Мерзляков Алексей Федорович - Амур в первые минуты разлуки своей с Душенькою

bsp;         Кто дерзость знаменемъ разсудка чтить велѣлъ?

         Кто чувство замѣнилъ холодностью одною?

             Кто цѣпь любви соплелъ

         Изъ вѣчныхъ горестей и радостей мгновенныхъ,

         Изъ легковѣрности, сомнѣн³й перемѣнныхъ,

         Изъ смѣха, вздоховъ - изъ всего,

         Что въ сердце лишь живетъ.... не льзя назвать чего ...

         Я - чадо вѣчности, Хаоса примиритель,

             И смертныхъ и Боговъ,

         ²²обѣдоносный Царь и другъ-благотворитель -

             Я сталъ послѣднмъ изъ рабовъ

         Мной побѣжденнаго развратнѣйшаго свѣта;

             Служитель новаго предмета

             Служитель прихотей, скрываяся въ пыли,

             Величью, суетамъ покорнь³й,

         И честолюб³я ласкателъ я позорный,

         И праха низк³й рабъ, которой изъ земли

         Исторгнулъ гнѣвъ боговъ злодѣю въ наказанье!..

         О жалкой, бѣдной м³ръ! - Амура обладанье!

         Пусть я казнюсь одинъ! почто тебѣ страдать?

         Нещастные! на мнѣ, на мнѣ одномъ отмщать!

             И ты, о ревностью терзаемый несытой!

             И ты невѣрною забытой!

         И вы жестокими томимые друзья!

             И ты, игра предразсужден³й,

         Обычаевъ, суетъ, кичливостй и мнѣн³й!

         Придитѣ - врагъ вашъ здѣсь! смотрите - богъ вашъ, я

               Предъ вами скипетръ повергаю,

         Гашу свѣтильники и стрѣлы сокрушаю!

         Свободенъ буди всякъ, и впредь меня не знай.

         Природа! твой законъ разрушенъ и поверженъ!

         Твой сынъ въ злодѣйств³яхъ надмѣненъ, невоздерженъ,

         Наказанъ самъ собой! - О матерь! знакъ подай,

             Вселенна измѣнится,

               Астрея возвратиться,

         И снова потекутъ златыя времена,

        ; И будетъ цѣлой м³ръ Аркад³я одна! - --

         А ты, предметъ моихъ угасшихъ восхищен³й,

         Коль радости живутъ иль здѣсь, иль въ небесахъ,

         Коль есть нѣжнѣй сердца? коль есть любовь въ сердцахъ,

         Жестокая, живи, живи для наслажден³й!

         Супруга своего навѣки позабудь,

             Да горьк³я печали

         Отнынь не посѣтятъ твою прелестну грудь;

         Чтобъ взоры милые вовѣки не срѣтали

             Страдальцовъ никакихъ;

             Чтобъ духъ ея не оскорбляли

         Вздыханья томныя любовниковъ слѣпыхъ,

         Чтобъ вкругъ ея цвѣли однѣ увеселенья....

         Чтобы измѣны ввѣкъ не знала ни одной...

             И чтобы между ей и мной

         Отнынѣ протекла на вѣкъ рѣка забвенья.

  

         Такъ! - Небожители! я съ вами примиряюсь!

         Обѣты чистые да внемлетъ Флегетонъ....

         Амуръ былъ вѣтренъ, слабъ - быть можетъ твердымъ онъ.

         О матерь... пр³ими заблуждшаго... смиряюсь...

             Послушникъ вѣрный твой,

         Все въ м³рѣ потерявъ, несу къ тебѣ покой!

             Мѣста прелестныя, простите,

         Долина мирная! -- возлюбленный ручей,

             Лѣсочки тих³е -- цвѣтите

             Прошедшей радостью моей!

         Ты холмъ, гдѣ райск³е чертоги возвышались,

         Куда всѣ божества, всѣ Ген³и слетались

             Дивиться щаст³ю любви -

         Отсель холмомъ надеждъ разрушенныхъ слыви!

         Да память о тебѣ межь смертными хранится,

         И да никто изъ нихъ прямымъ добромъ не льстится...

         А ты, о скромный гротъ!... Войдемъ въ послѣдн³й разъ,

         При входъ здѣсь она по цѣлымъ днямъ сидѣла,

             И съ моря не спуская глазъ,

         При свѣтѣ солнечномъ узрѣть меня хотѣла,

             Вотъ здѣсь ея цвѣтникъ!

         А здѣсь, близь храмины и нѣги и покоя,

             Журчитъ, тѣсняся сквозь тростникъ,

         Сверкающ³й потокъ; а тамъ во время зноя,

             На ткани изъ цвѣтовъ,

             Прелестная, въ ручьѣ омывшись, отдыхала

             И отъ усердныхъ ей духовъ

             Сладчайши яствы принимала;

         Я здѣсь невидимый въ тѣни деревъ леталъ,

         И прелести ея очами пожиралъ.

         Вотъ тронъ мой... тронъ любви... еще благоухаютъ

         Цвѣты посѣянны невѣрною рукой;

         На смятой вкругъ травѣ слѣды не остываютъ,

         Какъ бѣгала она съ воздушною толпой;

             И на корѣ березъ сребристой,

         Блеститъ еще: люблю, начертанной вчера,

             И липа, тѣн³ю волнистой

         Склонясь на брачный одръ во образѣ шатра,

         Какъ прежде,. какъ при ней, въ часы утѣхъ безцѣнны,

         Лелѣетъ и теперь покровы испещренны,

             И дружныхъ трепетомъ листовъ,

             И благовон³емъ раскрывшихся цвѣтовъ,

         Зоветъ къ нему еще мечтан³й рой и сновъ,

         И наслажден³я... О щаст³е мгновенно!

         Уже онъ охладѣлъ, покинутый, забвенной!..

  

         Но что я зрю еще? Возможноль? Страшный видъ!

         Всемощный Юритеръ - мнѣ, мнѣ въ позоръ и стыдъ,

         Забыты.... о слѣпецъ!... оставлены нарочно

         Лампада. и кинжалъ - оставлены - такъ точно!

         Смотрите! Торжество!.. - Здѣсь щастья моего

         Надъ прагомъ вознесенъ знакъ гибели позорный,

         Чтобъ небо и земля и тартаръ видѣлъ чорный

         Безсилье, слѣпоту владыки своего!

         Чтобъ каждый Феба лучь, отсвѣтясь отъ кинжала,

         Манилъ бы всѣхъ познать мою погибшу спесь?

         Чтобъ каждой вѣтерокъ, касаяся металла,

         Звенѣлъ бы рощи въ слухъ: Амуръ униженъ здѣсь!...

         Чтобъ вѣтьви, зыбляся? о томъ же говорили,

         Чтобъ всѣ, меня презрѣвъ, покинули, забыли...

         О злоба адская!... Скорѣй, скорѣй во прахъ,

         Безстыдный мнѣ трофей!... Ты бъ лучше сохранила,

         О вѣроломная! когда бы слабымъ въ страхъ,

             Вездѣ съ собой его носила...

         Разрушимъ!... Но еще не все успѣлъ узнать;

             Я вижу надписанье!

         Конечно, слабостей Амуровыхъ сказанье!

         Прочтемъ, не все ль равно? Чего мнѣ болѣ ждать?

         О вы, которыя въ слѣдъ прихотямъ стремитесь,

         Позволивъ суетѣ, страстямъ себя вести,

         Моей погибелью любить вы научитесь!

         А Душенька... Амуръ... нещастную прости!

         Нѣтъ! это выше силъ... судьба моя ужасна....

         Жестокая! Ещель?... Слѣпой, чего ищу?...

         А вѣрить не могу, не вѣрить не хочу...

         Но слезы, но тоска, но сердце къ ней... нещастна!

             Почтожь таиться предо мной?...

         Почтожь не показать моихъ враговъ мнѣ прежде?

             Почтожь не потерпѣть, въ надеждъ,

             Что я откроюсь самъ собой?

         Быть можетъ, боги всѣ излили гнѣвъ надъ нею,

         И небо борется съ любов³ю моею.

         Быть можетъ... мать моя!.. какой враждебный свѣтъ

         Предъ изступленными с³яетъ очесами!...

         Явлен³е сестеръ, неправедной навѣтъ,

         Венеры прелести, презрѣнныя сердцами,

             Забытой Пафосъ, тронъ...

         Я пробуждаюся... продлись ужасный сонъ

         Быть можетъ, ты совсѣмъ невинна предо мною;

         Быть можетъ, въ страсти я безмѣренъ, изступленъ,

         Враждебною судьбой къ сомнѣнью увлеченъ,

         Самъ ужасы творю; какъ горы предъ собою,

             Препоны ставлю самъ себѣ;

         Блаженства своего ни мало недостойный,

             И зритель слезъ ея спокойный,

         Самъ предаю ее злокозненной судьбъ!

         Быть можетъ, жертвой ты моихъ тирановъ страждеть;

         Раба, изгнанница, врагъ бога и людей,

         Напрасно взора ты, напрасно слова жаждешь

         Благоутѣшнаго для горести твоей!

         Никто не подойдетъ, никто тебя не спроситъ,

         Къ отверженной никто слезъ сладкихъ не приноситъ.

         Нѣтъ друга, сердца нѣтъ, гдѣбъ сердце преклонить;

         Нѣтъ родственной руки, глаза твои закрыть;

         Всѣ, всѣ тебя бѣгутъ, какъ язвы вредоносной,

         И вкругъ тебя облекъ темницы мракъ поносной.

         Соперницъ наглой видъ, враговъ коварной смѣхъ,

         Вопросы хитрые и злое сожалѣнье,

         Работы низк³я, всеобщее презрѣнье...

         Я знаю мщенье женъ!... "Гдѣ дни твоихъ утѣхъ,

         Гдѣ славна красота? (съ улыбкой ядовитой

         Речетъ тебѣ соборъ мучителей несытой)

         Гдѣ гордыя мечты? Гдѣ другъ любезный твой?

         Кому ты вѣрила?" - Нещастная, слезой

             Единой отвѣчаешь,

         И къ умножен³ю мученья своего,

             И даже проклинать кого?

             Не знаешь!...

  

         О темныя Судьбы! раскройте свой чертогъ!

         Предъ вами молится любви нещастный богъ,

         Предъ вами слезы льетъ служитель вашъ нелестной,

         Да озаритъ его лучь истины безвѣстной!...

         Кого я оскорбилъ? Кто слабому мнѣ мститъ?

         Не ты ль, Отецъ громовъ, или сама Юнона?

         Иль ты, носящая Горгоны грозный щитъ,

         Иль сердце страстно Аполлона,

         Иль матери моей униженная власть?...

         Да увѣнчается блаженствомъ ваша страсть,

         Да смертныхъ и боговъ исполнятся желанья,

         И радость вѣрная да свѣтитъ всюду вамъ,

             Мои окончите страданья!

         Покой безвѣстности приличенъ лишь гробамъ!

         Вы знаете любовь... любви ль не пощадите?

         Гдѣ? гдѣ она? скажите!

         Вѣщай земля, моря! вѣщайте небеса!

         Отвѣтствуйте поля, долины и лѣса!

         И ты всезрящ³й день, прелестный отрокъ Феба,

        ; И ты спокойна ночь, дщерь грознаго Эреба;

             И молн³й ярыхъ блѣдный свѣтъ...

         Но всюду тишина! - И мнѣ отвѣта нѣтъ!...

         И вѣтры не ревутъ, и небо не пылаетъ,

         И море не кипитъ, и твердь не погибаетъ,

         А я терплю и живъ.... Ахъ! ради скорбныхъ слезъ,

         О Юпитеръ! о рокъ! о сонмъ боговъ ужасной!

         Возмите отъ меня вы промыслъ свой напрасной,

             Мнѣ тяжки милости небесъ!

             Или супругу возвратите,

             Или Амура погубите!..."

  

         Такъ сѣтовалъ Амуръ, но сѣтовалъ не вѣчно!

         Онъ слышалъ вновь люблю, онъ зрѣлъ конецъ бѣдамъ,

         И въ щастьѣ сталъ опять жестокимъ богомъ къ намъ.

             Утѣштесь! зло не безконечно!...

                                                     Мрзлквъ.

  

   (*) Сей отрывокъ основанъ на извѣстной, прекрасной Поэмѣ Г-на Богдановича, подъ назван³емъ: Душенька. Онъ, можетъ быть, для нѣкоторыхъ покажется слишкомъ длиненъ, но по содержан³ю своему онъ не могъ быть раздѣленъ на два номера. - Ж.