| Главная » Книги |
Даниловский Густав - На острове, Страница 3
Даниловский Густав - На острове; Въ безумномъ бѣгѣ. Точно вихрь морской,
Они взбѣжали къ высотѣ трибуны
И тамъ съ рыданьемъ обняли пѣвца;
Сплетя на немъ свои въ восторгѣ руки,
Они ему твердили безъ конца:
"Ты нашу скорбь воспѣлъ и нашей муки
Туманъ разсѣялъ... Вѣчно да живетъ
Нашъ Даймонъ-вождь! Направь ты нашъ полетъ!"
И Даймонъ, возбужденный, со слезами
На головы ихъ руки возлагалъ...
И въ этотъ мигъ разсыпалась лучами
Луна съ небесъ - и свѣтъ ея бросалъ
На ихъ дружину блики золотые,
И въ нихъ пѣвцы стояли, какъ святые
Въ своемъ безсмертномъ ореолѣ мукъ.
А тамъ, внизу, народа мрачный кругъ,
Съ трудомъ порывъ смиряя злобы бурной,
Еще дарилъ гирляндами цвѣтовъ
Трехъ первыхъ состязавшихся пѣвцовъ.
И вотъ герольдъ открылъ нѣмыя урны,
Пересчиталъ во всѣхъ число вѣнковъ
И объявилъ толпѣ, что по закону
Одинъ пѣвецъ получитъ здѣсь корону:
Кто распѣвалъ сегодня всѣхъ звучнѣй
О прелестяхъ любовницы своей.
ПѢСНЬ II.
На островѣ - король, но съ этихъ дней
Веселья нѣтъ на немъ, и все сильнѣй
Тѣнь Даймона и тѣнь его дружины
Смущаетъ миръ вечернихъ грезъ долины.
А только день разгонитъ ночи сны -
Вѣсть ужаса летитъ тревожной птицей:
Отъ жителей уходятъ вереницей
Любимые и лучш³е сыны.
Едва турниръ смѣнился тишиной,
Одинъ пѣвецъ покинулъ кровъ родной,
Отца и мать и вѣчный миръ долины
И почему не вѣдомы причины
(Онъ говорилъ, что тѣсно жить въ стѣнахъ)
Ушелъ съ одной своею лирой звучной
И спутникомъ дружины неразлучной
Скитается въ ущельяхъ и горахъ.
Тамъ тишина. Задумчивы лѣса.
Надъ пропастью синѣютъ небеса.
Тамъ Даймонъ рать свою ведетъ по скаламъ
На гору, что зовется Идеаломъ.
Ужасный путь но черной кручѣ скалъ
Идетъ, казалось, въ сумрачный провалъ;
Въ лазурь небесъ высоко поднимаясь,
Высь горная терялась въ мрачной мглѣ,
И Богъ, порою на нее спускаясь,
Въ громахъ о чемъ-то говорилъ землѣ.
И тѣ слова, тѣ знаменья святыни,
Безъ отклика въ душѣ людей прошли
И, громъ тая, всё ждали на лавинѣ,
Что человѣкъ придетъ сюда къ вершинѣ,
Разбудитъ ихъ, поднявшись отъ земли.
Туда вела опасная дорога...
Въ часъ отдыха съ печалью на челѣ
Пѣвецъ твердилъ друзьямъ, что на землѣ
Они, поэты,- не любимцы Бога,
Кому налилъ онъ золотомъ сердца
И душу изъ прозрачнаго кристалла
Ковалъ, чтобы свѣтилась и блистала
Она красой безсмертнаго вѣнца.
"Мы,- говорилъ онъ:- дѣти перелома;
И всякъ изъ насъ - наслѣдникъ золъ отца;
Стяжанья жажда близко намъ знакома,
Живетъ въ душѣ, пятнаетъ намъ сердца".
"Ядъ преступлен³й безъ сознанья пили
Изъ почвы острова мы съ юныхъ дней,
И въ годы дѣтства намъ обычны были
Грѣхи отцовъ, паденья матерей".
"Теперь отъ искры совѣсти не даромъ
Святой огонь въ душѣ у насъ ростетъ!
Раздуемъ же! Пусть вспыхнетъ - и пожаромъ
Всю слабость, всѣ сомнѣн³я сожжеть.
Сердца черны отъ вѣковой заразы -
Пусть переплавитъ въ свѣтлые алмазы."
"Идемъ! Пусть, горнымъ воздухомъ дыша,
Излечится печальная душа,
Пусть учится, отринувъ сѣть разсчетовъ,
Безум³ю стремительныхъ полетовъ
И, свято исполняя свой завѣтъ,
Въ юдоль печали проливаетъ свѣтъ,
Чтобъ на землѣ лучи его святые
Зажгли людей, какъ факелы живые!"
"Смотрите внизъ, туда, сквозь эту мглу:
Тамъ блещутъ слезы горнаго потока;
Онъ борется съ преградой и жестоко
Бьетъ грудь свою о твердую скалу.
Пусть смерть насъ не страшитъ своимъ видѣньемъ,
Въ тюрьмѣ мы подаримъ ее презрѣньемъ!"
"Смотрите въ высь на горнаго орла:
Онъ воздуха волну одолѣваетъ
Могучимъ взмахомъ своего крыла.
Съ привѣтомъ солнцу выше онъ взлетаетъ,
И взоръ его и ясенъ и открытъ.
Намъ, какъ ему, бороться предстоитъ
Всей силою, во что бы то ни стало,
Ломать преграды на своемъ пути,
Поднять толпы къ свѣтилу идеала
И въ сердцѣ ихъ для неба дверь найти!"
Умолкъ и въ высь пошелъ. И всей дружиной
Они пошли за нимъ съ огнемъ въ очахъ,
Пошли, слѣдя за горною вершиной,
Мелькавшею въ румяныхъ облакахъ.
А въ городѣ сгущалась мгла печали,
И страхомъ всѣ наполнились сердца,
Когда однажды ночью убѣжали
Изъ дома - дѣти знатнаго отца
И на стѣнѣ поспѣшно начертали:
"Отецъ и мать, простите! Тяжела
Разлука намъ, но долгъ даетъ велѣнье
Снять съ острова проклятье преступленья,
Съ материка - кошмаръ ужасный зла..."
И вдругъ иная вѣсть ударомъ грома
Весь островъ огласила въ тишинѣ;
Народъ на площадь выбѣжалъ изъ дома,
Толкуя о явившемся суднѣ.
Тамъ, блѣдный, среди общаго молчанья,
Островитянинъ, что съ недавнихъ поръ,
Исполнивъ королевское желанье,
Ходилъ искать дружину въ царствѣ горъ,
Такъ говорилъ: "Смотрю я изъ долины
И вижу,- что-то движется изъ горъ.
Я полагалъ, что то - кусокъ лавины,
Какъ вдругъ невольно поразила взоръ
Толпа людей: то Даймонъ шелъ съ дружиной!
Со страхомъ, растянувшись на землѣ,
Смотрѣлъ я, оставаясь на скалѣ,
И видѣлъ: то, что я считалъ лавиной,
Сползавшей съ горъ, то было ихъ судно.
Его толкали, силы напрягая,
Всѣ люди. Къ морю близилось оно.
Я шелъ за ними, все узнать желая.
Изъ словъ вождя я услыхалъ одно:
Что ѣдутъ всѣ въ чуж³я земли свѣта...
И къ королю, извѣст³е храня,
Я прибѣжалъ. Онъ выслушалъ меня
И пригласилъ къ столу вельможъ совѣта."
Умолкъ и потъ онъ вытиралъ съ лица,
Уставъ отъ бѣга и отъ повторенья
Своихъ вѣстей съ начала до конца.
Толпу объяло мрачное смятенье.
На половинѣ слова у людей
Порвался голосъ. Точно ужасъ казни,
Почувствовали всѣ въ мозгу костей
Дрожь холода и призраки боязни...
Предчувств³е росло среди сердецъ,
Что рокъ изъ круга ихъ предназначенья
Взялъ приговоръ, который, безъ сомнѣнья,
Единымъ словомъ утвердить Творецъ.
И, какъ въ бреду, видѣнье имъ предстало:
Казалось, отъ обиженной земли,
Такъ быстро, что дыханье застывало,
Месть Господа имъ ангелы несли.
И взоръ ловилъ въ тоскѣ невыразимой
Кровавый судъ на пламенныхъ мечахъ.
Всѣхъ поразилъ тотъ видъ неотвратимый,
Всѣ головы склонилъ безумный страхъ,
Какъ будто мечъ, подобный грозной бурѣ,
Уже сверкалъ, мгновен³я губя.
Когда-жъ толпа опять пришла въ себя
И къ радостной безоблачной лазури
Вновь подняла смущенный, грустный взоръ
Увидѣла, какъ будто бы далек³й
По небесамъ промчался метеоръ
И скрылъ въ лазури отблескъ одинок³й.
И каждый думалъ, мраченъ и угрюмъ,
Что значило безвѣстное явленье?
Потомъ поднялся говоръ, крикъ и шумъ,
Смущенная толпа пришла въ движенье,
Къ дворцу стремились всѣ, и передъ нимъ
Раздался крикъ: "Мы короля хотимъ!!"
На зовъ толпы, шумящей, своевольной,
Король явился блѣденъ и смущенъ.
Она ему кричала, что довольно
Совѣтовъ этихъ; пусть немедля онъ
Идетъ на берегъ, чтобы силой власти
Иль просьбой бѣглецовъ остановить.
Напрасно онъ пытался ихъ смирить;
Король былъ самъ рабомъ народной страсти:
И робко, подъ ударами бичей
Враждебныхъ взглядовъ, взялъ свою порфиру,
Надѣлъ корону, представляя м³ру
Подобье куклы прежнихъ королей,
И въ путь пошелъ взволнованный и жалк³й.
Какъ жертвенникъ пылая, солнца шаръ
Свѣтилъ съ небесъ. Какъ бѣлыя весталки,
Которыхъ жжетъ экстаза мощный жаръ,
Снѣга подъ солнцемъ таяли. Природа
Затихла вся въ расцвѣтѣ красоты,
Лишь пѣли гимнъ весенн³е цвѣты
Въ честь вѣчнаго свѣтила небосвода.
Браня въ душѣ палящ³й солнца зной,
Толпы людей тянулись по дорогѣ,
Измучены въ молчаньѣ и въ тревогѣ,
Къ заливу моря горною тропой.
Вотъ, наконецъ, и горная вершина:
Отсюда даль толпѣ была видна,
Зеленая цвѣтущая равнина,
Морской заливъ и моря пелена.
По зелени и синевѣ простора
Разсѣянно летѣли стрѣлы взора.
Когда же удалось уйти очамъ
Изъ плѣна этой синевы и дали,
Они опять къ заливу посылали
Пытливый взоръ, ища чего-то тамъ.
У сжатаго скалами полукруга
Представилось имъ свѣтлое пятно,
Какъ розы лепестокъ на фонѣ луга.
Иные, разсмотрѣвъ тревожнымъ взглядомъ,
Рѣшили, что у берега судно;
И всѣ толпы внизъ полились каскадомъ.
Да, точно, тамъ стояли бѣглецы,
И видъ судна и формы говорили,
Что то судно въ горахъ соорудили
Искусные пѣвицы и пѣвцы.
Они не въ ватерпасѣ, не въ аршинѣ
Искали мѣръ для своего судна.
Подобно чашѣ вогнуть въ серединѣ
Его былъ корпусъ, форма же стройна
Была, какъ форма легкаго сонета.
Носъ - остро срѣзанный напоминалъ
Мужскую рифму среди строкъ куплета;
Подобно строфамъ - веселъ рядъ торчалъ;
Прямыя мачты, какъ мечты поэта,
На палубу глядѣли съ вышины,
На нихъ канаты, какъ строфа терцета,
Изъ трехъ веревокъ были сплетены.
Рядъ парусовъ въ ихъ мѣрномъ колыханьи,
Какъ ритмовъ рядъ, судно слегка качалъ
И, какъ поэмы звучное названье,
На мачтѣ флагъ пурпуровый игралъ.
Какъ разъ тогда всѣ люди торопливо
Въ судно садились; оттого и смѣхъ,
И шумъ, и крики разносились живо...
Ихъ вождь желалъ остаться позже всѣхъ,
На берегу стоялъ онъ одиноко.
Со времени ухода своего
Онъ измѣнился, видимо, глубоко.
Онъ точно выросъ. Тѣло все его
Лишь духа оболочкою казалось.
Примѣты муки внутренней борьбы
Ушли съ лица, оно же прояснялось
Рѣшимостью и знан³емъ судьбы.
По блеску глазъ его замѣтно было,
Что мысль святая взглядъ ихъ озарила
И вѣра, и глубокая любовь,
И чистота душевнаго покоя;
Что отъ побѣды этого героя
Земли не ороситъ людская кровь,
Что за его побѣдной колесницей
Не повлекуть печальной вереницей
Измученныхъ и стонущихъ рабовъ.
И стоя такъ въ молчаньѣ надъ заливомъ,
Онъ услыхалъ движенье за собой
И, обратясь порывомъ торопливымъ,
Недвиженъ замеръ онъ передъ толпой.
Тутъ короля онъ сразу встрѣтилъ взоры,
И оба вздрогнули, а всѣ кругомъ
Невольно оборвали разговоры
И замерли на берегу морскомъ,
Предчувствуя въ тиши необычайной,
Какъ велика подобной встрѣчи тайна.
Вожди-жъ, едва скрестился взглядъ очей,
Увидѣли душевной глубиною,
Что не идти дорогой имъ одною,
Что рознь сердецъ у нихъ всего сильнѣй,
Что двухъ м³ровъ двѣ силы въ нихъ замкнуты,
Два полюса таятъ они въ себѣ,
Что одному изъ нихъ пришли минуты
Иль измѣниться, иль упасть въ борьбѣ...
И такъ они смотрѣли другъ на друга,
И ихъ судьба рѣшалась въ этотъ мигъ;
Король блѣднѣлъ, какъ будто отъ испуга
Иль оттого, что свой конецъ постигъ,
Смутился онъ... А вождь дружины юной
Задѣлъ рукою плачущ³я струны,
Какъ будто бы въ душѣ онъ пожелалъ
Окончить этотъ споръ въ одно мгновенье.
И звукъ струны напѣвомъ всепрощенья
И вселюбви негромко прозвучалъ.
Король не разгадалъ его значенья,
Онъ въ немъ увидѣлъ робость и смущенье
И, думая, что бунту здѣсь конецъ,
Надменнымъ тономъ власти и презрѣнья
Спросилъ онъ: "Что ты дѣлаешь, пѣвецъ?-
- Оружье смотритъ передъ битвой воинъ,- .
И я свое оружье узнавалъ:
Хорошъ ли звонъ и вѣрно-ли настроенъ?-
- Какой вашъ бой?-
- То бой за идеалъ!-
- Куда плывете вы?-
- На поле битвы!-
- Зачѣмъ?-
- Чтобъ сѣять тайныя слова
Возвышенной спасающей молитвы,
Которая въ сердцахъ еще жива,
Но надъ душою призраки повисли
И нѣтъ ей силъ пробиться въ область мысли!-
- Кто звалъ и кто велѣлъ вамъ плыть туда?-
- Насъ стонъ зоветъ и долгъ повелѣваетъ!-
- Вамъ плохо здѣсь?-
- Здѣсь совѣсть жить мѣшаетъ!
Вѣками напряженнаго труда
Коралловъ, гибнущихъ во мрак 
| |
| Просмотров: 380 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры