Мультатули - Кто из вас без греха...

ратьев Господа.

   Я знаю, что люди привыкли смешивать предписания общества с "нравственными" обязанностями, и что многие недостаточно сильный голос своего сердца стараются заменить благоговением перед законом. Хорошо знаю я и то, как создаются и практикуются "добродетели", с единственною целью от них отделаться, но это мелкое подменивание, по-моему, не должно простираться до того, чтобы суд накладывал клеймо неодобрения закона на такую вещь, которая в действительности не является чем-либо неслыханным, а ежедневно и ежесекундно повсюду происходит. Вы - молодая женщина, и произвели на свет ребёнка. Вполне естественно. Что в этом странного или дурного? Разве вы ребёнка били, плохо с ним обращались? Это было бы нехорошо. Но вы этого не делали. Значит вина ваша не в этом. А что странного в том, что женщина произвела на свет ребёнка? Разве то должен был быть телёнок? Или на ваши незаконные роды посмотрели бы иначе, если бы вы были мужчиной? Что же касается меня, то я подобные случаи нашёл бы странными. Дурными? Нет... только странными.

   В самом деле, моё неведение приводит меня в смущение; я всё ещё стараюсь понять, почему рождение вами второго ребёнка сделало вас неспособною исполнять обязанности матери по отношению к первому ребёнку. Ни один из древних или новых кодексов нравственности этого не предписывает. Природа и сердце восстают против этого... это не более, как пустая болтовня!

   Против этого спорит и сам чёрствый закон. Из боязни лопасть в такую область, где "законодатель" не чувствовал бы себя дома, он заявляет: брак рассматривается им лишь как гражданское учреждение. Кто хочет воспользоваться связанными с ним правами, кто хочет склониться под налагаемые им обязанности, тот может вступать в брак. Но закон нигде не произносит слова осуждения по адресу тех, которые уклоняются от брака. И в этом закон вполне прав. Он не хотел навязывать свои благодеяния - да это было бы и бесполезно - и та заботливость, с которою описано гражданское положение "незаконных детей", действительно выгодно отличает его от той грубости, с которою такие дети, в силу предрассудка, отталкиваются толпою.

   И неужели тот самый закон, который не запрещает и не наказует "незаконное" рождение ребёнка, закон, который именно в этом расходится с предрассудком, неужели он может в вашем случае, сударыня, заимствовать у предрассудка его взгляд, называющий "дурным" то, что никогда никем не запрещалось? Это противоречило бы здравому смыслу.

   Если бы даже можно было найти судей, достаточно слабых, глупых и трусливых, чтобы дать себя увлечь потоку пошлых понятий... чтобы позволить сбить себя с толку в столь нетрудном различении непривычного и преступного, отклонения от установившегося правила и отклонения от долга... если бы нашлись законники, чересчур учёные, для того, чтобы знать, что ваш поступок не есть преступление против закона, и мыслители слишком глубокие, для того, чтобы понять, что вы сделали благо, хотя закон и запрещает это... даже и тогда, сударыня, необходимо мужество бесстыдства для того, чтобы обвинить вас в "дурном поведении" за то, что вы произвели на свет ребёнка.

   Они, конечно, никогда никого не рождали, господа судьи! Но следует спросить у них, не вселялось ли когда-либо по их вине отчаяние в сердце покинутой? Этот вопрос надо предложить высшим и низшим чинам правосудия, председателям, судьям, судебным приставам, писарям... всему огромному кругу лиц, живущих нашим, столь дорого стоящим и столь испорченным правосудием; нужно спросить их всех: были ли они всегда добродетельны, если ваш поступок знаменует собою "дурное поведение"? И ещё: согласились ли бы они с необходимостью отдать своих детей, если бы было доказано, что они только потому не разрешились незаконными родами, что для мужчины это невозможно?

   Да... и быть может было бы не совсем неправильно предложить этот вопрос вашему добродетельному свёкру.

   И когда все они на последний вопрос ответят "нет" - если бы они осмелились сказать "да" в ответ на первый, - то укажите им на тот отрывок моего письма, в котором я упоминаю о рейхсталере!

   "Мужество бесстыдства" - сказал я. Конечно, это мужество имелось, я это знаю. Они осмелились заявить, что вы, отважная мать, были чересчур "дурны", для того, чтобы быть матерью. Хотели отнять у вас настоящего ребёнка в наказание за то, что вы произвели на свет незаконного. Вы же стали выше закона, у вас хватило мужества похитить своё достояние; вы укрыли его с боязливым беспокойством подобно львице, скрывающей своего львёнка в глубине лесов... Привет вам, сударыня!

   Привет вам в вашем двойном материнстве, так как вы носите в вашей груди более совершенный свод законов, чем тот, который когда-либо питал голодную толпу наших адвокатов. Жму вашу руку, сударыня. Прошу вас принять мой искренний и глубокий привет.

   Вы страдали, вы боролись... Вы поставили требования вашего сердца выше глупого суеверия, любовь к вашему ребёнку - выше боязни семейного деспотизма, пересудов, законов и скандала... Приветствую вас, сударыня, и ещё раз во всеуслышание обращаюсь к вам: высоко держите голову в тюрьме и перед судом... Тот, кто рекомендует вам в качестве добродетели самоуничижение - обманщик... ибо истинно, истинно говорю вам: честь и благородство в человеке обитают выше желудка!

  

  

   Источник: Мультатули Повести. Сказки. Легенды. - СПб.: "Дело", 1907. С 88 - 113.

   Оригинал здесь: Викитека.