Светлов Валериан Яковлевич - Совесть Степана Ивановича

новенно и так тяжко, что Степан Иванович, наконец, не выдержал, зажёг опять спичку и встал с кровати.

   У него есть средство вернуть себе сон. Вот когда настал час испытать спасительное действие лекарств. Он подошёл к шкафу, к тому шкафу, который он так долго берёг про запас, и который заключал в себе снадобья от всех болезней и недугов. Доведённый до отчаяния мучительной бессонницей, он хватает коробку с "нормальным" купленным сном и... в первый раз в жизни проглатывает чудодейственное лекарство. Радостный и успокоенный, он возвращается в кровать и пробует заснуть. Проходит час, другой... Та же тьма вокруг, то же безнадёжно-унылое безмолвие. И он видит эту тьму, слышит это безмолвие. Нет! Сна нет... Лекарство оказалось бессильным, деньги брошены зря. И он мечется на своём жёстком ложе, и прежние кошмары возвращаются к нему, и те же голоса раздаются внутри его, а он их принимает за ночные шёпоты:

   "Отчего я не сплю?.. - Оттого что не спит твоя совесть. - Но есть же средство от бессонницы? - Есть: чистая совесть. - Да что такое - всё совесть, да совесть?! Я никого не убил, не ограбил. - Верно, но этого мало. Ты никого не любил, а жить без любви - преступление. - Да кто это говорит? Это ты говоришь, друг Андрей Андреич?.."

   Шёпоты прекращались, потом возобновлялись; так продолжалось всю ночь. Степан Иванович ещё раз принял порошки, но они опять не помогли.

   "На кой же чёрт накупал я тогда всю эту дрянь? - с горечью подумал он и хлопнул дверцею шкафа. - Правда, лучше было на эту уймищу денег сделать немного добра. Каждое доброе дело - лучший сонный порошок для совести"...

   Кто произнёс эти слова? Сам ли Степан Иванович, или кто-то около него? Но около него никого не было. Мутный зимний рассвет, точно вор, медленно и осторожно прокрался в комнату. Теперь Степану Ивановичу стало легче. Ночь прошла! Какая страшная, мучительная, необыкновенная для него ночь!..

   Он встал, умылся, оделся, бродя по полутёмным комнатам точно привидение. Подошёл к столу, сел за него и опустил на руки свою отяжелевшую от бессонницы голову. Взор его упал на кошелёк, который он забыл - в первый раз в жизни! - запереть в ящик. В этом кошельке покоился пятирублёвый золотой, тот золотой, который предназначался в дар Андрею Андреевичу, и который не достиг своего назначения.

   Сколько бы золотых отдал теперь Степан Иванович за одну хорошую, добрую ночь! И вдруг деньги, лежавшие перед ним в выдвинутом ящике письменного стола, показались ему такими ничтожными, такими ненужными, такими презренными... Это было до того новое ощущение, что у Степана Ивановича закружилась голова. Но он подумал, что это от бессонно проведённой ночи. Он продолжал думать о деньгах, и мысли, приходившие ему в голову, были так ясны, так понятны, так просты! Но они никогда раньше не посещали его и казались ему теперь целым откровением.

   "Какой толк в деньгах, ежели на них не купишь даже спокойного сна"...

   И вместе с этими мыслями в душе его зрело что-то новое, что-то доброе, что-то отрадное.

   Он взглянул на свой заветный аптечный шкаф, переполненный всеисцеляющими снадобьями, подошёл к нему, вынул из него все пакетики, баночки, каплемеры, коробочки и свёрточки, собрал их в кучу, завернул в несколько листов газет, перевязал верёвкой и отправился с этим тючком на кухню.

   Кухарка Маланья уже встала и грохотала дровами.

   - Малаша, - сказал ей Степан Иванович, подавая свёрток, - как пойдёшь на рынок, брось ты эту... хурду-мурду в яму...

   Ему вдруг стало весело. Он улыбнулся, взглянув на изумлённое лицо кухарки, и вернулся в комнату.

   - Пожалуй, что и прав ты, друг Андрей Андреич: чистая совесть - лучшее лекарство в жизни.

   Он захватил со стола золотой и ещё несколько денег и вышел на улицу. Он пошёл в больницу.

   - Вот что, - обращаясь к служителю, сказал он, - купите мне на этот золотой хороший венок. Да не где-нибудь на Сенной, а зайдите в хороший цветочный магазин и закажите. Только хороший... А вот это вам - долг от Андрея Андреича.

   Он подумал с минуту и потом прибавил нерешительным тоном:

   - Не может быть, чтобы венок дороже стоил, ну, а ежели что... так я доплачу... Это на могилку друга Андрея Андреича.

  

   Источник: Светлов В. Я. Все цвета радуги. - СПб.: Типография А. С. Суворина, 1904. - С. 77.

   OCR, подготовка текста: Евгений Зеленко, март 2012 г.

   Оригинал здесь: Викитека.