Развлечение-Издательство - Тайна башни

ыражении лица Бурка, что могло бы оправдать подозрение, по которому Бурку известно что-нибудь о преступлении Мэри Стевенс.

   - Мне об этом ничего не известно, - ответил Бурк. - Я полагаю, что после смерти ребенка она оказалась не нужна в замке, или, что сэр Реджинальд Морган, нынешний лорд Глостер, относился к ней нехорошо.

   - Может быть потому, что Мэри тогда уже знала своего будущего мужа, вступила с ним в связь, и сэр Реджинальд Морган приревновал ее?

   - По всей вероятности, м-р Холмс. Он, должно быть, в конце концов возненавидел их обоих, - ответил Том Бурк, - так как ведь в сущности сэр Реджинальд Морган больше всего содействовал тому, что Смита после сослали в Западную Австралию.

   - Это очень интересно для меня, - сказал Шерлок Холмс, - я был бы вам обязан, если бы вы сообщили мне об этом еще подробности.

   - Да, видите ли, собственно достоверного я ничего вам не могу сказать, - осторожно ответил лавочник, - я могу лишь передать то, что слышал от других людей, от знакомых и друзей Франка Смита.

   - Ничего, рассказывайте хоть это, а я уже сумею вывести свои заключения из ваших сообщений.

   - Ну-с, так вот: говорили тогда, когда Франка Смита опять арестовали из-за кражи, что сэр Реджинальд Морган на свои средства взял мужу своей прежней любовницы защитника, как бы для того, чтобы этим оказать Мэри Стевенс услугу, но что при разборе дела именно этот защитник повернул дело так, что дело кончилось неблагоприятно для его клиента и что его приговорили к ссылке в Западную Австралию.

   - А как звали этого почтенного защитника? - спросил Шерлок Холмс.

   - То был такой господин, который вывез уж не одного клиента девяносто шестой пробы, - ответил Бурк. - Вы наверно его знаете, он пользуется хорошей известностью в кругах воров Лондона.

   - Вы говорите об адвокате и нотариусе Фельпсе, который имеет контору в Ольд-Джюри?

   - Именно.

   - Гм, это тоже один из тех, которые за деньги пойдут на все, - заметил Шерлок Холмс, - от него можно ожидать, что он для того, чтобы услужить лорду, повернул дело так, что Смита вместе с его женой отправили как можно скорее в колонии, как грозящих общественной безопасности субъектов.

   - Во всяком случае ни Смит, ни его жена не заслужили этой участи, - взволнованно произнес Бурк. - Если бы вы ближе знали его и Мэри, как я их знал в свое время, то вы согласились бы со мной. Смит не был тяжким преступником, а только случайным вором, а его жена была, как я уже говорил, порядочная, славная женщина. По-моему, одна ревность не могла быть причиной того, что лорд сыграл такую штуку со Смитом и его женой при содействии адвоката. Может быть, он боялся, что они могут быть ему опасными в каком-нибудь деле.

   Шерлок Холмс и Гарри Тэксон незаметно обменялись многозначительными взглядами.

   - Совершенно верно, - быстро проговорил Холмс, - вы остроумный парень, Бурк, из вас мог бы выйти сыщик. Есть ли у вас какое-нибудь доказательство, какое-нибудь основание этого предположения? Говорите откровенно, не стесняйтесь ни меня, ни этого молодого человека. Не хотите ли вы сказать, что лорд боялся вашего друга Смита и его жены, как посвященных в тайну какого-либо преступления, так что ему нужно было добиться их исчезновения?

   Лавочник прикусил губы; казалось, что он сам на себя сердится за то, что сказал слишком много, и что он жалеет о том, что проболтался.

   Но Шерлок Холмс постарался сгладить это впечатление. Надо было ковать железо пока оно горячо.

   - Бурк, - начал он опять, придвинув свой стул поближе к лавочнику, - вам многое известно в этом деле, вы только не хотите быть откровенным. Сообщили ли вам Смит или Мэри что-нибудь о лорде Реджинальде Глостере, и знаете ли вы какую-нибудь тайну его?

   Бурк беспокойно заерзал на стуле. Видно было, что он боролся, говорить ли или не говорить.

   Наконец он глубоко вздохнул и сказал:

   - Я ничего определенного не знаю о лорде Реджинальде. Но я считаю допустимым заключить из одной фразы письма, полученного мною от Смита из Австралии, что Смит и его жена знают об одном деле, за которое лорд может серьезно поплатиться.

   - Где это письмо? - торопливо спросил великий сыщик. - Дайте мне его прочитать: вы не подозреваете, как много зависит от моего ознакомления с содержанием этого письма!

   - При всем желании не могу исполнить ваше требование, - взволнованно ответил Бурк, - письма этого больше нет.

   - Да где же оно, спрашиваю вас еще раз! - настаивал Шерлок Холмс. - Не заставите же вы меня силой потребовать его у вас!

   - Оно сгорело, даже и пепла от него не осталось!

   - Вы лжете, Бурк! - грозно прикрикнул сыщик.

   - Нет, сударь, клянусь вам, я говорю то, что есть, - боязливо возразил лавочник. - Смит поручил мне в этом письме немедленно же сжечь письмо после прочтения и я последовал его совету.

   - Ну ладно, готов вам верить, - более мягким тоном сказал Шерлок Холмс, - но ведь вы наверно помните каждое слово этого письма?

   - Дайте подумать, - ответил Бурк, - наверно я вспомню!

   Он опять вздохнул и сказал:

   - Смит написал мне несколько строк. Он писал, что мне убытка не будет, если я исполню его просьбу приютить его с женой у себя. Он де собирается сейчас же после приезда так сильно прижать одного важного барина, владеющего громадным богатством, что несомненно получить сейчас же крупную сумму денег. Этими деньгами Смит и его жена намеревались поделиться со мною. Он уверял, что известная ему тайна погубит того барина, если только он ее выдаст. Больше ничего не могу вам сказать, м-р Холмс, и прибавлю, что мне стало так жутко от всей этой истории, что я хотел устранить себя от нее совершенно. Вот почему я вовсе и не ответил на это письмо.

   - Когда вы получили это письмо?

   - Тому назад около двух месяцев.

   - Ладно, Бурк, благодарю вас, - сказал Шерлок Холмс, крепко пожимая лавочнику руку. - Вы хорошо сделали, что высказались. А теперь обещайте мне еще одно: не говорите никому о том, о чем мы с нами беседовали, не пророните об этом ни единого слова! Мы теперь общими усилиями постараемся раскрыть тайну лорда, а это можно будет сделать только тогда, если удастся основательно потолковать лично со Смитом и его женой. Поэтому, если они, как я предвижу, несмотря на то, что не получили от вас ответа, все-таки изъявят желание скрыться у вас, то не отказывайте им в гостеприимстве, а примите их, как старых друзей.

   - Будьте уверены, - ответил Том Бурк, - я сделаю все, как вы приказываете, вы останетесь довольны мною!

   - В этом я убежден, Том, - возразил Шерлок Холмс. - Да и глупо было бы с вашей стороны терять мое расположение к вам, которое не раз уже бывало вам полезно. Как только Смит с женой, остановятся у вас, вы немедленно известите меня. Вы ведь знаете, где меня найти.

   - Слушаюсь, сударь, - ответил Бурк, а потом проводил своих гостей до двери лавки, распростившись с ними самым любезным образом.

   Выйдя из лавки, Шерлок Холмс и Гарри Тэксон быстро пошли вниз по улице.

   Они завернули за следующий же угол в узкий переулок, который, собственно, можно было назвать лишь еле проходимым проходом к Темзе, а потом, по узкой набережной реки, дошли до заднего, выходившего на Темзу, крыльца старого, закоптелого домика, в передней части которого, в партере на улице, была расположена мелочная лавка м-ра Тома Бурка.

   - Что это вы намереваетесь делать начальник? - с любопытством спросил Гарри. - Зачем это мы шатаемся по этой зловонной набережной? Зачем вы возвращаетесь опять, на сей раз с другой стороны, к дому лавочника?

   - А потому, что давеча, когда мы выходили из лавки, я увидел очень подозрительного на вид человека, направлявшегося из одного из переулков прямо на лавку. Парень этот вез покрытую тачку перед собою и, как ни в чем не бывало, посвистывал какую-то песенку; но я отлично заметил, как он и наш приятель Бурк, прежде чем последний закрыл за нами дверь, обменялись многозначительными взглядами.

   - А, вы говорите о том худощавом старике в форме приюта для нищих?

   - Именно. Он разве произвел на тебя хорошее впечатление?

   - Откровенно говоря, начальник, за исключением формы я не нашел в нем ничего особенного, да и не заметил, как Бурк с ним переговаривался глазами.

   Выждав минуту, когда на набережной не было видно ни одного прохожего, Шерлок Холмс своим универсальным ключем быстро отпер калитку забора двора, и в следующий момент он со своим помощником очутился на дворе, заставленном неимоверным количеством ящиков и всякого хлама.

   Кроме них никого там не было.

   Так как Шерлоку Холмсу не впервые приходилось тайно посещать подвальные помещения Бурка, со стороны Темзы, то ему и на этот раз было нетрудно проникнуть в них вместе с Гарри Тэксоном.

   Через несколько минут они куда-то исчезли со двора.

   Тем временем худощавый старик в форме приюта для нищих со своей тачкой дошел до переднего входа в лавку.

   - Старые ставни не купите ли? - хриплым голосом спросил он показавшегося у двери Бурка, нарочно повысив голос, так что остановившиеся любопытные прохожие не могли не расслышать его.

   - Почему нет? - ответил Бурк. - Я покупаю все, что можно продать. Внесите ваш товар в лавку, чтобы я мог его осмотреть и назначить цену.

   Старик сейчас же исполнил это приказание, и взвалил ношу на плечи.

   Она почему-то казалась гораздо тяжеловеснее обыкновенных ставней, так как старик тяжело крякнул, когда он с трудом вытащил груз из тачки, взвалил его на плечи и вошел вслед за Бурком в лавку.

   Лавочник тотчас же закрыл за ним дверь.

   - Зачем вы всегда приходите так рано? - сердито проворчал он, обращаясь к старику. - Вы давеча чуть не столкнулись нос к носу с опаснейшим сыщиком Лондона и его помощником. Ну, и нарвались бы мы тогда, нечего сказать! А теперь скорее вон из лавки!

   Бурк при этих словах пропустил старика вперед за прилавок, потом повел его в маленькую контору, где незадолго до этого сидели Шерлок Холмс и Гарри, а потом нажал на потайную кнопку на деревянной обшивке, которой на половину вышины была покрыта стена.

   Обшивка сейчас же раздвинулась, и за нею открылся вход в длинное, темное помещение.

   Как только Бурк со своим посетителем вошли в это помещение, обшивка за ними тотчас же опять сдвинулась.

   Бурк наклонился и взялся за кольцо спускной двери, которую он открыл без труда.

   Темный проход озарился слабым светом, и можно было видеть конец лестницы, приставленной к краю отверстия, закрывавшегося спускной дверью.

   Оба спустились вниз в какой-то узкий, темный подвал, закрыв за собою спускную дверь. Пробираясь ощупью вдоль сырой боковой стены, они осторожно двигались вперед, и наконец остановились.

   Бурк зажег висевшую на стене лампу, при свете которой оказалось, что оба спутника пришли в большое подземное помещение, в котором не было никакой обстановки. Лишь у одной стены стоял некрашенный деревянный стол.

   Старик свалил на этот стол свою ношу, и уселся на одном из разбросанных по полу пней, глубоко вздохнул и платком вытер пот со лба.

   - Так, - сказал он, - я исполнил свое обещание, а вы теперь заплатите мне условленную цену.

   - Он, вполне взрослый? - спросил Бурк.

   - Надеюсь, вы останетесь довольны, - возразил старик. Затем он встал, быстро подошел к столу, и с быстротой молнии разрезал соломенную упаковку своей ноши.

   Открылся труп мужчины лет тридцати.

   Бурк стал ощупывать его со всех сторон.

   - Полагаю, что фабрикант скелетов не найдет поводов к замечаниям, - сказал он, - а ты доставил его сюда так, что опасаться нечего?

   - Можете быть покойны, - засмеялся старик. - Вы знаете, что я один заведую мертвецкой. Никто не заметил, как я его взял оттуда. В самом ближайшем будущем я сумею доставить вам для ваших покупателей несколько женских и детских трупов. Главное дело в том, чтобы вы брали с доктора хорошую цену за товар, чтобы я не был обижен.

   Старик еще не докончил своей фразы, как у стены в задней части подвала вдруг задвигались две тени, и сейчас же после этого Шерлок Холмс и Гарри Тэксон, давно уже ожидавшие здесь, выскочили из своей засады и с револьверами в руках набросились на Бурка и его товарища.

   Тот и другой сразу окаменели от ужаса.

   Они не успели еще очнуться, как сыщики наложили им наручники на кисти рук, повалили их на пол, и связали им также и ноги.

   - Так, негодяи окаянные! - крикнул Шерлок Холмс, торжествующим взглядом смеривая лежавших на полу. - Теперь вы в наших руках, и теперь сначала говори ты, старый грешник, и сейчас же признайся, где ты украл труп! А с вами, Бурк, я поговорю потом!

   - Пощадите, сударь, - лепетал старик, дрожа от страха, так как Бурк успел ему шепнуть имя напавших. - Я все скажу, что вы захотите знать, но только обещайте, что вы не предадите меня в руки полиции!

   - Мое поведение будет зависеть от твоих показаний, - возразил Шерлок Холмс, - обещаний давать я не могу. Впрочем, вот мой старый приятель Бурк подтвердить тебе, что со мною можно спеться.

   Старик приподнялся, как мог, и жалостным голосом начал говорить:

   - Вы хотите знать, откуда я взял этот труп? Сударь, я взял его из мертвецкой приюта для нищих, смотрителем которого я состою, и у меня не было никаких дурных намерений. Он предназначался исключительно для научных целей и должен был быть доставлен, через посредство Тома Бурка, в руки одного человека, который из трупов умерших нищих изготовляет скелеты для продажи молодым медикам и врачебным институтам. Я не знал, что торговля трупами, которые предназначены только для научных целей, есть деяние наказуемое. Видите ли, сударь, я никогда и не подумал бы о том, чтобы красть трупы, если бы на эту мысль меня не навел в самом начале один врач, служащий уже долгие годы в нашем приюте в Шельтоне. Клянусь вам, один только д-р Фельпс виноват, что я, наполовину уже лежащий в гробу старик, согласился торговать трупами, имея от этого лишь очень скудный заработок.

   - Д-р Фельпс? - спросил насторожившийся Шерлок Холмс. - А ну-ка Бурк, быть может, это брат того почтенного адвоката и нотариуса, которого лорд Реджинальд Глостер взял в защитники вашему приятелю Франку Смиту?

   Бурк утвердительно кивнул головой.

   - Гм! - задумчиво начал Шерлок Холмс. - Так, значит, этот господин, также как и его брат, весьма сомнительных достоинств господин. Послушайте, раскажите-ка мне, каким образом д-р Фельпс навел вас на мысль красть и торговать трупом? Мне интересно узнать это и подробно познакомиться с самим доктором уже потому, что Шельтон находится вблизи замка св. Роха, и что д-р Фельпс, если я не ошибаюсь, состоит домашним врачом лорда Глостера.

   Старик при этих словах сыщика начал сильно волноваться.

   - Да, да, сударь! - торопливо воскликнул он, и холодные, серые глаза его засверкали. - Д-р Фельпс состоит домашним врачом его сиятельства. Когда я вам расскажу, каким образом он навел меня на мысль торговать трупами, то вы попутно узнаете кое-что и о самом лорде, что может вам показаться достойным внимания. Как я уже сказал, я состою смотрителем приюта нищих в Шельтоне. Я в приюте всегда занимал какую-нибудь маленькую должность, и в то время, о котором идет речь, состоял смотрителем мертвецкой. По долгу службы я часто сталкивался с ассистентом старшего врача, д-ром Фельпсом, который почти единолично заботился о больных, так как сам старший врач мало о них беспокоился. Д-р Фельпс был человек очень ловкий, но злой, и, будучи сам по себе небогат, он постоянно выжидал случая быстро разбогатеть. В один прекрасный день ко мне явился д-р Фельпс и под строгим секретом рассказал мне, что некто, пока не желающий назвать себя, желает овладеть детским трупом, что нужно мальчика лет четырех-пяти, блондина, Я сейчас же догадался, что труп этот нужен не для вскрытия или чего-нибудь в этом роде, иначе доктору не надо было бы соблюдать такую осторожность и таинственность. Если бы это было так, то старшему врачу, д-ру Джонсону, стоило бы только сказать несколько слов управляющему приютом, и заплатить родителям ребенка какую-нибудь мелочь - шиллингов десять-двенадцать - за их согласие, и все затруднения были бы устранены. А д-р Фельпс напирал на то, что во всей этой истории надо строго сохранять тайну. Я, кажется, уже сказал, что мне за мое содействие было обещано десять фунтов. Эта высокая плата меня немного испугала, так как до этого за мои услуги мне платили очень скудно. Затем я спрашивал себя, каким образом я сумею заслужить эти деньги? Наш приют - учреждение маленькое, где не часто умирали, и, вероятно, пришлось бы ожидать очень долго, пока под моим наблюдением будет находиться ребенок, соответствовавший предъявленным требованиям. Когда я об этом заявил д-ру Фельпсу, он как-то странно сбоку посмотрел на меня, и спросил, давно ли я уже не ходил в больничное отделение приюта? - Недавно только, - ответил я, - еще сегодня утром. - Ну, - возразил он, - тогда вы там наверно видели маленького мальчика, лежащего в бреду, ребенка именно такого возраста и роста, с тем же цветом кожи и волос, как мне нужно? - Я ответил утвердительно, так как в больничном отделении действительно лежал такой мальчик. То был круглый сирота, не имевший никого близкого. Его родители, как говорили, были родом из Северной Ирландии или из Уэльса. Они работали на юге на болотистых пастбищах между берегом моря и портом Гридлэй, и оба умерли, муж в каком-нибудь сарае или под забором, а жена - у нас в приюте. Когда привезли ее к нам, она уже была настолько больна, что не могла указать ни имени, ни родины, и при расспросах об этом только один раз подняла палец и указала на запад, чтобы пояснить, откуда она взялась. Через короткое время лихорадка схватила и их ребенка. То был хорошенький маленький мальчик, с голубыми глазами и слегка вьющимися русыми, почти золотистыми волосами. Так вот, доктор мне и напомнил об этом мальчике. - Но ведь он выздоровеет, - сказал я в удивлении, - он еще нашими костями будет сбивать орехи с деревьев! - Доктор насмешливо улыбнулся. - О, - сказал он, - я убежден, что он уже не поправится. - Я в удивлении посмотрел на доктора, он как-то смутился и ушел. Вечером он вернулся и пригласил меня на кружку пива в близлежащую пивную. Ну-с, и вот, в отдельной комнате трактира, за стаканом грога, дело было обставлено. Д-р Фельпс убеждал меня в том, что мальчик умрет от лихорадки, и мое участие в этом деле заранее было определено. На случай, если бы мальчик помер, а в этом заранее был уверен д-р Фельпс, то на мне лежала обязанность устроить так, чтобы похоронен был лишь пустой гроб - это было нетрудно - другими словами, в убогий гробик, сколоченный из шести досок, я должен был положить мешок с землей и заполнить гроб соломой и тряпками, во избежание шума.

   - И вы пошли на это? - спросил Шерлок Холмс немного нетерпеливо, ожидая конца повествования старика.

   - Видите ли, я не сейчас согласился, - возразил старик, - хотя, мне легко было устроить это дело, если только мне самому будет предоставлено завинтить крышку гроба. А добиться этого тоже было нетрудно. Дело в том, что столяр, который исполнял подряд по поставке гробов, привозил их обыкновенно вечером, а его служащие охотно предоставляли мне завинчивать гробы. Потому и было легко устроить так, что гроб был похоронен без трупа и что труп попал в руки ассистента старшего врача.

   - Но вы тем не менее колебались? - спросил великий сыщик.

   - Да, все-таки. Меня останавливали два вопроса: во-первых, для чего требовался труп? И во-вторых, откуда доктор знал, что мальчик наверно помрет? По поводу первого вопроса я несколько раз допытывался у доктора, но ничего определенного не узнал; уж только тогда, когда он увидел, что я не соглашался смело идти на это дело, и когда я припер его к стенке, он, наконец, сознался, что, мол, какому-то знатному барину нужен был мертвый ребонок, чтобы выдать его за другого, препятствовавшего ему получить большое наследство, причем на няню того мальчика возлагалась обязанность совершить подмену. А на второй вопрос он ответил, что он убежден в том, что мальчик не поправится, и чтобы я де не вмешивался не в свои дела.

   - Негодяй окаянный! - не выдержал Гарри. Начальник бросил ему укоряющий взгляд.

   - Рассказывайте дальше! - торопил он старика. - Что же, вы исполнили желание доктора или нет?

   - Исполнил, - продолжал старик. - После долгих уговоров я согласился за двенадцать фунтов, из коих половина была уплачена вперед, сделать то, что от меня требовали, и только еще потом я заставил доктора дать мне еще двадцать фунтов, но не в виде вознаграждения за участие в гнусности, которую да простить мне Господь, а оттого, что я боялся законной кары и хотел убраться как можно дальше из Шельтона. Я не удивился, когда в один прекрасный день явился больничный сторож с тем, чтобы передать мне труп нищего мальчика, умершего с тот день утром. Я помог ему снести труп в сарай, где уж никто о нем не заботился, и где даже обычный осмотр не был произведен, так как уже ранним утром д-р Фельпс успел сделать обход и установить причину смерти, написав надлежащее свидетельство еще в тот же самый вечер, - продолжал старик. - После захода солнца доктор принес мне два мешка. В один из них мы уложили труп мальчика, который после наступления темноты из сарая, носившего название мертвецкой, был вынесен на открытую дорогу, ведущую от заднего крыльца приюта к окраине города. Там труп положили под сидение экипажа д-ра Фельпса, доктор уплатил мне остаток условленной суммы и уехал. Другой мешок я наполнил землей и положил его в гробик, крышку которого я сам завинтил. На ночь я оставил гробик в сарае. Вот и все, что я знаю в этом деле.

   Старик оборвал свой рассказ и насмешливо улыбнулся.

   - Вы знаете еще больше, - улыбаясь, возразил Шерлок Холмс. - Знаете также о связи совершенного доктором и вами преступления с личностью лорда в замке св. Роха. Вот об этом-то вы и должны мне еще рассказать.

   - Ладно же, - ответил старик, - так и быть, но я ожидаю и от вас исполнения моей просьбы. На другое утро после того, как доктор увез труп, состоялось погребете маленького нищего, И в то же время я услышал, что в замке св. Роха сын лорда, таких же лет, как и нищий ребенок, умер, т. е. в лихорадке выбросился из окна и разбился об скалу, и что д-р Фельпс пользовал этого ребенка. После того, как я пропил свои деньги, я выжал от д-ра Фельпса, который в Шельтоне стал практиковать и устроил себе большой дом - вероятно, на деньги, добытые по тому темному делу - еще несколько раз маленькие суммы денег. Но и он сам никогда не имел много денег, так как практика его не шла, потому что он был противный, неприятный человек и пьяница. Он с течением времени обеднел, потерял пациентов, залез в долги и проклинал всех и вся, больше же всего того человека, который заставил его поручить мне похищение трупа и ложное погребение. И в один прекрасный вечер, когда мы с ним сидели в трактире и д-р Фельпс был еще злее и пьянее обыкновенного, я довел его до того, что он в своей бессильной злобе сознался мне в том, что поручение это исходило от почтенного Реджинальда, заставившего его умертвить его маленького племянника, сына прежнего лорда Глостера в замке св. Роха, скончавшегося вскоре после того от горя и разбитого сердца. По его словам, труп маленького нищего был подсунут на место молодого лорда. Но куда на самом деле девался этот труп, я не знаю, так как об этом м-р Фельпс не высказывался никогда. Да, еще одно: я хотя никогда и не видел няню сына покойного лорда, но я слышал, что она, молодая девушка по имени Мэри Стевенс, вышла замуж за эмигранта или моряка, за которым она потом отправилась в далекие края. Говорят, она только еще недавно вернулась в Лондон. Так, а теперь мне рассказывать больше нечего, и я вас прошу освободить меня от пут и отпустить меня на свободу!

   Шерлок Холмс с сожалением пожал плечами.

   - Единственное, что я могу сделать в вашу пользу, - серьезно произнес он, - это то, что я замолвлю у полиции доброе слово за вас и вашего приятеля Бурка. А пока вы должны будете волей-неволей отправиться в Скотланд-Ярд. Нельзя так просто отпускать столь важных свидетелей в уголовном деле. Поторопись, Гарри, чтобы за этими двумя молодцами возможно скорее приехала зеленая карета. Поговори из ближайшего трактира по телефону. Ты знаешь, мне нельзя терять времени.

   Оба товарища по преступлениям страшно ругались и ужасно угрожали Шерлоку Холмсу. Потом они стали упрашивать его. Но великий сыщик был неумолим. Гарри Тэксон немедленно отправился, чтобы дать необходимые распоряжения для перевозки Бурка и его соучастника по похищению трупов в полицейское управление.

   Через короткое время он вернулся в сопровождении нескольких полисменов, которые немало удивились, когда Шерлок Холмс открыл им, какую хорошую добычу он сделал в лице лавочника и приютского смотрителя.

   Впредь до дальнейших распоряжений Бурка и старика посадили под арест в Скотланд-Ярде, а над лавкой был установлен полицейский надзор. Ее не закрыли. По настоянию Шерлока Холмса за прилавок был посажен Гарри Тэксон под маской племянника якобы уехавшего на некоторое время Тома Бурка, для того, чтобы служить клиентам Бурка,

   Полиция надеялась, что Франк Смит и его жена Эллен, Мэри Стевенс, тоже посетят своего старого приятеля Тома Бурка, и что тогда можно будет их тут же арестовать.

   Отдав все эти распоряжения, Шерлок Холмс облачился опять в свою лакейскую ливрею и поспешил во дворец министра в Гайд-Парке.

   Он прибыл как раз вовремя.

   Когда он увидел лорда Глостера, последний уже собирался возвратиться в замок св. Роха. Он, по-видимому, находился в весьма хорошем расположении духа.

   Его шансы сделаться зятем богатого министра, вероятно, сильно повысились.

   Во время пути домой он был весьма ласков со своим лакеем. Если бы он подозревал, какие тяжелые тучи начинают громоздиться над его головой, он вряд ли стал бы весело смеяться и шутить с тем человеком, который собирался затянуть наброшенную ему уже на шею петлю.

   Со времени этих событий прошло два дня. Шерлок Холмс находился опять на своем посту в замке св. Роха.

   С нетерпением он ожидал наступления ночи. Из открытого им письма, которое он передал затем лорду в запечатанном виде, он узнал, что д-р Фельпс собрался в эту ночь навестить лорда. Они намеревались встретиться в развалинах.

   Ночь была тепла, темные тучи заволакивали луну, и на скалах св. Роха царила глубокая темнота, когда Шерлок Холмс, одетый во все темное, осторожно и бесшумно пробирался по парку и саду к развалине, чтобы невидимо присутствовать при свидании доктора с лордом Реджинальдом.

   Ему недолго пришлось сидеть за прикрытием некоторых обломков, как он уже заметил, что маленький, толстый человек медленно и боязливо оглядываясь во все стороны, пробирался от кустов парка к месту, им же избранному.

   То несомненно был д-р Фельпс.

   Шерлок Холмс улыбнулся. Обрюзглый толстяк, не замечая его, близко прошел мимо и неподалеку также уселся на каких-то обломках. Он казался немного разгоряченным так как он пыхтел, и великий сыщик увидел, как он приподнял шляпу и стал вытирать лоб и громадную лысину большим носовым платком.

   Так сидели они оба, нетерпеливо ожидая прихода лорда Глостера, который заставил себя долго ждать, испытывая терпение обоих.

   Близилась полночь, а лорда все еще не было.

   Луна, выступившая из-за туч на западном небосклоне, бледным светом озаряла обросшие развалины, в которых близ кустов таинственно шептал ночной ветерок. Эта полутьма больше наводила жуть, нежели темнота, вызывая на мрачных фонах какие-то блуждающие, бледные тени.

   Шерлок Холмс, не выпускавший из глаз доктора, заметил, как тот становился все более неспокойным.

   И действительно, то, что появилось теперь, при слабом свете бледной луны, на открытом месте перед зданием странноприимного покоя, могло нагнать страх и ужас на боязливого человека.

   Доктор вскочил со своего места, и проклятие замерло от ужаса на его устах.

   В тот момент, когда свет луны, подобно короткой вспышке угасающей лампы, осветил площадку, он увидел что-то такое, от чего волосы у него встали дыбом.

   В призрачно-бледном сиянии лунного света он и Шерлок Холмс увидели темную тень в монашеском одеянии, проскользнувшую вдоль развалин рефектории.

   Привидение появилось только на одно мгновение - опущенный капюшон, темная монашеская ряса, веревка на бедрах, высокая фигура, принявшая громадные размеры в призрачном освещении луны. Ноги в сандалиях бесшумно скользили по мягкой траве, и на секунду глаза мрачно сверкнули из-под капюшона. Правая рука была поднята вверх, как бы угрожая проклятием развалинам.

   Еще мгновение, и привидение исчезло в покрове ночной темноты.

   Шерлок Холмс улыбнулся. Он догадывался, что скрывалось за этим призрачным явлением и какими причинами и мотивами оно было вызвано. Его веселил и страх доктора. Последний уставился на то место, где исчезло привидение, и выжидал новый луч лунного света, который однако не появлялся.

   Он задыхался, точно железные тиски сжимали ему сердце. Губы его дрожали и на лбу выступил холодный пот. Он вытер его ладонью и тяжело вздохнул.

   - Вот я сам и увидел монаха! Нет никакого сомнения! Иначе я никогда бы не поверил старому сказанию! - шептал он беззвучно и нехотя, как бы убеждая самого себя.

   Но вот на другой стороне развалин раздались быстрые шаги, между каменными обломками и кустарниками неровной почвы, и заставили доктора очнуться от немого ужаса, и побуждая Шерлока Холмса взглянуть в ту сторону, откуда послышался шум.

   Вслед за этим раздался голос лорда Реджинальда:

   - Эй, м-р Фельпс, - пониженным тоном крикнул он, - вылезайте же из вашей норы! Только ночная сова и может видеть что-нибудь в этой кромешной тьме!

   Воцарилась опять полнейшая тьма, и с трудом можно было различить фигуры обоих мужчин.

   - Тише! Кажется, я что-то слышал! - еле слышным шепотом продолжал лорд и стал прислушиваться, пока не убедился, что ошибся.

   - Ну кажется, ничего нет, и нечего опасаться быть подслушанным, - продолжал он. - Впрочем, эти болваны - лакеи, кажется, ни за какие блага после наступления темноты не решились бы посетить эти развалины, из страха привидения! Повторяю, Фельпс, подойдите ближе и скажите, что вам надо!

   Фельпс выступил вперед из-за обломков, а снова выступившая луна осветила его всего, озаряя его бледное, обрюзглое лицо. Его темные глаза беспокойно блуждали и были налиты кровью, а по свежим царапинам на его подбородке было видно, как дрожала в его руке бритва, когда он снимал свою густую, черную бороду.

   Черты его лица были вульгарны, а черные волосы - жестки и щетинисты.

   - Вы догадываетесь вероятно, с какой целью я пришел к вам, - с отвратительным смехом ответил он на обращение лорда, - не отвиливайте, я знаю, вам известна причина моего посещения!

   Он провел пальцами по растрепанным волосам, и снова отвратительно засмеялся.

   Очевидно он выпил предварительно, чтобы набраться храбрости для давно ожидавшегося им личного свидания и водка внезапно бросилась ему в голову, придавая ему нахальство и упрямство.

   - Эге, Фельпс! Мне жаль вас, - возразил лорд Глостер с искренней печалью в голосе, обращаясь к доктору с поклоном. - Человек с вашими способностями, вашей ученостью и опытностью, да в таком виде! Мне действительно жаль вас - какая это дурная привычка!

   Проговорив это медленным, внушительным тоном, лорд старался поймать взгляд доктора, и это ему удалось.

   Когда блуждающие черные глаза Фельпса встретились с твердым взором лорда Глостера, он не мог удержаться, закрыл лицо руками и расплакался.

   - Вы правы, милорд, это очень дурная привычка, - всхлипывал он, - прошу тысячи извинений! Я несчастный, негодный человек, и единственное мое утешение в водке, хоть бы она меня убила, хоть бы она стоила мне жизни!

   Всей своей фигурой, всеми своими манерами он производил ужасно гадкое, жалкое впечатлите, стоя с руками на лице, весь разбитый, а в чертах лица лорда Глостера - Шерлок Холмс ясно заметил это - выражалось открытое презрение, которое он и не старался скрывать.

   Наконец, доктор опустил руки и несколько времени уставился глазами в пространство, по-видимому силясь привести в некоторый порядок свои запутанные мысли.

   - Теперь я объясню вам цель моего прихода, - начал он снова. - Чтобы не тратить слов: мне в Шельтоне пришел конец, я дальше не могу! Моя практика не дает мне даже столько, чтобы заработать на пробки к склянкам. На будущей неделе будут описывать мое имущество! Я должен уехать отсюда!

   - Уехать? И куда же вы намерены отправиться? - спросил лорд.

   - В Лондон. Вы удивляетесь, милорд, но почему же мне не переехать туда? Вы знаете, я не плохой врач. Я мог бы, как и многие другие модные врачи, щупать пульс, придать себе торжественный вид, разъезжать в экипаже от одного подъезда к другому и рассказывать богатым вдовам последние городские новости. Тогда я выбросил бы бутылку с водкой за окно, - так бы и сделал, - превратился бы в порядочного человека! Я вот и надеюсь всецело на вас, милорд! - решительно проговорил он, ударяя на каждое слово, точно пересказывая заученный урок. - Моя единственная надежда на великодушие моего любезного доброжелателя, который уж не раз помогал мне стать на ноги. Тогда он был только м-ром Морганом, а не лордом, и те шестьсот фунтов с хвостиком, которые он дал мне тогда, составляли для него сравнительно больше, чем теперь составят шесть тысяч фунтов. Я ведь прошу денег не как подарка, милорд, а лишь в виде займа! Я подпишу какое угодно долговое обязательство, и возвращу эти деньги, вместе с процентами, из моих будущих доходов. В Лондоне мои дела пойдут хорошо, там я пойду далеко!

   - Оставьте этот тон, вы строите воздушные замки! - прервал его лорд, высказывая резкими движениями явное нетерпение. - Я сожалею, что должен разочаровать вас в ваших надеждах, но будем лучше недопускать зарождения нелепых фантазий. Вы, м-р Фельпс, не должны переезжать в Лондон, для этого я не дам вам шести тысяч фунтов, но если вы, по зрелом размышлении, можете решиться эмигрировать, то возможно, что я решусь помочь вам опять стать на ноги в какой-нибудь другой части света.

   Доктор помолчал немного, а потом злобно рассмеялся.

   - Эмигрировать? - возразил он. - Как та Мэри Стевенс, которую вы отправили в Австралию вместе с ее мужем, Франком Смитом? Да ведь это великолепно! Я согласен с вами вполне! Да, да, я уеду, и чем дальше, тем лучше! Послушайте, милорд, я глупо сделал, что пришел сюда, веря в вашу щедрость. Но я пришел с наилучшими намерениями - я хотел предостеречь вас, милорд!

   Лорд насторожился.

   - Предостеречь меня? - как бы равнодушно спросил он. - Не знаю, кого мне бояться. Те лица, которые могли бы быть мне опасными, очень далеки отсюда, их и меня разделяет расстояние в тысячи миль. Вас, доктор, я не боюсь. Вы сами себя наказали бы, если бы заговорили.

   - Я и не буду говорить, милорд, - возразил Фельпс, - это сделают другие вместо меня. Милорд, остерегайтесь, вам грозит серьезная опасность!

   - Ерунда! Вы хотите меня запугать, - равнодушно ответил лорд, хотя Шерлок Холмс заметил, что им овладевает внутренний страх, - вы хотите как бы отмстить мне, что я отказываю вам в исполнении вашей просьбы.

   - Вовсе нет, милорд, - со злобной усмешкой настаивал доктор, - вы сильно ошибаетесь. Я вовсе не так мелочен, как вы думаете. Я с самого начала собрался сюда, чтобы предостеречь вас. Теперь же, когда я вижу, что моя судьба вам безразлична, у меня нет более оснований оказывать вам услуги. Пусть злой рок обрушится на вас - я сумею спастись во время, так как мне известно, откуда оно приближается.

   - Тогда говорите, Фельпс, в чем состоит наше предостережение? - настойчиво спросил лорд, подойдя близко к доктору.

   - Не стану я говорить, милорд. Вы давеча слишком меня оскорбили!

   - А если я еще раз помогу вам, вы и тогда будете молчать?

   - Дайте доказательства, осязаемые доказательства, тогда я буду говорить. Уплатите мне еще сегодня часть той суммы, которая мне пока необходима, чтобы несколько оправиться, и тогда вы узнаете все. Неужели вам жаль нескольких сот фунтов за предостережете, которое, быть может, отвратит от вашей головы страшную опасность?

   - Нет, доктор, я уплачу их вам, - торопливо проговорил лорд, - но теперь говорите же!

   - Ну, так вот: Мэри Стевенс, или скорее Эллен Смит, как она теперь называет себя, вместе со своим мужем находится в Лондоне.

   Лорд злобно рассмеялся.

   - Эх, вы лгун, подлый лгун! - сердито воскликнул он. - Они оба в Западной Австралии, да там и издохнут, не имея возможности сделать что бы то ни было!

   - Так ли? - насмешливо сказал доктор. - Вы это наверно знаете?

   - Конечно! Еще только несколько дней тому назад я получил от Мэри Стевенс письмо из западной Австралии, в котором она просит у меня денег. Могу вам его показать!

   - И тем не менее супруги уже несколько дней находятся в Лондоне, - настаивал доктор на своем. - Я укажу вам их адрес, когда вы дадите мне тысячу фунтов. Больше того, я сам провожу вас к ним, если вы дадите мне деньги сегодня же ночью!

   - Фельпс, - взволнованно воскликнул лорд, - вы шутите со мной! Уверяю вас, мне теперь не до шуток!

   - Я говорю совершенно серьезно, - уверял Фельпс, - клянусь вам всем, что для меня свято, что я сказал правду. Вскоре после того, как вам было отправлено письмо, ей с мужем удалось возвратиться в Англию.

   - Так скажите же, где я могу их найти! - грозно воскликнул лорд.

   - Сначала деньги, милорд! Принесите их к моему экипажу, у которого я буду ждать вас!

   - Подлый негодяй! - яростно воскликнул лорд, и Шерлок Холмс заметил, как он собирался наброситься на доктора, но со словами: - Ладно, я пойду за деньгами! - он повернулся и ушел.

   Это послужило и для Шерлока Холмса сигналом приготовиться к уходу из развалины.

   Как только лорд отправился к замку, а доктор - к месту, где стоял его экипаж, Шерлок Холмс осторожно ушел из развалин и по другой дороге бегом пустился к замку.

   Ему удалось прибежать до лакейской еще ранее лорда. Лакейская была расположена рядом с башенной комнатой, для того, чтобы он всегда мог быть в распоряжении барина.

   Едва успел он закрыть за собою дверь, как уже услышал бегущего вверх по лестнице лорда, который затем вошел в башенную комнату.

   Прошло несколько минут. Вдруг Реджинальд громко позвал его.

   Холмс немедленно побежал в башенную комнату, чтобы справиться о желаниях его сиятельства.

   Комната не была освещена. Вследствие этого сыщик, войдя в нее, не мог заметить страшное, зверское выражение лица лорда, стоявшего у двери, и только благодаря этому оказалось возможным, что лорд, прежде чем Шерлок Холмс успел догадаться, в чем дело, с криком бешеной ярости накинулся на него, и не дав ему времени отступить и взяться за находившееся всегда при нем оружие, железными тисками схватил его сзади за шею.

   Лорд был очень сильный мужчина, а ярость удвоила его силу. Тщетно Шерлок Холмс старался отделаться от него.

   - А, мерзавец! - ревел лорд, тряся его со страшной силой. - Чего тебе нужно было в развалине? Проклятый проныра, ты думаешь я не видел тебя? Негодяй, ты никому не выдашь того, что ты слышал, так как ты умрешь!

   В тот же момент Шерлок Холмс почувствовал, как его схватил железный кулак и высунул его в окно. Под собою он видел только море и крутой обрыв, вышиной около четырехсот футов.

   Шерлок Холмс, глядя в глубину, чувствовал, как теряет сознание, как все вокруг него начинает кружиться, как лорд выпустил его и как он полетел в пропасть.

   Он впал в глубокий обморок.

   Очнувшись от обморока вследствие ощущения сильной боли, он с ужасом увидел, что зацепился за громадный железный крюк, торчавший из стены ниже окна футов на пятнадцать.

   Фалды его сюртука предохранили его от падения в страшную пропасть.

   Шерлок Холмс был человек отважный, он уже многим опасностям смотрел прямо в глаза, и никогда ни перед чем не содрогался; он бесчисленное множество раз находился в борьбе на жизнь и на смерть с самыми отчаянными преступниками, но в эту минуту он почувствовал, как бешеный страх медленным холодом охватил его сердце и сдавливал ему дыхание.

   Он не смел шевельнуться.

   При малейшем движении должна была разорваться одежда. на которой он висел над пропастью.

   Смотре