Борис Степанович Житков. "Сию минуту-с!.."
-----------------------------------
Книга: Б.Житков. "Джарылгач". Рассказы и повести
Издательство "Детская литература", Ленинград, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 9 июня 2002 года
-----------------------------------
Это было в царское время.
Провожали пароход на Дальний Восток. Стояла июльская жара, и смола,
которой залиты пазы в палубе, выступила и надулась черными блестящими
жгутами меж узких тиковых досок. Поп сиял на солнце, как луженый, в своем
блестящем облачении. Он кропил святой водой компас, штурвал*, он пошел с
капитаном вниз кропить трехцилиндровую машину в три тысячи пятьсот лошадиных
сил святой водою. Поп неловко топал и скользил каблуками по намасленному
железному трапу.
______________
* Штурвал - рулевое колесо.
- Хорошо, что не качает! - хихикнул мичман Березин своей даме.
Дама для проводов была в шелках, в страусовых перьях, на золотой
цепочке играл на солнце лорнет в золотой оправе.
- Ах, страшно, не правда ли, когда буря и ветер воет: вв-вв-ву! -
завыла дама и закачала перьями на шляпке.
Но мичман Березин - не простак:
- А знаете, если нам бояться бурь...
- Неужели никаких не боитесь?
- Нам бояться некогда, - и мичман браво тряхнул головой. - Моряк,
сударыня, всегда глядит в глаза смерти. Что может быть страшнее океана?
Зверь? Тигр? Леопард? Пожалуйста! Извольте - леопард для нас, что для вас,
сударыня, кошка. Простая домашняя кошка.
Он повернулся к юту, туда, где в кормовой части парохода был шикарный
салон, где сейчас буфетчик Степан со всей стариковской прыти готовил закуску
и завтрак из одиннадцати блюд.
- Степан! А Степан! - крикнул мичман Березин. Он взял свою даму под
локоток. - Степан!
- Сию минуту-с! - Старик перешагнул высокий пароходный порог и
засеменил к мичману.
- Покажи Ваську, - вполголоса приказал Березин.
- Сию минуту-с! - И старик-буфетчик зашаркал начищенными для парада
штиблетами в кают-компанию.
В кают-компании он крикнул на лакеев:
- Не вороти всю селедку в ряд! Торговать, что ли, выставили? Охломоты!
Лакеи во фраках бросились к столу, а буфетчик с дивана в своей буфетной
уж звал Ваську.
Мичман Березин стоял с дамой, опершись о борт.
- Вы спрашиваете: к тигру в клетку? Родная моя! Но волна Индийского
океана рычит громче! Злее! Свирепей! Это тигр в десять этажей ростом.
Поверьте...
Но буфетчик уже повалил перед трюмным люком плетеное кресло-кабину
японской работы - целый дом из прутьев. Степан - новгородский старик с
бритыми усами - держал в руке кусок сырого мяса.
- Готово? - спросил мичман. - Пускай!
- Сию минуту-с!
Двери кают-компании раскрылись. В дверь высунулась морда. Это была
аккуратная голова леопарда с большими круглыми глазами, настороженными, со
злым вниманием в косых зрачках. Он высоко поднял уши и глянул на Березина.
Дама прижалась к мичману. Березин браво хмыкнул и затянулся сигарой.
- Пошел! - скомандовал Березин, подхватив даму за талию.
- Сию минуту-с! - отозвался буфетчик. Он поднял мясо, чтоб его увидел
леопард, и бросил на трюмный люк, на туго натянутый брезентовый чехол,
который прикрывал деревянные створки.
И в то же мгновение леопард сделал скачок. Нет, это не скачок - это
полет в воздухе огромной кошки, блестящей, сверкающей на солнце. Леопард
высоко перемахнул через поваленное кресло-кабину и точно и мягко лег на
брезент. Мясо было уже в клыках. Он зло урчал, встряхивая мордой, хвост -
пушистая змея - резко бился из стороны в сторону. Он на миг замер, только
ворочал глазами по сторонам. И вдруг поднялся и воровской побежкой
улепетнул. Он исчез бесшумно, неприметно. Дама трепетно держалась за
кавалера. Кавалер, осклабясь, жевал конец сигары.
- Полюбуйтесь, - не торопясь произнес мичман; он подвел даму к трапу, -
вот!
Там на палубе, на крепких тиковых досках, остались следы когтей - здесь
оттолкнул свое упругое тело Васька. - Вот как прыгают наши кошечки! Кис-кис!
- позвал и щелкнул пальцами.
Дама вздрогнула и схватилась за белоснежный рукав крахмального кителя.
Васька деловитой неспешной походкой прошел по палубе. Он облизывался.
- Кис-кис! - осторожно пропел Березин: Васька не повел ухом. Он ловко
зацепил лапой дверь и ленивой волной перемахнул через высокий порог
кают-компании.
- Э, хотите, я его сейчас, каналью, сюда притащу? - Мичман двинулся от
борта. - Вы его себе накинете вокруг шеи, горжетку такую. А?
Но дама крепче вцепилась в рукав мичмана и шептала:
- Не надо, прошу, я не хочу... я уйду...
Мичман делал вид, что вырывается.
- Степан! - крикнул мичман Березин.
- Есть! Сию минуту-с!
Буфетчик вышел из кают-компании, жмурясь на солнце.
- Не надо! Прошу! - сказала дама по-французски.
- Чего изволите-с? - Степан уж стоял, покачивая руку с салфеткой.
Мичман лукаво поглядел на даму. Она отвернулась, покраснела.
- Степан, у тебя... все готово? - спросил мичман и плутовски скосился
на даму.
- Графинчики не заморозившись, - полушепотом докладывал старик, - водку
надо-с, как льдинку. Особо в такую жару-с. Чтоб запотевши были графинчики.
Сами знать изволите-с. Они-то на льду, а я вот как на угольях: ох, быть нам
не поспеть!
- Ну, ступай, ступай! Не бойтесь, сударыня, это я нарочно, - и мичман
взял даму под локоток.
- Кис-кис! - шепнул мичман и осторожно пощекотал локоток.
Но в это время спускались со спардека капитан и гости. Капитан -
крепкий старик, лихая бородка с проседью расчесана на две стороны. Он сиял
золотыми погонами, и на солнце больно было смотреть на его белый китель.
- А вот извольте - на случай пожара. Терещенко! Навинти шланг. Живо!
Матрос бросился со всех ног.
- Ах, только не поливайте! - и дамы кокетливо испугались, приподняли
юбки, как в дождь.
- Нет, теперь, батюшка, дайте уж нам покропить! - и капитан захохотал
деланным баском.
- Правда, мичман? По-нашему.
Мичман с дамой подошел почтительно и поспешно. Батюшка, завернув в рот
бороду, уважительно щурился на сиявшую начищенную медь. Поливка развеселила
всех. Мичман смеялся, когда немного забрызгало его даму.
- Ну, принесите же мой платок! - дама смеясь надула губки. - Принесите
мой ридикюль, я его оставила там, в кают-компании.
Мичман ловко вспрыгнул на трюмный люк и оттуда одним прыжком - к
кают-компании и дернул дверь.
- Эх, молодец он у меня! - довольным голосом сказал капитан, любуясь на
молодого офицера.
Мичман Березин распахнул с размаху дверь и вдруг снова запер. Запер
плотно, повернул ручку. Он неспешно шагал назад, подняв брови.
- Знаете, мне пришла мысль... - вдруг заулыбался он даме. - Мне
очень-очень хотелось бы, чтобы вы воспользовались моим платком, честное
слово, - и он достал из бокового кармана чистенький платочек. - Я буду
его... хранить, как память.
- Нет, зачем же? Я хочу свой. Ну, принесите же!
Мичман молчал, протягивая платок.
- Ради бога! - шептал он. - Умоляю.
Капитан глядел нахмурясь.
- Быстрота и великолепие, - сказал батюшка капитану, но капитан, не
оборачиваясь, кивнул наспех головой: он глядел на мичмана.
- Это неприлично-с, господин мичман! - немедленно отправляйтесь,
исполните, что требует дама.
- Есть! - ответил мичман.
Он зашагал к кают-компании. Все глядели ему вслед. У самых дверей он
укоротил шаги. Он поворачивал ручку, дергал ее, он рвал дверь, - дверь не
открывалась. Он даже раз оглянулся назад. Все смотрели на него. Капитан
прищурил один глаз, будто целился.
- Дверь не откроете? - крепким голосом крикнул капитан. - Мич-ман! - и
капитан решительным шагом зашагал к двери.
- Я сама, сама! - вскрикнула дама и засеменила по мокрой палубе,
стараясь обогнать капитана. Вся публика двинулась следом. Но всех обогнал
Степан. Степан-буфетчик, запыхавшийся старик, с графинчиками. Их по четыре
торчало у каждой руки - зажатые горлами меж пальцев. Запотевшие, матовые -
от ледяной водки внутри.
- Сию минуту-с!.. Сию минуту-с! - пришепетывал старик, юля и обгоняя
гостей.
Он шлепающей лакейской рысцой обогнал капитана; он уцепил пальцем ручку
- дверь легко распахнулась. Капитан уже стоял за плечами. У самого порога,
по ту сторону дверей, лениво растянувшись, блаженно спал Васька.
- Ах, вот в чем дело! - грозно сказал капитан и перевел глаза на
мичмана.
- Брысь, скотина! Брысь, брысь! - фыркнул на Ваську Степан.
Он пнул его стариковской ногой на ходу, с досадой, и леопард прыгнул
через порог и, поджав хвост, змеей шмыгнул вон, на палубу, и исчез. Мичман
стоял, опустив глаза.
- Моментально отправляйтесь на берег, - сказал капитан. - Ревизор!
Списать на берег га-асподина мичмана! Ступайте! - и капитан повернулся к
гостям.
Он не видел, как мичман большими, журавлиными шагами описал на палубе
дугу, обошел для чего-то трюмный люк два раза вокруг и не понимая, почему
это он шагает, пошел к сходне.
Завтрак из одиннадцати блюд сошел шикарно. Капитан вышел в море с двумя
помощниками, третьим стоял штурманский ученик.
А в буфетной, после тревог, в одном жилете дремал выпивший "с устатку"
Степан-буфетчик. Он развалясь сидел на диванчике. На колени старику положил
голову Васька. Он терся лбом о жилет и урчал, как кот. Старик пьяной рукой
щелкнул Ваську по уху:
- Я тебя, окаянного, вскормил, вспоил, с малых лет твоих - люди видели,
не вру! А ты, шельма, скандалить? Скандалить? Через тебя, через блудню
несчастную, человека на берег списали. А через кого? Через меня, скажешь?
Тебя я, подлеца, спрашиваю: через меня? Через меня?
Тут Степан хотел покрепче стукнуть Ваську по носу, но в это время
ревизор крикнул из кают-компании:
- В буфете!
- Есть в буфете! Сию минуту-с! - Степан отпихнул Ваську и стал
напяливать фрак. - Сию... минуту-с!