Тредиаковский Василий Кириллович - Из "Аргениды" - Книги

В. К. Тредиаковский

Из "Аргениды" --------------------------------------

В. К. Тредиаковский. Избранные произведения

"Библиотека поэта". Большая серия.

М.-Л., "Советский писатель", 1963

OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------

СОДЕРЖАНИЕ

"Не всегда дожди льют наводнение..."

"Первый Феб, говорят, любодейство с Венерою Марса..."

"Клиа точны бытия..."

"Красная Фебу сестра! ты всё по горам и по дебрям..."

"Победитель, о! щедрый отец Сицилийский, грядеши преславно..."

"Отвергни уж печаль: довольно ты крушилась..."

"Все вы счастливы седмь крат солнцем освещенны..."

"Зря, пришедший, гроб недавный..."

"Бакх прибыл, прибыл сам в торжественном к нам шуме!.."

"Снесшийся с кругов небесных..."

* * *

Не всегда дожди льют наводнение;

Ни в морях от бурь з_а_все волнение;

С полг_о_да лед в странах армянских;

Ветр престает на горах Гарганских.

Кедры не всегда вихрем ломаются;

Л_и_ста не в весь год рощи лишаются:

И в_е_дро после туч бывает;

В весну и дерево процветает.

Вальгий! Ты ж всегда вне утешения:

Сын скончался! мнишь: нет украшения!

Сражен тем, в вечер слезы точишь,

В утро слезами ж лице всё мочишь.

Нестор века с три пребыл ли слезнейшим,

Разлучившись сам с чадом любезнейшим?

Приам на всяк день по Троиле

Плакал ли горько в такой же силе?

Время отложить слабость сердечную;

Лучше прославлять честь долговечную:

Наш Кесарь Август победитель,

Тигра, Евфрата есть укротитель.

Скифов огласим оба всеместнейших:

Им в пределах он такожде теснейших

Велел быть, покоренным с бою,

Не преходить же за них ногою.

<1751>

* * *

Первый Феб, говорят, любодейство с Венерою Марса

Мог усмотреть: сей бог зрит всё, что случается, первый.

Видя ж то поскорбел, и Вулкану, Венерину мужу

Ложа неверность притом показал и неверности место.

Ум пораженный того, и держал что в руках он работу,

Вымыслил в тот же час сковать претонкие цепи;

Уж совершил он сеть, совершил и невидимы узлы.

Дело тончайше сие основы всякия было,

Также тончайше оно паутин попремногу имелось;

А и сработано так: прикоснуться только - попасться;

Всё ж разложил по местам он вкруг кровати пристойно.

Вот же как скоро легла с любодеем супруга на ложе,

Оба тотчас они попались в новые узы,

Ими при самых своих объятиях связаны стали.

Спешно Вулкан растворил слоновые створчаты двери,

Всех и богов туда впустил. Лежат те бесчестно;

Хоть и желал бы другой быть бог в бесчестии равном,

Боги все, животы надрывая, смеялись, и долго

Был сей случай везде всеведомым смехом на небе.

<1751>

* * *

Клиа точны бытия

В память предает, поя.

Мелпомена восклицает

И в трагедии рыдает.

Талия, да будет прав,

Осмехает в людях нрав.

Пажить, равно жатву серпа,

Во свирель гласит Эвтерпа.

Гуслей Терпсихора звук

Соглашает разный вдруг.

Эрата смычком, ногами

Скачет, также и стихами.

Урания звезд предел

Знает, свойство и раздел.

Каллиопа всех трубою

Чтит героев всезлатою.

Упражняясь наконец

В преклонении сердец,

Полигимния нарядно

И вещает всё изрядно.

Движет превыспренний ум

Муз сих, купно оных шум:

Посредине Феб сам внемлет,

А собою вся объемлет.

<1751>

* * *

Красная Фебу сестра! ты всё по горам и по дебрям

Бегаешь, а иногда быстролетными ранишь стрелами,

Серну ль случай подаст, твоего ль от острейшего гнева

Все разбегаются, коль ни свирепствуют, сами львы наши.

О, божество дубрав! О, если тебе и подругам

Чистый угоден сей дом и усердия чистого роща,

То умоляющих нас услышь, призрев милосердно:

Здесь никогда б не быть своевольству мерзкому леших.

Рощу сию тебе посвящаем, и да возрастает

В славу твою лес цел: приими ты дар благосклонно.

А как пенистых мы вепрей в тенета погоним,

Купно и жертву тебе приносить на полях сих имеем,

То к нам явно приди; мы буде ж излишнего просим,

То прииди как тебе угодно, и рыском твоих псов,

Также и лаяньем их наполняй нам слухи почасту.

Здесь каравод собирай дриад, и ореады многи

Да окружают тебя. Вы то под сению леса,

То ликовствуйте здесь при водах, то в горных пещерах,

Где истекают ключи прохладны из камней песчаных;

Там и купаться в жары вам обнаженным пристойно:

Актеон в тех струях укрываться тайно не будет

И превращать самой в еленя некого тамо;

Также и ни скорпий не убьет у тебя Ориона,

Коему б от земли вознестись и быть уж звездою;

Сам потому ж с твоим колчаном охотником Йовиш

Здесь не явится, чтоб дать другую медведицу небу.

Токмо, богиня, ты причислить к острову Делу

Рощу сию удостой, и к полям снежистым в Ликии;

Чаще и не живи при Эвроте, ни больше при Пинде.

А уж котора из нимф препроводит лета довольны,

В-новый вид хотя превратится, и деревом будет,

Вверьх и ветви она вознесет, опушившись листами,

Дубом ли станет та, иль лавром, - то умножать ей

Ты сама повели сей лес: не ссечет Эризихтон,

И никогда ничьей не познает роща секиры.

<1751>

* * *

Победитель, о! щедрый отец Сицилийский, грядеши преславно;

С тобою мир возвращенный в одежде златой;

И с неба крилами летит благочестие белыми явно.

Воззри, как тебя осеняет бог в силе святой!

Воззри, коль землю твою согласие всю пременяет!

Непорочный покой, с пребогатым содружно трудом,

По всем пространным полям с веселием ныне гуляет.

Полна там цветов, изобильна там нива плодом.

Исчезни война и злодейств все грозы в неистовстве бледном;

Совокупно молчи беззаконный оружия звон:

Ты сядешь един, отец, возносясь на престоле наследном,

И токмо уже воруженный с тобою закон.

<1751>

* * *

Отвергни уж печаль: довольно ты крушилась;

И красота твоя чрез бледность повредилась.

О! я благодарю за милость всем богам:

Вот ожерелье уж пришло к моим рукам!

Ей! как желала я, успех так получила.

Теперь я высока и к небу доступила!

Венера и сама вздевала сей наряд,

Как Марса побеждал ее умильный взгляд;

Дивился изумлен тирийский зять богатством,

Что шея у жены сияла ж тем изрядством.

Какой же чистый луч играет толь огнем?

Сравниться Феб своим не может ясным днем.

Но чем, безумна, ты себя, смотри, прельщаешь?

Дом, верность и любовь за мзду пренебрегаешь.

Ах, горе! что чинить? то ожерелье мне

Придет уж посему весьма в драгой цене.

Бесчастна! ты на брань, вот та твоя услуга,

Возможешь осудить любезного супруга?

Все птицы вещи брань, Дельфийский сам отец,

Претят все и скоты пожерты наконец.

О! коль смертельный дар, с смертельною и мздою:

Ты, счастлива, чрез то возможешь быть вдовою?

Ах, жалость! ах! убор весь лучше тот откинь;

Супруг пускай живет; а ожерелье сгинь.

Сомнение мою так грудь всю раздирает,

Как наглый судно вихрь во все страны бросает.

О! столько ль ты проста! то в пользу ты себе

Не хочешь обратить, твое что по судьбе?

На что бояться птиц всегда пустых и тщетных?

Без брани б быть; богатств лишишься ты несчетных?

Так ожерелье пусть приятое воюет:

То лучше всех мне царств; дух с ним мой ликовствует.

Пророчество еще пришло на ум ко мне,

И сердцу паки жаль: но мысль и внутрь и вне.

Что делать? О! беда, когда того боится,

В желаниях своих чем сердце веселится!

Но если ты себя достойною мнишь быть,

Небесное тебе чтоб золото носить,

И ежели к лицу пристал наряд прелестный,

То дар сей от богов взимай уму невместный:

Быть может, что тебя не любит уж супруг;

Дерзай мстить не боясь, и успокой твой дух;

А б уде ж он всегда тебя толь почитает,

Что, сколько у богинь, иметь тебе желает,

То добровольно сам угодность он сию

Отважится тебе купить чрез кровь свою.

<1751>

* * *

Все вы счастливы седмь крат солнцем освещенны,

О! прекрасные древа, здесь произращении:

Вы, качаясь буйно в царских древле сих местах,

Кажете приятно зелень на своих листах!

Сам Хаонский к вам и лес, голубина слава,

И Нисейская еще дальная дубрава

Неприменны всяко; ни жилище и богов

Главнейшия Иды; ни дремучий Пинд с верьхов.

Кто стихами воспоет сей лесок достойно?

Кто блаженство всё его? кто всех нимф пристойно?

Здесь береза, ольха, ясень, ель, шумит и клен;

Здесь тополь и липа; странных род совокуплен;

Всяк невреден дуб всегда; бук толь престарелый;

Друг и виноградный вяз; кедр младый, созрелый.

Каждого приятен собственный во всем убор;

В каждом лист различен, веселят все купно взор.

Много кипарисов толь нежно вознесенных,

А на знак, в гульбище сем, ростом отмененных;

Сосны обычайны, и фригийские притом,

Грозный их минует и перун, когда есть гром.

Здесь как Аполлинов лавр, дар так вседражайший,

Кой Минерва подала мира в знак блажайший.

Но внизу орешник; а густый кустарник там

При ручьях, подобных кристалю, сплелся и сам:

Вся ж земля лице свое цветом устилает,

Роды сих производить Зефир токмо знает;

Те и Прозерпину могут ныне утешать:

Уж ее Стигийску мужу здесь не похищать.

Смелых сей волков лесок вовсе не имеет;

Ни войти в него и вепрь всячески не смеет;

В нем не слышно всюду ни блеяния овец,

Лев когда заблуждших пожирает их вконец,

С голода или страшит хриплым одаль рыком,

Ближний весь округ таким оглашая криком.

Всяк здесь коз игривых токмо видит повсегда;

Быстрых и еленей доброродные стада:

Видит тех всяк и других, как иль отдыхают,

Иль от страха по леску бегая мелькают,

Те когда заслышат восклицание и плеск;

Ветры ль к ним приносят мнимый в бодры слухи треск.

Что ж до вас, любезный род! сладостны певички!

Не обманет ни одно в роще древо, птички;

При струях журчащих не находится ж силков,

Коим бы на ваши строить ножки лесть и ков:

Вольно вам летать вверьх, вниз, в воздухе тончайшем;

Вольно на сучках сидеть, на кустке нижайшем.

О! коль любо сердцу, в ризе как златой заря

Пташек собирает: из сих множеством паря,

То садится всяка там, кр_и_ла оправляет,

То всходящу уже дню песньми поздравляет!

О! коль любо сердцу слышать в разни стройный глас!

О! коль любо в роще находиться в оный час!

Малое то говорю. Пребывать в лесочке

Многим и богиням здесь мило при поточке:

Прочь, прочь нечестивы от леска сего глаза!

В святолепной роще любопытным смерть гроза.

Но за что леску сему честь дана толика,

Божеска в нем и почто сила так велика;

Вы, богини, сами удостойте объявить,

На корах причину перстом нежно вобразить.

Сиесть: посещать его царска непорочно

Приобыкла часто дщерь, а с собою точно

Хор девиц прекрасных совокупно иногда

Весть благоволяет, славно шествуя туда.

Для того здесь естество землю одарило

И блаженством райским толь всю преукрасило;

Нимфы ж, да умножат препроводниц должных ей,

Сердцем восхотели в сени водвориться сей.

О! державных, дева, верьх! свыше, о! хранима,

Вниди в рощу, нимф там зри; им да будешь зрима,

Сами те желают. Ныне удостой, гряди;

Лик твой благочинный велелепно в ту веди.

След весь чистые поля, пойдешь где стопами,

Там означат на траве распестрив цветами;

Тот услужны нимфы невредимо сохранят,

Лобызать хотящих оный сами предварят.

Но не рощица одна, о! да место всяко

Здесь присутствием твоим просветится ж тако:

Ты едина в милость можешь небеса склонить,

Благ виновна многих, скверность зол искоренить.

Что Ливийская страна жаром вся сгорает;

Что с трескучих брег иной мразов умирает, -

Буде ж ты восхощешь и туда пойти, везде

Укротится воздух, сколько б ни был вреден где;

Нива тотчас процветет, плевы потребятся;

В лучшее и времена все возобновятся.

<1751>

* * *

Зря, пришедший, гроб недавный,

Зришь раскаяний вид славный.

Кто, по совести своей,

Быть не должен в жизни сей,

На себя так и взирает;

Тот здесь дважды умирает.

Ты ж ни клятв не говори;

Ни молитвы не твори;

Будь молчащий осторожно:

Погребенной тут не можно

Ни добра, ни зла желать.

Разве сей привет послать:

"Тень! чего сама достойна;

Так бы там была спокойна.

Селенисса есть она!

Вещь сомнения полна,

Больше ль верность повредила,

Иль за то себе отмстила".

<1751>

* * *

Бакх прибыл, прибыл сам в торжественном к нам шуме!

Прекрасного сюда, в веселой токмо думе,

Коляска в четверне на тиграх привезла,

И с ним ту всю корысть, что Индия дала.

Звени ж медь и струна; красись чело венками;

Да наполняют ночь и бубны стуком сами.

Бакх прибыл, прибыл сам! Он сильно все мутит:

Тут ссора; инде мир; всяк тихо не сидит;

Здесь песню все гласят; а там все пляшут, скачут,

Те спорят о делах; те по-пустому плачут.

Не больше от бакхант, по каждых трех годах,

Нелепых воплей в ночь бывает на лугах.

Всяк кубок пьет до дна; все пенятся стаканы;

Еще ж не полно пить, хотя уже все пьяны.

Однак убийства Бакх с собою не привез,

Ни приключений злых, ни также горьких слез, -

Но шаткий ход ногам и сон в глаза покойный;

Притом у всех сердец страх отнял он пристойный;

А выгнанна из них дивится уж печаль,

Что каждому всего и ни себя не жаль.

Вот кучи без меча, без крови всюду пали;

От одолевша всех сном отдуваться стали.

Так, о! плененным сей весьма есть склонен бог:

А толь бы паче был прибыток не убог,

Когда б не исчезал по мраке на рассвете

И долее в своем он пребывал бы цвете.

<1751>

* * *

Снесшийся с кругов небесных

На презнаменитый брак,

Где в пресветлостях чудесных

От зениц гоня весь мрак,

Лучезарною порфирою

Феб явил присутство с лирою.

О! вас, боги, можем зреть

Мы и всех уже пред нами:

С горнейших престолов сами

Вы потщались к нам приспеть.

Как уже Гимен преславно

Брачные вжигал свещй,

То богов царица равно

Восхотевши помощи,

Распещряла всеконечное

Велелепие венечное,

А Пафийска чрева сын

Метно и слегка златою

Поражал сердца стрелою,

Малый оный Купидин.

Се и гуслем бог прекрасный

Начал радость прославлять;

По стопам звон доброгласный

Так речами оживлять:

"Дайте руки сердцем искренним,

В твердый знак любви пред выспренним!

Червленеясь, все зари

Дней вам ясность возвещают;

Их судьбы не сокращают:

Дайте руки! о! цари.

Час, обеты исполняя,

Веки счастием дарит;

Гименей всё уясняя,

Чистым пламенем горит;

Лавром и чер