Сиповский Василий Васильевич - История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

ъ поступаетъ, какъ фанатикъ, который убвиаетъ святотатца, осквернившаго святыню. Этотъ фанатикъ - есть уже мономан³я, сумасшеств³е. Таковъ Сальери въ изображен³и Пушкина.

   Но онъ, кромѣ того, и завистникъ,- онъ "глубоко, мучительно завидуетъ" этому ген³ю, который доказалъ ему его бездарность. Такъ завидуетъ скупой баронъ тому игроку, которому улыбнулось счастье, и онъ грудами загребаетъ золото - въ то время, когда ему, скупцу-страдальцу, приходится только "по горсти бѣдной" приносить свою дань "богу золота". Положен³е Сальери тѣмъ трагичнѣе, что онъ - другъ Моцарта, что онъ преклоняется передъ нимъ, какъ передъ ген³емъ,- въ немъ, слѣдовательно, не умерли еще человѣческ³я чувства, какъ въ душѣ скупого барона, въ душѣ котораго даже родственныя чувства погасли. И вотъ, чтобы заглушить эти человѣческ³я чувства, Сальери старается увѣрить себя, что онъ "долженъ" убить Моцарта потому, что этотъ необъятный ген³й тѣмъ больше горя принесетъ людямъ, чѣмъ больше будетъ развертываться.

  

   "Нѣтъ! не могу противиться я долѣ

   Судьбѣ моей: я избранъ, чтобъ его

   Остановить - не то, мы всѣ погибли,

   Мы всѣ, жрецы, служители музыки!

   Что пользы, если Моцартъ будетъ живъ

   И новой высоты еще достигнетъ?

   Подыметъ-ли онъ тѣмъ искусство? Нѣтъ!-

   Оно падетъ опять, какъ онъ исчезнетъ;

   Наслѣдника намъ не оставитъ онъ!

   Что пользы въ немъ?Какъ нѣк³й херувимъ,

   Онъ нѣсколько занесъ намъ пѣсенъ райскихъ

   Чтобъ, возмутивъ безкрылое желанье

   Въ насъ, чадахъ праха, послѣ умереть!"

  

   Такимъ образомъ, образъ Сальери гораздо сложнѣе, чѣмъ образъ стараго барона: въ его душѣ - мономан³я (преклонен³е передъ музыкой), ман³я велич³я (онъ готовъ былъ считать сѳбя "ген³емъ") усложняются борьбой оскорбленнаго самолюб³я (сознан³е своего ничтожества), чувствомъ обиды на несправедливость въ нему небесъ (онъ, труженикъ, ниже "празднаго гуляки"), чувствами зависти и дружбы къ Моцарту и восхищен³емъ передъ его ген³емъ ("Ты Моцартъ - богъ!"). Изъ этой путаницы психологической онъ выходитъ путемъ софизмовъ, прикрывающихъ его преступлен³е.

   Какъ въ "Скупомъ Рыцарѣ", рядомъ съ барономъ, выведенъ его сынъ Альберъ, человѣкъ здоровый, нормальный,- такъ и въ драмѣ "Моцартъ и Сальери" Моцартъ - образъ человѣка, въ которомъ все уравновѣшено - и плоть, и духъ, у котораго ясный и простой взглядъ на м³ръ. Какъ "поэтъ" Пушкина, онъ можетъ затеряться въ толпѣ, можетъ оказаться ничтожнѣе всѣхъ "ничтожныхъ земли", и можетъ, въ моментъ вдохновен³я, уйти въ м³ръ идеаловъ, м³ръ грезъ и звуковъ...

   Литературная истор³я этой драмы не выяснена. Вѣроятно, опера Моцарта "Донъ-Жуанъ", поставленная около 30 года на петербургской сценѣ, возбудила интересъ Пушкина къ б³ограф³и Моцарта; объ этомъ интересѣ свидѣтельствуют записки Смирновой. Знакомство съ жизнью Моцарта привело Пушкина къ образу Сальери,- и онъ драматизировалъ попавш³й въ б³ограф³ю Моцарта любопытный слухъ объ его насильственной сиерти.

   Драма "Каменный Гость" отличается отъ обѣихъ разобранныхъ п³есъ. Героемъ ея является жизнерадостный Донъ-Жуанъ,- это олицетворен³е беззаботной юности. Юноша, полный любви къ жизни, онъ подкупаетъ читателя своею молодостью, своимъ безстраш³емъ, искренностью и способностью увлекаться. Черты Альбера и Моцарта въ этомъ образѣ нашли развит³е и углублен³е. Донъ-Жуанъ никого не боится ("Я никого въ Мадритѣ не боюсь!" - восклицаетъ онъ безъ всякаго хвастовства). Онъ, весь яркое воплощен³е жизни, не боится смерти,- ей онъ глядитъ прямо въ глаза...

  

   "Что значитъ смерть? За сладк³й мигъ свиданья

   Безропотно отдамъ и жизнь!"

  

   И онъ доказываетъ справедливость этихъ словъ: онъ знаетъ, что придетъ на его свиданье статуя коиандора, и онъ, всетаки, идетъ на это свиданье, идетъ на встрѣчу статуѣ, безстрашно протягиваетъ ей руку и погибаетъ, призывая имя той женщнны, которая въ тотъ моментъ владѣла его сердцемъ!

   Самъ легко относясь къ своей жизни, онъ не церемонится и съ жизнью другихъ и свой путь со смѣхомъ усыпаетъ тѣлами убитыхъ.

   Въ отношен³яхъ къ женщинамъ Донъ-Жуанъ всегда искрененъ; онъ увлекается постоянно, и всякое новое увлечен³е кажется ему настоящей любовью. Въ своей небольшой п³есѣ Пушкинъ обрисовалъ два только увлечен³я,- и въ обоихъ его герой рисуется во весь ростъ: его пламенныя рѣчи, полныя искренней страсти, его безумная отвага, полное отсутств³е думъ о прошломъ ("Недолго насъ покойницы тревожатъ"), и о будущемъ - таковъ этотъ обаятельный юноша, служащ³й "поэз³и любви" съ такимъ же самозабвен³емъ, съ какимъ скупой рыцарь служитъ "поэз³и золота", Сальери - "поэз³и музыки". Въ противоположность обоимъ этимъ мрачнымъ героямъ, Донъ-Жуанъ всегда счастливъ: когда ему обѣщано свиданье, онъ счастливъ, какъ ребенокъ: "Я счастливъ! Я пѣть готовъ, я радъ весь м³ръ обнять! - восклицаетъ это обаятельное дитя, опасное своимъ дѣтскимъ эгоизмомъ, своей беззаботностью...

   Ему подъ-пару Лаура, которая хочетъ жить только настоящимъ, которая о будущемъ думать не хочетъ,- для нея Донъ-Жуанъ - "вѣрный другъ, вѣтреный любовникъ"; она ни въ чемъ не упрекаетъ его, такъ какъ сама наслаждается только настоящимъ. Но не такъ относятся въ этому "ребенку" люди, серьезно смотрящ³е на жизнь, люди, знающ³е муки прошлаго и страхъ предъ будущимъ: устами Донъ-Карлоса они называютъ его "безбожникомъ" и "мерзавцемъ". Въ этихъ словахъ осуждается Донъ-Жуанъ за отсутств³е "принциповъ", за непризнаван³е "законовъ" божескихъ и человѣческихъ, за незнан³е тѣхъ самоограничен³й, которыми люди, живущ³е въ обществѣ, связали себя, ограждаясь другъ отъ друга.

   Еще другой взглядъ высказывается въ п³есѣ о Донъ-Жуанѣ устами Донны Анны,- она повторяетъ "ходячее мнѣн³е" о немъ: онъ "хитеръ", онъ - "демонъ", онъ - "безбожный развратитель". Это мнѣн³е - сужден³е толпы, которая не всмотрѣлась въ сердце Донъ-Жуана.

   Пушкинъ дѣйств³е своей пьесы пр³урочилъ къ Испан³и, странѣ, которая создала вѣчный типъ Донъ-Жуана. Онъ сумѣлъ въ монологѣ Лауры:

  

   "Приди... Открой балконъ. Какъ небо тихо!

   Недвижимъ теплый воздухъ...

   Ночь лимономъ

   И лавромъ пахнетъ!.."

  

   - нарисовать дивный пейзажъ южной ночи. Пушкинъ сумѣлъ и "любовь" изобразить въ этой п³есѣ своеобразную, непохожую на увлечен³я дикарки Земфиры, на страсть Заремы, на мечтательную любовь Татьяны, на чистую преданность Маши Мироновой... Пушкинъ сознательно изобразилъ этотъ "couleur locale" во вкусѣ романтиковъ,- его не удовлетворялъ "Донъ-Жуанъ" Мольера, въ которомъ "любовь" героя потеряла, по его мнѣн³ю, всѣ испанск³я черты. Образъ Донъ-Жуана ему нарисовать было нетрудно, потому что и въ немъ, какъ въ Альберѣ и въ Моцартѣ, онъ могъ чувствовать кое-как³я свои собственныя черты.

   Происхожден³е драмы необходимо связать съ интересомъ Пушкина къ оперѣ Моцарта "Донъ-Жуанъ", съ большимъ успѣхомъ шедшей въ 30-хъ годахъ въ Петербургѣ. Существуетъ мнѣн³е, что даже содержан³е драмы во многихъ деталяхъ соприкасается съ либретто оперы (соч. абб. де-Понте).

   "Пиръ во время чумы" представляетъ собою вольный переводъ трагед³и Вильсона: "The city of the plague". Общество молодежи собирается пировать на улицахъ зачумленнаго города; молодежь потеряла надежду на спасенье и хочетъ послѣдн³я минуты земной жизни провести радостно, среди гробовъ и стоновъ умирающихъ, съ бокаломъ вина въ рукахъ, глядя въ глаза безобразной смерти. Пушкинъ въ свой переводъ ввелъ удивительно-сильный "гимнъ" въ честь чумы, котораго нѣтъ въ оригиналѣ.

   Драма "Русалка", написанная въ 1832-омъ году, стоитъ особнякомъ отъ всѣхъ разобранныхъ. Это - любопытная попытка создать русскую драму, опирающуюся на народныя пѣсни, на народные обряды и чисто-народный бытъ.

   Особенно типичнымъ нарисованъ въ драмѣ старикъ-мельникъ. Это - мужикъ "себѣ на умѣ", грубоватый и падк³й на золото; онъ на жизнь смотритъ практически до цинизма. Но горе дочери и его сломило,- онъ сходитъ съ ума послѣ ея самоуб³йства. Образъ князя и дочери мельника обрисованы не такъ ярко, не такъ выпукло... Прекрасна картина свадебнаго пиршества: здѣсь много движен³я, много жизни. Чисто-русскими чертами обрисованы всѣ здѣсь дѣйствующ³я лица.

   Литературная истор³я драмы "Русалка" выяснена акад. Ждановымъ. Это - руссификац³я нѣмецкой оперы "Das Donauweibchen" Генслера, которая въ русскомъ переводѣ, подъ назван³емъ "Русалка", шла съ успѣхомъ на петербургской сценѣ. Интересъ Пушкина къ литературно-народной поэз³и выразился въ создан³и этой п³есы.

   Пушкинъ замѣчателенъ не только какъ писатель, но и какъ человѣкъ, какъ "личность"... Въ своихъ произведен³яхъ онъ выразилъ всѣ свои нравственныя черты, всѣ настроен³я, всю истор³ю своего м³ровоззрѣн³я. Среди русскихъ писателей нѣтъ другого писателя, болѣе откровеннаго и искренняго, чѣмъ Пушкинъ. Быть можетъ, только Левъ Толстой, и то отчасти, походитъ на него. Эта откровенность и искренность сдѣлали то, что въ распоряжен³и б³ографа оказывается масса наблюден³й относительно Пушкина,- наблюден³й, въ которыхъ много противорѣчивыхъ показан³й. Отличаясь необыкновенной впечатлительностью, всегда "преданный минутѣ" (слова самого Пушкина), онъ слишкомъ подчинялся всевозможнымъ воздѣйств³ямъ извнѣ; обладая широкой, всеобъемлющей душой, онъ въ ней находилъ отзвукъ на всѣ эти впечатлѣн³я. Его лирика и письма лучше всего рисуютъ намъ съ этой стороны нашего великаго писателя: онъ заразъ могъ жить самыми разнообразными интересами, хорошо себя чувствовать въ обществѣ различныхъ друзей. Такая широкая отзывчивость и "многогранность" его души спасли его отъ односторонности: оттого въ жизни, и въ творчествѣ онъ такъ существенно отличается отъ такихъ, напримѣръ, одностороннихъ писателей, какъ Жуковск³й, Лермонтовъ, Байронъ и под. Но эти-же особенности его долго мѣшали ему выработать опредѣленность идеаловъ,- нравственныхъ, политическихъ, религ³озныхъ и эстетическихъ. Лишь ко второй половинѣ его жизни (въ селѣ Михайловскомъ) опредѣляются его взгляды на жизнь и творчество. Во всякомъ случаѣ, истор³я "скитан³й его мысли" очень поучительна: путем ошибокъ, исправлен³й, страдан³й онъ достигъ высокаго просвѣтлѣн³я своей души. Этому "просвѣтлѣн³ю" помогла основная черта пушкинской души - "любовь къ людямъ" - черта, которая красной нитью проходитъ въ его поэз³и съ лицейскихъ стихотворен³й до послѣдняго пер³ода.

   Пушкинъ могъ быть несправедливъ, могъ придирчиво относиться къ людямъ, могъ сердиться на обидчиковъ, но это все были вспышки его страстной натуры,- къ людямъ вообще, къ человѣчеству онъ относился всегда только съ глубокимъ чувствомъ гуманности. Онъ могъ ѣдко и обидно ругаться въ своихъ эпиграммахъ, но онъ никогда съ такимъ враждебнымъ равнодуш³емъ не относился къ людямъ, какъ Лермонтовъ,- онъ не брался учить ихъ, какъ Гоголь;- онъ просто любилъ людей, любилъ жизнь,- и эта любовь была великою воспитывающею силою, которая привела самого Пушкина къ примирен³ю съ жизнью, къ признан³ю, что надо прощать въ ней зло за наличность добра.

   Его любовь чужда эгоизма. Оттѣнки ея не поддаются учету: и къ друзьямъ, и къ женщинамъ, и къ молодежи, и къ природѣ, и къ Богу, и къ императору Николаю, и къ декабристамъ онъ сумѣлъ отнестись любовно. Пѣвецъ земли,- онъ полюбилъ и тотъ м³ровой порядокъ, который управляетъ земной жизнью.

  

   "Все благо. Правъ судьбы законъ".

  

   Эта жизнь развернулась передъ нимъ полная страдан³й, но онъ все-таки хочетъ жить, "чтобъ мыслить и страдать". И въ то же время онъ смерти смотритъ прямо въ глаза: лаская младенца, онъ спокойно думаетъ, что долженъ уступить мѣсто на землѣ подростающему поколѣн³ю.

   "Мнѣ время тлѣть, тебѣ цвѣсти!.." - говоритъ онъ младенцу. Равнодуш³е природы къ жизни и смерти - и молодежи къ старости не наполняетъ его ненавистью,- онъ чуждъ даже зависти. Въ этомъ - великая философ³я Пушкина, выросшая изъ его чувства "любви". Оттого Пушкинъ успокаиваетъ такъ, какъ ни одинъ другой поэтъ.

   Другой чертой его души было неумирающее въ ней стремлен³е къ "свободѣ". Онъ съ дѣтства отстаивалъ свою "личность" отъ посягательства воспитателей, друзей, свѣта и правительства. Въ этомъ отношен³и онъ былъ неуступчивъ, и до могилы оставался "неуимчивымъ". За эту "свободу" онъ положилъ свою жизнь, такъ какъ жилъ въ обществѣ, которое давило его личность предразсудками, злобой, политическимъ гнетомъ... Это стремлен³е къ свободѣ, освященное любовью, вызвало съ его лиры немало вдохновенныхъ звуковъ: въ "жесток³й вѣкъ" онъ "славилъ свободу" и будилъ "чувства добрыя" въ своихъ слушателяхъ. Онъ былъ пѣвецъ "правды",- художественной (реализмъ) и жизнееной: онъ самъ былъ всегда правдивъ передъ собой и передъ слушателями. Во имя этой правды онъ казнилъ Алеко, Онѣгина, Годувова, Мазепу, Швабрина,- и превознесъ Татьяну, Машу Миронову.

   Если онъ сказалъ, что въ жизни -

  

   "Тьмы низкихъ истинъ намъ дороже

   Насъ возвышающ³й обманъ". ("Герой").

  

   То онъ говорилъ только о "возвышающемъ" обманѣ, т. е. томъ, который подымаетъ человѣка въ область "идеаловъ", ведетъ въ область красоты и истины - область, которой на землѣ, пожалуй, и не отыщешь.

   Пѣвецъ "правды", онъ потому рѣшительно возсталъ противъ всякой "ложной мудрости", сказавъ:

  

   "Да здравствуютъ музы, да здравствуетъ разумъ!

   Ты, солнце святое, гори!

   Какъ эта лампада блѣднѣетъ

   Предъ яснымъ восходонъ зари,

   Такъ ложная мудрость мерцаетъ и тлѣетъ

   Предъ солнцемъ, безсмертнымъ ума.

   Да здравствуетъ солнце, да скроется тьма!"

   ("Вакхич. пѣсня")

  

   Пушкинъ не могъ сдѣлаться "фанатикомъ": его стремлен³е къ свободѣ личности, мѣшало ему поработиться какой-нибудь одной идеѣ; искан³е "правды" заставляло избѣгать всякой односторонности. Оттого онъ не сдѣлался ни декабристомъ, ни крайнимъ монархистомъ; оттого онъ въ религ³озномъ отношен³и не былъ церковникомъ, и, всегда любя Бога, могъ въ юности вольно отзываться о лицахъ св. Писан³я; въ художественномъ отношен³и онъ былъ также "свободомыслящимъ", сдѣлавшись эклектикомъ, который отозвался на всѣ литературныя направлен³я, всѣ ихъ перебралъ, и многимъ отъ всѣхъ воспользовался. Это "свободомысл³е" (въ широкомъ значен³и этого слова) сдѣлало его жизнь особенно тяжелой въ эпоху николаевской Росс³и, съ ея формализмомъ.

   Значен³е Пушкина заключается въ томъ, что онъ -

   1) подвелъ итоги всей предшествовавшей ему русской литературѣ,- всѣ литературныя направлен³я ХѴ²²²-го вѣка нашли откликъ въ его творчествѣ.

   2) Онъ первый изъ русскихъ писателей сумѣлъ опредѣлить поэтическую цѣнность древнерусской письменности и народнаго творчества. Въ этомъ отношен³и, глубоко справедливо изречен³е Герцена, что "Петръ Велик³й бросилъ вызовъ Росс³и, и она отвѣтила ему Пушкинымъ".

   3) Росс³я въ Пушкинѣ раскрыла всѣ свои душевныя силы, въ немъ нашла равновѣс³е въ борьбѣ двухъ противорѣчивыхъ настроен³й. Древняя Русь отвернулась отъ плоти (аскетизмъ) и христ³анство поняла, какъ умерщвлен³е плоти; восемнадцатый вѣкъ, живш³й послѣдними отзвуками Возрожден³я, отвернулся отъ христ³анства въ сторону плоти, въ сторону "свѣтскаго жит³я", увлекся преклонен³емъ предъ земной жизнью. Пушкинъ помирилъ плоть и духь въ великомъ чувствѣ любви въ жизни, къ землѣ, къ ближнимъ... Онъ - поэтъ земли, поэтъ любви, сумѣвш³й опредѣлить духъ въ плоти. Такимъ образомъ, въ истор³и русскаго самосознан³я онъ воплощаетъ собою моментъ истинно-христ³анскаго пониман³я жизни - христ³анства, очищеннаго отъ визант³йскихъ средневѣковыхъ искажен³й. Реформа Петра заставила русск³й народъ жить въ течен³е ХѴIII-го вѣка интенсивной жизнью и придти къ самоопредѣлен³ю. Пушкинъ и былъ результатомъ этого самоопредѣлен³я.

   4) Но Пушкинъ не только подвелъ итоги прошлой литературной жизни,- онъ намѣтилъ и все содержан³е послѣдующей. Поэтому изречен³е Герцена можно измѣнить такъ: "Пушкинъ бросилъ Росс³и вызовъ, и она отвѣтила ему Гоголемъ, Тургеневымъ, Гончаровымъ, Л. Толстымъ, Достоевскимъ и другими великими и малыми писателями Х²Х-го вѣка".

   5) Онъ сумѣлъ поэз³ю сдѣлать вѣрнымъ зеркаломъ своей личной и русской общественной жизни.

   6) Онъ нашелъ поэз³ю въ прозѣ, прочувствовалъ "поэз³ю дѣйствительности". Этимъ онъ необъятно расширилъ предѣлы русской литературы.

   7) Проникнувъ въ духъ русской народвости, не только въ народной поэз³и, но и въ разныхъ слояхъ (дворяне, крестьяне) прошлой и современной ему жизни,- онъ создалъ нац³ональную, оригинальную русскую литературу; до него въ ХѴIII-мъ вѣкѣ она почти сплошь была заимствованной, или подражательной,- она только пробивалась къ нац³овальности.

   8) Съ нимъ связана реформа русскаго поэтическаго языка и художественныхъ пр³емовъ. Будучи художникомъ-эклектикомъ,- онъ никогда надолго не подчинялся одной опредѣленной литературной школѣ: отъ классиковъ онъ взялъ изящество и чувство мѣры, отъ романтиковъ - интересъ къ духу различныхъ народовъ и эпохъ, умѣн³е соблюдать couleur locale, historique и ethnographique, любовь къ старинѣ, къ народной поэз³и, свободу творчества, художественный реализмъ. Въ истор³и европейскаго романтизма онъ занимаетъ почетное мѣсто (его "Борисъ Годуновъ" предшествуетъ "Кромвелю" Гюго).

   9) У насъ онъ былъ первымъ пѣвцомъ "свободной личности", не уединенной въ "прекраснодуш³е" Жуковскаго, a стоящей лицомъ къ лицу съ жизнью своего времени.

   10) Онъ внесъ "идейность" въ русскую литературу. Онъ увидѣлъ ясно въ жизни добро и зло. Реалистъ, по манерѣ письма, онъ былъ идеалистомъ въ выборѣ сюжетовъ и обрисовкѣ героевъ: изъ дѣйствительности настоящей и прошедшей онъ выбиралъ всегда наиболѣе красивое, или хорошее,- даже въ "злѣ" онъ умѣлъ находить искры добра. Въ его безмѣрной благожелательности къ "землѣ" тонутъ его немногочисленныя обличее³я "зла", выраженныя въ сатирахъ и эпиграммахъ.

   11) "Идейность" его произведен³й была не только моральнаго характера; онъ, человѣкъ 20-ыхъ годовъ, сумѣлъ заглянуть въ тѣ интересы, которыми русское общество стало интересоваться позднѣе. Тавъ, онъ первый изъ нашихъ писателей отвѣтилъ на нѣкоторые вопросы соц³альвой жизни (отношен³е человѣка къ обществу, свобода личности, "идейное преступлен³е"); онъ первый изъ русскихъ литераторовъ далъ образы героевъ-психопатовъ. Въ этомъ отношен³и онъ берется разрѣшать труднѣйш³я задачи новѣйшей русской литературы (Достоевск³й). Не зная философ³и Гегеля, онъ самъ пришелъ въ своемъ творчествѣ къ проповѣди "примирен³я", оправдан³я "дѣйствительности". Независимо отъ Шеллинга, онъ подошелъ къ пониман³ю его эстетики (взглядъ на поэз³ю). Все это указываетъ на ген³альную прозорливость Пушкина. Онъ былъ "великимъ сыномъ" не только своей родины, но и своего вѣка.

  

   Николай Васильевичъ Готоль родился 19-го марта 1809 г. въ достаточной малоросс³йской помѣщичьей семьѣ. Раннее дѣтство его протекло въ небольшомъ имѣн³и отца Полтавской губерн³и - Васильевкѣ, или Яновщинѣ. Отецъ будущаго писателя былъ человѣкъ добрый и сердечный, надѣленный живымъ умомъ. Онъ былъ талантливый разсказчикъ, самъ былъ не чуждъ литературныхъ занят³й,- хорош³й знатокъ малоросс³йской жизни и народной поэз³и, онъ сочинилъ нѣсколько веселыхъ бытовыхъ комед³й-шутокъ {Послѣ его смерти была напечатана его комед³я: "Простакъ"; кромѣ того, сочинилъ онъ еще комед³ю: "Собака-овца",-но она до насъ не дошла.}. Онъ вообще интересовался театральнымъ дѣломъ: былъ самъ хорошимъ актеромъ и режиссеромъ въ домашнемъ театрѣ своего сосѣда и далекаго родственника (по женѣ) - богача-магната Трощинскаго, екатерининскаго вельможи, который доживалъ свои пышные дни въ деревнѣ. Благодаря широкому гостепр³имству, Трощинск³й былъ постоянно окруженъ толпой сосѣдей, родственниковъ, друзей и прихлебателей. Сюда, въ деревню, угасающ³й вельможа занесъ привычки блестящаго двора Екатерины: постоянныя увеселен³я, музыка, театръ, гулянья создали изъ его дворца мѣсто утонченныхъ развлечен³й. Для захолустныхъ помѣщиковъ-сосѣдей его имѣн³е было "Аѳинами" - мѣстомъ, гдѣ развивались ихъ умственные интересы и эстетическ³е вкусы. Подъ живымъ впечатлѣн³емъ театральныхъ развлечен³й въ этихъ "Аѳинахъ", и отецъ Гоголя взялся за сочинен³е своихъ пьесъ изъ народной малоросс³йской жизни. Мать Н. В. Гоголя была женщина очень добрая - "золотого сердца", впечатлительная до болѣзненности и очень религ³озная; она сумѣла эту черту своей души рано привить и своему сыну. Такимъ образомъ, отъ отца унаслѣдовалъ онъ наклонность къ сочинительству, отъ матери - тотъ религ³озный складъ м³ровоззрѣн³я, который, съ годаии, все замѣтнѣе развивался въ немъ, покоряя всѣ друг³я черты его многосторонней, сложной души {Впрочемъ, религ³озность матери отличалась тѣмъ своеобразнымъ характеромъ, который такъ типиченъ былъ для м³росозерцан³я людей древней Руси,- безотраднымъ аскетизмомъ вѣяло отъ этой религ³и. Власть надъ м³ромъ наивно дѣлилась между Богомъ и дьяволомъ, и человѣкъ дѣлался какой-то игрушкой въ ихъ рукахъ: "воля Бога" направляла жизнь человѣка на "неисповѣдимые пути", и личная воля человѣка парализовалась такимъ пониман³емъ жизни; награда, или наказан³е за гробомъ,- вотъ исходъ человѣческаго быт³я. Гоголь на всю жизнь запомнилъ разсказъ матери о страшномъ судѣ: "одинъ разъ я просилъ васъ разсказать мнѣ о страшномъ судѣ, и вы мнѣ, ребенку, такъ хорошо, такъ понятно, такъ трогательно разсказали о тѣхъ благахъ, которыя ожидаютъ людей за добродѣтельную жизнь, и такъ разительно, такъ страшно описали вѣчныя муки грѣшныхъ, что это потрясло и разбудило во мнѣ всю чувствительность; это заронило и произвело впослѣдств³и во мнѣ самыя высок³я мысли!" Очевидно, религ³озные идеалы древней Руси не были вытравлены изъ русскаго самосознан³я XVII-ымъ и XVIII-омъ столѣт³ями,- они дожили въ сердцахъ русскихъ людей (особенно въ провинц³и) до XIX в. и создали такихъ людей, какъ мать Гоголя, дали матер³алъ для нѣкоторыхъ типовъ Островскаго, для тургеневской Лизы Калитиной.}. Весело и беззаботно текли дѣтск³е годы Гоголя въ мирной, счастливой семейной обстановкѣ. Впечатлительный и живой мальчикъ всматривался жадно въ жизнь окружавшихъ его людей - дворянъ-помѣщиковъ и крестьянъ, a также въ картины своеобразной малоросс³йской природы. Онъ рано полюбилъ родные малоросс³йск³е обычаи, пѣсни, даже пляски... Въ домѣ Трощинскаго онъ съ дѣтства полюбилъ театръ. Вѣроятно, и самый обликъ Трощинскаго заинтересовалъ его.

   И природа, и народъ, воспитавш³е Гоголя, отличаются своеобразными чертами. "Есть какая-то затаенная грусть въ малоросс³йской природѣ, говоритъ Н. А. Котляревск³й; въ ней нѣтъ ни строгости, ни энергическаго велич³я природы сѣверной, ни жгучей, страстной красоты настоящаго юга; ея красота, по преимуществу, томная, мечтательная, какъ греза, безъ ясныхъ очертан³й и сильнаго движен³я. Народъ, живущ³й издавна среди этой природы, одаренъ и соотвѣтствующими чертами характера - идиллическимъ настроен³емъ души, переходящимъ иногда въ волевую слабость, грустною мечтательностью, которая всегда споритъ съ весельемъ, и живой, но не гранд³озной фантаз³ей. Природа надѣлила малорусск³й народъ, кромѣ того, особымъ даромъ - юморомъ, столь типичнымъ для всѣхъ, даже скромныхъ, представителей этой нац³ональности. Трудно опредѣлить точно, въ чемъ этотъ даръ заключается; иногда это просто комическая жилка, способность оттѣнить въ предметѣ, или въ вопросѣ его смѣшную сторону, чтобы позабавиться - такъ, для невинной потѣхи; иногда - это своеобразный взглядъ на вещи, ищущ³й въ насмѣшкѣ противовѣса грусти и ограждающ³й себя смѣхомъ отъ слишкомъ печальныхъ выводовъ и размышлен³й". Ужъ въ ребенкѣ-Гоголѣ ясно казались типичныя племенныя черты малоросса: съ наклонностью отдаться иногда чувствамъ сентиментальной мечтательности, онъ соединялъ способность порою смотрѣть на жизнь съ точки зрѣн³я юмориста. И сентиментальность, и юморъ свидѣтельствуютъ о томъ, что человѣкъ, надѣленный этими качествами, живетъ, обыкновенно, своей собственной жизнью, можеть среди людей жить уединенно въ "своемъ м³рѣ". Таковъ былъ Гоголь уже въ дѣтствѣ: скрытность, умѣн³е маскировать свои настроен³я - черты, ему тоже присущ³я, вытекали изъ основныхъ особенностей его души. Съ дѣтства привыкъ Гоголь интересоваться не только настоящимъ, но и прошлымъ Малоросс³и; оно было полно поэз³ии жизни: Малоросс³я имѣла свою бурную истор³ю, и разсказы о томъ, что было пережито родиной - съ дѣтства занимали и увлекали его. "Эхъ, старина, старина!-восклицаетъ Гоголь, что за радость, что за разгулье падетъ на сердце, когда услышишь про то, что давно-давно, и года ему и мѣсяца нѣтъ, дѣялось на свѣтѣ!" Интересъ Гоголя къ истор³и Малоросс³и отчасти объясняется тѣмъ, что предки его играли нѣкоторую роль въ ея прошломъ.

   Такимъ образомъ, воспитан³е Гоголя очень отличалось отъ того, которое получилъ Пушкинъ,- тотъ воспитывался на французск³й ладъ, въ кругу интернац³ональныхъ интересовъ и идей и лишь позднѣе самъ подошелъ къ народу русскому - Гоголю пришлось въ жизни поступить наоборотъ: выросши на впечатлѣн³яхъ чисто-нац³ональныхъ онъ лишь потомъ пытался, отчасти подъ вл³ян³емъ Пушкина, войти въ кругъ общечеловѣческих идей.

   Десяти лѣтъ отъ роду Гоголь былъ отданъ въ полтавскую гимназ³ю, a затѣмъ, черезъ два года, его отдали въ Нѣжинск³й институтъ.

   Школа эта (съ 1821-1828) для талантливаго мальчика не была въ тягость; здѣсь натуры его не ломали,- онъ росъ здѣсь свободно, и долго, не выдаваясь ничѣмъ, незамѣченный никѣмъ, свободно развивалъ свои дарован³я въ кругу товарищей. Науками занимался Гоголь немного, зато въ послѣдн³е годы пребыван³я въ лицеѣ весь свой досугъ отдавалъ литературнымъ занят³ямъ, рисованью и развлечен³ямъ театральнымъ {Онъ выступалъ съ большимъ успѣхомъ въ роляхъ "старухъ". Лучшая его роль была роль Простаковой.}. Кромѣ того, интересы дома онъ перенесъ въ школу и сумѣлъ здѣсь вокругъ себя создать цѣлый кружокъ молодыхъ любителей литературы и театра. Особенно сошелся онъ съ A. C. Данилевскимъ, сосѣдомъ по имѣн³ю, съ Высоцкимъ и братьями Прокоповичами. Друзья Гоголя слѣдили за всѣми новинками русской литературы, завели даже свою особую библ³отеку, издавали журналъ, подъ назван³емъ "Звѣзда", и устроили въ лицеѣ театръ, который привлекалъ даже жителей г. Нѣжина. Такимъ образомъ, совершенно справедливо указан³е на то, что если жизнь въ Нѣжинѣ мало дала положительныхъ знан³й Гоголю, то все же содѣйствовала его общемy развит³ю. Какъ общество товарищей въ Царскосельскомъ лицеѣ и могло Пушкину развить его душевныя силы, создавъ среду, для этого благопр³ятную, такъ и для Гоголя жизнь въ кругу сочувствующей ему молод помогла расширить его кругозоръ, развить и углубить его поэтическ³е и вообще художественные интересы. Если онъ мало учился, зато онъ много читалъ. Кромѣ того, найдя въ товарищахъ "публику", которая съ удовольств³емъ поощряла его остроумные выходки, онъ далъ теперь полную свободу своей наблюдательности и своему прирожденному юмору. Въ его уцѣлѣвшихъ школьныхъ опытахъ-сатирахъ и памфлетахъ - сохранились слѣды его критическаго, лукаво-смѣшливаго отношен³я и къ лицейскому начальству, и къ жителямъ города Нѣжина, и къ хохламъ-мужикамъ, чѣмъ-нибудь привлекавшимъ его глазъ.

   Но уже на школьной скамьѣ зналъ Гоголь и томительвыя, тоскливыя настроен³я той грусти, которая навсегда сдѣлалась спутникомъ этого, самаго веселаго, русскаго писателя. Источникъ этой юношеской грусти скрывался въ томъ серьезномъ отношен³и къ труднымъ вопросамъ жизни, которые уже съ юношескихъ лѣтъ стали волновать его душу. Живой, веселый и насмѣшливый въ кругу друзей,- Гоголь наединѣ съ собою дѣлался инымъ. Въ раннихъ его письмахъ, писанныхъ изъ лицея, обрисовывается онъ, какъ "искатель правды", какъ моралистъ, съ строгимъ взглядомъ на жизнь. Эти полудѣтск³я, полуюношеск³я "искан³я правды" выражены въ его письмахъ такимъ дѣланнымъ, неестественнымъ стилемъ, что можно усумниться, дѣйствительно ли эти вопросы серьезно мучили сердце юноши, не были ли однимъ только кокетничаньемъ съ самимъ собой и съ высокими чувствами... Но такое "искан³е правды" не угасало y Гоголя съ годами,- напротивъ, все глубже вростало въ его душу. Это обстоятельство заставляетъ серьезно относиться къ его дѣтскимъ "тревогамъ", признать ихъ искренность и серьезность. Незадолго до окончан³я курса въ лицеѣ писалъ онъ своей матери письмо въ которомъ представляетъ себя "загадочной натурой", говоритъ о томъ, сколько горя онъ вынесъ въ жизни, какъ хорошо знаетъ онъ оборотную сторону жизни. Все это было преувеличен³емъ, такъ какъ дѣйствительнаго горя Гоголь въ тѣ годы еще не зналъ, но онъ въ своемъ сердцѣ, очевидно, выстрадалъ много воображаемаго горя,- и это свидѣтельствуетъ о необыкновенной сложности и, дѣйствительно, загадочности его сердца. Онъ сумѣлъ отъ людей скрыть трагед³ю своей души и лишь передъ самимъ собою, да передъ матерью старался представить эту трагед³ю мучительнѣе и выразительнѣе. "Преувеличивать Гоголь любилъ и позднѣе: ему всегда казалось, что жизнь на него смотритъ гораздо болѣе страшными глазами, чѣмъ это было на самомъ дѣлѣ; но эти ранн³я жалобы на одиночество, на неловкое, трудное, страдательное положен³е среди людей - показатели, хотя и неопредѣленнаго, но всетаки весьма вдумчиваго отношен³я юноши къ тому, мимо чего мы, обыкновенно, въ юности проходимъ, то есть къ общему смыслу жизни, который для большинства теряется за раздробленными впечатлѣн³ями отдѣльныхъ минутъ и частныхъ будничныхъ столкновен³й" (Котляревск³й).

   Уже на школьной скамьѣ Гоголь развилъ въ себѣ чувство честолюб³я. Онъ понялъ очень скоро, что головой стоить выше своихъ товарищей; привычка высмѣивать чуж³я слабости могла только содѣйствовать развит³ю въ немъ этого самомнѣн³я. Все это сказалось очень курьезно въ тѣхъ поучен³яхъ, которыя онъ въ своихъ письмахъ расточалъ своей матери; это выразилось и въ тѣхъ тщеславныхъ мысляхъ, что онъ, особенное существо, имѣетъ какую-то особую мисс³ю - служить великую службу отечеству {Нѣкоторые б³огрaфы Гоголя объясняють эти мечты также и тѣмъ обстоятельствомъ, что Гоголь въ лицеѣ увлекался изучен³емъ "естественнаго права". Талантливый учитель его Бѣлоусовъ сумѣлъ развить въ немъ жажду общественной дѣятельности, которая и представлялась юношѣ, какъ борьба на право, борьба съ неправосуд³емъ и съ тѣми людьми, которые своими пороками вносили его въ жизнь.}. Это самомнѣн³е Гоголя, съ другой стороны, унижало, въ его глазахъ, всѣхъ окружавшихъ его. "Какъ тяжело быть зарыту вмѣстѣ съ создан³ями низкой неизвѣстности въ безмолв³е мертвое!" - писалъ онъ другу. Ты знаешь всѣхъ нашихъ существователей,- всѣхъ, населившихъ Нѣжинъ!- восклицаетъ онъ далѣе.- Они задавили корою своей земности, ничтожнаго самодовольств³я, высокое назначен³е человѣка. И между этими сyществователями я долженъ пресмыкаться! Изъ нихъ не исключаются и дорог³е наставники наши!" Если въ этихъ словахъ и высказывается недовольство пошлостью жизни, то это недовольство слишкомъ замѣтно переходитъ въ самомнѣн³е... Не подозрѣвая, въ чемъ будетъ заключаться его настоящее дѣло служен³я родинѣ, онъ съ увѣренностью говоритъ о томъ, что совершитъ "трудъ важный, благородный, на пользу отечества, для счастья гражданъ, для блага жизни подобныхъ"... "И дотолѣ нерѣшительный, неувѣренный въ себѣ, продолжаетъ онъ, я вспыхиваю огнемъ гордаго самосознан³я - чрезъ годъ вступаю я въ службу государственную!" Онъ не мечталъ совсѣмь о карьерѣ писателя,- ему казалось, что чиновничество тамъ, въ Петербургѣ,- поприще, на которомъ легко сразу облагодѣтельствовать отечество. Если мы припомнимъ, что это время было эпохой крайней централизац³и власти,- мы поймемъ, почему Петербургъ провинц³аламъ той поры казался мѣстомъ, откуда можно управлять всей Росс³ей {Въ романагь Гоголя ("Мертвыя души"), Гончарова "Обломовъ" и "Обыкновенная Истор³я" выведены юноши, такъ же смотрящ³е на Петербургъ.}. Быть можетъ, эти мечты выдвинуться на служебномъ поприщѣ нашли для своего развит³я благопр³ятную почву въ дѣтскихъ впечатлѣн³яхъ отъ величественнаго образа Трошинскаго.

   "Уже ставлю мысленно себя въ Петербургѣ,- мечталъ въ одномъ письмѣ Гоголь,- въ той веселой комнаткѣ, окнами на Неву, такъ какъ я всегда думалъ найти себѣ такое мѣсто. Не знаю, сбудутся ли мои предположен³я, буду ли я точно жить въ этакомъ райскомъ мѣстѣ, или неумолимое веретено судьбы зашвырнетъ меня съ толпою самодовольной черни (мысль ужасная!) въ самую глушь ничтожности, отведетъ мнѣ черную квартиру неизвѣстности въ м³рѣ!"

   Изъ произведен³й Гоголя, написанныхъ имъ во время пребыван³я въ лицеѣ, сохранились немног³я - большинство извѣстно лишь по назван³ю. Кромѣ мелкихъ сатирическихъ произведен³й, осмѣивающихъ товарищей, учителей, или жителей Нѣжина ("Нѣчто о Нѣжинѣ, или дуракамъ законъ не писанъ"), къ этому юношескому пер³оду его творчества относятся произведее³я болѣе крупныя, отразивш³я характерныя черты его юношескихъ настроев³й. Изъ этихъ произведен³й мы узнаемъ, что, въ бытность свою въ лицеѣ, Гоголь находился подъ вл³ян³емъ Жуковскаго и Марлинскаго,- т. е. отдалъ дань всѣмъ видамъ русскаго романтизма. Къ произведен³ямъ въ духѣ Жуковскаго относится его большая идилл³я "Ганцъ Кюхельгартенъ",- которую онъ самъ цѣнилъ такъ высоко, что счелъ возможнымъ отдать въ печать. Этому произведен³ю б³ографы Гоголя съ полнымъ правомъ придаютъ автоб³ографическое значен³е, въ героѣ ея, "прекраснодушномъ юношѣ", усматривая отражен³е настроен³й юноши-Гоголя, тоскующаго въ тѣсныхъ рамкахъ семьи и жизни уѣзднаго города. Къ романтической группѣ произведен³й относится несохравившаяся трагед³я "Разбойники", вѣроятно, подражан³е драмѣ Шиллера, историческая повѣсть, въ духѣ произведен³й Марлинскаго - "Братья Твердиславичи", романъ "Гетманъ" - произведен³е, отличающееся фантастичностью, патетическимъ стилемъ и романтическими эффектами. Сюда же должны быть отнесены и отрывки повѣсти изъ народной жизни: "Страшный кабанъ". Это произведен³е, развивающее фантастическое народное предан³е, напомиваетъ собою, по типу своему, мног³я повѣсти, вошедш³я впослѣдств³и въ составъ "Вечеровъ на хуторѣ близъ Диканьки".

   Всѣ перечисленныя произведен³я и нѣкоторые мелк³е безымянные отрывки доказываютъ, насколько сильно былъ Гоголь захваченъ романтизмомъ: всѣ виды этого направлен³я {См. мою книгу "Истор³я русской слов.", ч. II, главу о романтизмѣ.} его захватили,- зналъ онъ и идеалистическ³я настроен³я "прекрасгой души", увлекался онъ, подобно многимъ романтикамъ (напр. Марлинскому), и образами крупныхъ героевъ, превышающихъ своей душой размѣры обыкновеннаго человѣка ("Разбойники", "Гетманъ"). Наконецъ, слѣдуя романтикамъ, съ наслажден³емъ почерпалъ онъ сюжеты для своихъ произведен³й изъ истор³и и области народныхъ предан³й, особенно суевѣрныхъ разсказовъ, извлекая оттуда фантастическое, сверхъестественное...

   Въ 1828 году Гоголь пр³ѣхалъ въ "завѣтный" Петербургь, куда его такъ тянуло съ дѣтства. "Здѣсь дѣйствительность сразу рядомъ тяжкихъ ударовъ умѣряетъ горяч³й пылъ его юношескихъ мечтан³й: "вмѣсто квартиры съ окнами на Неву, какъ мечталъ Гоголь, приходится довольствоваться скромнымъ помѣщен³енъ въ верхнемъ этажѣ густонаселеннаго дома въ одной изъ весьма прозаическихъ улицъ" (Шенрокъ). Дороговизна столичной жизни его ошеломила; рекомендательныя письма Трощинскаго не принесли ему той пользы, на которую разсчитывали онъ и его мать. Ювошѣ, избалованному довольствомъ домашней жизни и лаской нѣжно-любящей матери, пришлось узнать лишен³я: всю зиму принужденъ онъ былъ "отхватать" въ лѣтней шинели и отказать себѣ въ удовольств³и посѣщать театръ. Его, наивнаго провинц³ала, поразилъ холодъ и эгоизмъ столичныхъ обывателей {Ср. разочарован³я Тентетникова, Обломова и Адуева въ Петербургѣ.}. "Скажу вамъ,- пишетъ онъ матери,- что Петербургъ мнѣ показался вовсе не такимъ, какъ я думалъ. Я его воображалъ гораздо красивѣе, великолѣпнѣе, и слухи, которые распускали друг³е о немъ, также лживы. Жить здѣсь несравненно дороже, нежели думали. Это заставляетъ меня жить, какъ въ пустынѣ: я принужденъ отказаться отъ лучшаго своего удовольств³я - видѣть театръ". Не понравились ему и люди петербургск³е: они не имѣли ничего типическаго {Это зам³чан³е Гоголя очень любопытно: очевидно, онъ еще юношей научился отыскивать типичныя черты y людей, отмѣчать y нихъ наиболѣе ярк³я черты. Очевидно, въ провинц³и онъ имѣлъ больше матер³ала для наблюден³я.}; иностранцы, живущ³е здѣсь, слишкомъ обрусѣли,- русск³е "объиностранились". "Тишина (въ Петербургѣ),- разсказываетъ онъ,- необыкновенная, никакой духъ не блеститъ въ народѣ,- все служащ³е, да должностные; всѣ толкуютъ о своихъ департаментахъ, да коллег³яхъ,- все погрязло въ трудахъ, въ которыхъ безплодно издерживается жизнь ихъ". Очевидно, и чиновничья карьера, въ глазахъ Гоголя, потеряла теперь весь ореолъ "великаго служен³я родинѣ" и обратилась въ "безплодное", сѣрое существован³е. Это было новое разочарован³е для молодого энтуз³аста. Съ лихорадочной поспѣшностью ищетъ онъ себѣ новаго поприща дѣятельности, и ненадолго останавливается на мысли поступить въ актеры. Онъ даже рискнулъ подвергнуться испытан³ю, "но его чтен³е, выразительное, совершенно естественное и чуждое всякой ложной аффектац³и, произвело неблагопр³ятное впечатлѣн³е на тогдашнихъ театральныхъ аристарховъ. Гоголь зaмѣтилъ это самъ, и послѣ испытан³я не явился за отвѣтомъ (Шенрокъ). Затѣмъ онъ рѣшился испробовать счастья на поприщѣ литературномъ и выпустилъ на свой счетъ въ свѣтъ свою идилл³ю "Ганцъ Кюхельгартенъ", скрывъ свою фамил³ю подъ псевдонимомъ "В. Алова" {Въ предислов³и, отъ имени какихъ-то несуществовавшихъ издателей, Гоголя имѣлъ нескромность заявить, что они (издатели) "гордятся тѣмъ, что, по возможности, споспѣшествовали свѣту ознакомиться съ создан³емъ юнаго таланта".}. Произведен³е было встрѣчено критикой очень враждебно, и юный авторъ уничтожилъ свое первое "дѣтище", отобравъ изъ магазиновъ нераспроданные экземпляры. И напечатан³е этой слабой поэмы, и сожжен³е ея,- все очень характерно для пониман³я Гоголя: съ этой стороны, видно и самомнѣн³е его, выразившееся въ переоцѣнкѣ своего таланта,- съ другой стороны, болѣзненное самолюб³е, не терпящее осужден³я. Онъ надѣялся, что "Ганцъ Кюхельгартенъ" сразу выдвинетъ его въ ряды замѣтныхъ писателей,- этому произведен³ю онъ, очевидно, придавалъ очень большое значен³е. Понятно поэтому, что неудача "Ганса" сильно потрясла его; онъ даже внезапно рѣшился покинуть Росс³ю и уѣхать за границу. Это рѣшен³е было такъ неожиданно для него самого и его родственниковъ, что впослѣдств³и, затрудняясь самъ дать себѣ ясный отчетъ въ своемъ поступкѣ, онъ рѣшился даже оправдать его вымышленными фактами. Впрочемъ, въ томъ характерномъ письмѣ къ матери, въ которомъ онъ объяснилъ ей свое бѣгство изъ Росс³и необходимостью спасти себя отъ какой-то безнадежной любви, слышатся искренн³я страдан³я юнаго безпокойнаго сердца, все еще не примиряющагося съ мелочной, прозаическою жизнью обыкновевныхъ "существователей". Неудачи своихъ первыхъ шаговъ на житейскомъ поприщѣ религ³озный юноша объясняетъ даже проявлен³емъ мудрой воли Божьей. "Я чувствую налегшую на меня справедливымъ наказан³емъ тяжкую десницу Всемогущаго!" - писалъ онъ матери. Волей Бога объяснялъ онъ и свою неожиданную поѣздку на чужбину: "Онъ указалъ мнѣ путь въ зеемлю чуждую, чтобы я тамъ воспиталъ свои страсти въ тишинѣ, въ уединен³и, въ шумѣ вѣчнаго труда и дѣятельности, чтобы я самъ по нѣсколькимъ ступенямъ поднялся на высшую, откуда бы былъ въ состоян³и разсѣевать благо и работать на пользу м³ра". Онъ опять повторяетъ, что не хочетъ "пресмыкаться" въ жизни. Онъ утѣшаетъ свою мать, говоритъ, что ему нужно "передѣлать себя", переродиться, оживиться новою жизнью, "расцвѣсть силою души въ вѣчномъ трудѣ и дѣятельности", чтобы найти не личное счастье, a возможность посвятить свою жизнь для счастья и блага себѣ подобныхъ". Мы видѣли уже, что съ э