Станюкович Константин Михайлович - От Бреста до Мадеры

Как не заметить-то! - поясняет Гаврилка. - А уж я Матюшке-подлецу не спущу... Съездил... хоша и не больно, а съездил... Еще, говорит, припомню... Ишь, раскуражился!

   - Ну его к богу, Гаврилка... Ишь толчки считать вздумал.

   - Ужо съедем на берег... взмылю его... право, взмылю...

   - Ну уж и взмылишь... врешь!

   - А нешто не взмылю. Хайло ему начищу!

   - Ты что тут раскричался! - замечает боцман, проходя мимо.

   - Да как же, Никитич... за что Матвеев обидел понапрасну... Ныне и господа не дерутся, а тут всякой в рожу лезет, ровно в свою.

   - Ну, говори!.. Что ж и не лезть!.. С вашим братом иначе нельзя. Надо когда и в рожу.

   Тем и кончилось все дело.

   Скоро забылись неприятности авральной работы, и по всем уголкам палубы пошли разговоры... лясы матросские...

   Гаврила уже рассказывал, как он проводил в отпуску время... Около него составился порядочный кружок.

   - Ты, Гаврилка, сказывай, как ублажали-то тебя... в деревне, когда на побывку ходил.

   - Известно... ублажали... Потому рази матрос - солдат... Солдат что? Только и знает делов, что "на плечо", да "на караул", да "здравия желаем"... а ты теперь сумей брамсель крепить да лот кинуть... И нешто понимает он, что такое лот?.. Опять не понимает, потому солдат, и где ему это понять?.. Пришел я, братцы, в село накануне самого Миколина дня {Миколин (Николин) день - празднуется 9 мая и 6 декабря по ст. стилю.}... Прямо вошел в избу... Почали ахать да охать... Ох, Гаврилко, да какой ты, говорят, куцый да поджарый стал... ровно тебя не кормили, говорят, долго... Мать сдуру в слезы... Бабье и ну реветь... Не кормили да не кормили... Одначе что с ними делать станешь - известно, деревня! Сходил я, братцы, в баню - знатно выпарился, опосля наелся и лег спать... Наутро в церкву... Как есть в новом казакине, при медали... Ну, известно, почет... Девки на тебя глядят... ребятишки за тобой бегут: "кавалер да кавалер"... Опять наелся до отвалу и выпил... Стали спрашивать и дивиться... "Ты скажи да скажи, Гаврилка, как это там у вас на море?" - Известно, говорю, на море как... Теперче выдет, говорю, приказ собираться в кампанию... Возьмешь, говорю, свои потроха и переберешься на корабль... Ну, известно, дивуются... "Как, говорят, на корабле-то?" - Ну, скажешь, как на корабле. Порядок, скажешь, и ежели ты какую снасть теперче не отдал, либо не раздернул - бьют, сказываю. - "Бьют нешто за веревку?" - спрашивают. За все бьют, и ежели, говорю, ты не выскочил, когда всех наверх засвистали... опять же бьют!.. И поднялся, братцы мои, мужицкий хохот!.. "Как, говорят, свищут?" - Ну, сказал им. Так, мол, и свищут... "А што, страшно, спрашивают, на окияне?" - Говорю, не был я на окияне, а што в море, говорю, страшно, опять потому, когда штурма бывает... Так, братцы, сперва просто мочи не давали... Все ты им скажи да расскажи... И какое-такое море, и как ветер в паруса дует, и часто ли тебя порют, и как офицеры живут... Ну, опосля перестали спрашивать... И пошла же мне, братцы, жисть... Потому лежи себе.

   - А бабы?..

   Тут Гаврилка только усмехнулся.

   А в другом уголке старик рассказывал об одном матросе, который на линьки "был снослив".

   - Драли его часто... Да не брало уж... Бывало, дадут ему с сотню, а он оденется да и спрашивает, и так это спрашивает, словно и не дран: "а что, братцы, скоро обедать-то?" Капитан узнал, значит, об эфтом, и бросили его драть.

   - Заговор какой знал... - замечает молодежь.

   - Небось, с чертом связался!.. Эх, дуралье!.. Просто шкура пообилась! - замечают старые.

   И в таком роде шли беседы далеко на океане...

   И хотя ветер не стихал, и хоть корвет сильно качало, однако все это не мешало и в кают-компании одному из товарищей наших играть на фортепиано, а другим преспокойно слушать, вовсе не думая ни о ветре, ни о качке. Конечно, кто был на вахте, тому было скверно... а кто внизу - что тому, кроме разве скуки?..

   Дня через три стих ветер. Развели пары, и корвет взял курс на Мадеру.

  

  

  

   Впервые - в журнале "Эпоха", 1864, No 9, под названием: "Глава из очерков морской жизни". Для сборника "Из кругосветного плавания", СПб., 1867, рассказ был подвергнут значительной стилистической правке и получил окончательное название.

   В рассказе Станюкович использовал материалы своих писем домой из кругосветного плавания (см. "Литературный архив", VI, Л., 1961, стр. 421-464).

  

   Л.Барбашова

  

  

  

  

  

  

  

  

  

   12

   Константин Михайлович Станюкович: "От Бреста до Мадеры"

  

   Библиотека Альдебаран: http://lib.aldebaran.ru