Главная » Книги

Бедный Демьян - Стихотворения, басни, поэмы, повести (1930-1940), Страница 32

Бедный Демьян - Стихотворения, басни, поэмы, повести (1930-1940)



ign="justify">  
   И, кровно спаянные с ним,
  
  
   Порыв восторженно-любовный
  
  
   В единый клич соединим.
  
  
   Он скажет миру, чем мы стали,
  
  
   За что стеной народной встали,
  
  
   Наш клич по всем по округам,
  
  
   И будет в этом кличе - "Сталин!" -
  
  
   Привет - друзьям, ответ - врагам!
  
  
   Москва сегодня веселится.
  
  
   Повсюду праздничные лица,
  
  
   Людской веселый разворот.
  
  
  
  Привет тебе, моя столица!
  
  
   Привет тебе, родной народ!
  
  
  
   НАРОДНЫЕ ДВОРЦЫ
  
  
   Облегли ночное небо тучи.
  
  
   Ветер выл, неукротим и лют.
  
  
   Намело повсюду снега кучи.
  
  
   Новый год встречал столичный люд.
  
  
   Еле-еле трепыхалась конка
  
  
   На горбатом Троицком мосту.
  
  
   Шла на Невский бледная девчонка
  
  
   Продавать прохожим красоту.
  
  
   Вдоль Невы рабочий шел угрюмый.
  
  
   Он грозил кому-то, сжав кулак:
  
  
   "Обмануть хотите царской Думой?
  
  
   Перевешать надо вас, собак!"
  
  
   Гнил в сырых ночлежках люд голодный,
  
  
   Жизнь губила чью нужда-палач.
  
  
   Пьяным хрипом пел канал Обводный,
  
  
   Заглушая тихий женский плач.
  
  
   "Фараоны" шли с ночным обходом.
  
  
   В темноте (Не видно. Не поймать!)
  
  
   Кто-то крикнул: "Гады! С Новым годом!"
  
  
   Получив в ответ "такую мать".
  
  
   Вкруг дворца шла суетня шпионов,
  
  
   У жандармов пыжились усы.
  
  
   Над тоской гранитных бастионов
  
  
   Крепостные плакали часы.
  
  
   Над дворцом коричнево-кровавым,
  
  
   Над могилой всенародных благ,
  
  
   Раскорячившись орлом двуглавым,
  
  
   На ветру трепался царский флаг.
  
  
   Во дворце торжественно, парадно,
  
  
   Царь свершал свой новогодний бал.
  
  
   Не плясал он сам, хлебнув изрядно:
  
  
   Хмель ему колени подгибал.
  
  
   Он смотрел на пляшущие пары
  
  
   И мычал, входя в запойный раж:
  
  
   "Хар-рашо танцуют лейб-гусары
  
  
   И морской гвардейский экипаж!"
  
  
   Он глядел на дам полураздетых,
  
  
   На княгинь, графинь и баронесс.
  
  
   Генералы в пышных эполетах
  
  
   Перед ним плясали полонез.
  
  
   Царь смотрел, как, шаркая ногами,
  
  
   Лебезил сановный высший класс
  
  
   Пред царицей с синими кругами
  
  
   Под белками злых, холодных глаз.
  
  
   Перед ним, царем самодержавным,
  
  
   Ликовал тот самый "высший свет",
  
  
   Что устоем был дворянским, главным,
  
  
   Тех основ, которых больше нет.
  
  
   Дураку в башку не приходило,
  
  
   Как и всем, плясавшим на балу,
  
  
   Что в народных недрах забродило
  
  
   То, что весь народ звало, будило
  
  
   Вековую сбросить кабалу.
  
  
   Кабалу мы свергнули победно
  
  
   В пролетарском славном Октябре.
  
  
   Провалились, сгинули бесследно
  
  
   Все, кто жил на труд на наш безбедно,
  
  
   На балах танцуя при дворе.
  
  
   Нынче все дворцы - и царский тоже -
  
  
   Наши всенародные дворцы.
  
  
   Нынче любим мы - свое добро же -
  
  
   Их красу, их лепку, изразцы.
  
  
   Мы в своих дворцах не чужестранцы
  
  
   И не челядь, скрытая в углах.
  
  
   Жизнью бодрой брызжут наши танцы
  
  
   На советских праздничных балах.
  
  
   Сколько пар, скользящих по паркету!
  
  
   Звонкий смех, веселый разговор.
  
  
   Сделать всем танцующим анкету:
  
  
   Все анкеты, словно на подбор.
  
  
   Посмотри хотя б на пару эту.
  
  
   Муж с женой. Одна из лучших пар.
  
  
   Если ты вчера читал газету,
  
  
   Ты его узнаешь по портрету:
  
  
   Это наш знатнейший сталевар.
  
  
   Вот девица пляшет, как артистка.
  
  
   У нее орлиные зрачки.
  
  
   Мастерица в цехе. Активистка.
  
  
   Отличилась как парашютистка
  
  
   И взяла по спорту все значки.
  
  
   Вот плывет герой из краснофлота.
  
  
   В паре с ним колхозница. Гляди,
  
  
   Как юна! Меж тем ее работа...
  
  
   За ее работу "Знак почета"
  
  
   У нее сверкает на груди!
  
  
   Обо всех всего не скажешь вкратце.
  
  
   Во дворцах - чем наша власть горда -
  
  
   Вместо прежних подлых тунеядцев
  
  
   Веселятся рыцари труда!
  
  
  
  
  1938-1940
  
  
  
   УРАЛЬСКИЕ СКАЗЫ
  
   Это - сумрачный лес, а не розовый сад:
  
   Все живет в нем таинственно и суеверно.
  
   Дед - всем видом колдун, сед как лунь, волосат -
  
   Эти сказы рассказывал этак примерно
  
   Лет полсотни назад.
  
   Есть про это такая погудка:
  
   На горе было Думной - стояла там будка,-
  
   Дед Василий ночной караул в ней держал,
  
   Он себя в караул свой детьми окружал,
  
   Быстроногими да остроглазыми
  
   Шалунами-пролазами.
  
   Привлекал он их тайными сказами
  
   Про хозяйку ли Медной горы,
  
   Иль про Полоза, иль про Змеевку,
  
   Иль про девку-Азовку...
  
   Если кто из прильнувшей к нему детворы
  
   Станет деда просить: "Расскажи-ка нам сказку!"-
  
   Дед гневился - для виду (он знал одну ласку).
  
   И того, кто про сказку ему говорил,
  
   За его непонятливость мягко журил:
  
   "Сказку, ты говоришь? Сказка, так я толкую,
  
   Это ежели там про попа, попадью,
  
   Так раненько тебе нюхать эту кутью,
  
   Слушать сказку такую,-
  
   Ну, а сказку совсем на иное лицо -
  
   Там про дедушку-бабушку
  
   Да про курочку-рябушку,
  
   Что снесла-старикам золотое яйцо,
  
   Иль про то, как свое золотое кольцо
  
   Уронила царевна, купаяся в речке,
  
   А его золотые рыбешки хранят,-
  
   Эти сказки старухи бубнят
  
   Перед сном малым детям на печке.
  
   Эти сказки ты слушать уже запоздал,
  
   Да и сказывать их я совсем не умею,
  
   Позабыл я все сказки, которые знал.
  
   Вот про старую жизнь - тут я память имею.
  
   Много слыхивал я от своих стариков,
  
   Да и после слыхал от других знатоков,
  
   Тоже на людях жил я, поди-ко:
  
   Поносил на себе синяков,
  
   И в канавах топтали, и дули не мало.
  
   Всяко, друг мой, бывало.
  
   Все бывало - и солнце и слякоть.
  
   Вон тебе еще сколько пожить до усов,
  
   Я ж восьмой уж десяток беру на засов,-
  
   Это, братец, не восемь часов
  
   В этот колокол наш караульный отбрякать.
  
   Надо знать, чем порядок на свете не гож,
  
   Почему у господ все из бархату-шелку,
  
   А вот мы - жилы рвем, а без толку,
  
   Не вылазим всю жизнь из рогож,-
  
   Почему столько всюду корыстной заразы,
  
   Почему правда-матка кладется под нож?
  
   Только это, мой голубь, не сказки, а - сказы,
  
   Побывальщины тож.
  
   Их не всякому скажешь. Тут надо с опаской.
  
   Нет, не смешивай сказа со сказкой.
  
   Сказ про тайные силы с умом надо весть".
  
   "Разве тайные силы-то, дедушка, есть?"
  
   "А то как же?.."
  
   "А вот объясняли нам в школе..."
  
   "Ты учись да ума набирайся поболе,
  
   Дураком не стоять чтоб у всех позади.
  
   Стариков же, одначе, того... не суди.
  
   Как жилось им, постыло,
  
   Приходилось всю жизнь как страдать!
  
   Может, им веселее-то было
  
   Все за правду считать.
  
   Ты и слушай, что в сказах и как говорится.
  
   Подрастешь - сам поставишь значок.
  
   Кое в сказах-то быль, кое в них - небылица.
  
   Так-то вот, милачок!
  
   Клад сыскав, ты останешься снова без клада,
  
   Коль его ты в дырявую сунешь суму,
  
   Понимать это надо:
  
   Что к чему".
  
  
  
  
  МАСТЕРСТВО
  
  
  Мастеров знали мраморских все:
  
  
  Мастера занималися каменным делом,
  
  
  А работа у них по красе
  
  
  Где еще поискать-то на свете на белом?
  
  
  Только все ж в Полевой
  
  
  Были тож мастера с головой,
  
  
  Шла молва и об их мастерстве знаменитом -
  
  
  Вся различка от мраморских та, что они
  
  
  Обращались не с мрамором, а с малахитом.
  
  
  А Фомич между ними - ни с кем не сравни:
  
  
  Если речь шла о новом о чем, не избитом,
  
  
  Знали все, что работа, мол, та по плечу
  
  
  Одному Фомичу.
  
  
  Пожилой уж он был: шесть десятков да лишек.
  
  
  Барин тут и надумал средь прочих делишек:
  
  
  Надо, дескать, запречь в фомичевский хомут,
  
  
  Сдать на выучку, то-бишь, способных парнишек,
  
  
  Пусть до тонкости все у него переймут.
  
  
  "На кой,- мастер ворчал,- мне дрянных шалунишек!"
  
  
  Было ль жаль расставаться ему с мастерством,
  
  
  То ль таков уж Фомич был своим естеством,
  
  
  Шибко худо учил он Микишек да Тишек,
  
  
  Все с рывка
  
  
  Да с тычка:
  
  
  "Вот какого приладили мне дурачка!"
  
  
  Понаставит по всей голове ему шишек
  
  
  И объявит приказчику: "Малый не гож,
  
  
  И рука не несет, да и глаз неспособный,-
  
  
  Ни к чему ученик мне подобный".
  
  
  Отвечает приказчик: "Ну что ж,
  
  
  Наряжу тебе завтра другого какого".
  
  
  И другого Фомич учит столь же сурово:
  
  
  То ухватит за чуб,
  
  
  То к загорбку приложит тяжелую руку.
  
  
  Ребятишки, прослыша про эту науку,
  
  
  Спозаранку ревут: "Не попасть к Фомичу б!"
  
  
  У отцов-матерей слезы тож не от луку:
  
  
  Им не сладко - на срок и не долгий хотя -
  
  
  Отпускать поневоле родное дитя
  
  
  На такую-то муку,
  
  
  До того был Фомич с ребятишками строг.
  
  
  Выгораживать стали своих, кто как мог.
  
  
  Не одно обращенье пугало суровое:
  
  
  Мастерство то само по себе нездоровое -
  
  
  Малахит
  
  
  Ядовит,
  
  
  Кашлем злым потрясает он плоские груди,
  
  
  Потому от него уклоняются люди.
  
  
  Все бракует Фомич да бракует мальцов,
  
  
  Так в конце-то концов
  
  
  И приказчику тож это дело
  
  
  До чертей надоело:
  
  
  "Все не гож да не гож. А когда ж будет гож?
  
  
  Наряжать мне кого ж?
  
  
  Принимай и учи мне вот этого!"
  
  
  А Фомич, знай, свое: "Мне-то что ж!
  
  
  Наряжай мне любого отпетого,
  
  
  С ним возиться готов
  
  
  Хоть десяток годов.
  
  
  Ты кого мне даешь? Лопухова Николку?
  
  
  Никакого с него не получится толку".
  
  
  "Хоть какого-нибудь у себя ты оставь.
  
  
  Я который уж раз малышей назначаю".
  
  
  "А по мне, хоть и вовсе не ставь,
  
  
  Я о том не скучаю".
  
  
  Уж приказчик не знает, кого наряжать,
  
  
  Перебрал он едва ли не всех ребятишек,-
  
  
  Толк один: на головушке - дюжина шишек,
  
  
  А в головушке - как бы сбежать.
  
  
  Попадался который малец похитрее,
  
  
  Тут попортил, а там и совсем доконал -
  
  
  Для того чтоб Фомич осерчал и прогнал
  
  
  От себя поскорее.
  
  
  Так дошел до Данилки-сиротки черед.
  
  
  Но Фомич и совсем уж его не берет.
  
  
  Был сиротка годков под тринадцать, не боле,
  
  
  Сам высоконький, только худой-расхудой,
  
  
  В чем душа только держится. Вырос не в холе,
  
  
  С детства горько приласкан сиротской бедой.
  
  
  Как имел он кудрявенькие волосенки
  
  
  Да совсем голубые глазенки,
  
  
  Так сперва в барский дом был он взят в казачки.
  
  
  Работенка на вид - пустячки,
  
  
  Для проворного, скажем мы так, ребятенка -
  
  
  За игру работенка:
  
  
  Табакерку, платочек подать,
  
  
  Прихоть барскую нюхом вперед угадать.
  
  
  На таком-то местечке проныра-мальчонка
  
  
  Извивается этаким склизким вьюном,-
  
  
  Позовут - "Что прикажете?" - Тянется в струнку,
  
  
  По господскому жить привыкает рисунку,
  
  
  Сладко есть, угощаться господским вином,-
  
  
  Пребольшущий подлец вырастает в ином.
  
  
  А Данилка тихонечко в угол забьется,
  
  
  В украшенье какое вопьется,
  
  
  На картину какую уставит глаза
  
  
  И стоит, весь замрет, еле дышит.
  
  
  Барский крик: "Эй, Данилка! Слетай-ка мне за..."
  
  
  А тому хоть бы что, разразися гроза -
  
  
  Не услышит,
  
  
  Он очнется от крепкого только тычка.
  
  
  Били, знамо, его поначалу за это
  
  
  (Бьют всегда новичка),
  
  
  Под конец отослали назад казачка:
  
  
  "Не понять, что в его голове-то,
  
  
  Не мозги (все мозги у господ!),
  
  
  А какое-то крошево.
  
  
  Он блаженный какой-то совсем. Тихоход.
  
  
  И слуги из него не дождаться хорошего".
  
  
  Не послали его на завод,
  
  
  Не отправили в гору,
  
  
  Ни к чему посылать на короткую пору:
  
  
  На неделю не хватит такого бойца.
  
  
  Так приказчик надумал поставить мальца,
  
  
  Раз нельзя его сбыть никуда без опаски,
  
  
  К пастуху, деду Власу, в подпаски.
  
  
  Но Данилка и тут оказался не гож,
  
  
  Все чудит, на ребят на других не похож,
  
  
  Голубые глазенки уставит в травинку
  
  
  И забудет совсем про скотинку,
  
  
  А скотинка-то эвона где!
  
  
  Долго ль так очутиться в беде?
  
  
  И старик, хоть он ласковый очень попался
  
  
  И жалел сироту, временами ругался:
  
  
  "Эх, Данилка, что будет с тобой?
  
  
  Сам погубишь себя, растерявши скотину,
  
  
  И мою без того уж избитую спину
  
  
  Подведешь ты под бой.
  
  
  Ну, куда это, парень, годится?
  
  
  И о чем твои думки,- ворчал старый Влас.-
  
  
  Что с травинки не сводишь ты глаз?"
  
  
  "Сам я, дедко, не знаю... Смотрел на травинку...
  
  
  Думка так... ни о чем...
  
  
  Загляделся маленечко я на росинку,
  
  
  Как играет в ней солнышко ярким лучом...
  
  
  К той росинке ползет по листочку букашечка,
  
  
  Вся-то сизая эта букашка сама,
  
  
  Из-под крылышек словно желтеет рубашечка,
  
  
  По. рубашечке той - голубая кайма,
  
  
  И листочек широконький, прям без подпорочки,
  
  
  По краям его - зубчики, вроде оборочки,
  
  
  И края потемней,
  
  
  А середка зеленая вся, презеленая,
  
  
  И по-своему, видно, букашка смышленая -
  
  
  Так ползет осторожно по ней..."
  
  
  "Ой, Данилка! Дурак ты, дурашек!
  
  
  Да к чему же тебе разбирать всех букашек?
  
  
  Ну, ползет и ползи, коль не хочешь сидеть.
  
  
  А тебе за коровами надо глядеть.
  
  
  Выбрось всю эту дурь да подумай-ко здраво...
  
  
  А не то... заявл

Другие авторы
  • Оленин Алексей Николаевич
  • Ростиславов Александр Александрович
  • Элбакян Е. С.
  • Чарская Лидия Алексеевна
  • Струговщиков Александр Николаевич
  • Амосов Антон Александрович
  • Готфрид Страсбургский
  • Никитенко Александр Васильевич
  • Николев Николай Петрович
  • Лонгфелло Генри Уодсворт
  • Другие произведения
  • Куприн Александр Иванович - Забытый поцелуй
  • Парнок София Яковлевна - Вполголоса
  • Гарин-Михайловский Николай Георгиевич - Немальцев
  • Жиркевич Александр Владимирович - Розги
  • Льдов Константин - Льдов Константин: Биографическая справка
  • Мордовцев Даниил Лукич - Замурованная царица
  • Смидович Инна Гермогеновна - Краткая библиография
  • Белинский Виссарион Григорьевич - Ничто о ничем, или отчет г. издателю "Телескопа" за последнее полугодие (1835) русской литературы
  • Быков Петр Васильевич - М. Н. Чичагова
  • Арцыбашев Михаил Петрович - Арцыбашев М. П.: Биобиблиографическая справка
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
    Просмотров: 517 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа