| Главная » Книги |
Бедный Демьян - Стихотворения, басни, поэмы, повести (1930-1940), Страница 32
Бедный Демьян - Стихотворения, басни, поэмы, повести (1930-1940)
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
ign="justify">
И, кровно спаянные с ним,
Порыв восторженно-любовный
В единый клич соединим.
Он скажет миру, чем мы стали,
За что стеной народной встали,
Наш клич по всем по округам,
И будет в этом кличе - "Сталин!" -
Привет - друзьям, ответ - врагам!
Москва сегодня веселится.
Повсюду праздничные лица,
Людской веселый разворот.
Привет тебе, моя столица!
Привет тебе, родной народ!
НАРОДНЫЕ ДВОРЦЫ
Облегли ночное небо тучи.
Ветер выл, неукротим и лют.
Намело повсюду снега кучи.
Новый год встречал столичный люд.
Еле-еле трепыхалась конка
На горбатом Троицком мосту.
Шла на Невский бледная девчонка
Продавать прохожим красоту.
Вдоль Невы рабочий шел угрюмый.
Он грозил кому-то, сжав кулак:
"Обмануть хотите царской Думой?
Перевешать надо вас, собак!"
Гнил в сырых ночлежках люд голодный,
Жизнь губила чью нужда-палач.
Пьяным хрипом пел канал Обводный,
Заглушая тихий женский плач.
"Фараоны" шли с ночным обходом.
В темноте (Не видно. Не поймать!)
Кто-то крикнул: "Гады! С Новым годом!"
Получив в ответ "такую мать".
Вкруг дворца шла суетня шпионов,
У жандармов пыжились усы.
Над тоской гранитных бастионов
Крепостные плакали часы.
Над дворцом коричнево-кровавым,
Над могилой всенародных благ,
Раскорячившись орлом двуглавым,
На ветру трепался царский флаг.
Во дворце торжественно, парадно,
Царь свершал свой новогодний бал.
Не плясал он сам, хлебнув изрядно:
Хмель ему колени подгибал.
Он смотрел на пляшущие пары
И мычал, входя в запойный раж:
"Хар-рашо танцуют лейб-гусары
И морской гвардейский экипаж!"
Он глядел на дам полураздетых,
На княгинь, графинь и баронесс.
Генералы в пышных эполетах
Перед ним плясали полонез.
Царь смотрел, как, шаркая ногами,
Лебезил сановный высший класс
Пред царицей с синими кругами
Под белками злых, холодных глаз.
Перед ним, царем самодержавным,
Ликовал тот самый "высший свет",
Что устоем был дворянским, главным,
Тех основ, которых больше нет.
Дураку в башку не приходило,
Как и всем, плясавшим на балу,
Что в народных недрах забродило
То, что весь народ звало, будило
Вековую сбросить кабалу.
Кабалу мы свергнули победно
В пролетарском славном Октябре.
Провалились, сгинули бесследно
Все, кто жил на труд на наш безбедно,
На балах танцуя при дворе.
Нынче все дворцы - и царский тоже -
Наши всенародные дворцы.
Нынче любим мы - свое добро же -
Их красу, их лепку, изразцы.
Мы в своих дворцах не чужестранцы
И не челядь, скрытая в углах.
Жизнью бодрой брызжут наши танцы
На советских праздничных балах.
Сколько пар, скользящих по паркету!
Звонкий смех, веселый разговор.
Сделать всем танцующим анкету:
Все анкеты, словно на подбор.
Посмотри хотя б на пару эту.
Муж с женой. Одна из лучших пар.
Если ты вчера читал газету,
Ты его узнаешь по портрету:
Это наш знатнейший сталевар.
Вот девица пляшет, как артистка.
У нее орлиные зрачки.
Мастерица в цехе. Активистка.
Отличилась как парашютистка
И взяла по спорту все значки.
Вот плывет герой из краснофлота.
В паре с ним колхозница. Гляди,
Как юна! Меж тем ее работа...
За ее работу "Знак почета"
У нее сверкает на груди!
Обо всех всего не скажешь вкратце.
Во дворцах - чем наша власть горда -
Вместо прежних подлых тунеядцев
Веселятся рыцари труда!
1938-1940
УРАЛЬСКИЕ СКАЗЫ
Это - сумрачный лес, а не розовый сад:
Все живет в нем таинственно и суеверно.
Дед - всем видом колдун, сед как лунь, волосат -
Эти сказы рассказывал этак примерно
Лет полсотни назад.
Есть про это такая погудка:
На горе было Думной - стояла там будка,-
Дед Василий ночной караул в ней держал,
Он себя в караул свой детьми окружал,
Быстроногими да остроглазыми
Шалунами-пролазами.
Привлекал он их тайными сказами
Про хозяйку ли Медной горы,
Иль про Полоза, иль про Змеевку,
Иль про девку-Азовку...
Если кто из прильнувшей к нему детворы
Станет деда просить: "Расскажи-ка нам сказку!"-
Дед гневился - для виду (он знал одну ласку).
И того, кто про сказку ему говорил,
За его непонятливость мягко журил:
"Сказку, ты говоришь? Сказка, так я толкую,
Это ежели там про попа, попадью,
Так раненько тебе нюхать эту кутью,
Слушать сказку такую,-
Ну, а сказку совсем на иное лицо -
Там про дедушку-бабушку
Да про курочку-рябушку,
Что снесла-старикам золотое яйцо,
Иль про то, как свое золотое кольцо
Уронила царевна, купаяся в речке,
А его золотые рыбешки хранят,-
Эти сказки старухи бубнят
Перед сном малым детям на печке.
Эти сказки ты слушать уже запоздал,
Да и сказывать их я совсем не умею,
Позабыл я все сказки, которые знал.
Вот про старую жизнь - тут я память имею.
Много слыхивал я от своих стариков,
Да и после слыхал от других знатоков,
Тоже на людях жил я, поди-ко:
Поносил на себе синяков,
И в канавах топтали, и дули не мало.
Всяко, друг мой, бывало.
Все бывало - и солнце и слякоть.
Вон тебе еще сколько пожить до усов,
Я ж восьмой уж десяток беру на засов,-
Это, братец, не восемь часов
В этот колокол наш караульный отбрякать.
Надо знать, чем порядок на свете не гож,
Почему у господ все из бархату-шелку,
А вот мы - жилы рвем, а без толку,
Не вылазим всю жизнь из рогож,-
Почему столько всюду корыстной заразы,
Почему правда-матка кладется под нож?
Только это, мой голубь, не сказки, а - сказы,
Побывальщины тож.
Их не всякому скажешь. Тут надо с опаской.
Нет, не смешивай сказа со сказкой.
Сказ про тайные силы с умом надо весть".
"Разве тайные силы-то, дедушка, есть?"
"А то как же?.."
"А вот объясняли нам в школе..."
"Ты учись да ума набирайся поболе,
Дураком не стоять чтоб у всех позади.
Стариков же, одначе, того... не суди.
Как жилось им, постыло,
Приходилось всю жизнь как страдать!
Может, им веселее-то было
Все за правду считать.
Ты и слушай, что в сказах и как говорится.
Подрастешь - сам поставишь значок.
Кое в сказах-то быль, кое в них - небылица.
Так-то вот, милачок!
Клад сыскав, ты останешься снова без клада,
Коль его ты в дырявую сунешь суму,
Понимать это надо:
Что к чему".
МАСТЕРСТВО
Мастеров знали мраморских все:
Мастера занималися каменным делом,
А работа у них по красе
Где еще поискать-то на свете на белом?
Только все ж в Полевой
Были тож мастера с головой,
Шла молва и об их мастерстве знаменитом -
Вся различка от мраморских та, что они
Обращались не с мрамором, а с малахитом.
А Фомич между ними - ни с кем не сравни:
Если речь шла о новом о чем, не избитом,
Знали все, что работа, мол, та по плечу
Одному Фомичу.
Пожилой уж он был: шесть десятков да лишек.
Барин тут и надумал средь прочих делишек:
Надо, дескать, запречь в фомичевский хомут,
Сдать на выучку, то-бишь, способных парнишек,
Пусть до тонкости все у него переймут.
"На кой,- мастер ворчал,- мне дрянных шалунишек!"
Было ль жаль расставаться ему с мастерством,
То ль таков уж Фомич был своим естеством,
Шибко худо учил он Микишек да Тишек,
Все с рывка
Да с тычка:
"Вот какого приладили мне дурачка!"
Понаставит по всей голове ему шишек
И объявит приказчику: "Малый не гож,
И рука не несет, да и глаз неспособный,-
Ни к чему ученик мне подобный".
Отвечает приказчик: "Ну что ж,
Наряжу тебе завтра другого какого".
И другого Фомич учит столь же сурово:
То ухватит за чуб,
То к загорбку приложит тяжелую руку.
Ребятишки, прослыша про эту науку,
Спозаранку ревут: "Не попасть к Фомичу б!"
У отцов-матерей слезы тож не от луку:
Им не сладко - на срок и не долгий хотя -
Отпускать поневоле родное дитя
На такую-то муку,
До того был Фомич с ребятишками строг.
Выгораживать стали своих, кто как мог.
Не одно обращенье пугало суровое:
Мастерство то само по себе нездоровое -
Малахит
Ядовит,
Кашлем злым потрясает он плоские груди,
Потому от него уклоняются люди.
Все бракует Фомич да бракует мальцов,
Так в конце-то концов
И приказчику тож это дело
До чертей надоело:
"Все не гож да не гож. А когда ж будет гож?
Наряжать мне кого ж?
Принимай и учи мне вот этого!"
А Фомич, знай, свое: "Мне-то что ж!
Наряжай мне любого отпетого,
С ним возиться готов
Хоть десяток годов.
Ты кого мне даешь? Лопухова Николку?
Никакого с него не получится толку".
"Хоть какого-нибудь у себя ты оставь.
Я который уж раз малышей назначаю".
"А по мне, хоть и вовсе не ставь,
Я о том не скучаю".
Уж приказчик не знает, кого наряжать,
Перебрал он едва ли не всех ребятишек,-
Толк один: на головушке - дюжина шишек,
А в головушке - как бы сбежать.
Попадался который малец похитрее,
Тут попортил, а там и совсем доконал -
Для того чтоб Фомич осерчал и прогнал
От себя поскорее.
Так дошел до Данилки-сиротки черед.
Но Фомич и совсем уж его не берет.
Был сиротка годков под тринадцать, не боле,
Сам высоконький, только худой-расхудой,
В чем душа только держится. Вырос не в холе,
С детства горько приласкан сиротской бедой.
Как имел он кудрявенькие волосенки
Да совсем голубые глазенки,
Так сперва в барский дом был он взят в казачки.
Работенка на вид - пустячки,
Для проворного, скажем мы так, ребятенка -
За игру работенка:
Табакерку, платочек подать,
Прихоть барскую нюхом вперед угадать.
На таком-то местечке проныра-мальчонка
Извивается этаким склизким вьюном,-
Позовут - "Что прикажете?" - Тянется в струнку,
По господскому жить привыкает рисунку,
Сладко есть, угощаться господским вином,-
Пребольшущий подлец вырастает в ином.
А Данилка тихонечко в угол забьется,
В украшенье какое вопьется,
На картину какую уставит глаза
И стоит, весь замрет, еле дышит.
Барский крик: "Эй, Данилка! Слетай-ка мне за..."
А тому хоть бы что, разразися гроза -
Не услышит,
Он очнется от крепкого только тычка.
Били, знамо, его поначалу за это
(Бьют всегда новичка),
Под конец отослали назад казачка:
"Не понять, что в его голове-то,
Не мозги (все мозги у господ!),
А какое-то крошево.
Он блаженный какой-то совсем. Тихоход.
И слуги из него не дождаться хорошего".
Не послали его на завод,
Не отправили в гору,
Ни к чему посылать на короткую пору:
На неделю не хватит такого бойца.
Так приказчик надумал поставить мальца,
Раз нельзя его сбыть никуда без опаски,
К пастуху, деду Власу, в подпаски.
Но Данилка и тут оказался не гож,
Все чудит, на ребят на других не похож,
Голубые глазенки уставит в травинку
И забудет совсем про скотинку,
А скотинка-то эвона где!
Долго ль так очутиться в беде?
И старик, хоть он ласковый очень попался
И жалел сироту, временами ругался:
"Эх, Данилка, что будет с тобой?
Сам погубишь себя, растерявши скотину,
И мою без того уж избитую спину
Подведешь ты под бой.
Ну, куда это, парень, годится?
И о чем твои думки,- ворчал старый Влас.-
Что с травинки не сводишь ты глаз?"
"Сам я, дедко, не знаю... Смотрел на травинку...
Думка так... ни о чем...
Загляделся маленечко я на росинку,
Как играет в ней солнышко ярким лучом...
К той росинке ползет по листочку букашечка,
Вся-то сизая эта букашка сама,
Из-под крылышек словно желтеет рубашечка,
По. рубашечке той - голубая кайма,
И листочек широконький, прям без подпорочки,
По краям его - зубчики, вроде оборочки,
И края потемней,
А середка зеленая вся, презеленая,
И по-своему, видно, букашка смышленая -
Так ползет осторожно по ней..."
"Ой, Данилка! Дурак ты, дурашек!
Да к чему же тебе разбирать всех букашек?
Ну, ползет и ползи, коль не хочешь сидеть.
А тебе за коровами надо глядеть.
Выбрось всю эту дурь да подумай-ко здраво...
А не то... заявл 
| |
| Просмотров: 494 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры