Жулев Гавриил Николаевич - Стихотворения, Страница 2 - Книги

align="justify">

И брюки и жилеты,

А мы бежим с тобой

К российскому тайлёру -

Какой уж тут покрой,

Лишь только было б впору!

Пускай богач несет

Мешки в ломбард, для росту,

А мы же свой доход

Несем подальше к мосту!

Зато ведь богачам

Подагрой сводит ногу,

А мы, привыкши к щам,

Здоровы, слава богу!

На днях вот богача,

От преизбытка пищи,

При помощи врача

Стащили на кладбище;

Какой был крик и вой -

Пересказать нет средства!

Ну, точно на Сенной, -

Из-за его наследства.

Придет пора и нам!

Но мы с тобой, дружище,

Отправимся к отцам

Без шуму на кладбище,

Потащат нас с двора

На скорбной колеснице...

Addio! {*} фельдшера

Обуховской больницы.

{* Прощайте! (Итал.) - Ред.}

1862

392. ЧИЖИК

На грош не верят в лавке,

Начальник строг и лют,

И мне, увы! прибавки

За службу не дают;

От службы хуже кия

Иссох я - ну хоть брось!

А между тем другие

Всё лезут врозь да врозь...

Болтают, что начальник

Не прочь подчас того...

На днях вот умывальник

Он взял у одного,

А у другого дрожки

Взял нынче по весне...

По этой вот дорожке

Пройтись бы надо мне...

Ох! смертная охота,

Да участь-то горька:

Ведь из вещей всего-то

В каморке бедняка

Лишь пара ветхих книжек,

Гитара, да пенсне,

Да мой приятель-чижик,

Висящий на окне.

"Постой, постой!.. вот штука!.. -

Я вскликнул в тот момент. -

Начальнику снесу-ка

Я чижика в презент;

Признаться, тяжело мне

Расстаться было с ним:

Он другом был в Коломне

Единственным моим!"

Ах! сняв с окошка клетку,

От горести дрожа

И завернув в салфетку

И клетку и чижа,

Расстроен, с мутным взглядом,

Крепясь от горьких слез,

К начальнику я на дом

Чиликалку понес.

Увидевши, что ношей

Я был обременен,

Начальник мой хороший

Прислугу выгнал вон;

И стал со мной - о диво! -

Любезен не в пример

И вопросил учтиво:

"Что это - несессер?.."

"Нет-с, - говорю я, - клетка;

А в клетке чижик..." - "Что-с?

Сказал начальник едко,

Задравши кверху нос. -

Вы думали, что взяткой

Прельщусь я! - крикнул он.

Ах вы, мальчишка гадкий!..

Извольте выйти вон!.."

И, право, уж не помню,

Как в милые края,

В любезную Коломню

С чижом вернулся я.

Поступок неуместный

Надежды все пресек

И доказал, что _честный_

Начальник человек.

<1863>

393. ПЕТРУШКА

К нам на двор шарманщик нынче по весне

Притащил актеров труппу на спине

(Деревянных, впрочем, а не тех живых,

Что играют роли из-за разовых).

Развернул он ширмы посреди двора;

Дворники, лакеи, прачки, кучера

Возле ширм столпились, чтобы поглазеть,

Как Петрушка будет представлять комедь...

Из-за ширм Петрушка выскочил и ну:

"Эй, коси-малина, вспомню старину!"

Весело Петрушка пляшет и поет;

"Молодец каналья!" - говорит народ.

Вот пришли арапы, начали играть, -

А Петрушка палкой по башкам их хвать!

С жалобой арапы поплелися в часть...

Голоса в народе: распотешил всласть!

Выскочил квартальный доблестный и стал

Приглашать Петрушку за скандал в квартал.

Петька не робеет: развернулся - хлоп!

Мудрое начальство в деревянный лоб...

Петька распевает, весел, счастлив, горд, -

Вдруг из преисподней появился черт

И басит Петрушке: "Ну, пойдем-ка, брат!..

И повлек бедняжку за собою в ад.

Запищал Петрушка... "Не юли вперед!

Вот те и наука!" - порешил народ.

Я б сказал словечко за Петрушку, но

Многих ведь, пожалуй, раздражит оно.

<1864>

394

Лира моя, лира,

Добрая подруга,

Ты бренчишь для мира

Скромно в час досуга...

В небогатой келье,

Век с нуждою споря,

Ты полна веселья -

Ну а больше - горя...

Светских львиц богатых,

С выточенным станом,

Страсти и наряд их

Воспевать куда нам!..

Жирного богатства

Не даря куплетом,

Я лишь там, где братство,

Делаюсь поэтом:

Где любовь живее,

Где хоть люди нищи,

Но умом трезвее

И душою чище...

Юность! для тебя лишь

Я играю рифмой:

Ты одна похвалишь

Искренний мотив мой!..

<1867>

ПРИМЕЧАНИЯ

388. И. 1860, No 7, без загл. в цикле "Песни бедняка", подпись: Добронравный. - Печ. по сб, 1863 г. с исправл. по И.

389. И. 1860, No 26, без загл., с еще одной строфой после 11-й и без ст. 3-4 строфы 12, замененных точками, подпись: Скорбный поэт. - Сб. 1863.

390. И. 1860, No 21, подпись: Скорбный поэт. - Сб. 1863 г. Стихотворение направлено против СП и близких к ней писателей - булгаринских времен Хилых фигурантов, но имеет и более широкий смысл. Оно наносило удар всем врагам демократического и реалистического искусства, сочувственного и правдивого изображения народа в литературе. По свидетельству А. В. Амфитеатрова ("Забытый смех". М., <1914>. Сб. 1.С. 296), ст. Ах! пропахла мужиком Вся литература! и И труды их - боже! - На Толкучем продают С хламом на рогоже "стали на много лет ходячими цитатами в русской критике и публицистике, давно позабывших источник, откуда меткие слова эти столь кстати взялись". Что теперь уже молчит Старая газета. О СП, которая с 1860 г. перешла к журналисту П. С. Усову; в связи с этим наиболее реакционные сотрудники газеты порвали с ней; даже весьма умеренный по своим взглядам Усов был для них чрезмерно либерален. Главная пчела - Ф. В. Булгарин, умерший в сентябре 1859 г. Куплетист он и актер и т. д. По-видимому, речь идет о П. А. Каратыгине, резком противнике гоголевского направления русской литературы, авторе водевиля "Натуральная школа". Был еще тут драматург и т. д. По-видимому, Н. В. Кукольник. И младенцы в эту ночь и т. д. Ср. конец стих. В. А. Жуковского "Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на черном коне вдвоем и кто сидел впереди": "Лишь, внемля крик, всю ночь сквозь тяжкий сон Младенцы вздрагивали в страхе".

391. И. 1862, No 34, без загл., в цикле "Песни Скорбного поэта", подпись: Скорбный поэт. - Сб. 1863 г. Мизерабли (франц. miserables) - несчастные. В 1862 г. вышел и был переведен роман В. Гюго "Les miserables", из которого Жулев и перенес в русский язык это слово. Тайлёр (франц. tailleur) - портной. Рост - проценты, процентная прибыль. Несем подальше к мосту! - т. е. вносим проценты по ссудам, полученным под залог вещей, в отделение Петербургского ломбарда возле Банковского моста (Амфитеатров А. Забытый смех. М., (1914). Сб. 1. С. 271). Сенная - Сенная площадь, где был рынок. Фельдшера Обуховской больницы. В Обуховской больнице кончала свои дни преимущественно петербургская беднота.

392. И. 1863, No 2, под загл. "Горемыка", подпись: Скорбный поэт. - Сб. 1871 г. Коломня (Коломна) - район Петербурга; в те годы - место жительства бедноты, мелкого чиновничества и мещанства.

393. И. 1864, No 15, без строфы 5, замененной строкой точек, с разделением на двустишия, подпись: Скорбный поэт. - Сб. 1871 г. В первоначальной редакции вместо строфы 5 было 8 строк, опущенных в И по цензурным причинам и впоследствии сжатых в одно четверостишие. Они вписаны П. А. Ефремовым в принадлежавший ему экземпляр И за 1864 г. (находился в собр. В. А. Десницкого):

"Молодец Петрушка!" Но всё стихло вмиг:

Из-за ширм явился красный воротник, -

Подошел к Петрушке и басит ему:

"Что ты тут, каналья?.. Я тебя уйму!.."

Петька не робеет: взявши палку, хлоп!

Мудрое начальство в деревянный лоб.

Хохот одобренья; слышны голоса:

"Не сробел начальства!.. Эки чудеса!.."

Разовые - поспектакльная оплата артистов. Часть, квартал - полицейский участок, отделение городской полиции. Квартальный - квартальный надзиратель, полицейский, под надзором которого находилась известная часть города.

394. И. 1867, No 15, подпись: Г. Ж. В сборники Жулева не включено. Это стихотворение - "Приступ" к "Рифмам Скорбного поэта", вслед за ним напечатаны "Подобно всем угрюмым россам..." и "С огнем губительным в крови...". В стихотворении имеются отзвуки стих. Ю. В. Жадовской "Нива моя, нива, Нива золотая!..".

Г. Н. ЖУЛЕВ

Песни Скорбного поэта. СПб., 1863 (ценз. разреш. - 19 окт. 1862 г.).

Сб. 1863 г.

Ба! знакомые всё лица!!! Рифмы Дебютанта (Скорбного поэта). СПб., 1871.

Сб. 1871 г. 427 --------------------------------------

Поэты 1860-х годов

Библиотека поэта. Малая серия. Издание третье

Л., "Советский писатель", 1968

Вступительная статья, подготовка текста и примечания И. Г. Ямпольского.

OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------

СОДЕРЖАНИЕ

Биографическая справка

Сон

Отставной майор и "ландышка"

Гавриил Николаевич Жулев родился в 1836 году.

Он был одновременно и поэтом и артистом. Окончив в начале 50-х годов театральное училище, Жулев в сезон 1852-1853 года дебютировал на сцене Александрийского театра, а затем много лет состоял в его труппе. "Помню, что Жулев превосходно играл прогорелого купеческого сынка Перетычкина в комедии Красовского "Жених из Ножовой линии", - читаем в воспоминаниях современника. - Он подавал надежды на сцене, но его затер режиссер Е. И. Воронов, долго властвовавший в Александрийском театре". Воронов и начальник репертуарной части петербургских императорских театров водевилист П. С. Федоров, самодур и взяточник, которого неизменно преследовали искровцы, особенно невзлюбили Жулева за то, что он сотрудничал в "Искре" и информировал редакцию журнала о закулисных тайнах и интригах.

Жулев начал печататься в "Искре" в 1860 году и был одним из ее постоянных сотрудников на протяжении всех 60-х годов. Его стихи печатались преимущественно под псевдонимом "Скорбный поэт".

В конце 1862 года Жулев собрал свои стихи, напечатанные в "Искре", и выпустил их отдельной книжкой под названием "Песни Скорбного поэта". Противопоставляя Жулева представителям "чистой поэзии" и либеральным обличителям типа Розенгейма, "Искра" следующим образом характеризовала его творчество в отзыве о "Песнях Скорбного поэта": "Бедность, умеющая весело трунить над собою и хохотать непринужденно и смело над хлыщевством и богатою наглостью, в каких бы они формах ни проявлялись, - вот главный мотив, повторяющийся во всех пьесах Скорбного поэта. Вздыхатели, отвергнутые дамою своего сердца по случаю бедности и наивно рассказывающие о своих злополучиях; супруги, получившие семейное счастье из рук начальников; швеи, беззаботно проходящие известное поприще; девицы, стремящиеся замуж, и дамы, забывающие мужей под звуки Штраусовой скрипки, павловские ландышки и московские Пахиты; театральные музыканты и отставные майоры - вот действующие лица комедии, ежедневно разыгрываемой в жизни, верно подмеченной и осмысленно переданной своеобразными стихами поэта-юмориста. Все это перемешано, как добро и зло вообще в жизни и в каждом человеке отдельно, но все это живет, движется, смеется над собою и над другими, и, главное, все это просто и искренно".

Очень сдержанно отозвался о книжке Жулева М. Е. Салтыков, поскольку она не отвечала тем большим требованиям, которые он предъявлял к современной сатире. Но и Салтыков писал, что "любителям чтения легкого мы эту книжечку рекомендуем: они в ней найдут некоторую частицу остроумия. В особенности указываем на веселую пьеску "Литературные староверы"".

В поэзии Жулева нет революционных мотивов, но он - демократ с головы до ног. Все его стихотворения пронизаны плебейской гордостью, однако она проявляется не столько в непримиримой ненависти к классовым врагам, сколько в презрительном изображении роскоши, тунеядства, барского высокомерия. Один из типичных персонажей Жулева, столичный бездельник и фат, хорошо описан в стихотворении Минаева "Сорвалось!":

В шляпе Циммермана,

В платье от Сарра,

Я, поднявшись рано,

Вышел со двора.

Крап по панталонам,

С лентою лорнет,

Галстук с медальоном -

В медальоне оном

Блондена портрет, -

Струйки по жилету,

В талии изгиб...

Скорбному поэту

Я отличный тип... и т. д.

Наиболее характерны для Жулева юмористические стихотворения на бытовые темы. Произведения, направленные против конкретных людей и фактов общественной жизни, пародии, литературная полемика, резкий сатирический тон и т. п. - все это встречается у него сравнительно редко. Наибольшей удачей Жулева в этой области является отмеченная Салтыковым злая и хлесткая сатира "Литературные староверы". Для характеристики поэзии Жулева необходимо отметить его легкий и гибкий стих, свободные разговорные интонации, {По словам одного критика, "Жулев редкостный, почти исключительный образец стихотворной простоты, умеющий "разговаривать" стихом без всякой, хотя бы малой, натяжки".} а также бойкую, иногда не менее, чем у Минаева, необычную и мастерскую рифму.

С 1865 года, наряду с "Искрой", Жулев много печатался и в "Будильнике". В 1869-1874 годах он был постоянным сотрудником газеты "Петербургский листок", с 1875 года до смерти - "Петербургской газеты". Здесь, кроме стихотворений, он систематически помещал и фельетоны. В последние годы Жулев был также одним из редакторов юмористического журнала "Стрекоза" (редактировал стихотворный отдел).

Жулев написал - отчасти один, отчасти в сотрудничестве с Н. А. Лейкиным, А. А. Соколовым, И. Е. Чернышевым, С. Н. Худековым, А. Сазоновым - до десятка пьес: "Золотая удочка", "Беленькие и черненькие", "Петербургские когти", "Со ступеньки на ступеньку" и др. Часть из них шла на сцене, однако они не представляют интереса.

В 1871 году, Жулев выпустил второй сборник стихотворений - "Ба! знакомые всё лица!!! Рифмы Дебютанта (Скорбного поэта)". Сборник уступал в художественном отношении первому, но тематика, идейные позиции и поэтическая манера остались у Жулева в общем те же, и книга, вышедшая без предварительной цензуры, встретила неодобрительный отзыв в цензурном ведомстве. "Собрание весьма тенденциозных, отчасти и довольно грязных стихотворений, - писал цензор. - Автор, кажется, поставил себе задачею изобразить в самом отвратительном виде отношения начальников к подчиненным в нашем служебном кругу; начальники оказывают протекцию подчиненным, которые делают им подарки или даже услуживают им своими женами; подчиненные, выведенные из терпения, дают своим начальникам пощечины и т. д. В других пьесах выражается презрение к людям, не сочувствующим отрицательному направлению в молодежи, и выхваляются, напротив, корифеи отрицания, напр. Добролюбов; даже и хорошие стремления в высших сословиях осмеиваются и изображаются как маски, под которыми скрываются лицемерие и всякие пороки; везде господствуют насилие и разврат".

Жулев умер 30 июня 1878 года и скоро был забыт, хотя некоторые его стихотворения часто читались с эстрады и перепечатывались в "чтецах-декламаторах".

Издания стихотворений

Песни Скорбного поэта. СПб., 1863.

Ба! знакомые всё лица!!! Рифмы Дебютанта (Скорбного поэта). СПб., 1871.

СОН

Мне снилося, дитя мое, что в зале ты

Читаешь пламенно толпе пустой листы

Моей возвышенной, изящнейшей поэмы..

Вот кончила ее и видишь, что все немы.

С вопросом ты стоишь пред мертвою толпой,

Но слушавшие все мотают головой...

Вдруг голос аспида послышался в народе: