| Главная » Книги |
Агнивцев Николай Яковлевич - Блистательный Санкт-Петербург, Страница 2
Агнивцев Николай Яковлевич - Блистательный Санкт-Петербургsp;
19. Граф Калиостро Колонный Эрмитажный зал
Привстал на цыпочки!.. И даже
Амуры влезли на портал!
Сам император в Эрмитаже
Сегодня польку танцевал.
Князь К., почтен и сановит,
Своей супруге после танца
В кругу галантных волокит
Представил чинно иностранца,
Весьма почтенного на вид.
- Граф Калиостро, розенкрейцер,
Наимудрейший из людей!
Единственный из европейцев,
Алхимик, маг и чародей!!
Прошло полгода так... И вот,
Графине граф заметил остро:
- Вам надо бы продолжить род
Совсем не графов Калиостро,
Ну, а как раз наоборот!
Княгиня, голову склоня,
В ответ промолвила смиренно:
- Ах, не сердитесь на меня,
Я невиновна совершенно!..
Ну, что могла поделать я?
Граф Калиостро, розенкрейцер,
Наимудрейший из людей!
Единственный из европейцев,
Алхимик, маг и чародей!!
20. Князь Павел С князем Павлом сладу нету!
Comprenez vous, дело в том,
Что к статс-даме он в карету
Под сиденье влез тайком!
Не качайте головами!
Ведь беды особой нет,
Если было той статс-даме
Только... только 20 лет!..
Это было в придворной карете
С князем Павлом в былые года.
Это было при Елизавете
И не будет уж вновь - никогда!
И, прикрывши ножки тальмой,
Затряслась статс-дама: - "Ой,
"Сколь вы прытки, государь мой,
И - сколь дерзостны со мной!"
Князь ей что-то тут невнятно
Прошептал... И - стихло там!..
Ведь любовь весьма приятна -
Даже... даже для статс-дам!
Это было в придворной карете
С князем Павлом в былые года.
Это было при Елизавете
И не будет уж вновь - никогда!
И, взглянув на вещи прямо,
Поборов конфуз и страх,
Очень долго та статс-дама
Пребывала в облаках!..
И у дома, спрыгнув наземь
С той заоблачной стези,
Нежно так простилась с князем
И промолвила: - "Мерси."
Это было в придворной карете -
С князем Павлом в былые года.
Это было при Елизавете
И не будет уж вновь - никогда!
21. В Архипелаге Под сенью греческого флага,
Болтая с капитаном Костой,
Средь островов Архипелага
Мне вспомнился "Елагин остров!"
Тот самый сухопутный остров,
Куда без всяких виз французских,
Вас отвозил легко и просто
Любой извозчик Петербургский...
И в летний день, цветами пестрый,
И в индевеющие пурги -
Цвети, цвети, "Елагин остров",
Цветок в петлице Петербурга!
Вы помните тот вечно-звонный
Неугомонный "Красный дом",
Вздымающий свои фронтоны
В великолепии своем?
Где с давних пор в российском мраке,
На целый миp, средь этих зал,
Российской Мысли вечный факел
Неугасаемо пылал;
Где каждый год, в звенящем гаме
Под неустанный смех и спор,
Двадцатилетними глазами
Сверкал гигантский коридор!..
Там, под гуденье аудиторий,
Средь новых лиц и новых дней,
Вздыхает в старом коридоре
Тень мертвой Юности моей...
23. Елисавет Ау, века? Ах, где ты, где ты,
Веселый век Елизаветы,
Одетый в золото и шелк?..
Когда в ночи, шагая левой,
Шел на свиданье, как Ромео,
К императрице целый полк!
Когда на царском фестивале
Сержанты томно танцевали
С императрицей менуэт...
Любила очень веселиться
Веселая императрица
Елисавет!
Ay, века? Ах, где ты, где ты,
Веселый век Елизаветы,
Когда на площади Сенной
Палач в подаренной рубахе
К ногам царицы с черной плахи
Швырнул язык Лопухиной!
И крикнул с пьяною усмешкой:
"Эй, ты, честной народ, не мешкай!
Кому язык? Берешь, аль нет?!"
Любила очень веселиться
Веселая императрица
Елисавет!
24. На "Петербургской стороне" Все это было в переулке
На "Петербургской Стороне",
Где все шаги чрезмерно гулки,
И в поэтической прогулке
Вы поболтать позвольте мне
О том, что было в переулке
На "Петербургской Стороне"...
В том переулке был домишко,
Ну, а в домишке том - "она"
С полуразрезанною книжкой,
С тоской, вязаньем и Амишкой
Майора некого жена!
В том переулке был домишко,
Ну, а в домишке том - "она"!
Майор! Майор! Но где майор же?
Майор воюет на войне!
Что может быть на свете горше
Судьбы скучающей майорши
На "Петербургской Стороне"?
Майор! Майор! Но где майор же?
Майор воюет на войне!
Но вот коллежский регистратор
Встал перед нею "agenoux"
И, сделав под окном сперва тур,
В любви пылая, как экватор,
Прельстил Майорову жену
Коллежский этот регистратор,
Пред нею вставши "agenoux".
Что ж? Кроме всяческих военных
Есть и гражданские чины!
И, не позоря чин военный,
Мы беспристрастно совершенно
Отметить все же тут должны,
Что, кроме всяческих военных,
Есть и гражданские чины!
25. В 5 часов утра - "Мой Бог, вот скука!.. Даже странно,
Какая серая судьба:
Все тот же завтрак у "Контана",
Все тот же ужин у "Кюба"!..
И каждой ночью, час от часа,
В "Крестовском," в "Буффе", у "Родэ"
Одни и те же ананасы,
Одн и те же декольте!..
В балете же тоска такая,
Что хоть святых вон выноси!..
Все та же Павлова 2-ая,
Цыгане воют, как гиены,
И пьют, как 32 быка!..
В Английском клубе - неизменно -
Тоска и бридж! Бридж и тоска!..
И, вообще, нелепо-странно
Жить в этом худшем из веков,
Когда, представьте, рестораны
Открыты лишь до трех часов!..
Едва-едва успел одеться,-
Уже, пожалте, спать пора!..
И некуда гусару дeться
Всего лишь в 5 часов утра!..
Гусар слезу крюшона вытер,
Одернул с сердцем рукава
И молвил вслух: - "Проклятый Питер!"
- "Шофер, на острова!" ...
26. Туманная история Ах, это все чрезмерно странно,
Как Грандиссоновский роман...
И эта повесть так туманна,
Зане в то время был туман...
И некто в серой пелерине,
Большой по виду ферлакур,
Промолвил даме в кринолине
Многозначительно: "Bonjour".
И долго там в тумане некто
С ней целовался, неспроста,
От "Вознесенского проспекта"
До "Поцелуева моста".
Но кто ж она-то?.. Как ни странно,
Без лиц ведется сей роман!..
Ах, эта повесть так туманна,
Зане в то время был туман...
И некто в черной пелерине,
Столкнувшись с ними, очень хмур,
Промолвил даме в кринолине
Многозначительно: "Bonjour".
И долго там в тумане некто
Бранился с нею, неспроста,
От "Поцелуева моста",
До "Вознесенского проспекта"...
27. Четыре "Кюба"! "Контан"! "Медведь"! "Донон"!
Чьи имена в шампанской пене
Взлетели в Невский небосклон
В своем сверкающем сплетеньи!..
Ужель им больше не звенеть?!..
Ужель не вспенят, как бывало,
"Кюба", "Контан", "Донон", "Медведь"
Свои разбитые бокалы?!..
Пусть филистерская толпа
Пожмет плечами возмущенно -
Нет Петербурга без "Кюба"!
Нет Петербурга без "Донона"!..
28. Гранитный призрак Как бьется сердце! И в печали,
На миг былое возвратив,
Передо мной взлетают дали
Санкт-Петербургских перспектив!..
И, перерезавши кварталы,
Всплывают вдруг из темноты
Санкт-Петербургские каналы,
Санкт-Петербургские мосты!
И, опершись на колоннады,
Встают незыблемой грядой
Дворцов гранитные громады
Над потемневшею Невой.
Пусть апельсинные аллеи
Лучистым золотом горят,
Мне петербургский дождь милее,
Чем солнце тысячи Гренад!..
Пусть клонит голову все ниже,
Но ни друзьям и ни врагам
За все Нью-Йорки и Парижи
Одной березки не отдам!
Что мне Париж, раз он не русский?!
Ах, для меня под дождь и град
На каждой тумбе петербургской
Цветет шампанский виноград!
И застилая все живое,
Туманом невским перевит,
Санкт-Петербург передо мной
Гранитным призраком стоит!..
29. План города Санкт-Петербурга В Константинополе у турка
Валялся, порван и загажен,
"План города Санкт-Петербурга"
("В квадратном дюйме - 300 сажен").
И вздрогнули воспоминанья!..
И замер шаг... И взор мой влажен...
В моей тоске, как и на плане -
"В квадратном дюйме - 300 сажен"!
30. Букет от "Эйлерса" Букет от "Эйлерса"! Вы слышите мотив
Двух этих слов, увы, так отзвеневших скоро?
Букет от "Эйлерса", того, что супротив
Многоколонного Казанского собора!..
И помню я: еще совсем не так давно,
Ты помнишь, мой букет, как в белом, белом зале
На тумбочке резной у старого панно
Стоял ты в хрустале на Крюковом канале?
Сверкала на окне узоров льдистых вязь,
Звенел гул санного искрящегося бега,
И падал весело декабрьский снег кружась!
Букет от "Эйлерса" ведь не боялся снега!
Но в три дня над Невой столетье пронеслось!
Теперь не до цветов! И от всего букета,
Как срезанная прядь от дорогих волос,
Остался мне цветок засушенный вот этот!..
Букет от "Эйлерса" давно уже засох!..
И для меня теперь в рыдающем изгнаньи
В засушенном цветке дрожит последний вздох
Санкт-Петербургских дней, растаявших в тумане!
Букет от "Эйлерса"! Вы слышите мотив
Двух этих слов, увы, так отзвеневших скоро?
Букет от "Эйлерса", того, что супротив
Многоколонного Казанского собора!..
31. Дама в карете В Париж! В Париж! Как сладко-странно
Ты, сердце, в этот миг стучишь!..
Прощайте, невские туманы,
Нева и Петр! - В Париж! В Париж!
Там дым всемирного угара,
RuedelaPaix, "GrandeOpera",
Вином залитые бульвары
И - карнавалы до утра!
Париж - любовная химера!
Все пало пред тобой уже!
Париж Бальзака и Бодлера,
Париж Дюма и Беранже!
Париж кокоток и абсента,
Париж застывших Луврских ниш,
Париж Коммуны и Конвента
И - всех Людовиков Париж!
Париж бурлящего Монмартра,
Париж Верленовских стихов,
Париж штандартов Бонапарта,
Париж семнадцати веков!
И тянет, в страсти неустанной,
К тебе весь мир уста свои,
Париж Гюи де Мопассана,
Париж смеющейся любви!
И я везу туда немало
Добра в фамильных сундуках:
И слитки золота с Урала,
И перстни в дедовских камнях!
Пускай Париж там подивится,
Своих франтих расшевеля,
На черно-бурую лисицу,
На горностай и соболя!
Но еду все ж с тоской в душе я!
Дороже мне поклажи всей
Вот эта ладанка на шее!
В ней горсть родной земли моей!
Ах, и в аллеях Люксембурга,
И в шуме ресторанных зал -
Туманный призрак Петербурга
Передо мной везде стоял!..
Пусть он невидим! Пусть далек он!
Но в грохоте парижских дней
Всегда, как в медальоне локон,
Санкт-Петербург - в душе моей!
Когда тебя увижу, вдруг,
Вмиг, под дрожащей пеленою,
Весь старый пышный Петербург
Встает, как призрак, предо мною:
Декабрьских улиц белизна,
Нева и Каменноостровский,
И мирный говор Куприна,
И трели Лидии Липковской;
И пробка шумнаго "Аи",
И Вильбушевич с Де-Лазари;
Пажи бессменные твои -
На пианино, и гитаре;
И - всех встречающий дом твой,
Где не слыхали слова: "Тише!"
И - неразрывные с тобой
Александринские афиши!..
Ты - знамя юности моей,
Тебя несу в душе доныне!..
Ты - отблеск петербургских дней
На приютившей нас чужбине!
33. Голубая дама В этот день, как огромный опал,
Было небо прозрачно... И некто,
В черный плащ запахнувшись, стоял
На мосту у "Большого проспекта"...
И к нему, проскользнув меж карет,
Словно выйдя из бархатной рамы,
Подошла, томно вскинув лорнет,
В голубом незнакомая дама...
Был на ней голубой кринолин,
И была вся она - голубою,
Как далекий аккорд клавесин,
Как апрельский туман над Невою...
- "Государь мой, признайтесь: ведь вы
Тот вельможа, чей жребий так славен,
Князь Тавриды Потемкин?" - "Увы,
"Я всего только старый Державин!".
И, забыв о Фелице своей,
Сбросив с плеч тяготившие годы,
Старый мастер сверкнул перед ней,
Всею мощью Державинской оды...
Но она, подобрав кринолин,
Вдаль ушла, чуть кивнув головою...
Как далекий аккорд клавесин,
Как апрельский туман над Невою...
34. На рассвете Рассветает! Даль зовет
В вихри звоном санным!..
Тройка стынет у ворот...
- "Ну-ка, Петр, к цыганам!"...
Гаркнул зычно Петр: "Па-а-а-ди!"
(Парень он таковский!)
И остался позади
"Каменноостровский"!..
Лейб-гycapскиe усы
Вмиг заиндевели...
И уткнулись все носы
В серые шинели!..
И, сквозь снежный адамант,
Для лихой попойки,
Залетели в "Самарканд"
Взмыленные тройки!
- "Тусса! Тусса! Тусса!
Мэкамам чочо!..
"Це-е-еловаться горячо!"...
35. Триптих Кулебяка "Доминика",
Пирожок из "Квисисаны",
"Соловьевский" бутерброд...
Вот триптих немного дикий,
Вот триптих немного странный,
Так и прыгающий в рот!..
Каждый полдень, хмуря лики,
Предо мною из тумана
Трое призраков встает:
- Кулебяка "Доминика",
Пирожок из "Квисисаны",
"Соловьевский" бутерброд!..
36. Екатерининский канал Вы не бывали
На канале?
На погрузившемся в печаль
"Екатерининском канале",
Где воды тяжелее стали
За двести лет бежать устали
И побегуть опять едва ль...
Вы там наверное бывали?
А не бывали! - Очень жаль!
Эрот в ночи однажды, тайно
Над Петербургом пролетал,
И уронил стрелу случайно
В "Екатерининский канал".
Старик-канал, в волненьи странном,
Запенил, забурлил вокруг
И вмиг - Индийским Океаном
Себя почувствовал он вдруг!..
И, заплескавши тротуары,
Ревел, томился и вздыхал
О параллельной "Мойке" старый
"Екатерининский канал"...
Но, "Мойка" - женщина. И бойко
Решив любовные дела,-
Ах!.. - "Крюкову каналу" "Мойка"
Свое теченье отдала!..
Ужасно ранит страсти жало!..
И пожелтел там, на финал,
От козней "Крюкова канала"
"Екатерининский канал"!..
Вы не бывали
На канале?..
На погрузившемся в печаль
"Екатерининском канале",
Где воды тяжелее стали
За двести лет бежать устали
И побегут опять едва ль?
Вы там наверное бывали?
А не бывали! - очень жаль!
37. Коробка спичек Как вздрогнул мозг! Как сердце сжалось!
Весь день без слов! Вся ночь без "сна!
Сегодня в руки мне попалась
Коробка спичек Лапшина...
Ах, сердце - раб былых привычек!
И перед ним виденьем, вдруг
Из маленькой коробки спичек
Встал весь гигантский Петербург:
Исакий! Петр! Нева! Крестовский!
Стозвонно-плещущий Пассаж!
И плавный Каменноостровский!
И баснословный Эрмитаж!
И первой радости зарница!
И грусти первая слеза!..
И чьи-то длинные ресницы...
И чьи-то серые глаза...
Поймете ль вы, чужие страны,
Меня в безумии моем?
Ведь это юность из тумана
Мне машет белым рукавом...
Последним шепотом привета
От Петербурга лишь одна
Осталась мне всего лишь эта
Коробка спичек Лапшина...
38. Когда голодает гранит Был день и час, когда, уныло
Вмешавшись в шумную толпу,
Краюшка хлеба погрозила
Александрийскому столпу!
Как хохотали переулки,
Проспекты, улицы!.. И вдруг
Пред трехкопеечною булкой
Склонился ниц Санкт-Петербург!
И в звоне утреннего часа
Скрежещет лязг голодных плит!..
И вот от голода затрясся
Елисаветинский гранит!..
Вздохнули старые палаццо...
И, потоптавшись у колонн,
Пошел на Невский продаваться
Весь блеск прадедовских времен!..
И сразу сгорбились фасады...
И, стиснув зубы, над Невой
Восьмиэтажные громады
Стоят с протянутой рукой!..
Ах, Петербург, как странно-просто
Подходят дни твои к концу!..
Подайте Троицкому мосту,
Подайте Зимнему дворцу!..
39. Вы помните былые дни Вы помните былые дни,
Когда вся жизнь была иною?!
Как были праздничны они
Над петербургскою Невою!
Вы помните, как ночью вдруг
Взметнулись красные зарницы
И утром вдел Санкт-Петербург
Гвоздику юности в петлицу?
Ах, кто мог знать, глядя в тот раз
На двухсотлетнего гиганта,
Что бьет его последний час
На... Петропавловских курантах!
И вот иные дни пришли!
И для изгнанников дни эти
Идут вдали от их земли
Тяжелой поступью столетий.
Вы помните иглистый шпиц,
Что Пушкин пел так небывало?
И пышность бронзовых страниц
На вековечных пьедесталах?
И ту гранитную скалу,
Где всадник взвился у обрыва;
И вдаль летящую стрелу
Звенящей Невской перспективы;
И вздох любви н 
| |
| Просмотров: 352 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры