Главная » Книги

Станюкович Константин Михайлович - Тоска, Страница 2

Станюкович Константин Михайлович - Тоска


1 2

n="justify">   - Никак нет, вашескобродие, обсказал: ложись в лазарет.
   - Так как же я отменю распоряжение доктора?
   - Дозвольте, вашескобродие.
   - Ну, подожди. Я прежде переговорю с доктором, а в госпитале тебе, конечно, было скверно.
   - Еще бы, вашескобродие.
   - Я постараюсь отправить тебя на родину.
   - Нет, вашескобродие. Пока что до отправки останусь.
   - Не тянет?
   - Везде одна тоска, вашескобродие.
   Старший офицер участливо взглянул на боцмана и спросил:
   - Ты ведь, кажется, не женат?
   - Точно так, вашескобродие.
   - Оно и лучше, братец ты мой.
   И как-то грустно прибавил:
   - Тоже не всегда и женатому хорошо.
   - Точно так, вашескобродие. Видел в Кронштадте, как живут семейные люди. Одна пакость. Обманывают друг друга в самом лучшем виде. По-собачьи живут.
   - А ты думаешь, почему?
   - Облыжности много, вашескобродие. Больше по своей мужчинской подлости и почитают бабу. Оттого между ими ничего кроме этой самой подлости и нет.
   И боцман, словно бы решая какой-то занимающий его больной вопрос, спросил:
   - Осмелюсь спросить, вашескобродие, верно, у господ семейные люди живут не по-собачьи?
   - Ишь ты какой любопытный. А ты как думаешь?
   - Полагаю, что всякие и между господ, вашескобродие.
   - Правильно. Часто люди зря женятся... - задумчиво промолвил старший офицер, семейная жизнь которого была далеко не из сладких.
   - И нет друг о друге настоящего понятия. А главное - ни за что друг друга обижают!.. Так дозвольте не идти в лазарет?
   - Ну ладно. Знаешь, что я тебе скажу, Антонов, лучше и ты не сделай глупости, - полушутя, полусерьезно сказал старший офицер.
   - Какой, вашескобродие?
   - Не женись. Очень уж у тебя обидчивый и подозрительный характер.
   Боцман вспыхнул.
   - Какая дура польстится на старого человека, вашескобродие?
   - Зато старые сами льстятся.
   - Дураки и есть, вашескобродие. Зато их и обчекрыживают. И поделом, а главная причина - понимай, кто ты такой есть, и ушей не развешивай.
   Старший офицер, который сам очень развешивал уши, когда его молодая, пригожая жена, провожая в дальнее плавание, особенно горячо уверяла в своей любви и вскоре по уходе мужа написала ему письмо, в котором в довольно туманных выражениях намекала, что она, к сожалению, не так сильно любит его, и уверяла в своей безграничной дружбе, - старший офицер, словно бы понимавший, что и боцман находится в том же положении, как и он, проговорил, напуская на себя решительный вид:
   - Вот и молодчага, так с бабами и надо действовать. Если она тебя "обчекрыжила", ты и наплюй.
   "Ты-то плюнул... Вовсе вроде как бы подвахтенный у своей женки; она ему пишет-пишет, а он верит и ей отписывает письма; из каждого порта депешу да депешу, и супруга депешу, и оба не по-настоящему. И отчего это люди так врут?" - подумал боцман и доложил старшему офицеру, принимая официальный вид:
   - Прикажете, вашескобродие, ванты тянуть? Дали ослабку.
   - Да уж ты пока оставь, я прикажу Иванову. Ну, ступай; чуть станет тебе хуже, скажи мне.
   - Есть, вашескобродие.
   И боцман вышел из каюты старшего офицера.
   А Иван Иванович присел у письменного стола, любовно взглянул на большую фотографию, висевшую над койкой, потом прочитал несколько писем жены и произнес:
   - Вот почему теперь о дружбе. Верно, новое увлечение. В этом вся и разгадка.
   И Иван Иванович задумался.
  
  

XI

  
   Должно быть, боцман сильно понадеялся на свои силы, распоряжаясь работами, потому что к вечеру почувствовал себя усталым, и главное - в уме его мысли как будто путались и зрение мутилось.
   Приехавший с адмиралом флагманский врач вместе с Приселковым осмотрел боцмана.
   К вечеру к боцману зашел старший офицер и сказал:
   - Ну, братец ты мой, они решили, что тебе на клипере оставаться нельзя. Лучше тебе снова на берег, в госпиталь.
   Боцман опешил. Несколько секунд он молчал и только подозрительно пристально смотрел на старшего офицера.
   И, внезапно охваченный бешенством, он, стараясь сдержаться, воскликнул:
   - Это по каким же правам, вашескобродие? Бабьи штуки, что ли? Так я на это не согласен, вашескобродие! Вы с ими заодно? Думаете, я - нижний чин, так можете тиранствовать человека. Я права найду! - и почти бешено крикнул: - Вон!
   И прибавил непечатное слово.
   На кубрике и на палубе ахнули.
   В ту же минуту сверху прибежал унтер-офицер и сказал старшему офицеру:
   - Адмирал требует.
   А на мостике низенький, худощавый и строгий адмирал раздраженно и резко говорил капитану:
   - Это у вас что за безобразие? Вот до чего распущена команда! Такая неслыханная дерзость. Немедленно его в карцер и отдать под суд. Вы на что тут старший офицер? - крикнул адмирал подошедшему Ивану Ивановичу.
   - Он - сумасшедший, ваше превосходительство, - почтительно ответил старший офицер.
   И в ту же минуту вспомнил письмо жены и подумал, что он сам, как и боцман, может сойти с ума.
   - Пусть доктора осмотрят. Если он сумасшедший, то почему вы его держали на клипере? - обратился адмирал к подошедшему доктору.
   - Он - не сумасшедший.
   - Так, значит, бунт?
   Старший офицер взглянул на доктора, и презрение стояло в глазах моряка. "Ученая скотина", - подумал он и доложил адмиралу:
   - Разрешите, ваше превосходительство, до нового осмотра докторов не садить боцмана в карцер. Я его хорошо знаю. Он не позволил бы себе такой выходки, если бы был здоров.
   - Это черт знает что такое! На военном судне - и такое вопиющее нарушение дисциплины.
   И, после секунды раздумья, адмирал прибавил:
   - Конечно, я был бы очень рад, если бы вы, доктор, ошиблись, и боцман оказался бы сумасшедшим. Пусть его сейчас осмотрят. - И с этими словами адмирал спустился.
   - Ведь иначе бедняге пришлось бы подвергнуться жестокому наказанию. По закону - смертная казнь, - проговорил капитан.
   Мичман Коврайский восторженно взглянул на уходящего адмирала и, взволнованный, умоляюще прошептал доктору:
   - Что вы хотите делать? Ведь адмирал вам подсказывает: найдите больного сумасшедшим.
   - Это уж не мое дело. Я высказал мое мнение, как велит мне наука.
   - А совести у вас нет? - чуть слышно, возбужденно прибавил мичман и бросился к старшему офицеру.
   - Иван Иванович, спасите человека.
   Старший офицер ласково взглянул на мичмана и строго сказал ему:
   - Скажите боцману, что его сейчас осмотрят. - И тихо прибавил: - Успокойте беднягу, он ведь к вам, кажется, расположен.
  
  

XII

  
   Через час в лазарете собрался консилиум. При освидетельствовании боцмана были адмирал, капитан, старший офицер и мичман Коврайский.
   На все вопросы флагманского врача о здоровье боцмана, тот отвечал вполне здраво, только несколько возбужденно.
   - Я уже докладывал вам, Александр Александрович, - не без апломба проговорил Приселков, обращаясь к капитану.
   Все молчали.
   Только адмирал недовольно пожал плечами и сказал:
   - Во всяком случае пока не сажайте его в карцер.
   И, обратившись к флагманскому доктору, по-французски сказал:
   - По-моему, он сумасшедший.
   - И я так думаю, ваше превосходительство, - поспешил поддакнуть старший флагманский врач.
  
  

XIII

  
   В тот же день боцмана допрашивала следственная комиссия. Большинство членов ее признало, что преступление было совершено в припадке умопомешательства.
   - Вы видите, милый мичман, спасли человека, - сказал потом в кают-компании старший офицер.
   - Спасли ли только? Ведь от тоски он все-таки не избавится.
   - Да и в Кронштадте ему не радостная жизнь. Бедняга! - угрюмо прибавил старший офицер.
  
  

ПРИМЕЧАНИЯ

ТОСКА

  
   Впервые - в газете "Русские ведомости", 1903, NN 63, 67.
  

П.Еремин


Категория: Книги | Добавил: Armush (28.11.2012)
Просмотров: 309 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа