Александровский Василий Дмитриевич - Стихотворения, Страница 3 - Книги

;

Рвутся в мир, где на огненном троне

Восседает раскованный Труд.

1920.

* * *

Горе тем, кто ослепли в огне

И завязли в будничной склоке -

Никогда не забыть им о звонкой весне,

О звенящей весне на Востоке...

И когда на шумящие улицы

Робко падает день голубой,

Как мне хочется к ним вернуться

И тащить их вперед за собой...

Чтоб враги бубенцами не брякали,

Улюлюкать не смели на них,

Я хочу быть солнечным якорем

В эти новые трудные дни.

Пусть все старое злобой щерится -

С них довольно кровавых причуд,

Я свое истощенное сердце

Им, как факел зажженный, вручу...

Каждый камень кричит громогласно,

Что он видел в предутреннем сне,

Как Октябрь наездником красным

Пролетел на стальном скакуне...

Будут дни, беззакатное солнце

Нас напоит горячим вином,

Ведь недаром же прошлое гонится

За умчавшимся вдаль скакуном!

Ведь недаром костлявые пальцы

Простирает над нами Вчера,

Все надеясь, что замертво свалится

Красный всадник у солнечных врат!

Никогда, никогда не сольются

День и ночь в одну колею,

Никогда не умрет Революция,

Не окончив работу свою.

Я хочу вам сегодня сказать -

Не пора ль из-под маски испуга

Посмотреть хорошенько в глаза

Без обмана и лжи друг другу?

Не пора ль перестать скулить

На огни из своих подворотен, -

Мы из мглистых туманов пришли

Для великой и трудной работы!..

Верьте мне, близок праздничный час,

Льется солнце по нашим дорогам.

Эта жизнь будет храмом для нас,

Труд - веселым и солнечным богом.

* * *

Бешено,

Неуемно бешено

Колоколом сердце кричит:

Старая Русь повешена

И мы - ее палачи.

Слава солнечной казни,

Слава корявым рукам,

Кто в себя не вмещает Разина,

Пусть и мне даст кличку: хам.

А я и другие

Железным прыжком - в века,

Нервы - в узлы тугие,

Солнце - в карман и в рукав.

Ничего, если мы сомнем

Каблуками чахлые травы,

Это жизнь запела огнем,

Это жизнь именины правит.

К чорту старый ненужный хлам.

Не волнует, не давит вчерашнее,

И в пути мне совсем не страшно,

Что вдогонку засвищут: хам...

Бешено,

Неуемно бешено

Колоколом сердце кричит:

Старая Русь повешена.

И мы - ее палачи.

1923.

* * *

Ну да, люди все такие,

И я быть таким не стыжусь, -

Тот Нью-Йорк любит, этот - Киев,

Кто в Америку верит, кто - в Русь.

Каждый где-нибудь, чем-нибудь занят,

Солнце пьют и китаец и сарт,

Но ведь лучше быть нищим в Казани,

Чем в Париже иметь миллиард.

Эти степи, что дышут песками,

Эти рощи, что сеют грусть...

Кто же, кто же поднимет камень

На мою беззакатную Русь?

Был Октябрь. Было шумно и дымно.

Была осень, а пахло весной...

Никогда не смог бы я выменять

Синеглазый свой край - на иной.

1924.

ИЗ ЦИКЛА "ОКТЯБРЬ".

Звени, Октябрь, синими снежинками,

Пой шелестом знамен в ликующих сердцах, -

За черными, тяжелыми поминками

Мы будем праздновать свой праздник без конца.

Сегодня в душах - красные гвоздики,

Сегодня в мускулах - железо н гравий

Как часовой Октябрь огнеликий

Стоит у входа в солнечные дни.

Борьба и Труд всегда и всюду с нами.

О, эти смуглые от солнца близнецы!

Они кричат стальными голосами

О светлой радости во все концы.

Сегодня, о минувшем вспоминая,

Возлюбленный к возлюбленной прильнет, -

Так много жизни с'ела ночь немая,

Так много сил украл минувший гнет...

Звени, Октябрь, синими снежинками,

Пой шелестом знамен в ликующих сердцах, -

За черными, тяжелыми поминками

Мы будем праздновать свой праздник без конца.

1921-1923.

КУЗНИЦА ПРИ ДОРОГЕ.

Вот кузница при дороге

Стоит, как гриб, разбухший под дождем.

Кузнец - Игнат. Уже старик. Безногий,

Дрожащий над ухватом и гвоздем.

Глаза белесые. В заплатанной рубахе.

Уже с утра он под осадой баб.

Кричат, ругаются. Но жизнь - в тяжелом взмахе,

В презрении на высохших губах.

А на полу среди плевков и сора

Заклепка к плугу, зуб от бороны,

Заржавленная, старая рессора

И штык с войны.

Игнат суров. Лицо в угрюмых складках,

Да и тяжел теперь он на под'ем, -

Вот к непогоде колет под лопаткой.

Весь дребезжит. Пора уже на слом.

Но смерть молчит. А жить, так жить у горна.

Неделя, две - и захрустит ледок.

Все также равномерно и упорно

Заходит по подковам молоток.

И кузница стара. Вся на подпорках,

Но и она кряхтит, а не сдает.

Молчит Игнат. Он продымит махоркой

Неделю. Месяц. Может быть и год.

Живет старик, живет. Седеет редкий волос.

Кряхтит и охает. Работает молчком.

Но всю мужицкую соломенную волость

Он держит под железным молотком,

1923.

НА РАБФАКЕ.

Голова переполнена кладью,

Перегрузишь - сорвешься назад.

А у Тони поблескивают радугой

Большие лесные глаза.

Нет, сегодня работать не сможется, -

Голова нагружалась с утра,

И кивает ей ласковой рожицей

Со стены ее маленький брат.

В серой комнате пятеро, пятеро...

Тяжело так работать и жить, -

Ведь хочется вспомнить о матери,

О пьяном запахе ржи...

Не уйдет, - подождет "финансовый"...

Разве памятью убежишь

От далекой затерянной станции,

От плетней и соломенных крыш?

И частенько, разбитая, дряблая, -

Не успеет за книгой засесть, -

Осыпается белая яблоня

Под соловьиную песнь.

Но уже отвыкает от слабости, -

Город стер тишину деревень,

И клокочущим счастьем и радостью

Тоня новый встречает день.

Потому, под тяжелою кладью

(Когда больше вместить нельзя) -

У Тони поблескивают радугой

Большие лесные глаза.

1923.

* * *

Да, такие бывают напасти,

Что на сердце ложатся как ночь, -

У веселой уборщицы Насти

Умерла в понедельник дочь.

Я частенько захаживал к Вере

И ко мне приходила она;

Палец в рот и станет у двери

Или сядет на стул у окна.

(Знала, знала, что я скучаю:

Угадывала по лицу...) -

- Вера, хочешь сладкого чаю?..

И сквозь острые зубки:

- Хоцу..

А когда я читал о Донбассе,

О финансах, о красном враге,

Приходила и...

- Дядя Вася,

Покацай меня на ноге.

- Сколько лет тебе, Вера?

- Двести...

- Что сегодня?

- Сегодня - вцера...

Сколько раз коротали мы вместе

Незаполненные вечера.

Да, такие бывают напасти,

Что на сердце ложатся как ночь, -

У веселой уборщицы Насти

Умерла в понедельник дочь.

1924.

Александровский В. - Василий Дмитриевич Александровский - род. в селе Баскакове Смоленской губ. 3 января (ст. ст.) 1897 г. Начал писать с 1913 г. В этом году в московском журнале "Живое Слово" впервые было напечатано его стихотворение "В дороге". Отдельные издания: 1) Восстание. Изд. Моск. Пролеткульта. М. 1919. 2) Рабочий поселок. Издательство и год те же. 3) Север. Изд. и год те же. 4) Утро. Изд. Всерос. Ассоциации Пролет. Писателей. М. 1921. 5) Россыпь огней. Изд. "Кузница". М. 1922. 6) Солнечный путь. Изд. Пролеткульта. II. 1922. 7) Звон солнца. Стихи и поэмы. Кн. 1-я. Изд. "Кузница". М. 1923. 8) Шаги. Изд. "Московский Рабочий". М. 1924. 9) Ветер. Гос. Изд-во. М. 1925. 10) Поэма о Пахоме. Изд. "Красн. Новь". М. 1923.

Александровский Василий Дмитриевич. - 3.1.1897-13.11.1934. Входил в литературную группу "Кузница".

"Подкованные годы". М, 1926. "Костер". М., 1929. Стихотворения и поэмы. М., 1957.

Поэты - Революции. Русская поэзия первых десятилетий Советской власти о Великом Октябре

М., "Правда", 1987

"Взрывайте..."

Из цикла "Борьба"

Вожатому

Деревня (Отрывок из поэмы)

Красноармейцам

* * *

Взрывайте,

Дробите