Сиповский Василий Васильевич - История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

кая сила его души, его энерг³я, была всегда направлена къ нечистой цѣли. Объ его энерг³и не разъ говоритъ и Гоголь, хотя бы, разсказывая его многотрудную "одиссею", когда сызнова приходилось устраивать свою жизнь. Кромѣ силы воли, Чичиковъ надѣленъ большимъ умомъ, не только практическимъ,- сметкой, изобрѣтательностью, лукавствомъ и изворотливостью, но и тѣмъ созерцательнымъ, "философскимъ" умомъ, который ставитъ его выше всѣхъ другихъ героевъ поэмы. Недаромъ Гоголь въ его голову вкладываетъ глубок³я размышлен³я о судьбѣ русскаго человѣка (чтен³е списка купленныхъ мужиковъ). Кромѣ того, Чичиковъ здраво разсуждаетъ о пошлости жизни прокурора, о томъ воспитан³и, которое въ Росс³и портитъ дѣвушку. Недаромъ онъ понимаетъ не только слабости человѣческ³я, но и достоинства людск³я, недаромъ, сталкиваясь съ честными людьми (генералъ-губернаторъ, Муразовъ), онъ оказывается способнымъ, именно въ моментъ своего унижен³я, нравственно подыматься. Не плутомъ изворотливымъ и лукавымъ рисуется онъ въ ихъ обществѣ, a павшимъ человѣкомъ, который понимаетъ глубину и позоръ своего паден³я. "За умъ онъ не уважалъ еще ни одного человѣка", говоритъ Гоголь, пока судьба не свела его съ Костанжогло, Муразовымъ и др. He уважалъ потому, что самъ былъ неизмѣримо умнѣе всѣхъ.

   Въ своемъ практическомъ героѣ-плутѣ Гоголь отмѣтилъ еще одну характерную черту - наклонность къ поэз³и, къ мечтательности. Его минутвое увлечен³е барышней, встрѣченной въ пути, чистое увлечен³е губернаторской дочкой, его настроен³е въ домѣ Платоновыхъ, наслажден³е вечеромъ въ имѣн³и Пѣтуха, весной - въ деревнѣ Тентетникова, самыя мечты его о тихомъ благообразномъ семейномъ счастьѣ полны дѣйствительной поэз³и...

   Образъ Чичикова сразу пошлѣетъ, когда онъ попадаетъ въ общество пошляковъ. Это происходитъ потому, что онъ всегда подлаживается подъ тѣхъ людей, съ которыни имѣетъ дѣло: онъ даже говорятъ {У него и стиль особенный выработанъ для того, чтобы разговаривать съ "толпой". Этотъ стиль отличается кудрявой вит³еватостью, заимствованною изъ старыхъ авантюрныхъ романовъ XVIII в.: тамъ, обыкновенно, выводятся добродѣтельные герои, гонимые судьбой. Когда Чичиковъ сравниваетъ себя съ "ладьей", носимой по волнамъ житейскаго моря, говоритъ о томъ, что онъ "гонимъ за правду", пострадалъ отъ людской злобы,- мы невольно представляемъ себѣ этихъ романическихъ героевъ, и это впечатлѣн³е, въ глазахъ провинц³аловъ, которые еще въ началѣ вѣка (дѣйств³е романа происходитъ въ началѣ XIX вѣка, еще при жизни Наполеона I) дочитывали старые романы,- очевидно, очень пр³ятное. Людей болѣе образованныхъ, Тентетникова, Платонова, оно только изумило. Впрочемъ, въ разговорѣ съ Мурановымъ Чичиковъ не прибѣгаетъ къ помощи этого "поэтическаго" стиля, который такъ расположилъ въ его пользу Манилова и губернскихъ дамъ.} и ведетъ себя иначе въ обществѣ Манилова, Собакевича и Коробочки. Съ первымъ онъ сентиментальничаетъ, мечтаетъ, втирается въ его чувствительное сердце; со вторымъ онъ дѣловитъ, и на недовѣр³е хозяина отвѣчаетъ такимъ же недовѣр³емъ (сцена съ деньгами и распиской); на безобидную глупую Коробочку онъ кричитъ, сулитъ ей "чорта". Когда Чичиковъ оказывается въ "обществѣ", онъ поддѣлывается подъ "тонъ" этого общества, усваиваетъ тѣ манеры, которыя здѣсь считаются "приличными",- и потому для толпы онъ всегда будетъ "приличнымъ", "благонамѣреннымъ", "пр³ятнымъ"... Онъ не станетъ, какъ Чацк³й, идти противъ цѣлой Москвы,- политика Молчалина ему удобнѣе и легче.

   Чичиковъ понимаетъ людей и умѣетъ производить впечатлѣн³е выгодное,- даже умнаго Костанжогло онъ очаровываеть, недовѣрчиваго брата Платонова располагаетъ въ свою пользу. Кромѣ того онъ остороженъ,- даже въ подвыпит³и онъ умѣетъ удержать свой языкъ отъ излишней болтливости: осторожности, очевидно, научила его жизнь. Впрочемъ, иногда и онъ ошибается: такъ ошибся онъ въ Ноздревѣ, ошибся и съ Коробочкой. Но эта ошиабка объясняется тѣмъ, что и y Ноздрева, и y Kopoбочки так³е своеобразные характеры, которыхъ сразу даже Чичиковъ не постигъ.

   Чичиковъ очень высокаго мнѣв³я о себѣ: онъ уважаетъ себя за свою энерг³ю, за свой умъ, за свое умѣн³е жить. Онъ любитъ себя за свои "чистыя мечты", которымъ ревностно служитъ; онъ любитъ себя за свое благообраз³е, за свой нарядный костюмъ, за свои благородныя манеры,- словомъ, за то, что, выйдя изъ грязной норы, изъ грязнаго общества отца,- онъ сумѣлъ сдѣлаться, по его мнѣн³ю, "порядочнымъ человѣкомъ".

   Страсть къ "пр³обрѣтен³ю" наложила на него нѣкоторую печать "мелочности" - онъ собираетъ въ свою шкатулку даже старыя афиши,- черта, достойная Плюшкина. Устройство его шкатулки, съ ящичками и секретными отдѣлен³ями, напоминаетъ комодъ Коробочки, съ его мѣшечкаии для гривенниковъ, двугривенныхъ. Въ школѣ Чичиковъ копилъ деньги по методу Коробочки. Мелочность Чичвкова выражается и въ его любопытствѣ: онъ всегда выспрашиваетъ половыхъ, слугъ, собираетъ всевозможныя свѣдѣн³я "на всяк³й случай",- такъ, какъ Плюшкинъ собиралъ разные предметы въ своемъ кабинетѣ.

   Отмѣчаетъ Гоголь, правда, не безъ ирон³и, вскользь, еще одну черту - его "сострадательность",- онъ всегда подавалъ нищимъ гроши. Но сострадательность эта "грошовая",- она далека до способности самопожертвован³я, отречен³я отъ какихъ-нибудь благъ въ пользу ближняго. У Чичикова вообще нѣтъ любви къ ближнему. Онъ не возвысился дальше идеаловъ любви семейной, по существу своему, всетаки эгоистическихъ.

   Если Гоголь, дѣйствительно, хотѣлъ на Чичиковѣ показать возрожден³е порочнаго человѣка къ добру, то надо сознаться, выборъ героя сдѣланъ былъ имъ удачно. Сложная натура Чичикова богата самыми разнообразными качествами. Изумительная энерг³я его сочеталась съ умомъ, здравымъ смысломъ, лукавствомъ, большою гибкостью и неутомимостью.

   Но, кромѣ всего этого, Гоголь отмѣтиль въ немъ "человѣка-изобрѣтателя", способнаго выдумать нѣчто "новое", сказать обществу, погрязшему въ косности, свое новое, хотя и преступное слово. У Чичикова нѣтъ косности,- его умъ свободенъ и фантаз³я крылата. Но все это качества, такъ сказать, "нейтральныя",- они могугь быть равно направлены на зло и добро. Но Гоголь отмѣтилъ въ душѣ своего героя наличность сознательности,- Чичиковъ знаетъ, что совершаетъ зло, но утѣшаетъ себя мыслью, что "дѣлан³е зла" въ его жизни - лишь "переходный моментъ". Въ этомъ умѣн³и отличить "добро" и "зло" - кроется источникъ возрожден³я Чичикова. Оно тѣмъ для него легче, что, въ сущности, жизненные идеалы ("чистое семейное счастье") его были если не особенно высоки, то, все же, безупречны. Къ тому же въ душѣ его есть мягк³е элементы поэз³и и мечтательности. Вѣроятно, на всѣхъ этихъ положительныхъ качествахъ Чичикова желалъ Гоголь построить его возрожден³е.

   Въ первой части своей поэмы Гоголь, кромѣ Чичикова, вывелъ цѣлый рядъ помѣщиковъ и чиновниковъ,- между помѣщиками есть хозяйственные (Собакевичъ, Коробочка) и бездѣльные, разоряющ³е свое хозяйство (Маниловъ, Ноздревъ, Плюшкинъ); между чиновниками есть безобидные (губернаторъ, вышивающ³й по тюлю, почтмейстеръ, прокуроръ и др.), есть плуты и взяточники различныхъ оттѣнковъ, добродушные и злостные,- но нѣтъ "человѣка" въ томъ высокомъ значен³и этого слова, которое связываетъ Гоголь съ этимъ понят³емъ, когда рисуетъ своихъ уродовъ въ первой части "Мертвыхъ душъ". Критикуя Плюшкина, Гоголь даетъ намъ понять, что съ словомъ "человѣкъ" онъ соединяетъ существо, полное благородныхъ движен³й души, надѣленное яснымъ сознан³емъ того, что такое жизнь, каковы ея смыслъ и цѣль (размышлен³я Чичикова по случаю смерти прокурора), каковы обязанности человѣка къ семьѣ, обществу, государству. Ни y кого изъ этихъ перечисленныхъ лицъ нѣтъ сознан³я "долга" {Ср. разсужден³я Костанжогло о "долгѣ" помѣщиковъ, рѣчь генералъ-губернатора о долгѣ чиновниковъ, Муразова - о долгѣ человѣка.} передъ родиной и людьми,- и, въ этомъ отношен³и, Чичиковъ головой стоитъ выше ихъ всѣхъ. Всѣ они ведутъ безсознательную, пошлую жизнь, день за днемъ; духовные интересы ихъ ничтожны. "Темный уголокъ" Руси, изображенный въ "Ревизорѣ",- въ "Мертвыхъ Душахъ" разросся въ обширное "темное царство".

   Въ лицѣ Собакевича Гоголь вывелъ дворянина-"кулака", захолустнаго медвѣдя, грубаго, плутоватаго (помѣстилъ въ списокъ мужиковъ бабу, поддѣлавъ имя). Духовныхъ интересовъ y него нѣтъ никакихъ,- его "душа" проситъ только ѣды, основательной, богатырской... Къ людямъ онъ относится съ недовѣр³емъ (сцена съ расплатой Чичикова и распиской); онъ - большой пессимистъ и ругатель. Къ "просвѣщен³ю" онъ относится критически, понимая, впрочемъ, подъ "просвѣщен³емъ" только модную изысканность блюдъ во вкусѣ французской ку³ни. Человѣкъ онъ практическ³й, хитрый,- сразу понимаетъ, въ чемъ дѣло; ловко обдѣлываетъ свои дѣла. Но хозяинъ онъ хорош³й,- и самъ онъ живетъ въ теплѣ и сытости, и крестьяне y него сыты и здоровы; онъ бережетъ ихъ съ эгоистической точки зрѣн³я, какъ необходимый ему рабоч³й скотъ.

   Хорошей, домовитой хозяйкой представляется Коробочка; но это человѣкъ другого масштаба,-все въ ней мелко: и душа, и жизнь ея, и хозяйство... Глупая и темная старуха, суевѣрна , вѣрящая въ чорта, она ловко устраиваетъ свое существован³е, потому что, при всей своей глупости, она хитра, разсчетлива, осторожна; къ людямъ она тоже относится подозрительно, недовѣрчиво; подобно Собакевичу, она всегда "насторожѣ", убѣжденная въ душѣ, что человѣкъ человѣку - врагъ (homo homini lupus est). Это черствое, суровое м³росозерцан³е она хитро и умѣло прикрываетъ своею слезливостью, жалобами на вдовью безпомощность; она бѣднится изъ хитрости, a въ комодѣ ея, вмѣстѣ со всякими старыми юбками, лежатъ и толстѣютъ мѣшечки съ гривенниками и двугривенными. Она - такая же скопидомка, какъ Собакевичъ, и такъ же жиловата, какъ онъ, несмотря на все свое внѣшнее добродуш³е, даже гостепр³имство (впрочемъ, блинами она угощаетъ Чичикова въ разсчетѣ, что онъ будетъ закупать y нея разные товары). Ko всякимъ "новшествамъ" она, какъ и Собакевичъ, относится съ недовѣр³емъ; y обоихъ слишкомъ узокъ даже хозяйственный кругозоръ, y обоихъ полное отсутств³е фантаз³и, ширины и свободы замысловъ.

   Въ лицѣ Плюшкина вывелъ Гоголь скрягу-психопата; онъ указалъ въ этомъ жалкомъ старикѣ ужасныя слѣдств³я страсти "пр³обрѣтать" безъ цѣли,- когда само пр³обрѣтен³е дѣлается цѣлью, когда теряется смыслъ жизни. Гоголь подробно разсказываетъ намъ, какъ изъ разумнаго практическаго человѣка, нужнаго для государства и семьи, Плюшкинъ обращается въ "наростъ" на человѣчествѣ, въ какую-то отрицательную величину, въ "прорѣху"... Для этого ему нужно было только утратить смыслъ жизни. Прежде онъ работалъ для семьи. Его идеалъ жизни былъ тотъ же, что и y Чичикова,- и онъ былъ счастливъ, когда шумная, радостная семья встрѣчала его, возвращающагося отдохнуть домой. Потомъ жизнь его обманула,- онъ остался одинокимъ, злобнымъ старикомъ, для котораго всѣ люди казалисъ ворами, лгунами, разбойниками. Нѣкоторая наклонность къ черствости съ годами увеличивалась, жестче дѣлалось сердце, тускнѣлъ прежде ясный хозяйственный глазъ,- и Плюшкивъ потерялъ способность различать крупное отъ мелкаго въ хозяйствѣ, нужное отъ ненужнаго,- все вниман³е, всю свою бдительность устремилъ онъ на домашнее хозяйство, на кладовыя, ледники... Тогда, какъ крупнымъ хлѣбнымъ хозяйствомъ пересталъ онъ заниматься,- я хлѣбъ, главное основан³е его богатства,- годами гнилъ въ сараяхъ, собиралъ онъ всякую рухлядь въ своей кабинетъ, даже y своихъ же мужиковъ кралъ ведра и дру³я вещи... Онъ терялъ сотня, тысячи, такъ какъ не хотѣлъ уступять копейки, рубля. Онъ выжилъ совсѣмъ изъ ума, и душа его, никогда не отличавшаяся велич³емъ, совсѣмъ измельчала и опошлѣла. Плюшкинъ сдѣлался рабомъ своей страсти, жалкимъ скрягой ходящимъ въ лохмотьяхъ, живущимъ впроголодь. Нелюдимый, угрюмый, доживалъ онъ свою ненужную жизнь, вырвавъ изъ сердца даже родительск³я чувства къ дѣтямъ.

   Плюшкина можно сопоставить со "скупымъ рыцаремъ" Пушкина, съ тою только разницею, что y Пушкина "скупость" представлена въ трагическомъ освѣщен³и,- y Гоголя въ комическомъ. Пушкинъ показалъ, что сдѣлало золото съ человѣкомъ доблестнымъ, человѣкомъ крупнымъ,- Гоголь показалъ, какъ извратила копейка обыкновеннаго, "средняго человѣка"...

   Впрочемъ, Гоголь, такъ гуманно относящ³йся ко всѣмъ людямъ, даже къ падшимъ, не удержался отъ того, чтобы не бросить одного луча свѣта въ деревянное сердце своего героя,- когда Плюшкинъ вспомнилъ свое дѣтство, школу, товарищей,- на минуту согрѣлось его сердце, теплѣе сдѣлался его потухш³й взоръ. Такъ въ сердцѣ скупого барона воспоминан³е о былой дружбѣ съ умершимъ герцогомъ, о дняхъ боевой славы, тоже согрѣраетъ охладѣвшее сердце .

   Интересный образъ представляетъ собою Маниловъ. Самъ Гоголь призналъ, что рисовать так³е характеры очень трудно. Въ немъ не было ничего яркаго, рѣзкаго, бросающагося въ глаза. Такихъ расплывчатыхъ, неопредѣленныхъ образовъ много въ свѣтѣ, говоритъ Гоголь; на первый взглядъ они похожи другъ на друга, но стоитъ вглядѣться въ нихъ, и только тогда усмотришь "много самыхъ неуловимыхъ особенностей". "Одинъ Богъ развѣ могъ сказать, какой былъ характеръ Манилова",- продолжаетъ Гоголь.- "Есть родъ людей, извѣстныхъ подъ именемъ: "люди такъ себѣ, ни то, ни ce - ни въ городѣ Богданъ, ни въ селѣ Селифанъ". Изъ этихъ словъ мы заключаемъ, что главное затруднен³е для Гоголя представляло не столько внѣшнее опредѣлен³е характера, сколько внутренняя оцѣнка его: хорош³й человѣкъ Маниловъ, или нѣтъ? Неопредѣленность его и объясняется тѣмъ, что онъ ни добра, ни зла не дѣлаетъ, a мысли и чувства его безупречны. Онъ - мечтатель, сентименталистъ; онъ напоминаетъ собою безчисленныхъ героевъ различныхъ сентиментальныхъ, отчасти романтическихъ романовъ и повѣстей: тѣ же мечты о дружбѣ, о любви, та же идеализац³я жизни и человѣка, тѣ же высок³я слова о добродѣтели, и "храмы уединеннаго размышлен³я", и "сладкая меланхол³я", и слезы безпричинныя и сердечные вздохи... Приторнымъ, слащавымъ называетъ Гоголь Манилова; скучно съ нимъ всякому "живому" человѣку. Совершенно такое же впечатлѣн³е производитъ на человѣка, избалованнаго художественной литературой XIX вѣка, чтен³е старыхъ сентиментальныхъ повѣстей,- та же приторность, та же слащавость и, наконецъ, скука.

   Но сентиментализмъ y насъ захватилъ нѣсколько поколѣн³й, и потому Маниловъ - живой человѣкъ, отмѣченный не однимъ Гоголемъ. Гоголь только отмѣтилъ карикатурную сторону этой созерцательной натуры,- онъ указалъ на безплодность жизни сентиментальнаго человѣка, живущаго исключительно въ м³рѣ своихъ тонкихъ настроен³й. И вотъ, тотъ образъ, который для людей конца XVIII вѣка считался идеальнымъ, подъ перомъ Гоголя предсталъ "пошлякомъ", коптителемъ неба, живущимъ безъ пользы родинѣ и людямъ, не понимающимъ смысла жизни... Маниловъ - карикатура на "прекраснодушнаго человѣка" (die schöne Seele), это изнанка Ленскаго... Недаромъ самъ Пушкинъ, рисуя поэтическ³й образъ юноши, боялся, что если бы онъ остался въ живыхъ, подольше пожилъ впечатлѣн³ями русской дѣйствительности, то подъ старость, отяжелѣвъ отъ сытной, бездѣльной жизни въ деревнѣ, закутанный въ халатъ, онъ легко обратился бы въ "пошляка". И Гоголь нашелъ, во что онъ могъ бы обратиться - въ Манилова.

   Цѣли жизни y Манилова нѣтъ,- нѣтъ никакой страсти - оттого нѣтъ въ немъ задора, нѣтъ жизви... Хозяйствомъ онъ не занимался, мягк³й и гуманвый въ обращен³и съ крестьянами, онъ ихъ подчинилъ полному произволу приказчика-плута, и имъ отъ этого было нелегко.

   Чичиковъ легко понялъ Манилова и ловко разыгралъ съ нимъ роль такого же "прекраснодушнаго" мечтателя; онъ засыпалъ Манилова вит³еватыми словами, очаровалъ нѣжностью своего сердца, разжалобилъ жалкими фразами о своей бѣдственной судьбѣ и, наконецъ, погрузилъ его въ м³ръ мечты, "парен³я", "духовныхъ наслажден³й"... "Магнетизмъ души", грезы о вѣчной дружбѣ, мечты о блаженствѣ вдвоемъ философствовать въ тѣни вяза,- вотъ, мысли, чувства и настроен³я, которыя въ Маниловѣ сумѣлъ ловко расшевелить Чичиковъ...

   Полную противоположность Манилову представляетъ Ноздревъ. На сколько Маниловъ - натура въ себя углубленная, живущая въ своемъ собственномъ м³рѣ, настолько Ноздревъ - натура общественная, человѣкъ, не имѣющ³й никакого собственнаго м³ра. Это - общественный паразитъ, который не можетъ существовать безъ людей. Хозяинъ онъ никуда не годный, семьянинъ - тоже: онъ - картежникъ-шуллеръ, барышникъ, собутыльникъ, словомъ, онъ живетъ только въ "обществѣ",- чѣмъ больше народу, тѣмъ онъ чувствуетъ себя лучше, тѣмъ откровеннѣе раскрываетъ онъ себя. Это - лгунъ и хвастунъ по професс³и, крайняя степень Хлестакова, который вретъ только тогда, когда разыграется его фантаз³я. Въ противоположность ему, Ноздревъ вретъ всегда,- и пьяный, и трезвый, когда это ему нужно и когда не надо,- вретъ, не разбирая, вѣрятъ ему, или нѣтъ. Это - человѣкъ "изолгавш³йся". Легкость въ мысляхъ y него необыкновенная, такая же, какъ y Хлестакова,- оттого мысль y него скачетъ непослѣдовательно, одна фраза часто логически не связывается съ другой (ср. разсказъ его объ ярмарочныхъ развлечен³яхъ). Жизнерадостный, суетливый, онъ всегда доволенъ жизнью. Самолюб³я y него нѣтъ, оскорблен³й онъ не боится, и поэтому, взбалмошный и задорный, онъ легко наноситъ оскорблен³я другимъ, не разбирая людей, не задумываясь о будущемъ; съ людьми онъ совершенно не считается, ни подъ кого не подлаживается и во всѣхъ видитъ только себя - то есть безшабашнаго гуляку, добродушнаго, беззаботнаго плута, для котораго суета и плутовство не есть средство удовлетворить корыстолюб³е, a просто возможность наполнить чѣмъ-нибудь свою безпокойную жнзнь,- средство занять чѣмъ-нибудь праздныя силы своей пошлой, но сильной натуры. Эта жажда жизни, дѣятельности, неразумно направленная, и создаетъ изъ него безпокойнаго человѣка, "историческаго человѣка", скандалиста, который готовъ "нагадить" всякому, не по злобѣ, a вслѣдств³е "неугомонной юркости и бойкости характера". Это - натура стих³йная,- онъ не воленъ въ своихъ поступкахъ, въ своихъ словахъ. Его моральное безвол³е удивительно сочетается y него съ наличностью энерг³и (онъ можетъ на недѣлю запереться въ домѣ для подбиран³я картъ), съ рѣшительностью и настойчивостью. Въ лицѣ его Гоголь вывелъ сильнаго, но пошлаго человѣка, въ жизни котораго нѣтъ никакой цѣли и смысла: онъ предпр³имчивъ, какъ Чичиковъ, но его предпр³имчивость безцѣльна, безсмысленна, a потому и все существовав³е его - безнадежная глупость. Его Гоголь не выбралъ бы въ герои возрожден³я.

   с) Трет³й пер³одъ дѣятельности Гоголя. Гоголь сжегъ вторую часть своихъ "Мертвыхъ Душъ", но сохранивш³еся отрывки позволяютъ высказать предположен³е, что идея этой второй части уже была иная; въ первой часгпи Гоголь судилъ русское общество съ точки зрѣн³я содержательности его жизни и пришелъ къ печальному выводу: русская жизнь оказалась безсмысленной, пошлой,- почти всѣ герои (кромѣ Чичикова) оказались "мертвыми душами",- ни одинъ не подошелъ сколько-нибудь подъ то идеальное пониман³е "человѣка", которое выработалось y него. Въ отрывкахъ второй части чувствуется иное отношен³е къ русскому обществу: и герои здѣсь уже не животныя (кромѣ Пѣтуха, которому, собственно, мѣсто въ первой части), и отношен³е къ нимъ автора другое. Глубже, гуманнѣе относится теперь Гоголь къ павшему человѣку: горячей, мучительной любов³ю къ ближнему проникнуты тѣ страницы, гдѣ говоритъ y него Муразовъ, гдѣ авторъ разсказываетъ о Хлобуевѣ, объ унижен³и Чичикова... Это "гуманное" отношен³е къ людямъ - и есть "идея" дошедшихъ отрывковъ второй части. И замѣчательно, что эти разрозненныя главы, по настроен³ю своему, гораздо ближе къ лучшимъ произведен³ямъ Достоевскаго, Тургенева, Гончарова, Островскаго, чѣмъ законченння и отдѣланныя главы 1-ой части.

   Гоголь хотѣлъ нарисовать "положительные" русск³е типы, но, очевидно, онъ не сумѣлъ художественно выполнить своего замысла,- онъ лишь нам?тилъ его. Писатели-реалисты, его ученики, слѣдуя за нимъ, нарисовали намъ тѣ идеальныя лица изъ русской дѣйствительности, которыя не дались ему {Его желан³е нарисовать идеальную русскую дѣвушку въ лиц? Улиньки не удалось,- но, вмѣсто него, эту задачу разрѣшил Тургеневъ, Островск³й, Толстой и др.}. Это реалистическое изображен³е "добра" создало новую эру въ русской литературѣ. Оно неразрывно связалось съ проповѣдью гуманности, съ проповѣдью любви къ человѣку. Такъ незамѣтно, постепенно, благодаря Гоголю, русская литература, въ сущности, подошла къ проповѣди идеаловъ христ³анства. Такимъ образомъ, самое значен³е писателя измѣнилось. Раньше писатель былъ мирнымъ "одописцемъ-виршеплетомъ", былъ "гражданиномъ", былъ "сатирикомъ", былъ, какъ Пушкинъ - "человѣкомъ", въ самолъ лучшомъ значен³и этого слова, изображавшимъ добро и красоту, но никто до Гоголя не былъ "проповѣдникомъ слова Бож³я", проповѣдникомъ евангельской любви. A послѣ него почти всѣ лучш³е наши писатели сдѣлались такими "проповѣдниками" (Достоевск³й, Л. Толстой и др.). Писательское слово y него и y его учениковъ вернуло себѣ то значен³е, которое имѣло въ древней Руси.

   Кромѣ того, въ этихъ главахъ второй части яснѣе вырисовываются идеалы общественной жизни, какъ они представлялись теперь Гогол³о. Дворянянъ, по его убѣжден³ю, долженъ "сидѣть на землѣ", быть отцомъ для крестьянъ, вѣрнымъ слугою отечеству. Служба его - въ заботѣ о процвѣтан³и своего имѣн³я, въ довольствѣ его самого и крестьянъ, потому что, по мнѣн³ю Гоголя, процвѣтан³е родины зависѣло отъ процвѣтан³я тѣхъ единицъ, которыя называются "граждане". Такимъ образомъ, не на реформахъ и новшествахъ строилъ Гоголь это благополуч³е, a на возстановлен³и патр³архальной, но "поисшатавшейся старины'" {Ср. попытку Москвы XVI в. улучшить жизнь очищен³емъ жизни въ духѣ старины.}. Обязанность чиновника, купца, всякаго человѣка - выяснить свой "долгъ" передъ людьми и Богомъ, и свято его исполнять, не гоняясь за большимъ, не выходя изъ тѣхъ предѣловъ, въ которые каждаго забросила судьба. Обязанности начальствующихъ лицъ - относиться къ людямъ, ниже ихъ стоящимъ, такъ же патр³архально-гуманно, какъ помѣщикъ долженъ былъ относиться къ крѣпостнымъ.

   Въ апоѳеозѣ представилъ Гоголь въ этой части "трудъ",- неустанный трудъ вездѣ, на всѣхъ областяхъ человѣческой дѣятельности. Особенно рельефно подчеркнулъ онъ значен³е труда жизнью и рѣчами Костанжогло. "Самъ возьми въ руку заступъ,- говоритъ этотъ герой Гоголя,- жену, дѣтей, дворню заставь; умри на работѣ! Умрешь, по крайней мѣрѣ, исполняя долгъ". Если мы этотъ "гимнъ труду", даже физическому, сопоставимъ съ тѣмъ "тяготѣн³емъ къ землѣ", которое такъ явственно чувствуется во многихъ отрывкахъ второй части, мы убѣдимся, что Гоголь - предшественникъ Льва Толстого, тоже призывающаго и къ "землѣ" и "труду".

   Въ своей поэмѣ Гоголь часто съ тревогой и любовью говоритъ о "русскомъ человѣкѣ", объ его душевныхъ качествахъ {Онъ отмѣтилъ беззаботность, способность не задумываться долго надъ затрудвен³ями, способность вѣрно угадывать инстинктомъ то, чего не хватаетъ вслѣдств³е незнан³я, размашистость натуры и добродуш³е, способность ругаться отъ всего сердца, нелюбовь сознаться въ своихъ грѣхахъ, способность сильно и мѣтко выражаться, гостепр³имность русскаго человѣка, разгульность и способность съ грустью задуматься надъ жизнью, неспособность дѣлать дѣло путемъ общественной работы, способность жить заднимъ умомъ, любовь къ широкимъ, захватывающимъ настроен³ямъ (быстрая ѣзда), донкихотство русскаго человѣка, способность увлекаться утоп³ей, потребность въ постоянномъ побужден³и извнѣ.},- отмѣчаетъ онъ и недостатки русскаго характера, и достоинства,- во второй части онъ видимо старался эти отдѣльныя, подмѣченныя, разрозненныя черты воплотить въ живыхъ образахъ,- оттого типы первой части болѣе широки, болѣе общечеловѣчны,- типы второй, хотя и блѣднѣе очерченные, болѣе типы русск³е,- оттого именно имъ суждено было произвести литературное потомство въ послѣдующей русской литературѣ.

   Это упорное и сознательное стремлен³е выяснить духовный м³ръ людей своей родины, опредѣлить "народность" - характерная черта Гоголя.

   Изъ типовъ второй части наибольшею обработкою отличается образъ Тентетникова. Это - человѣкъ съ хорошимъ сердцемъ, недюжиннымъ умомъ, человѣкъ съ честными принцвпами, съ тонквмъ чувствомъ чести и самолюб³емъ, но человѣкъ "недодѣланный"; y него отъ природы нѣтъ огня въ сердцѣ, a извнѣ этотъ огонь къ нему не былъ привитъ,- такъ какъ рано умеръ его идеальный учитель Александръ Петровичъ. Онъ успѣлъ лишь развить въ душѣ юноши хорош³я чувства,- оставалось только воспламенить его... Но этого не произошло, и "невоспламененный" вступилъ онъ въ жизнь. Мечталъ онъ служить родинѣ великую службу на поприщѣ чиновничьемъ, для этого даже поѣхалъ въ Петербургъ, но ничтожность работы легко погасила рвен³е молодого чиновника, мечтавшаго о широкомъ полѣ дѣятельности. Къ тому же онъ не сошелся съ начальствомъ,- безъ сожалѣн³я бросилъ службу и уѣхалъ въ деревню, мечтая служить отечеству въ качествѣ дворянина-помѣщика. Но выдержки не хватило и здѣсь. Неумѣло взялся онъ за улучшен³е жизни крестьянъ, и изъ его благихъ начинан³й ничего не вышло, и даже школа, имъ заведенная, не имѣла успѣха, a поведен³е крестьявъ сдѣлалось еще хуже.

   Онъ легко изнемогъ и тоскующ³й, упрекающ³й себя, сдѣлалея "байбакомъ", "лежебокою". Правда, онъ мечталъ порой принести пользу отечеству въ качествѣ писателя - и уже началъ обдумывать обширное сочинен³е, которое должно было обнять всю Росс³ю со всѣхъ точекъ зрѣн³я - съ гражданской, политической, религ³озной, философской,- но дальше "обдумыванья" онъ не шелъ,- и медленно, вяло и безцѣльно тянулась его молодая жизнь. Такъ съ даровитостью его натуры, съ яснымъ пониман³емъ смысла жизни соединилось безвол³е, отсутств³е выдержки. Чуть было не женился онъ на прекрасной дѣвушкѣ, Улинькѣ, дочери генерала Бетрищева, да самолюб³е помѣшало,- помѣшала нетерпимость къ чужимъ слабостямъ: не могъ онъ допустить, чтобы добродушный старикъ-генералъ назвалъ его на "ты". И свадьба его разошлась. У него вообще высокое о себѣ мнѣн³е,- какъ Онѣгинъ, онъ презираетъ деревенскихъ сосѣдей и потому со всѣми спѣшитъ раззвакониться.

   Подъ пару ему молодой Платоновъ, богатый, образованный юноша, надѣленный и умомъ, и хорошимъ сердцемъ, но рѣшительно ничего не дѣлающ³й и потому до болѣзни скучающ³й. Оба эти героя очень близки къ Онѣгину,- въ нихъ нѣтъ только холодности и жесткости озлобленнаго онѣгинскаго духа,- но ихъ всѣхъ соединяетъ одинаково безотрадное отношен³е къ жизни, смыслъ которой для нихъ утраченъ (Тентетниковъ), или никогда не былъ понятенъ (Онѣгинъ, Платоновъ).

   Въ лицѣ Костанжогло изобразилъ Гоголь, собственно, Плюшкина въ пору его процвѣтан³я: та же "мудрая скупость", то же знан³е жизни и хозяйства, которому пр³ѣзжали учиться y Плюшкина его сосѣди. Только идеалы Костанжогло шире. Плюшкинъ работалъ для себя, для семьи,- Костанжогло считаетъ, что работа - есть нравственный долгъ всякаго гражданина,- долгъ передъ родиной, передъ крестьянами. Онъ не корыстолюбивъ,- онъ даже щедръ: готовъ дать взаймы большую сумму денегъ почти незнакомому Чичикову,- онъ не "пр³обрѣтатель": не деньги - цѣль его жизни, a "трудъ" - вотъ, его жизненный идеалъ, a деньги льются къ нему со всѣхъ сторонъ, какъ непрошенная награда за его "идеализмъ". Онъ работаетъ, чтобы показать примѣръ крестьянамъ и сосѣдямъ,- онъ "пр³обрѣтаетъ" потому, что, по его мнѣн³ю, процвѣтан³е родины зависитъ огь богатства помѣщиковъ. Онъ - нервный, возбужденный человѣкъ, котораго возмущаютъ Хлобуевы, Платоновы, Тентетниковы... Онъ потому легко сближается съ Чичиковымъ, что чувствуетъ и въ немъ силу "созидающую", труженика. Костанжогло - фанатикъ идеи, оттого онъ одностороненъ: - онъ, напримѣръ, врагъ всякихъ новшествъ, не только тѣхъ глупыхъ, которыя завелъ y себя въ дереввѣ Кошкаревъ, но онъ даже врагъ школы, такъ какъ считаетъ землепашество "святымъ дѣломъ" и не считаетъ нужнымъ отъ сохи отрывать мужика къ книгѣ. Дай Богъ, чгобы всѣ были хлѣбопашцами!" - говоритъ онъ.

   Неудачную професс³ю выбралъ Гоголь для самаго идеальнаго героя второй части - Муразова. Онъ - откупщикъ, т. е. лицо, взявшее y казны въ аренду право торговли водкой. На этомъ занят³и нажилъ онъ больш³я деньги. И вотъ, въ уста этого "благообразнаго старца", торгующаго водкой, вложилъ Гоголь самыя гуманныя рѣчи о любви къ падшему человѣку, о необходимости кротко относиться къ людямъ; онъ чуть не договаривается до толстовской мысли, что человѣкъ не имѣетъ права судить другого. Этотъ старикъ не извѣрился въ жизнь и человѣка,- оттого его бодрое слово можетъ поднять упавш³й духъ Хлобуева,- оттого ему уступаетъ законникъ-генералъ-губернаторъ,- оттого ему, кажется, было суждено возродить Чичикова.

   Пѣтухъ - это комическ³й образъ обжоры, для котораго весь смыслъ жизни, вся радость жизни, вся поэз³я, фнлософ³я - въ ѣдѣ. Собакевичъ любитъ поѣсть съ аппетитомъ и основательно, потому что ѣда - физ³ологическая потребность. Пѣтухъ ѣстъ и ѣстъ съ увлечен³емъ, потому что иного смысла въ жизни y него нѣтъ.

   Хлобуевъ - добрый, честный человѣкъ, помѣщикъ, разоривш³йся вслѣдств³е своей безалаберности, ширины своего характера и слабости воли. Человѣкъ религ³озный, онъ, однако, находитъ утѣшен³е въ Богѣ и живетъ такимъ чудакомъ, день за днемъ, махнувъ на все рукой, приближаясь быстро къ полному разорен³ю и нищетѣ.

   Въ лицѣ Кошкарева осмѣялъ Гоголь то зло русской жизни, съ которымъ онъ до смерти не примирился,- бюрократическ³й ея строй, наклонность къ централизац³и власти, къ "управлен³ю бумажному, фантастическому управлен³ю провинц³ями, отстоящими за тысячи верстъ, гдѣ не была никогда нога моя, и гдѣ могу надѣлать только кучи несообразностей и глупостей" - говоритъ Гоголь мыслями Тентетникова. Въ дѣятельности Кошкарева, который даже въ управлен³е деревней ввелъ сложный бюрократическ³й режимъ, высмѣялъ Гоголь модный въ его время обычай плодить комисс³и и изводить кипы бумаги на "отношен³я", "рапорты" и пр.

   Было уже указано, что типы, выведенные Гоголемъ (особенно въ первой части), отличаются шириной художественнаго захвата. Въ самомъ дѣлѣ, Чичиковъ - не только типъ русск³й,- это типъ, имѣющ³й общечеловѣческое и вѣчное значен³е {Гоголь послѣ характеристики Чичикова задаетъ читателю вопросъ: "А кто изъ васъ, полный христ³анскаго смирен³я, не гласно, a въ тишинѣ, одинъ, въ минуты уединенныхъ бесѣдъ съ самимъ собою, углубитъ во внутрь собственной души сей тяжелый вопросъ: "а нѣтъ ли и во мнѣ какой-нибудь части Чичикова?".}. Это образъ дѣльца, предпринимателя-афериста, которыхъ немало y разныхъ народовъ и въ разные вѣка. Въ изображен³и Гоголя этотъ типъ принялъ толъко чисто-русскую окраску довольно откровеннаго плута, который, въ обществѣ помѣщиковъ-крѣпостниковъ, чиновниковъ-взяточниковъ, дѣйствуетъ не такъ тонко, какъ, быть можетъ, дѣйствовалъ бы въ наши дни русск³й, или западно-европейск³й " пр³обрѣтатель "-аферистъ.

   Такое же широкое значен³е имѣютъ и нѣкоторые друг³е герои поэмы. Мы видѣли уже, что самъ Гоголь растолковалъ широкое значен³е Хлестакова. To же онъ дѣлаетъ относительно нѣкоторыхъ героевъ "Мертвыхъ Душъ",- относительно Коробочки онъ говоритъ, что Коробочку можно найти въ аристократическомъ домѣ {"Да полно, точно ли Коробочка стоитъ такъ низко на безконечной лѣстницѣ человѣческаго совершенствован³я? Точно ли такъ велика пропасть, отдѣляющая ее отъ сестры ея, недосягаемо огражденной стѣнами аристократическаго дома...".}; по поводу Ноздрева онъ говоритъ, что Ноздревы еще долго не выведутся изъ м³ра {"Онъ вездѣ между нами и, можетъ быть, только ходитъ въ другомъ кафтанѣ; но легкомысленно-непроницательны люди, и человѣкъ въ другомъ кафтанѣ кажется имъ другимъ человѣкомъ".}; расширяетъ онъ и образъ Тентетникова, сказавъ, что онъ принадлежитъ къ семейству тѣхъ людей, которые на Руси не переводятся; послѣгоголевская русская литература это доказала своими "лишними людьми".

   Тавая ширина художественнаго обобщен³я сдѣлала то, что почти всѣ герои Гоголя получили нарицательное значен³е, обратились въ клички, сразу опредѣляющ³я типическ³я черты человѣка. Стоитъ, напримѣръ, сказать слово "маниловщина",- и ярко предстанетъ цѣлая жизнь человѣка.

   Кромѣ психолог³и отдѣльныхъ лицъ, Гоголь богато разработалъ и "психолог³ю толпы": губернск³й городъ, съ которымъ связано дѣйств³е поэмы, представлевъ съ самыхъ разнообразныхъ сторонъ: представленъ онъ мирнымъ и соннымъ въ началѣ, когда пр³ѣзжаетъ Чичиковъ, представленъ заинтересованнымъ личностью новоприбывшаго, представленъ влюбленнымъ въ героя, когда онъ прослылъ "мильонщикомъ" и "херсонскимъ помѣщикомъ"; представленъ этотъ городъ "за дѣломъ", въ канцеляр³и,- представленъ веселящимся во время бала, или за карточнымъ столомъ; наконецъ, онъ обрисованъ встревоженнымъ таинственными слухами о "мертвыхъ душахъ", о генералъ-губернаторѣ,- наконецъ, подавленнымъ, уничтоженнымъ суровой рѣчью генералъ-губернатора. Чиновники, дамы, вообще обыватели, представляютъ эту толпу, которую наблюдаетъ авторъ: онъ разсказываетъ намъ мелькомъ о губернаторѣ, главная радость жизни котораго - вышивать по тюлю, о прокурорѣ, съ подмигивающимъ глазомъ и густыми бровями, о квартальномъ, "съ привлекательнымъ румянцемъ на щекахъ", о дамахъ,- "просто пр³ятной" и "пр³ятной во всѣхъ отношен³яхъ", о трактирномъ половомъ, о мужикахъ, размышляющихъ вслухъ о судьбѣ колеса чичиковской брички,- и вся эта пестрая толпа живетъ передъ нами. Въ "обществѣ губернскаго города" онъ рисуетъ м³ръ пошлости и сплетни,-м³ръ, въ которомъ добродуш³е какъ-то сливается съ мелочной злобой и недоброжелательствомъ,- м³ръ безпросвѣтный, "темное царство", которое освѣщается только громовой рѣчью генерал-губернатора. Съ этимъ темнымъ царствомъ мы познакомились уже въ "Повѣсти о томъ, какъ поссорились Иванъ Ивановичъ съ Иваномъ Никифоровичемъ", въ "Ревизорѣ".

   И въ предыдущихъ своихъ произведен³яхъ Гоголь касался м³ра животныхъ,- въ "Мертвыхъ Душахъ" онъ не разъ изъ м³ра человѣческаго спускается въ м³ръ животныхъ, заглядываетъ въ ихъ психолог³ю. Кони Чичикова,- почтенный "Гнѣдой", "Засѣдатель" и лукавецъ "Чубарый",- какъ живые стоятъ передъ читателемъ,- благодаря Гоголю, онъ знаетъ ихъ темпераменты, ихъ привычки и характеры. Животныя и птицы во дворѣ Коробочки, красноног³й мартынъ, задумчиво глядящ³й на другого мартына,- всѣ очерчены, хотя и мелькомъ, но мастерски: человѣческ³я настроен³я, ощущен³я, м³ровоззрѣн³я, открываетъ Гоголь въ этомъ низшемъ м³рѣ, который окружаетъ человѣка. Онъ такъ сближаетъ этотъ м³ръ съ людьми, что, напримѣръ, полупьяный кучеръ Селифанъ, бесѣдующ³й съ конями, поощряющ³й и наказующ³й, кажется какою-то "переходною ступенью" отъ лошадей къ тому, кого они везутъ - къ самому герою поэмы.

   Поэма богата самыми разнообразными описан³ями: Гоголь даетъ много различныхъ картинъ природы {Напр. изъ большихъ списан³й интересны: лѣсъ Пѣтуха, садъ Плюшкина, садъ Платонова, мѣстоположен³е усадьбы Тентетникова, деревни Манилова, Собакевича, Плюшкина, Тентетникова...}, охотно рисуетъ онъ и картины бытовыя, жанровыя {Напр. трактиръ, въ которомъ остановился Чичиковъ, харчевня, гдѣ онъ встрѣтился съ Ноздревымъ, базаръ въ Москвѣ въ Щепномъ ряду, канцеляр³я, губернск³й балъ, игра чиновниковъ въ карты.}, всегда обстоятельно описываетъ обстановку комнатъ, костюмъ героевъ, ихъ наружность. Детальность его письма, то, что въ XVIII вѣкѣ получило y нѣмцевъ назван³е: "Kleinmalerei" - достигаетъ y него высокой степени. Стоитъ прочесть начало поэмы,- въѣздь Чичикова въ городъ, чтобы убѣдиться, до какахъ мелочей доходитъ письмо Гоголя. Но всѣ эти мелочи типичны, характерны, всѣ умѣстны, всѣ прибавляютъ нѣчто цѣнное или къ характеру героевъ, или къ физ³оном³и города, деревни, дома, человѣка, животнаго, или природы.

   Въ своемъ произведен³и (особенно въ первой части) Гоголь далъ образцовое реалистическое произведен³е; въ немъ уже нѣтъ прежнихъ романтическихъ замашекъ. Онъ окончательно вступилъ на путь художественнаго реализма,- недаромъ онъ самъ въ своемъ произведен³и выступилъ на защиту этой художественвой школы. Онъ отдаетъ должное писателямъ-идеалистамъ, которые изъ жизни берутъ только возвышенное, благородное и прекрасное. Они правы, если таковъ ихъ ген³й, что жизнь представляется имъ съ прекрасной стороны,- велико ихъ значен³е и велика благодарность, которую слышатъ они отъ современниковъ -

   "...не таковъ удѣлъ, и другая судьба писателя, дерзнувшаго вызвать наружу все, что ежеминутно предъ очами, и чего не зрятъ равнодушныя очи,- всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавшихъ нашу жизнь, всю глубину холодныхъ, раздробленныхъ, повседневныхъ характеровъ, которыыи кишитъ наша земная, подчасъ горькая и скучная дорога,- и, крѣпкою силою неумолимаго рѣзца, дерзнувшаго выставить ихъ выпукло и ярко на всенародныя очи! Ему не собрать народныхъ рукоплескан³й, ему не зрѣть признательныхъ слезъ и единодушнаго восторга взволнованныхъ имъ душъ; къ нему не полетитъ навстрѣчу шестнадцатилѣтняя дѣвушка, съ закружившеюся головою и геройскимъ увлеченьемъ; ему не позабыться въ сладкомъ обаяньи имъ же исторгнутыхъ звуковъ; ему не избѣжать, наконецъ, отъ современнаго суда, лицемѣрно-безчувственнаго современнаго суда, который назоветъ ничтожными и низкими имъ лелѣянныя создан³я, отведетъ ему презрѣнный уголъ въ ряду писателей, оскорбляющихъ человѣчество, придастъ ему качества имъ же изображенныхъ героевъ, отниметъ отъ него и сердце, и душу, и божественное пламя таланта. Ибо не призваетъ современный судъ, что равно чудны стекла, озирающ³я солнцы, и передающ³я движенья незамѣченныхъ насѣкомыхъ; ибо не признаетъ современный судъ, что много нужно глубины душевной, дабы озарить картину, взятую изъ презрѣнной жизни, и возвести ее въ перлъ создан³я: ибо не признаетъ современный судъ, что высок³й восторженный смѣхъ достоинъ стать рядомъ съ высокимъ лирическимъ движеньемъ, и что цѣлая пропасть между нимъ и кривляньемъ балаганнаго скомороха!"

   Изъ этой цитаты видно, какъ труденъ былъ для Гоголя "крестъ" - быть художникомъ-реалистомъ, удѣлъ котораго рисовать только пошлость жизни; видно, кромѣ того, до какой степени не пр³учена была къ правдивому реализму современная Гоголю публика, если самому писателю приходилось доказывать ей азбучныя истины. Въ другомъ мѣстѣ поэмы онъ говоритъ, что въ русской литературѣ типъ "добродѣтельнаго человѣка" избитъ, заношенъ, что пора взяться за изображен³е "подлеца". Онъ самъ на вопросъ, зачѣмъ изображать бѣдность, да бѣдность, да несовершенство нашей жизни, зачѣмъ выкапывать людей изъ глуши отдаленныхъ закоулковъ? отвѣчалъ: "что же дѣлать? если уже таковы свойства сочинителя и, заболѣвъ собственнымъ несовершенствомъ, уже не можеть изображать онъ ничего другого".

   Но Гоголь самъ опровергаетъ свои слова о своемъ "несовершенствѣ" не разъ въ первой части, обѣщая {*} въ будущеvъ дать друг³е образы, болѣе чистые и высок³е опровергаетъ онъ себя и обильными лирическими отступлен³ями, въ которыхъ чувствуется искренн³й паѳосъ. Это - первыя наши "стихотворен³я въ прозѣ". Содержан³е ихъ различно,- въ нихъ отдается онъ мечтательнымъ воспоминан³ямъ о своемъ дѣтствѣ (начало Ѵ²-ой главы первой части), то обращается къ молодежи съ просьбой дорожить тѣми благородными чувствами, которыя присущи юности;- не терять ихъ на жизненномъ пути; то съ лирическимъ паѳосомъ говоритъ онъ о счастливой участи писателя-идеалиста (начало V²²-ой гл.), то восторженно взываетъ онъ къ Руси, говоритъ объ ея велич³и, бѣдности, о непостижимой связи, которая его сердце привязываетъ къ ней (глава XI); то быстрая русская ѣзда и "птица-тройка" переполяяетъ его сердце восторгомъ и гордостью, и вѣрой, и любовью къ родинѣ,- то онъ мечтаетъ о появлен³и на Руси могучаго человѣка, который сумѣетъ однимъ словомъ двинуть заснувшую громаду впередъ (ч. II гл. I)...

   {* "И долго еще опредѣлено мнѣ чудною властью идти объ руку съ моими страшыми героями, озирать всю громадно-несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный м³ру смѣхъ и незримыя, невѣдомыя слезы! И далеко еще то время, когда инымъ ключомъ грозная вьюга вдохновенья подымется изъ облеченной въ святой ужасъ и въ блистан³е главы, и почуютъ, въ смущенномъ трепетѣ, величавый громъ другихъ рѣчей!".. "Но... можетъ быть, въ сей же самой повѣсти почуются иныя, еще доселѣ небраныя струны, предстанетъ несмѣтное богатство русскаго духа, пройдетъ мужь, одаренный божественными доблестями, или чудная русская дѣвица, какой не сыскать нигдѣ въ м³рѣ, со всей дивной красотой женской души,- вся изъ великодушнаго стремлен³и и самоотвержен³я, и мертвыми покажутся предъ ними всѣ добродѣтельные люди другихъ племенъ, какъ мертва книга передъ живымъ словомъ! Подымутся русск³я движен³я!"

   ..."Предстанутъ колоссальные образы, двигнутся рычаги широкой повѣсти, раздастся далече ея горизонтъ, и вся она приметъ величавое лирическое течен³е".}

   Этотъ "лиризмъ - характерный спутникъ юмора",- того особеннаго смѣха, который соединяется съ мягкостью, чувствительностью души. Это смѣхъ, когда плачетъ сердце,- смѣхъ, который легко смѣняется слезами. Писатель-юмористъ - всегда субъективенъ, и произведен³я его всегда лироэпическ³я. Таковы же и "Мертвыя Души".

   Лучше всего это выясняется изъ литературной истор³и поэмы. Если даже и Пуш