| Главная » Книги |
Бальмонт Константин Дмитриевич - Хоровод времен, Страница 3
Бальмонт Константин Дмитриевич - Хоровод временp; О богах и героях вещали им руны,
И клинопись им возвещала о мощи великих царей.
Но руны, и клинопись - стрелы,
Острия,
Бьющего метко, копья.
Уходите же вы, что в желаниях бледных не смелы,
Человеки, в свои удалитесь пределы.
Лук дрожит. Догони их, вестунья моя.
ПЕРЕВАЛ
Справа - горы, слева - горы,
Справа, снизу, там узоры
Задремавших сел.
СлеваNoNoкручи, слеваNoNoтучи,
Слева слышен зов певучий,
То прорвался ключ гремучий,
И завел,
Мысль повел он по извивам,
В беге срывном и счастливом
Пляшет он по склонам скал,
Вот запал,
Вот юркнул,
В царстве камня потонул,
Снова, ящерицей, глянул,
Залукавил, промелькнул,
Снова скрытности оставил,
Вырос, поднял целый гул,
Закурчавил
Гребни скал,
И от сел,
Миновавши перевал,
Влево - влево он ушел,
И рокочет, не устал,
И от выси в самый дол
Свеже-брызжущую влагу лентой
NoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoсветлою провел.
НЕБЕСНЫЙ БЫК
На золотых poгаx
Небесною быка,
В снежистых облаках,
Где вечная река,-
В лазури высоты,
Слились живым венком
Багряные цветы
Над сумрачным быком.
Возрадовался бык,
Возликовал, стеня,
Любить он не привык
Без громкого огня.
Он гулко возопил,
И прокатился гром,
Как будто омут сил
Взыграл своим жерлом.
Прорвались облака,
Небесный глянул луч,
Три сотни для быка
Коров стоят вокруг.
И в празднике огня
До каждой есть прыжок,
И каждая, стеня,
Любовный знает срок.
И сладостен разрыв
От острия любви,
И много влажных нив
В заоблачной крови.
А к вечеру вдали
Зажглась в выси звезда.
И на ночлег пошли
Небесные стада.
ВЕДОГОНЬ
У каждого есть ведогонь.
Когда ты заснешь, он встает,
В крылах его дышит полет,
Осмотрится, дунет, идет,
Окреп, улетает, не тронь.
Он волен, когда мы во сне.
И разный нам видится сон.
Вот птица, лазурь, небосклон,
Не мы это видим, а он,
И тонем мы с ним в вышине.
Вот ветер бежит по цветам.
Красивый с красивой, их два,
Бессмертная сказка жива.
Целует. И дышит трава.
Заснувшим так сладко устам.
Вот ссора, чудовищный вид.
С ножом ведогони, беда,
Открылась и льется руда,
Ты спишь, ты уснул навсегда.
Смотри. Ведогонь твой убит.
ЕДИНО-РАЗНЫЙ
Мы вносимы
В светы, в дымы,
Мы крутимы
Без конца.
В светозарный
Гром ударный,
В мрак сердец и в свет лица.
Но покуда
Есть Иуда,
Есть и чудо
Для людей.
Светлый мститель,
Искупитель
Омрачающих страстей.
И покуда
Нам отсюда
Изумруда
Светит свет,
Мчит нас белый
Бог - в пределы
Красных солнц и всех планет.
СЕМЬ
Из дыханья - камень красный,
Из воздушного - ужасный
По громоздкости бесстрастной.
А из камня, из забвенья,
Из земли, отяжеленья -
Изумрудное растенье.
Из растенья, из ночлега
Тайно-жаркого побега -
Зверь, взглянуть - так это нега.
А из зверя, встал из зверя,-
То богатство, иль потеря,-
Человек, всебожность меря.
Из него, из человека,-
То силач, или калека, -
Бог растет в века из века.
Бог встает, за богом боги,
Бесконечные дороги,
Многи мраки, звезды многи.
Это - шесть, но семь - священно,
Выше бога, неизменно,
Что на Вечном - в миге пенно.
ВСЕБОЖИЕ
В водах есть рыбы,- и боги есть рыб.
В воздухе птицы,- есть боги крылаты.
В травах свернулась змея вперегиб, -
Вещий есть Змей, бог любви, хоть проклятый.
Боги лесные - как волки глядят,
Боги ночные - как враны.
Боги дневные - как солнечный взгляд,
Боги бесчасья - слепые туманы.
Люди всегда о богах говорят,
Им отдают все несчетные страны.
Сами богами над Миром мы здесь
Будем,- он наш будет весь!
ВЫЗОВ
Бряцать на кимвалах - умерших религий,
Вериги носить - отошедших веков,
И вечно быть в букве, и вечно быть в книге,-
Довольно. Я в бунте. Довольно оков.
Я только оставлю, там в сердце лелея,
Зелено-Перистого Змея себе,
Волшебного Фея, цветистого Змея,-
И вызов бросаю Судьбе!
ПЕСНИ БЕСОВСКИЕ
Песни бесовские, песни приязные,
Мысли мирские, плесканья, плясания,
Были вы прокляты, звезды алмазные,
Подслеповатость гнала вас в изгнание!
Гнали вас, пляски Весны хороводные,
Вот и загнали в леса изумрудные,
Любо скликаться вам, птицы свободные,
Сколь вы прелестные, сколь многочудные!
ДЖЕЛАЛЬЭДДИН РУМИ
Тот, кто знает силу пляски,
В том, как в вихре, светит Бог,
Ибо смерть он знает в ласке
Алла - гу!
В дальнем, в близком, в вышнем, в низком,
В миге Вечность, в буре вздох,
Знает он любви смертельность.
Алла - гу!
1907 Золотой Сентябрь. Зеленый Океан
Soulac-sur-Mer
Villa Ave Maria
КРАДУЩЕЕСЯ ЗАВТРА
Посвящаю мое видение бессмертной памяти
провидца наших дней, Словацкого.
БАЮ
Я только знал, в те дни, в те дни единственные,
NoNoКогда был юн, я знал лишь звоны струн,
Лишь орлий крик, огни, и сны таинственные,
NoNoПоцеловать, и вбросить в девять лун.
Найдя цветок, сорвать его с медлительностью,
NoNoЧтоб взять слегка с цветка цветочный сок,
И вдруг уйти, пленивши ослепительностью,
NoNoЧтоб жил в другом намек, всегда намек
И в чем была та сила-чаровательница,
NoNoЧто мне дала такой изведать путь?
Не знаю, нет Привет тебе, ласкательница,
NoNoТы пела мне. Заставь их всех уснуть
Баюкал я своими колыбельностями,
NoNoКачал мечту, качели хороши
Из грёзы - жизнь, с обрывками и с цельностями,
NoNo<Баю> любви, к душе <баю> души.
ЭТО БЫЛО
:Это было, это было, и не будет вновь,
Потому что только Сила говорит: <Мой час готовь!>
NoNo Потому что даже дети - детства лишены,
И в войну играют в детской, слыша резкий свист
NoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNo Войны.
NoNo Все, что было затаенно, выявилось вдруг,
Гнойность злоб, обид, и гнета, расширяющийся круг.
NoNo Там, вовне, готовят пушки, шепчется лиддит,
Здесь, под тенью перекладин пляшет пляску
NoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNo динамит.
NoNo Обезумевшие братья - злейшие враги.
Револьвер, кинжал, и петля. Мсти за месть. И грабь.
NoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNo И жги.
NoNo О, безумны те, что шутят силою Огня.
Бойтесь жизни больше казни, раз убийство шутка дня.
NoNo Подождите! Бой неравен. Пресеките нить.
Лучше быть сто раз убитым, чем хоть раз один
NoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNo убить.
NoNo Подождите! Претерпите пытку до конца.
Я клянусь вам, будет праздник Озаренного Лица.
NoNo Но в то время как я спорю с вихрями времен,
От расстрелов и пожаров стал весь красный
NoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoNoнебосклон.
NoNo И в то время как на ниве в маках вся межа,
Мальчик мой принес из детской два блестящие ножа.
ПЕСНЯ ОРЛИНАЯ
Я долго медлил и внимал
Напевам вышнего орла.
Луна была как бы опал,
Лик Солнца был воздушно-ал,
Как будто кровью истекал,
И кровь уж бледною была.
То не был день. Ни день, ни ночь.
Я был на бархатном лугу.
О, пой орел! Пророчь, пророчь!
Пропой: Все было так точь в точь,
В века умчавшиеся прочь,
На Сумерийском берегу.
На многобожном берегу,
В затоне стран, в реке времен,
Где враг был волчьи рад врагу,
И пел кроваво: <Все могу!>
И кедры высей гнул в дугу,
Чтоб был отстроен Вавилон.
Смотри, орел, мы тоже здесь
Воздвигли тридцать этажей.
Мы Шар Земной сковали весь,
У вышних туч мы сбили спесь,
Над Шаром шар пустили днесь,
Превыше свиста всех стрижей.
Смотри, достигнем и тебя,
Орел певучий и седой.
Воздушный флот идет, губя
Тех, кто в лелеяньи себя
Слабее нас. Гляди: дробя,
Мы взрыв бросаем золотой.
Кто смел восстать на наше Мы,
И наше обмежить Хочу?
Внизу там были воинств тьмы,
Но мы прошли быстрей Чумы,
Из нашей облачной сумы
Им выслав пламя - саранчу.
Над Шаром - шар. Весь Шар земной
Единой Воле подчинен.
Еще немного, и с Луной
Мы многоцветной пеленой
Сплетемся в шар один, двойной,
И дальше, в Звездный Небосклон!
Так пел я, клекоту внемля,
Что раздавался с высоты.
Вдруг, словно якорь с корабля,
Орел упал. И вольно, для
Полет, парит - и где Земля!
Я с ним.- Ну, что же, видишь ты?
Я видел. Чем я дальше плыл,
Тем больше таял круг Земли,
Земля была среди светил
Как бы кадило меж кадил,
Меж точек точка, свет могил,
Земные Чары все ушли.
Но, удаляясь от Земли,
Я не приблизился к Луне,
И Звезды Неба шли и шли,
Звезда к звезде, стада вдали,
В снежисто-блещущей пыли,
В недосягаемом Огне.
И вдруг я вскрикнул в звездной мгле,
И вдруг упал орел седой.
Я был в воздушном корабле,-
Лежу разбитый на Земле.
Орлиный дух познав в Орле,
Кому ж скажу я: <Песню спой!>
КОМЕТА
По яйцевидному пути
Летит могучая комета.
О чем хлопочет пляской света?
Что нужно в мире ей найти?
Рисует вытянутый круг,
Свершает эллипс трехгодичный,
И вновь придет стезей обычной,
Но опрокинется на Юг.
Она встает уж много лет,
Свой путь уклончивый проводит,
Из неизвестного приходит,
И вновь ее надолго нет.
Как слабый лик туманных звезд,
Она в начале появленья -
Всего лишь дымное виденье,
В ней нет ядра, чуть тлеет хвост.
Но ближе к Солнцу,- и не та,
Уж лик горит, уж свет не дробен,
И миллионы верст способен
Тянуться грозный след хвоста.
Густеет яркое ядро,
И уменьшается орбита,
Комета светится сердито,
Сплошной пожар - ее нутро.
Сопротивляется эфир
Ее крылатости в пространстве,
Но Солнце в огненном убранстве
К себе зовет ее на пир.
К себе зовет ее, прядет
Вселенски-светлые дороги,
И луны, в страсти - крутороги,
Ведут венчальный хоровод.
Верховная пылает даль,
Все уменьшается орбита.
В Жар-Птицу Ночи - воля влита
Все уже скручивать спираль.
Пол-Неба обнял рдяный хвост,
Еще пронзенья и червонца,
И взрывность рухнется на Солнце,
Средь ужасающихся звезд.
1908. Ночи Зимние
Беркендаль
В БЕЛОЙ СТРАНЕ
<Псалом Безмолвия свершается сгорая:>
Псалом Безмолвия свершается сгорая,
Горит закатами пустыня ледяная
Разъявшаяся ширь загрезивших стихии
Безгласность ясная Полярных Литургии.
Над морем Белизны багряная завеса,
Здесь царство хрусталей, здесь нет полей и леса.
Ряд белых алтарей, глядящих в Небо, льдов,
Всходящая мольба, без просьб, Псалом, без слов.
В БЕЛОЙ СТРАНЕ
Небо, и снег, и Луна,
Самая хижина - снег.
Вечность в минуте - одна,
Не различается бег.
Там в отдалении лед,
Целый застыл Океан
Дней отмечать ли мне счет?
В днях не ночной ли туман?
Ночь, это - бледная сень,
День - запоздавшая ночь.
Скрылся последний олень,
Дьявол умчал его прочь.
Впрочем, о чем это я?
Много в запасе еды.
Трапеза трижды моя
Между звезды и звезды.
Слушай, как воет пурга,
Ешь в троекратности жир,
Жди, не идет ли цынга,
Вот завершенный твой мир.
Жирного плотно поев,
Снегом очисти свой рот.
Нового снега посев
С белою тучей идет.
Вызвать на бой мне пургу?
Выйти до области льдов?
Крепко зажав острогу,
Ждать толстолапых врагов?
В белой холодной стране
Белый огромный медведь.
Месяц горит в вышине,
Круглая мертвая медь.
Вот, я наметил врага,
Вот, он лежит предо мной,
Меч мой в ночи - острога,
Путь мой означен - Луной.
Шкуру с медведя сорву!
Все же не будет теплей.
С зверем я зверем живу,
Сытой утробой моей.
Вот, возвращусь я сейчас
В тесную душность юрты.
Словно покойника глаз
Месяц глядит с высоты.
Стала потише пурга,
Все ж заметает мой след.
Тонет в пушинках нога,
В этом мне радости нет.
Впрочем, кому же следы
В этой пустыне искать?
Снег, и пространство, и льды,
Снежная льдяная гладь.
Я беспредельно один,
Тонут слова на лету.
Жди умножения льдин,
Дьяволы смотрят в юрту.
<Я из бедной страны:>
NoNoNoNo Я из бедной страны.
NoNoNoNo - Кто сказал? Кто сказал?-
NoNoNoNo Я из бедной страны.
NoNoNoNo Лета нет. Нет весны.
NoNoNoNo День мой мал.
Ты из пышной страны.
- Кто сказал? Кто сказал?-
Ты из пышной страны.
Нежны чары Луны.
Свежи снежные сны.
Жив кристалл.
NoNoNoNo Шесть безумных смертей.
NoNoNoNo - Кто сказал? Кто сказал?-
NoNoNoNo Шесть безумных смертей,
NoNoNoNo Шесть тридцатостей дней,
NoNoNoNo Шесть безумных ночей.
NoNoNoNo Я устал.
Шесть негаснущих дней.
- Кто сказал? Кто сказал?-
Шесть негаснущих дней,
Шестью тридцать огней,
Шесть костров, вес светлей,
Вот, ты ал!
NoNoNoNo - А потом? Что потом?
NoNoNoNo - Кто сказал? - Я сказал.-
NoNoNoNo - Ты, с горячим лицом?-
NoNoNoNo - Я, вещун. Что потом?-
NoNoNoNo - Смерть с венцом.- Смерть с концом?-
Я упал.
<Явились, вот один, другой:>
Явились, вот один, другой,
И третий, и четвертый
Их не ударишь острогой,
Не ткнуть рукой, не пнуть ногой,
Здесь лишь глядеть на мертвый рой,
Здесь тени распростерты.
Их пронизая острием,
Не досягнешь ни мало.
Не отступают пред мечом,
Они во всем, они ни в чем,
И каждый смотрит палачом,
Твердя Конец - начало.
Четвертый, пятый, и шестой,
Седьмой, восьмой для круга.
Тринадцать их передо мной,
Темнеют, зыбясь пеленой,
Вне чисел вьются под Луной,
От Севера до Юга.
Восток захвачен и Закат,
И верх и низ - все в мире
Везде на тень наткнется взгляд,
Грозящий призрачностью Ад,
Три измеренья, говорят,
Они твердят - четыре.
Замкнись,- недостоверна дверь,
Проходят через стены.
Смешались - завтра и теперь,
И верь себе или не верь,
Кругом - тысячеглазый зверь,
Поток с мерцаньем пены.
Какой бы маленький предмет
Ни встал передо мною,
За ним зловещий тенесвет,
За ним, пред ним ползучий след,
Бесплотный дух, что мглой одет,
И оживлен Луною.
Замкнулся наглухо в юрте,
Но ждать недолго буду
Какой-то шепот в духоте,
И чей-то хохот в темноте,
Пришли, сошлись, густеют - те,
Со мной, во мне, повсюду
<Тюлень. Пингвин. Глупыш:>
Тюлень. Пингвин. Глупыш.
Снега. Мерцанье. Тишь.
Ищи. Хоть целый день.
Глупыш. Пингвин. Тюлень.
Пройди. Весь снег до льдин.
Тюлень. Глупыш. Пингвин.
И сам я отупел.
Слепит простор Он бел,
И сам я стал как зверь.
Все дни одно - Теперь.
Гляжу, перед собой.
Сижу, слепой, тупой.
Себя не различишь.
Снега. Мерцанье. Тишь.
<Белоглазые пингвины:>
Белоглазые пингвины,
Сумасшедший птичий дом.
Брюхом белы, черны спины,
И как будто мыслят ртом.
Уж не молятся ли Богy,
Чтобы пищи он послал?
Нужно ж есть хоть понемногу,
А живот у них немал.
Вверх поднявши клюв прожорный,
Позабыл летать пингвин,
Брюхом белый, задом черный,
Растолстевший господин.
С неизвестной мглой не споря,
Угол взяв за целый мир,
Получает ренту с моря
И с земли двойной банкир.
Вместо крыльев, культи - руки,
Пища - снизу, что ж летать
С Небом лучше быть в разлуке,
Близко, низко, тишь да гладь.
Паралитики для лета,
Отреклись в своем крыле
От небесного намета,
Чтобы ползать по земле.
На прибрежьи, в числах цельный,
Раздаваясь в даль и в ширь,
Многобрюшный, многотельный,
Сытый птичий монастырь.
Вон проходят над волнами
Чернобелою толпой,
И культяпыми крылами
Помавают пред собой.
Вон, напыжившись, яруют.
Два и два, откинув лбы,
Шеи шеями целуют,
Привставая на дыбы.
Предполярное виденье,
Альбатрос наоборот,
Птица - земность, отупенье,
Птица - глупость, птица - скот.
<Дьявол, кто ты?- Ветер, Ветер:>
- Дьявол, кто ты?- Ветер, Ветер.
- Что ты ищешь?- Я свищу.
- Что ты ищешь?- Долю, волю.
Вьюсь, свиваюсь, трепещу.
Возрастаю в вихре свиста.
Замираю, чуть шепчу.
Медлю там, где степь цветиста.
Моровую язву мчу.
- Дьявол, Дьявол, для чего же
Ты цветы смешал с чумой?
- Иль не все одно и то же?
Мчать что мчится - праздник мой.
И ужели не пригоже
Цвет цветет разъятых ран?
Красен мак, и язва-тоже.
Я - прохожий чрез туман.
- Ты - жестокий! Дьявол, Дьявол!
- Зззить!-Качнулася Луна.
- Стой! - Куда там! Скрылся Дьявол.
Полночь. Сумрак. Тишина.
<Если б мне хотя вина:>
Если б мне хотя вина,
Этой огненной воды!
Был бы бочкой я без дна
От звезды и до звезды!
Я бы выпил за снега,
Раз в снегах мне жить дано.
Я бы выпил за врага,
Раз сражаться суждено.
Я бы выпил за себя,
Раз родился я такой.
Винный кузов теребя,
Упивался б день деньской.
А теперь? Я пью лишь кровь,
Да густой, как деготь, жир,
Чтоб идти за зверем вновь,
Обеспечить скучный пир.
Я пьянею лишь тогда,
Как от лунной темноты
И от ветра, иногда,
Мерно пляшет дверь юрты.
И ручной пингвин в тиши
Трется об ноги мои,
И змеиности души
Я качаю в забытьи.
<Я нашел, как развеять мне скуку:>
Я нашел, как развеять мне скуку,
Как быть светлым, мне в муке моей.
Я от Ветра разведал науку
Быть веселым в напеве скорбей.
Запою, заведу, загуторю,
Сам с собой без конца говорю.
Не позорно ль быть преданным гopю?
Можно в сердце затеять зарю.
Всю равнину от края до края
Я прошел в этом царстве снегов
И певучие руны слагая,
Заносил их на снежный покров.
И пройдя по зеркальности синей,
Начертал я заклятья на льду,
Опушил их серебряный иней,
Заманил в заговор я звезду.
Проиграло мне хором Молчанье
Безглагольную песню свою.
Из снегов предо мной изваянья
Я в них жизнь заклинаньем впою.
Этим Месяцем желтым, ущербным,
Покачнувшим златые рога,
Сохранившимся прутиком вербным,
Я велю вам Живите, снега.
Оживляются странные лики,
Много созданных снежных людей
Если б было немного брусники,
Я б раскрасил в них пламя страстей.
Подожду, как совсем покраснеет,
Пред ущербом последним, Луна
Капли три она крови мне свеет,
Я их вброшу, в их сердце, до дна
<Снежные люди устроены:>
Снежные люди устроены,
Снежные боги при них.
Люди, как каста, утроены,
Бог - дополнительный стих.
Месяцем боги отмечены,
Кровью ущербной Луны,
В членах они изувечены,
Быть как отдельность должны.
Те,- как болезнью слоновою
Важно распучив живот,-
С алчностью смотрят суровою,
Мир это пища им в рог.
Те, развернув семипалые
Руки, по тысяче рук,
Зубы оскалили алые,-
Надо почтенья вокруг.
Те, разукрасившись блестками,-
Женская будет статья,-
Вместе с мужчинами - тезками
Славят восторг бытия.
Груди у них поразвешаны
Вроде как будто лозы,
Взоры глядящих утешены,
Даже до нежной слезы.
Дальше герои вельможные,
Палица в каждой руке,
Это - столпы придорожные,
Дамбы в великой реке.
Если без них, так разъедется
Влага в чрезмерный разлив,
Лоб здесь у каждого медится,
Каждый охранно красив.
Дальше - со лбом убегающим,
Это советники все,
Взором мерцают мигающим
В мудрой и хитрой красе.
Зная, что столь предпочтителен
Зад пред неверным крылом,
Их хоровод умилителен,
Каждый мешок здесь мешком.
Дальше - фигуры медвежие,
Храбрости бравый оплот,
Кровью помазаны, свежие,
Сильные, добрый народ.
Я освятил их заклятьями,
Кровью своей окропил,
Будьте здесь слитными братьями,
Связью устойных стропил.
Я освятил их напевами,
Кровью и птиц и зверей,
Будьте как юноши с девами,
В страсти любовной своей.
Я освятил их гаданьями,
Кровью ущербной Луны,
Будьте моими созданьями,
Будьте, хочу, вы должны.
Я прохожу в этом множестве,
Кровью я лики кроплю,
Царствуйте здесь в многобожестве,
Каждого я полюблю.
Будут вам жертвы багряные,
Алости снова и вновь,
Капли кроплю я румяные,
Чару влагаю я в кровь.
| |
| Просмотров: 417 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры