерслебенскую школу, откуда вскорѣ перешолъ въ гальскую педагог³ю, а въ 1764 году поступилъ въ Гальск³й университетъ и сталъ слушать въ нёмъ лекц³и богослов³я. Здѣсь Бюргеръ свёлъ тѣсную дружбу съ Клоцемъ, которая имѣла сильное и пагубное вл³ян³е на его впечатлительную и чувственную натуру. Желая перемѣнить богослов³е, которое ему плохо давалось, на правовѣдѣн³е, онъ оставилъ Галле и переѣхалъ въ Гёттингенъ. Но и здѣсь, въ домѣ свекрови Клоца, онъ сошолся снова съ людьми, сношен³я cъ которыми не могли быть полезны ни для его учоныхъ занят³й, ни для здоровья. Дѣдъ Бюргера, который до-сихъ-поръ одинъ поддерживалъ его, узнавъ о его гёттингенскихъ похожден³яхъ, вовсе отъ него отказался. Предоставленный самому себѣ, Бюргеръ вѣроятно погибъ бы, если бъ не связи съ Бойе, Гельти, Миллеромъ, Фоссомъ, обѣими Штолбергами, Крамеромъ и Лейзевицемъ, которые въ то время учились въ Гёттингенѣ, а впослѣдств³и сдѣлались извѣстными писателями. Общими ихъ силами Бюргеръ былъ выведенъ, наконецъ, на путь истинный и ревностно принялся, вмѣстѣ съ ними, за изучен³е древнихъ и новыхъ писателей, въ особевности Шекспира, причёмъ собран³е шотландскихъ и англ³йскихъ балладъ, изданныхъ Перси, сдѣлалось его настольной книгой. Подъ вл³ян³емъ этихъ балладъ Бюргеръ взялся за перо - и вскорѣ стихотворен³я его пр³обрѣли громкую извѣстность. По выходѣ изъ университета, Бюргеръ, благодаря хлопотать Бойе, получилъ мѣсто. Узнавъ о томъ, дѣдъ примирился съ нимъ и ссудилъ его изрядною суммою денегъ, которая, впрочемъ, по винѣ одного пр³ятеля, вскорѣ погибла для него безвозвратно. Это послѣднее несчастье было главною причиною окончательнаго разстройства его дѣлъ, оть котораго онъ уже не могъ избавиться до самой смерти и которое имѣло гибельное вл³ян³е на самую его литературную дѣятельность. Въ 1774 году Бюргеръ женился на дочери мѣстнаго чиновника Леонгарда - и эта женитьба сдѣлалась скоро для него источникомъ невыносимыхъ страдан³й. Вотъ что говоритъ онъ самъ объ этомъ печальномъ событ³и: "Уже стоя съ моей невѣстой предъ алтарёмъ, носилъ я въ себѣ искру самой пламенной страсти къ ея сестрѣ, которой въ то время было всего четырнадцать лѣтъ. Я это зналъ, но считалъ своё чувство мимолётнымъ. Конечно, мнѣ слѣдовало бы отступить отъ алтаря... Между-тѣмъ страсть моя не только не утихала, а, напротивъ, становилась съ каждымъ днёмъ всё сильнѣе, неутолимѣе. Къ тому же я былъ любимъ взаимно и, притомъ, также сильно, какъ я любилъ самъ. Если бы я захотѣлъ описатъ невыносимую борьбу любви и долга, терзавшую моё сердце, то написалъ бы цѣлую книгу, и давно бы погибъ, если бы женщина, соединённая со мною узами брака, была обыкновенной женщиной я, притомъ, менѣе велика душой. Чего бы не допустили никак³е законы, то дозволили себѣ три человѣка для собственнаго избавлен³я отъ вѣрной погибели. Обвѣнчанная со мною рѣшилась только называться моею женою, а другая быть ею въ дѣйствительности. Жена моя умерла въ 1784 году; въ слѣдующемъ я женился на единственной возлюбленной моего сердца, но, послѣ кратковременнаго обладан³я ею, я черезъ годъ уже потерялъ её. Какъ она была дорога мнѣ и какъ мнѣ было горько потерять ее - всё это видно изъ весёлыхъ и печальныхъ моихъ стихотворен³й." Къ довершен³ю бѣдъ, обрушившихся на голову злополучнаго поэта, онъ вслѣдъ за тѣмъ лишился всего своего небольшого имущества въ одномъ неудавшемся предпр³ят³и, а происки заставили его отказаться отъ мѣста. Но онъ, конечно, съумѣлъ бы выдти изъ своего затрудвительнаго положен³я и вознаградить свои потери, когда бы не смерть Молли, лишившая его окончательно мужества и силы. Затѣмъ онъ продолжалъ жить въ Гёттингенѣ, сначала въ качествѣ домашняго учителя, а съ 1789 года - экстраординарнаго профессора, но безъ жалованья. Какъ ни трудно было ему снискивать пропитан³е переводами, но всё-таки положен³е его ещё могло бы быть сноснымъ, если бъ ему не попалось въ руки стихотворен³е одной швабской дѣвы, которая, будучи повидимому очарована его произведен³ями, не задумалась публично предложить ему свою руку. Эта дѣвица была Мар³я-Христина-Елисавета Ганъ, уроженка города Штутгарта, двадцати одного года. Бюргеръ, озабоченный положен³емъ своихъ дѣтей, женился на ней въ 1790 году, желая дать мать сиротамъ; но не нашолъ въ ней того, чего искалъ, и этотъ необдуманный, романическ³й бракъ вскорѣ сдѣлался для него источникомъ невыразимаго горя, которое не уврачевалъ и формальный разводъ, послѣдовавш³й черезъ два года. Одинок³й, безъ родныхъ и друзей, совершевво изнемогш³й душою и тѣломъ, безъ силъ и средствъ, Бюргеръ скудно пропитывался послѣдн³е годы работою, которая истощала его до послѣдней степени. Небольшое содержан³е, назначенное ему и гановерскимъ правительствомъ не задолго до смерти, мало облегчило его тяжолое положен³е, но всё-таки избавило его отъ совершенной нищеты. Бюргеръ умеръ 8-го ³юня 1794 года.

Мнѣн³я современниковъ о Бюргерѣ, какъ поэтѣ, очень расходятся. Одни хвалятъ безусловно всё имъ написанное; друг³е, напротивъ, относятся къ нему уже слишкомъ строго. Возьмёмъ, для примѣра, мнѣн³я двухъ литературныхъ свѣтилъ того времени: Шиллера и Августа Шлегеля. "Мы должны сознаться", говоритъ Шиллеръ въ своёмъ разборѣ стихотворен³й Бюргера, "что поэз³я Бюргера много ещё оставляетъ желать, что въ большей части ея мы не находимъ кроткаго, всегда ровнаго, всегда свѣтлаго мужского ума - ума, посвящённаго въ тайны прекраснаго, благороднаго и истиннаго, и образовательно спускающагося къ народу, но никогда не отрекающагося отъ своего небеснаго происхожден³я, не смотря на короткость съ народомъ. Бюргеръ нерѣдко мѣшается съ толпою, къ которой бы долженъ былъ только снисходить, и, вмѣсто того, чтобы, шутя и играя, тянуть её къ себѣ, ему часто нравится приравниватьея къ ней. Народъ, для котораго онъ пишетъ, къ сожалѣн³ю не всегда тотъ, который представляется ему подъ этимъ именемъ. Критикъ долженъ сознаться, что изъ всѣхъ стихотворен³й Бюргера, онъ не можетъ назвать ни одного, которое бы доставило ему совершенно-чистое наслажден³е, безъ всякой примѣси неудовольств³я... Поэтъ непремѣнно долженъ идеализировать свой предметъ: иначе онъ перестаётъ быть поэтомъ... Муза Бюргера носитъ на себѣ чисто-чувственный и часто трив³альный характеръ; любовь рѣдко представляется ему не однимъ наслажден³емъ или чувствительнымъ лицезрѣн³емъ красоты... Если при чтен³и стихотворен³й, о которыхъ можно сказать очень много хорошаго, мы указываемъ только на дурное, то эту несправедливость мы можемъ себѣ позволить только относятельно такого талантливаго и извѣстнаго поэта, какъ Бюргеръ." Шлегель же въ своихъ "Charakteristiken und Kritiken", напротивъ, находитъ всё написанное Бюргеромъ - превосходнымъ. Заключаемъ нашу статью мнѣн³ежъ Шерра, какъ самымъ основательнымъ. "Бюргеръ", говоритъ онъ, "несчастная жизнь котораго обнаруживаетъ всѣ тёмныя стороны жизни нѣмецкаго поэта, есть, конечно, самый замѣчательный талантъ гёттингенскаго кружка. Во всёмъ характерѣ Бюргера есть много сходства съ Шубартомъ, не исключая и того, что онъ не могъ придать своимъ произведен³ямъ высшаго освящен³я искусства. Въ его поэз³и проходитъ свѣж³й лирическ³й народный тонъ, съ которымъ не могъ гармонировать искусственный и заучоный тевтонск³й бардизмъ, почему мы не встрѣчаемъ его и у Бюргера. Но его одушевляетъ стремлен³е къ свободѣ, которое своей истиной и силою далеко оставляетъ за собой порывы къ свободѣ гайнбунда, и Бюргерова "Твёрдость мужа", вмѣщённая въ одну строфу, вѣситъ больше, чѣмъ сотни безжизненныхъ пѣсенъ этихъ бардовъ. Его самая существенная поэтическая заслуга, его самая прочная дѣятельность состоятъ въ возвращен³и къ давно уже смолкшей поэз³и баллады, при чёмъ на истинную дорогу навело его собран³е англ³йскихъ народныхъ балладъ Перси. Онъ съ счастливымъ тактомъ выбиралъ свои сюжеты и обработывалъ ихъ съ драматическою живостью, живописною наглядностью и художественнымъ языкомвъ. "Ленора", "Пѣснь о бравомъ человѣкѣ" и "Дик³й охотникъ" - его лучш³я произведен³я."

Полное собран³е сочинен³й Бюргера состоитъ взъ семи томовъ. На русск³й языкъ стихотворен³я его переводили: Жуковск³й ("Ленора"), Катенинъ ("Ольга"), Минаевъ ("Одинок³й пѣвецъ" и "Труженикъ"), Миллеръ ("Пѣснь о вѣрности" и "Похищен³е Европы"), Гербель ("Дочь Таубенгеймскаго пастора" и "Вейнсбергск³я жещины") и друг³е.

ЛЕНОРА.

Ленорѣ снился страшный сонъ -

Проснулася въ испугѣ:

"Гдѣ милый? Что съ нимъ? Живъ ли онъ

"И вѣренъ ли подругѣ?"

Пошолъ въ чужую онъ страну

За Фридерикомъ на войну.

Никто объ нёмъ не слышитъ;

А самъ онъ къ ней не пишетъ.

Съ императрицею король

За что-то раздружилясь -

И кровь лилась, лилась, доколь

Они не помирились.

И оба войска, кончивъ бой,

Съ музыкой, пѣснями, пальбой,

Съ торжественностью ратной

Пустились въ путь обратной.

Идутъ, идутъ - за строемъ строй:

Пылятъ, гремятъ, сверкаютъ.

Родные, ближн³е толпой

Встрѣчать ихъ выбѣгаютъ:

Тамъ обнялъ друга нѣжный другъ,

Тамъ сынъ - отца, жену - супругъ.

Всѣмъ радость, а Ленорѣ

Отчаянное горе.

Она обходитъ ратный строй

И друга вызываетъ;

Но вѣсти нѣтъ ей никакой:

Никто объ нёмъ не знаетъ.

Когда же мимо рать прошла -

Она свѣтъ Бож³й прокляла

И громко зарыдала,

И на землю упала.

Къ Ленорѣ мать бѣжить съ тоской:

"Что такъ тебя волнуетъ?

"Что сдѣлалось, дитя, съ тобой?"

И дочь свою цалуетъ.

- О, другъ мой, другъ мой, всё прошло!

Мнѣ жизнь не жизнь, а скорбь и зло!

Самъ Богъ врагомъ Ленорѣ...

О, горе мнѣ! о, горе! -

"Прости её, небесный Царь!"

- Родная, помолися. -

"Онъ благъ! Его руки мы тварь:

"Предъ Нимъ душой смирися."

- О, другъ мой, другь мой, всё какъ сонъ!

Немилостивъ со мною Онъ:

Предъ Нимъ мой крикъ былъ тщетенъ,

И глухъ и безотвѣтенъ.

"Дитя, отъ жалобъ удержись;

"Смири души тревогу;

"Пречистымъ Таинъ причастись,

"Пожертвуй сердцемъ Богу."

- О, другъ мой, что во мнѣ кипитъ,

Того и Богъ не усмиритъ!

Ни Тайнами, ни жертвой

Не оживится мертвой. -

- Но что, когда онъ самъ забылъ

Любви святое слово,

И прежней клятвѣ измѣнилъ,

И связанъ клятвой новой? -

"И ты, я ты объ немъ забудь!

"Не рви тоской напрасно грудь:

"Не стоитъ слёзъ предатель;

"Ему судья - Создатель."

- О, другъ мой, друтъ мой, всё прошло!

Пропавшее - пропало!

Жизнь безотрадную на зло

Мнѣ Провидѣнье дало.

Угасни ты, противный свѣтъ!

Погибни жизнь, гдѣ друга нѣтъ!

Самъ Богъ врагомъ Ленорѣ...

О, горе мнѣ! о, горе! -

"Небесный Царь - да ей проститъ

"Твоё долготерпѣнье!

"Она не знаетъ, что творитъ:

"Ея душа въ забвеньѣ.

"Дитя, земную скорбь забудь:

"Ведётъ ко благу Бож³й путь;

"Смиреннымъ - рай награда;

"Страшись мучен³й ада."

- О, другъ мой, что небесный рай,

Что адское мученье?

Съ нимъ вмѣстѣ - всё небесный рай;

Съ нимъ розно - всё мученье.

Угасни ты, противный свѣтъ!

Погибни, жизнь, гдѣ друга нѣтъ!

Съ нимъ розно умерла я

И здѣсь и тамъ для рая. -

Такъ дерзко, полная тоской,

Душа въ ней бунтовала:

Творца на судъ она съ собой

Безумно вызывала,

Терзалась, волосы рвала

До той поры, какъ ночь пришла,

И тёмный сводъ надъ нами

Усыпался звѣздами.

И вотъ - какъ-будто лёгк³й скокъ

Коня въ тиши раздался:

Несётся по полю ѣздокъ;

Гремя, къ крыльцу примчался;

Гремя, взбѣжалъ онъ на крыльцо

И двери брякнуло кольцо...

Въ ней жилки задрожали...

Сквозь дверь ей прошептали:

"Скорѣй сойди ко мнѣ, мой свѣтъ!

"Ты ждёшь ли друга, спишь ли?

"Меня забыла ты, иль нѣтъ?

"Смѣёшься ли, грустишь ли?"

- Ахъ! милый! Богъ тебя принёсъ!

А я? - отъ горькихъ, горькихъ слёзъ

И свѣтъ въ очахъ затмился.

Ты какъ здѣсь очутился? -

"Сѣдлаемъ въ полночь мы коней...

"Я ѣду издалёка.

"Не медли, другъ - сойди скорѣй:

"Путь дологъ, мало срока."

- На что спѣшить, мой милый, намъ?

И вѣтеръ воетъ по кустамъ,

И тьма ночная въ полѣ.

Побудь со мной на волѣ. -

"Что нужды намъ до тьмы ночной!

"Въ кустахъ пусть вѣтеръ воетъ.

"Часы бѣгутъ; конь борзый мой

"Копытомъ землю роетъ:

"Нельзя намъ ждать. Сойди, дружокъ!

"Намъ долг³й путь, намъ малый срокъ.

"Не въ пору сонъ и нѣга:

"Сто миль намъ до ночлега."

- Но какъ же конь твой пролетитъ

Сто миль до утра, милый?

Ты слышишь? - колоколъ гудить:

Одиннадцать пробило. -

"Но мѣсяцъ всталъ: онъ свѣтитъ намъ;

"Гладка дорога мертвецамъ:

"Мы скачемъ, не боимся;

"До свѣта мы домчимся."

-Но гдѣ же, гдѣ твой уголокъ?

Гдѣ нашъ пр³ютъ укромный? -

"Далёко онъ... пять-шесть досокъ...

"Прохладный, тих³й, тёмный."

- Есть мѣсто мнѣ? - "Обоимъ намъ...

"Поѣдемъ - всё готово тамъ:

"Ждутъ гости въ нашей кельѣ.

"Пора на новоселье!"

Она подумала, сошла

И на кона вспрыгнула,

И друга нѣжно обняла,

И вся къ нему прильнула.

Помчались -конь бѣжитъ, летитъ,

Подъ нимъ земля шумитъ, дрожитъ,

Съ дороги вихри вьются,

Отъ камней искры льются.

И мимо ихъ холмы, кусты,

Поля, лѣса летѣли;

Подъ конскимъ топотомъ мосты

Тряслися и гремѣли.

"Не страшно ль?" - Мѣсяцъ свѣтитъ намъ!-

"Гладка дорога мертвецамъ!

"Да что же такъ дрожишь ты?"

- Зачѣмъ о нихъ твердишь ты?

-Но кто тамъ стонетъ? Что за звонъ?

Что ворона взбудило? -

"По мёртвомъ звонъ; надгробный стонъ;

"Голосятъ надъ могилой."

И видѣнъ ходъ: идутъ, поютъ,

На дрогахъ тяжк³й гробъ везутъ -

И голосъ погребальной,

Какъ вой совы печальной...

"Заройте гробъ въ полночный часъ:

"Слезамъ теперь не мѣсто.

"За мной: къ себѣ на свадьбу васъ

"Зову съ моей невѣстой!

"За мной, пѣвцы! за мной, пасторъ!

"Пропой намъ многолѣтье, хоръ!

"Намъ дай на обрученье,

"Пасторъ, благословенье!"

И звонъ утихъ, и гробъ пропалъ;

Столпился хоръ проворно

И по дорогѣ побѣжалъ

За ними тѣнью чорной.

И далѣ, далѣ конь летитъ,

Подъ нимъ земля шумитъ, дрожитъ,

Съ дороги вихри вьются,

Отъ камней искры льются.

И сзади, спереди, съ боковъ

Окрестность вся летѣла:

Поля, холмы, ряды кустовъ,

Заборы, домы, села.

"Не страшно ль?" - Мѣсяцъ свѣтитъ намъ.-

"Гладка дорога мертвецамъ!

"Да что же такъ дрожишь ты?"

- О мёртвыхъ всё твердишь ты! -

Вотъ у дороги, надъ столбомъ,

Гдѣ висѣльникъ чернѣетъ,

Воздушныхъ рой, св³ясь кольцомъ,

Кружится, пляшетѣ, вѣетъ.

"Ко мнѣ, за мной вы, плясуны!

"Вы всѣ на пиръ приглашены!

"Скачу, лечу жениться...

"Ко мнѣ - повеселиться!"

И лётомъ, лётомъ лёгк³й рой

Пустился вслѣдъ за ними,

Шумя, какъ вѣтеръ полевой

Межь листьями сухими.

И далѣ, далѣ конь летитъ,

Подъ нимъ земля шумитъ, дрожитъ,

Съ дороги вихри вьются,

Отъ камней искры льются.

Вдали, вблизи, со всѣхъ сторонъ,

Всё мимо ихъ бѣжало -

И всё какъ тѣнь, и всё какъ сонъ

Мгновенно пропадало.

"Не страшно ль?" - Мѣсяцъ свѣтятъ намъ.-

"Гладка дорога мертвецамъ!

"Да что же такъ дрожишь ты?"

- Зачѣмъ о нихъ твердишь ты? -

"Мой конь, мой конь, песокъ бѣжить;

"Я чую, ночь свѣжѣе;

"Мой конь, мой конь, пѣтухъ кричитъ:

"Мой конь, несись быстрѣе!

"Оконченъ путь; исполненъ срокъ;

"Нашъ близко, близко уголокъ;

" "Въ минуту мы у мѣста...

"Пр³ѣхали, невѣста!"

Къ воротамъ конь во весь опоръ

Примчавшись, сталъ и топнулъ;

Ѣздокъ бичёмъ стегнулъ затворъ -

Затворъ со стукомъ лопнулъ:

Они кладбще видятъ тамъ.

Конь быстро мчится по гробамъ;

Лучи луны с³яютъ,

Кругомъ кресты мелькаютъ.