Картер Ник - Страшная ночь в Гранд-отеле

лизнул. Но как он привел в исполнение свое бегство?

   - Смею вас уверить, об этом вы знаете приблизительно столько же, сколько и я.

   - Но скажите мне по крайней мере, то, что вам известно.

   - Хорошо. Произошло это приблизительно следующим образом, - ответил начальник полиции, вынимая из кармана записную книжку.

   - Вот тут имеется выписка из полицейского дневника. Я вышел из моего кабинета ровно в полночь. В 12 час. 7 мин. капитан этого участка позвонил, что здесь в гостинице совершено убийство и что он через некоторое время сообщит подробности. В 12 час. 10 мин. было получено второе извещение, якобы исходившее от ночного дежурного гостиницы. Незнакомец сообщил нам, что в гостинице открыты всего три убийства и просил прислать из управления побольше людей. Вследствие этого в 12 час. 17 мин. в Гранд-Отель отправились четыре полицейских сыщика. В 12 час. 23 мин. было получено сообщение о возникновении уличных беспорядков на Делавар-авеню и в 12 час. 33 мин. туда были посланы все полицейские запасы со всего города, вместе со всеми запасами полицейского управления. В 12 час. 35 мин. были посланы последние сыщики, а равным образом и дежурный капитан, во исполнение своего долга, поспешил на Делавар-авеню. Он оставил контору прд наблюдением сержанта Грина, причем до своего ухода еще сделал мне по телефону подробный доклад. Немедленно после того, как я приехал домой, я сейчас же поспешил обратно в город. Сначала я отправился на Делавар-авеню, а оттуда сюда в гостиницу. В управлении я до сих пор еще не был.

   - Продолжайте, - все ваши сообщения представляют для меня громадный интерес.

   - Грин вступил в исполнение своих обязанностей в 12 час. 50 мин. Он явился в полночь на службу после восемнадцатичасового отдыха и, конечно, ничего не знал о деле Кварца. Едва он пришел, как оказался заваленным работой и не имел возможности просмотреть записи в дневнике. Во всяком случае он не подозревал, что доктор Кварц и Занони находятся в тюрьме в качестве заключенных.

   - Дальше.

   - Вот тут-то я и не вижу дальнейшей связи. Сегодня утром в 3 часа 40 мин. вы просили меня осведомиться о здоровье доктора Кварца и только тогда мы все узнали, что он бежал. Должно быть они бежали вместе или скорее всего, Занони освободила доктора Кварца и вышла вместе с ним из тюрьмы между 12 час. 50 мин. и 3 час. 40 мин.

   - Но каким образом они привели в исполнение свое бегство?

   - Об этом я почти ничего не знаю. Вам известно, что после 12 час. 50 мин. в полицейском управлении не оставалось почти ни одного служащего. Когда я по вашей просьбе позвонил туда, то на постели в камере прекрасной Занони в бессознательном состоянии нашли женщину-служащую, которой был поручен надзор за Занони, с лицом, посыпанным каким то белым порошком. А дверь камеры была открыта и Занони исчезла. В главном коридоре тюрьмы точно в таком же состоянии нашли Тома Мулигана, самого сильного и самого пожилого члена полицейской дружины. Надзор за всей тюрьмой был в то время сосредоточен в его руках и он, если не считать арестованных, был тогда единственным мужчиной во всем здании. Надо вам знать, что кроме доктора Кварца и Занони в тюрьме находилось еще только трое арестованных.

   - Следовательно, Мулиган был приведен в бессознательное состояние точно таким же путем, как и служащая женщина, и у него на лице тоже был белый порошок?

   - Да.

   - Очевидно, Занони отобрала у бессознательного Мулигана ключи и ей таким образом удалось открыть дверь от камеры доктора.

   - Совершенно верно. Она просто-напросто отперла камеру и потом они вышли из здания полицейского управления, причем не было никого, кто мог бы им воспрепятствовать в этом. Кроме Грина, ночного дежурного в конторе и еще двух полисменов, ожидавших, вероятно, тоже в конторе дальнейших известий об уличном беспорядке, никого не было. Затем в здании находились еще два сержанта-сыщика в отдельном помещении, в которое, однако, можно только пройти через другой коридор.

   - Таким образом, доктор Кварц с Занони ушли через открытые двери, ничуть не стесняясь?

   - По всей вероятности, так.

   - С той же вероятностью можно будет предположить, что Занони имела при себе белый порошок, не найденный при обыске. Вероятно, прекрасная преступница под каким-нибудь предлогом заманила служащую к себе в комнату и затем в удобный момент насыпала ей на лицо порошок, созданный, конечно гениальной изобретательностью ее не менее преступного учителя и служащая тотчас же свалилась без сознания.

   - Надо полагать, что Занони поменялась со служащей одеждой для более удобного исчезновения. Видите ли, Картер, до сих пор я считал эту женщину сумасшедшей, а теперь я считаю ее самой отъявленной негодяйкой на свете.

   - Да, - проворчал Картер не то с досадой, не то насмешливо, - так или иначе это бегство принадлежит к числу тех неприятных сюрпризов, которые так любит гениальный доктор Кварц.

   - Так вот, Гайнс, - после краткого раздумья продолжал сыщик, - может быть вы уже догадались, что я командировал своих двух помощников в комнату доктора Кристаля с двойной целью? Вы теперь на деле убедились, до чего может дойти наглость этого доктора Кварца. Поставьте себя на его место: как только этот негодяй освободился из-под ареста и если маленькие сюрпризы в гостинице сочинены им, то он вряд ли откажется от удовольствия разузнать, успешно ли прошли его злодеяния. Вы не можете сомневаться в том, что он попытается, конечно осторожно и в хорошей маске, пробраться сюда в гостиницу в комнату своего способного ученика доктора Кристаля, хотя бы только для того, чтобы помочь ему в случае надобности.

   - Вы меня просто поражаете, Картер, неужели вы полагаете, что он на самом деле будет иметь наглость осмелиться на это?

   - Разумеется. Его прельщают самые отчаянные приключения, да кроме того он ведь не знает того, что мы за это время успели здесь узнать. Вспомните то, что я рассказывал вам о его мании величин, а последнюю никто в мире не может победить в нем, так как она сильнее его самого. Кроме того он, вероятно, будет думать, что раньше как через неделю мы не сумеем выяснить это дело.

   - Как хотите, Картер, не смею спорить, - покачивая головой, проворчал начальник полиции, - но я не могу допустить такой наглости.

   - А я не только допускаю ее, но и не сомневаюсь в ней. Да, да, не смотрите на меня с таким недоверием. Быть может, ему уже и приходить не нужно и он уже находится здесь в гостинице.

   - Как я уже говорил, - продолжал Ник Картер, - если он теперь находится уже в гостинице, а это для него нетрудно благодаря всеобщему возбуждению и бестолковой суматохе, то он кратчайшим путем отправится в комнаты своего ученика, от которых у него, конечно, есть ключи. Я от души желаю, чтобы он решился на столь смелый шаг.

   - Тогда он наткнется прямо на Патси и Тен-Итси?

   - Именно и найдет их в достаточной степени подготовленными для торжественной встречи.

   - Пожалуй, было бы недурно посмотреть, Ник, - предложил начальник полиции, - вы не запирали дверь в другом конце маленького коридора?

   - Я не запирал ни ее, ни ту другую дверь. Затем стенной шкаф в другой комнате отодвинут настолько, что я могу пройти туда, если это окажется нужным, - ответил сыщик.

   - Отлично, давайте-ка заглянем в эту комнату. Я бы хотел сделать это, прежде чем спуститься в контору.

   - Хорошо, Гайнс, пойдемте. Но только не производите ни малейшего шума. Посмотрим, чем заняты мои два молодца. Мне думается, мы можем пробраться в комнату, не будучи ими замеченными, так как недавно я не поленился смазать дверные петли.

   Комнаты были соединены узким коридором, длина которого равнялась длине расположенных рядом ванных комнат, то есть приблизительно 14 футам. У каждого конца маленького прохода имелась тяжелая дверь.

   Ник Картер осторожно открыл первую дверь и в сопровождении начальника полиции вошел в коридор.

   Дойдя до второй двери, Ник осторожно повернул ручку и сейчас же после этого он со своим спутником выступили вперед из-за стенного шкафа в ярко освещенную комнату, в которой согласно его приказанию находились Патси и Тен-Итси.

   Ник Картер был обеспокоен уже тем, что комната была залита ярким светом, тогда как он приказал своим помощникам оставаться в темноте. Но представившееся его взорам страшное зрелище преисполнило его яростью и ужасом. В тот же момент Ник Картер одним громадным прыжком очутился посреди комнаты.

   Он прибыл как раз вовремя, чтобы спасти жизнь обоих своих молодых помощников.

   У противоположной стены лежал Патси, на ковре, по-видимому, в бессознательном состоянии. На середине комнаты, на полу, лежал Тен-Итси. Стол был опрокинут, а над несчастным юношей склонился не кто иной, как доктор Кварц; левая рука его обхватывала горло Тен-Итси, а в поднятой правой руке сверкал длинный, острый нож, - он собирался вонзить его в сердце своего противника.

   Тен-Итси обеими руками обхватил шею доктора, у которого уже высунулся язык и черты лица его имели тот синеватый оттенок, который замечается у людей, умирающих медленной, но верной смертью от удушья.

   Не будь у доктора ножа, маленький, живучий японец несомненно вышел бы победителем из этой смертельной борьбы. Но, когда опрокинулся стол, нож упал на пол и доктор Кварц быстро схватил его.

   Он уже торжествовал победу над своей несчастной жертвой и лезвие уже опускалось по направлению к сердцу его противника, когда Ник Картер быстро и решительно дал из своего револьвера один из тех выстрелов, которые утвердили за ним репутацию лучшего стрелка в Америке.

   Пуля попала в лезвие ножа, разбила его и вместе с тем, силой удара, выбила рукоятку из руки доктора.

   Доктор Кварц сразу очутился в весьма невыгодном положении. Сильные руки Тен-Итси с упорством бульдога сдерживали горло противника. В яростном отчаянии тот тщетно силился вырваться, но руки Тен-Итси вцепились в его глотку с железной силой и подлый преступник наверно испустил бы дух в руках маленького японца, если бы Ник Картер не подскочил и не положил бы конец борьбе.

   Он нанес врачу страшный удар кулаком в затылок и тот, как сраженный топором, свалился на ковер.

   Тен-Итси с налитыми кровью глазами уставился на отнятую у него жертву, а потом посмотрел на своего начальника. Но он тотчас же понял, что нужно было делать и с хриплым ревом ярости бросился на лишившегося сознания преступника, чтобы связать его.

   А Ник Картер с начальником полиции, который в первый момент был совершенно ошеломлен от ужаса, поспешили на помощь Патси.

   Юноша, как раз в этот момент очнулся. Моргая глазами, точно не соображая, что с ним произошло, он посмотрел в лицо наклонившегося над ним сыщика.

   - Он нанес мне удар в скулу, - сказал он слабым голосом, - кажется, я спал, начальник? Но ведь это ужасный человек.

   - Да, нечего сказать, - возразил Ник Картер, невольно улыбаясь при таком хладнокровии своего младшего помощника, - там в ванной есть вода, пойди и помочи себе виски.

   Затем он обратился к другим.

   Гайнс за это время тоже не бездействовал, а помогал Тен-Итси; оба они были заняты тем, чтобы при помощи шнурков от занавесок, проволок от картин и тому подобным так связать своего пленника, чтобы тот совершенно не мог двигаться, когда придет в сознание.

   - Ник! - воскликнул теперь начальник полиции, вне себя от радости по поводу удачного ареста, - предложите мне на выбор, взять сто тысяч долларов наличными деньгами или связать этого Кварца, - я охотно отказался бы от денег.

   - Это очень понятно, - улыбаясь, заметил Ник Картер, - такого пленника не каждый день поймаешь. А теперь мы оставим нашего приятеля Кварца спокойно на попечении моих двух помощников, они позаботятся о том, чтобы не пришлось ловить его еще лишний раз. Там в конторе нас ожидает еще другой зверь. Наш приятель Кристаль, вероятно, уже потерял терпение. Теперь вы спокойно можете арестовать молодого врача, пойдемте, спустимся вниз.

   Когда сыщик вместе с Гайнсом вернулся в контору гостиницы, он увидел, что их все еще ждали.

   По дороге в контору сыщик и начальник полиции условились относительно того, каким образом арестовать доктора Кристаля, и как только они вошли в контору, они уже приступили к исполнению своей программы.

   Доктор Кристаль сидел рядом с полицейским врачом и оба углубились в специальный, чисто научный разговор. Ник Картер спокойно прошел в другой конец комнаты, так что он очутился позади обоих врачей.

   Начальник полиции подошел к ним спереди и в тот момент, когда молодой врач гостиницы очутился как раз между ними, сыщик начал действовать.

   Молча наклонился он над стулом молодого врача, сильными руками схватил его обе руки и с непреодолимой силой придавил их к спинке стула.

   В тот же момент начальник полиции наклонился вперед, чтобы быть наготове на случай, если бы доктор Кристаль стал сопротивляться. К удивлению обоих ничего подобного не случилось.

   - Вы арестованы, доктор Кристаль, - произнес начальник полиции, когда Ник схватил пленника.

   - Неужели? Вы удивляете меня.

   Это было все, что с полнейшим хладнокровием ответил арестованный.

   - Я арестую вас, как соучастника в совершении убийств трех лиц, неопознанные трупы которых лежат еще в помещении для новобрачных этой гостиницы, - воскликнул начальник полиции.

   А когда врач и теперь не произнес ни единого слова и не произвел ни одного движения, Гайнс достал пару двойных наручников, которые и наложил на руки арестованного. При помощи третьей пары наручников он приковал преступника к самому себе.

   - Мы расстанемся с вами не раньше, как я доведу вас в полной сохранности до полицейской тюрьмы, - прибавил начальник полиции.

   Доктор Кристаль презрительно пожал плечами, как будто речь шла о факте, с которым надо было мириться, хотя это и было весьма неприятно.

   Сколько хладнокровия показывал арестованный, столько волнения было высказано остальными присутствовавшими в комнате.

   Ник Картер обратился к полицейскому врачу:

   - Если позволите сделать вам предложение, то отправьте покойников из помещения для новобрачных непосредственно в покойницкую. Особых приготовлений не требуется, так как трупы уже готовы к преданию земле. Как и покойники в товарном вагоне, эти трупы набальзамированы, но только в данном случае бальзамировка исполнена лучше и тщательнее.

   - Но позвольте, мистер Картер, я не нахожу слов для выражения своего изумления.

   - Я полагаю, ваши товарищи по факультету будут не менее поражены, - улыбаясь, ответил Ник Картер, - но пусть вам и в голову не приходит мысль, что вы не исполнили своего долга. Ни один другой врач не сделал бы большего. Во всяком случае фактически верно то, что покойники там на верху были трупами уже, по крайней мере, неделю тому назад или еще гораздо больше. Все трое были убиты и комнате этого доктора Кристаля. Там же, путем неизвестного нам и прекрасно действующего состава, их немедленно набальзамировали. Остается только пожалеть, что способ этот известен только докторам Кварцу и Кристалю.

   Лишь по легкому пожиманию плеч арестованного можно было видеть, что он расслышал сказанное.

   - Я тщательно обыскал комнаты доктора Кристаля, - продолжал сыщик, - и там имеется масса вещей, способных возбудить ваш интерес, как врача. Когда придет время, вы хорошо сделаете, если созовете совет из врачей. Я убежден, что ваши ученые товарищи по профессии могут многому научиться по найденным предметам.

   - Согласен, - отозвался полицейский врач подавленным голосом, - не созвать ли этот совет сейчас же?

   - Нет, я считаю более удобным, чтобы вы повременили с этим, по крайней мере, неделю, - возразил Ник Картер, - так как по моему мнению трупы сохранятся в нынешнем виде еще тысячу лет и во всяком случае достаточно долго, чтобы подготовиться к совету совершенно спокойно. Тем временем начальник полиции поможет вам в ваших приготовлениях, открыв вам свободный доступ в комнаты доктора Кристаля. Ко времени созыва совета мне хотелось бы еще привлечь двух важных свидетелей, а именно ту молодую супружескую чету. Я не сомневаюсь, что мне удастся разыскать ее в течение недели.

   Доктор Кристаль снова презрительно пожал плечами, но ничего не сказал.

   Он смерил Ника Картера насмешливым взглядом и нетерпеливо повел связанными руками.

   - Ну-с, доктор, - сказал великий сыщик, - имеете что-нибудь возразить?

   - Решительно ничего, - прервал свое молчание доктор Кристаль, - напротив, я могу только порадоваться, если мои мудрые товарищи по призванию найдут в моих комнатах еще что-нибудь такое, что возбудить и мой интерес. Мне совершенно непонятно, что вы там болтаете о массе каких-то вещей, могущих якобы возбудить интерес медиков; несомненно, у господина сыщика столь обширные медицинские познания, что ему будет нетрудно создать сразу из найденного по его мнению обличительного материала чудовищное обвинение против меня.

   - Вы до некоторой степени правы, - ответил великий сыщик, - я не стану, конечно утверждать, что понимаю в медицине столько же, сколько ученый врач, но я, не хваля себя, могу сказать, что во время моей долголетней практики в качестве сыщика мне приходилось знакомиться с областями, обыкновенно доступными лишь анатому или психологу. В особенности я всегда интересовался вашей специальностью, милейший доктор, именно ядами и когда я в свое время, будучи сравнительно еще молодым человеком, объездил вместе с моим другом, Буфалло Биллем, весь запад нашего прекрасного отечества, как-то: Аризону, Техас и Новую Мексику, то я у различных племен индейцев ознакомился со многими разновидностями ядов, в особенности с ядом кураре, применяемым индейцами племени Короны на своих стрелах, и действия которого, вероятно не безызвестны господину доктору.

   При этих словах Ника Картера Кристаль явно потерял спокойствие; он побледнел и бросил на великого сыщика взгляд, сразу же доказавший последнему, что он попал в цель, хотя и бил только наугад.

   - Сделав это маленькое отступление, будет недурно, если мы переведем нашего пленника в тюрьму, - обратился Ник Картер к начальнику полиции, - конечно с соблюдением самых строгих мер предосторожности.

   Находившимся в коридоре полисменам было приказано очистить проход и лестницу, а затем в ожидавшую у подъезда карету были приведены сначала Кристаль, а за ним его почтенный коллега. Когда Кварц увидел своего сообщника связанным, он насмешливо улыбнулся.

   - Вы, вероятно полагаете, Картер, что поймали двух зайцев сразу? Но тогда вы сильно ошибаетесь: нет более невинного человека, как доктор Кристаль.

   Великий сыщик, не удостоив Кварца ответом, сел в полицейскую карету и вынул свой револьвер.

   - Вот посмотрите на эту штуку, господа: если только один из вас сделает малейшую попытку крикнуть, то я пристрелю его. Полагаю, вы знаете меня достаточно хорошо, чтобы знать, что я никогда не бросаю слов на ветер.

   Кварц разразился злобным смехом.

   - Ага, великий сыщик трусит! - воскликнул он, - он боится, что нас освободят! Не беспокойтесь, я дам посадить себя теперь за решетку, но смею вас уверить, что я найду возможность освободиться из вашей власти.

   В этот момент в карету сел начальник полиции, один полисмен сел рядом с кучером на козлы и карета направилась к тюрьме.

  

  

   Прошло пять дней, пока Нику Картеру удалось разузнать, где находилась новобрачная чета. Тот швейцар, который нес ручные чемоданы в помещение для новобрачных, все еще находился при них. Они взяли его с собой из боязни, что он по возвращении в гостиницу укажет преступному доктору Кварцу их следы и таким образом даст ему возможность привести в исполнение свою ужасную угрозу.

   Потом состоялся совет врачей, для которого, по настоянию Ника Картера, было избрано соответствующее помещение в здании полицейского управления.

   Молодого супруга, пережившего столь ужасное происшествие в Гранд-Отеле, звали Альберт Пейтон. Он показал в общем следующее:

   - Семь лет тому назад, во время путешествия по Европе, я познакомился с доктором Кварцем. Я был очень доволен этим знакомством, да и теперь еще убежден, что он человек очень ученый. В короткий промежуток времени мы стали неразлучными приятелями, но затем мне пришлось узнать, что он бессовестным образом намеревался использовать меня для опытов без моего ведома. В первый раз я заметил это тогда, когда меня вдруг какая-то непреодолимая сила стала притягивать к моргу в Париже. Я скоро убедился, что несмотря на все мое сопротивление, я инстинктивно должен был отправляться туда и прежде, чем я успевал выяснить себе свое состояние, я уже стоял перед толстым стеклом, за которым в вечном молчании смерти расположены несчастные жертвы мирового города. Но ужаснее всего было то, что я стал замечать, что это страшное зрелище доставляло мне все больше и больше удовольствия. Мне сначала показалось, что я начинаю сходить с ума, так как меня все чаще и чаще тянуло туда. При этом я и не подозревал, что причиной этого явления был доктор Кварц, пока в один прекрасный день я поймал его на том, как он со стороны глядел на меня с сатанинской улыбкой, в тот момент, когда он, не предупредив меня, тоже явился в морг. Тогда я только стал подозревать, что нахожусь под непреодолимым гипнотическим влиянием этого проклятого доктора. Возвратившись в гостиницу, где мы вместе остановились, я пошел к нему в комнату и открыто обличил его в том, что он намеревается сделать из меня орудие своих опытов, несмотря на то, что постоянно уверял меня, будто он мне друг. Он имел наглость признать правоту моего обвинения и в объяснение своего образа действий заявил мне, что ему нужен помощник, который мог бы также бессовестно преследовать научные цели, как и он сам, что он избрал меня, так как я обладал для этого достаточными умственными и физическими данными. Это-де должно было мне льстить, но никак не огорчать. Я физически очень силен, ярость овладела мной и я накинулся на него. Не знаю, чем бы кончилась наша борьба, но ей положили предел сбежавшиеся на шум полисмены, призванные перепуганным владельцем гостиницы. Нас отправили в тюрьму и посадили в две камеры рядом, но в скором времени отпустили. Но еще во время нашего заключения доктор Кварц нашел способ сообщить мне, что он будет мстить. - В то время доктор Кварц сильно любил - или, по крайней мере, говорил, что любит - мою сестру Эдиту. Вы помните, конечно, что мою бедную сестру при первом аресте доктора Кварца здесь в Канзас-Сити, нашли в его доме в бессознательном состоянии и она, к сожалению, до сего времени еще не восстановлена во всех своих умственных способностях. Я, разумеется, тогда предостерегал Эдиту от этого негодяя, и она после этого наверное стала относиться к нему отрицательно, хотя я вынужден предположить, что в глубине души она сохранила к нему симпатию, так как она принадлежит к числу тех истинных женщин, любовь которых угасает только вместе с жизнью. Так или иначе, я ее повез обратно в Америку. В то время я полюбил ту девушку, которая затем стала моей женой. Ее звали Минервой Галена. У нее две сестры, старшая и младшая. Старшую зовут Занони и вам всем известно, кто она такая. Другую звали Тора и в Гранд-Отеле нашли трупы ее и ее камеристки. Кто такой найденный там же мужчина, я не знаю, но я полагаю, доктор Кварц убил его только потому, что ему нужен был труп мужчины, чтобы привести в исполнение направленные против нас угрозы. Что же касается этих угроз, то их содержание выяснит много таинственных сторон этого поразительного случая. Кварц всегда был вольнодумцем. Угрожая нам, он хвастался тем, что он венчался уже более чем с целой дюжиной девушек, которые ему были необходимы для его опытов и что он затем убивал одну за другой, чтобы заменить их опять новыми. Я уже тогда обратил на это внимание парижской судебной власти, но этому вопросу там не придавали особого значения. Кварц часто имел случай видеть как мою теперешнюю жену, так и ее сестру. Я познакомил его с семьей и он бывал там довольно часто. Я тогда еще не знал, какой страшной властью овладел он над Занони. Теперь я, правда, догадываюсь, что он и тогда уже властвовал над ней и пытался использовать ее для своих преступных целей. Мне кажется, он уже довольно часто раскаивался в том, что слишком обстоятельно посвятил ее в свои тайны. Она оказалась весьма способной ученицей и теперь она так усвоила себе все дело, что презирает даже своего учителя и противоречит ему. Она на самом деле единственный человек, которого Кварц боится. Когда мы в то время находились оба в парижской тюрьме, доктор Кварц заявил мне, что будет преследовать меня, пока я не сойду с ума. Я еще совершенно точно помню его слова:

   "Я сделаю из Занони и Торы Галена адских демонов, которые лишь телом будут похожи на людей и их сестра сойдет с ума, так же как и ты! Занони уже в моей власти и она прекрасная ученица. Я намерен щадить ее до последнего момента, на Торе я хочу жениться и когда она не нужна будет мне больше для моих опытов, я отправлю ее труп сестре ее Минерве! Я сумею расстроить твою женитьбу на Минерве. Помни меня и мою клятву мести, так как никогда ты не будешь обладать той женщиной и никогда не женишься на ней. Чтобы усугубить ваши мучения, она постоянно будет близко от тебя и всегда я ей дам возможность просить у тебя помощи и защиты и укрываться под сенью твоей любви! Таким образом я еще скорее приведу вас обоих на путь к помешательству. Всегда вы будете близки друг другу и все же на неизмеримо далеком расстоянии один от другого - постоянно вы должны будете дрожать перед лицом страшного и неотвратимого ужаса! И от этого ужаса вы медленно, но верно, лишитесь рассудка. Не будет у вас ни одного спокойного часа отныне, вы ежеминутно должны будете ожидать грозной катастрофы, которая сразит вас как сверкающая молния разрушает стройную ель!"

   Это еще только отрывок из его ужасной угрозы, но его достаточно, чтобы показать, сколько ужасов я и жена моя Минерва должны были пережить до сих пор. Что же касается семьи Дюкло, члены которой убиты почти все, - насколько я знаю, живет еще только Нанина, да и то она, как моя бедная Эдита, почти совершенно лишена рассудка, - то семья эта состояла в родственных отношениях с семьей Галена. - В течение последних семи лет, истекших со времени произнесения ужасной клятвы мести доктора Кварца, мы шесть раз пытались венчаться, но это удалось нам только при седьмой попытке. Это было в тот роковой вечер, когда мы после венчания собирались остановиться здесь в Гранд-Отеле и сделали в комнате для новобрачных столь ужасное открытие. В течение всего этого времени мы объездили весь земной шар, Минерва в сопровождении своей тетки, конечно, под чужими фамилиями и во всевозможных переодеваниях. Я постоянно находился вблизи моей невесты - и каждый раз смерть в самом ужасном виде становилась нам поперек дороги. Два раза священники и один раз мэр, свалились мертвыми в тот самый момент, когда они собирались произнести последнее связывающее нас навсегда слово - они, конечно были умерщвлены каким-нибудь таинственным ядом из адской лаборатории доктора. Другой раз церковь во Флоренции, в которой мы собирались повенчаться, была разрушена взрывом, причем была убита масса людей. Еще другой раз нашли труп тетки Минервы как раз в тот момент, когда моя невеста собиралась надеть фату. В гардеробной комнате она нашла свою тетку мертвой на полу, а между тем та только за несколько минут до нее вошла в эту комнату; она была убита кинжалом убийцы, след которого не могла найти полиция обоих полушарий. Таким образом мы кочевали с места на место, из страны в страну, из одной части света в другую, пока мы, наконец, прибыли сюда в Канзас-Сити, где и решили не обращать более внимания ни на какие препятствия, тем более, что мы пришли к убеждению, что все равно не избежим нашей участи. И вот здесь-то, господа, нам пришлось пережить ужасные события. Тот таинственный товарный вагон, в котором находились почти все оставшиеся еще в живых родственники моей жены, был отправлен сюда с исключительной целью предостеречь нас и нагнать на нас новый страх. Это предостережение обозначало, что настала пора исполнения на нас самих клятвы доктора Кварца, данной им в Париже. Излишне будет добавить, что труп той молодой красавицы, лежавшей на постели в вагоне и столь похожей на мою жену, был искусно набальзамирован. Она была убита, как и найденный в Гранд-Отеле мужчина, исключительно для того, чтобы напугать нас своим видом. Мы с Минервой теперь уже боялись приблизиться друг к другу, опасаясь что это может повлечь за собой смерть совершенно невинного человека. Но наконец мы, как только возможно было скрытно, назначили день нашего венчания. Мы решились пойти на встречу даже самому ужасному. Вот в ту ночь нам и удалось здесь в Канзас-Сити повенчаться. Мы уже думали, что нам удалось провести этого ужасного доктора Кварца и мы были тем более спокойны, что слышали о его аресте. В самом счастливом настроении мы отправились в гостиницу, чтобы там переночевать, а затем на другой день бежать куда-нибудь далеко, чтобы жить там вдали от света в мире и спокойствии. Ныне всем известно, что нас встретило в Гранд-Отеле. Каким образом доктор Кварц узнал о нашем намерении остановиться в этой гостинице, остается для меня загадкой. Надо полагать, он помимо нашего ведома, окружил нас продажными доносчиками, больше того, он вероятно, нашел возможность прочитывать наши письма. На самом деле мы уже за две недели до венчания условились относительно всех подробностей, причем было решено, остановиться после венчания в только что открытом Гранд-Отеле и занять помещение для новобрачных. - Избавьте меня от дальнейших повествований, господа. Я кончил и знаю только то, что этот проклятый доктор Кварц приведет свою клятву в исполнение. Никакая земная власть не сумеет ему воспрепятствовать в этом, он не страшится никого.

  

  

   Полицейские расследования установили, что беспорядки на Делавар-авеню, как и предполагал Ник Картер, были задолго вперед подготовлены доктором Кварцом и исполнены его сообщниками в точности.

   Негодяй, конечно, считался с тем, что будучи арестованным Ником Картером, его посадят за решетку и что ему тогда будет не так легко освободиться.

   Поэтому он поручил своим, проживавшим во всех концах города, сотрудникам, произвести беспорядки и погромы, как только он будет арестован.

   Если бы не та случайность, что доктор Кварц был арестован в тот самый вечер, когда венчался Альберт Пейтон, натолкнувшийся на столь ужасный прием в помещении для новобрачных, которым и без того занялась часть полицейских сил, - то дело не окончилось бы беспорядками на Делавар-авеню, а в разных частях города возникли бы пожары, так что полицейское управление должно было бы выслать на места всех своих людей для восстановления порядка и спокойствия.

   Музей Еремии Стона был избран местом происшествия только потому, что заслужил большую известность в городе благодаря выставке ужасного товарного вагона. Весть о беспорядках возле музея должна была привлечь массу любопытных, а для восстановления и поддержания порядка в такой толпе требовалась значительная полицейская сила.

   Тонкие расчеты преступного врача весьма точно оправдались и при помощи своей, равной ему по значению, помощницы Занони негодяю было легко улизнуть из тюрьмы.

   К своему несчастью доктор Кварц должен был, однако, признать, что в лице Ника Картера он имел по меньшей мере вполне достойного противника, так как ловкому сыщику удалось снова арестовать его, едва он успел выйти на свободу.

  

  

   Когда доктора Кристаля повели на допрос, он упорно отмалчивался.

   Лицо молодого врача решительно ничего не выражало, точно лицо какой-нибудь куклы. Ни на один вопрос он не дал ответа. Не добившись ничего, пришлось отвести его обратно в его камеру.

   Разумеется, доктор Кристаль должен был оставаться под арестом, пока официальный обвинитель примет решение, как поступить со столь отмалчивавшимся арестантом.

   Занони точно исчезла с лица земли и никто не знал, куда она девалась. Самые тщательные розыски остались без результатов.

   А что сталось с главным героем, доктором Кварцом?

   Высоко подняв голову, он предстал перед начальником полиции и произнес с ледяным спокойствием:

   - Господин начальник, советую вам не задавать мне никаких вопросов, так как я не скажу вам правды. Каждое мое слово будет ложью и только ложью. Я решительно ничего не знаю, а в общем я также мало виновен, как и Занони.

   - Но где же находится эта самая Занони? - взволнованным голосом спросил начальник полиции.

   Улыбка озарила лицо негодяя, он поднял глаза и произнес мягко:

   - Я не знаю, где находится Занони, - но я надеюсь, она поднялась на небо и там принята в сонм блаженных.