Вильям Шекспир
Сонеты (Пер.В.Брюсова)
--------------------------------------
Перевод В. Брюсова
Все сонеты кроме 41 приведены по изданию:
Уильям Шекспир. Сонеты. М., Кристалл, 1998.
41 по изданию:
Брюсов В. Сонет XLI Шекспира. К 300-летию со дня рождения Шекспира. -
Летопись (Пг.), 1916, N 4, стр. 132
Дополнение по изданию: Мастерство перевода. М., Советский писатель, 1959
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
--------------------------------------
44
Ты ль требуешь, чтоб я, открывши очи,
Их длительно вперял в тоскливый мрак?
Чтоб призрак, схож с тобой, средь ночи
Меня томил и мой тревожил зрак?
Иль дух твой выслан, чтобы ночью черной,
От дома далеко, за мной следить,
И уличить меня в вине позорной,
В тебе способной ревность разбудить?
Нет! велика любовь твоя, но все же
Не столь сильна: нет! то - любовь моя
Сомкнуть глаза мне не дает на ложе:
Из-за нее, как сторож, мучусь я!
Ведь ты не спишь, и мысль меня тревожить,
Что с кем-то слишком близко ты быть может!
55
Ни мрамору, ни злату саркофага,
Могущих сих не пережить стихов,
Не в грязном камне, выщербленном влагой,
Блистать ты будешь, но в рассказе строф.
Война низвергнет статуи, и зданий
Твердыни рухнут меж народных смут,
Но об тебе живых воспоминаний
Ни Марса меч, ни пламя не сотрут.
Смерть презирая и вражду забвенья,
Ты будешь жить, прославленный всегда;
Тебе дивиться будут поколенья,
Являясь в мир, до Страшного суда.
До дня того, когда ты сам восстанешь,
Во взоре любящем ты не увянешь!
57
Твой верный раб, я все минуты дня
Тебе, о мой владыка, посвящаю.
Когда к себе ты требуешь меня,
Я лучшего служения не знаю.
Не смею клясть я медленных часов,
Следя за ними в пытке ожиданья,
Не смею и роптать на горечь слов,
Когда мне говоришь ты: "До свиданья".
Не смею я ревнивою мечтой
Следить, где ты. Стою - как раб угрюмый -
Не жалуясь и полн единой думой:
Как счастлив тот, кто в этот миг с тобой!
И так любовь безумна, что готова
В твоих поступках не видать дурного.
58
Избави Бог, судивший рабство мне,
Чтоб я и в мыслях требовал отчета,
Как ты проводишь дни наедине.
Ждать приказаний - вся моя забота!
Я твой вассал. Пусть обречет меня
Твоя свобода на тюрьму разлуки:
Терпение, готовое на муки,
Удары примет, голову склоня.
Права твоей свободы - без предела.
Где хочешь будь; располагай собой
Как вздумаешь; в твоих руках всецело
Прощать себе любой проступок свой.
Я должен ждать, - пусть в муках изнывая, -
Твоих забав ничем не порицая.
59
Быть может, правда, что в былое время, -
Что есть, - все было; нового - здесь нет,
И ум, творя, бесплодно носит бремя
Ребенка, раньше видевшего свет.
Тогда, глядящие в века былые,
Пусть хроники покажут мне твой лик,
Лет за пятьсот назад, в одной из книг,
Где в письмена вместилась мысль впервые.
Хочу я знать, что люди в эти дни
О чуде внешности подобной говорили.
Мы стали ль совершенней? иль они
Прекрасней были? иль мы те ж, как были?
Но верю я: прошедшие года
Таких, как ты, не знали никогда!
60
Как волны набегают на каменья,
И каждая там гибнет в свой черед,
Так к своему концу спешат мгновенья,
В стремленьи неизменном - все вперед!
Родимся, мы в огне лучей без тени
И в зрелости бежим; но с той поры
Должны бороться против злых затмений,
И время требует назад дары.
Ты, время, юность губишь беспощадно,
В морщинах искажаешь блеск красы,
Все, что прекрасно, пожираешь жадно,
Ничто не свято для твоей косы.
И все ж мой стих переживет столетья:
Так славы стоит, что хочу воспеть я!
61
Ты ль требуешь, чтоб я, открывши очи,
Их длительно вперял в тоскливый мрак?
Чтоб призрак, схож с тобой, средь ночи
Меня томил и мой тревожил зрак?
Иль дух твой выслан, чтобы ночью черной,
От дома далеко, за мной следить
И уличить меня в вине позорной,
В тебе способной ревность разбудить?
Нет! Велика любовь твоя, но все ж
Не столь сильна: нет! То - любовь моя
Сомкнуть глаза мне не дает на ложе,
Из-за нее, как сторож, мучусь я!
Ведь ты не спишь, и мысль меня тревожит,
Что с кем-то слишком близко ты, быть может!
73
То время года видишь ты во мне,
Когда, желтея, листья стали редки,
И там, где птицы пели о весне,
Оголены, дрожа от стужи, ветки.
Во мне ты сумерки находишь дня,
Что гаснет после яркого заката;
Ночь темная, к покою всех клоня
(Двойник твой, Смерть!), его влечет куда-то!
Во мне ты видишь отблески огней,
Лежавших в пепле юности своей;
Они окончат жизнь на этом ложе.
Снедаемые тем, что их зажгло,
И потому, что день, ты любишь строже,
Спеша любить то, что почти прошло!
Дополнение
И. Соколов
В. Я. Брюсов как переводчик
(Из писем поэта)
I. ПЕРЕВОДЫ ИЗ ШЕКСПИРА
В 1903 году С. А. Венгеров, редактировавший тогда полное собрание
сочинений Шекспира в издании Брокгауза и Ефрона, обратился к В. Я. Брюсову с
предложением принять участие в переводе некоторых сонетов Шекспира. В. Я.
Брюсов ответил ему следующим письмом:
"Я готов принять участие в переводе Шекспира. Его сонеты я знаю
издавна, и мне любопытно будет попытаться передать по-русски их своеобразный
стиль. Английский язык я знаю (без этого я и не взялся бы за перевод), так
что подстрочного перевода мне не надо; лучше, если б Вы прислали мне
оригинальный текст _в том чтении_, с какого Вы хотите, чтобы перевод был
сделан. Разумеется, я не могу _обещать_, что перевод мне удастся. Я сделаю
несколько попыток и, если они будут неудачны, _тотчас же_ извещу Вас, что
дело оказалось свыше моих сил" {Как здесь, так и во всех остальных письмах
курсив В. Я. Брюсова.}.
Через некоторое время, летом того же 1903 года, приблизительно в июне,
Брюсов пишет Венгерову:
"Я живу летом в такой глуши, так далеко от почты, что лишь теперь могу
отвечать на Ваше письмо. Переводы _будут_ мною сделаны, но прислать их мне
удастся не ранее первых чисел _июля_ (около 8-10) {"Точно" (примечание В. Я.
Брюсова).}. Если это уже поздно, очень извиняюсь, что не мог известить
раньше. Я не знаю, какую форму избрали другие переводчики {Кроме В. Я.
Брюсова, а переводах сонетов Шекспира участвовало шестнадцать поэтов.}. Если
бы _все_ сонеты переводил я один, я постарался бы передать и особенности
шекспировского стиха. Теперь же это оказалось бы, вероятно, диссонансом в
ряду других переводов. Поэтому я решил выбрать обычный русский пятистопный
ямб с правильным чередованием мужских и женских рифм. При передаче выражений
я тоже буду заботиться не столько о воспроизведении стиля подлинника (ведь
каждый переводчик стал бы здесь умствовать по-своему), сколько о
правильности и ясности русского языка".
10 июля 1903 года Брюсов отправил Венгерову сделанную им работу при
следующем письме:
"Наконец решаюсь послать Вам свои переводы шекспировских сонетов.
Сознаюсь, однако, что они мне совсем не удались. Это вовсе не Шекспир, а
пересказ его тем очень "своими" словами. Я не решаюсь, однако, задерживать
Вас дальше, не зная, в каком положении находится печатание Вашего издания.
Иногда и плохой перевод, полученный вовремя, бывает полезнее самого
хорошего, из-за которого приходится откладывать печатание листа.
Очень затрудняло меня незнание, какими соображениями руководились
другие переводчики? Может быть, они избрали 6-стопный стих, тогда работа
значительно облегчается. Или, может быть, они ближе моего держались
подлинника, употребляя только мужские рифмы? Наконец, может быть, они
выдерживали везде цезуру на второй стопе?
Если время терпит, я переработал бы свои переводы, т. е. просто перевел
бы все четыре сонета снова".
На последние слова Брюсова Венгеров ответил в утвердительном смысле, и
Брюсов послал ему открытое письмо (почтовый штемпель - Москва, 29/VII 1903)
следующего содержания:
"Итак, _очень_ прошу не печатать моих переводов в том виде, как я их
Вам доставил. До 15 августа (принужден брать "крайний" срок) непременно
доставлю исправленные. Относительно Ваших замечаний пишу Вам сегодня
подробно".
Несколько позже Брюсов отправил Венгерову следующее письмо:
"Посылаю Вам свои переводы сонетов исправленными. Вы заметите, что я
изменил очень многое: Кое-где стихи вышли тяжелее, но перевод везде стал
ближе к подлиннику и включил много такого, что прежде было мною пропущено.
Однако два места, указанные Вами как не совсем верная передача,
остались неизменными. Это - заключительное двустишие LIX сонета и "каменья"
в LX. Соглашаюсь, что двустишие не вполне точно передает подлинник, но мне
кажется, оно не противоречит ему; рисунок подлинника стерт, "смазан",
перевод слаб, но не ошибочен; лучшего мне сделать не удалось. Что же
касается "каменьев", то, на мой взгляд, это выражение совершенно
соответствует образу подлинника; и Вы сами делаете примечание к подстрочному
переводу: "покрытому камешками".
Может быть, в некоторых местах Вы предпочтете первую редакцию моего
перевода. Я, конечно, ничего против этого не имею, хотя сам предпочитаю
вторую. Так, например, можно бы заменить прежним чтением 1-ю строфу LIX
сонета, которая теперь выражена довольно-таки запутанно (но мне непременно
хотелось указать, что автор не выдает высказываемые суждения за свои) {1}, и
заключительную строфу LX, которая мне очень не нравится {2}. Вот к этой
последней еще две замены:
Но стих мой уничтожить ты не властно:
Он воспевает то, что так прекрасно.
И все же стих мой будет жить столетья:
Так то достойно, что хочу воспеть я.
В последней редакции меня смущает только сочетание "так то... что".
Может быть, еще - Вам нравится больше прежняя передача 3-й строфы LVIII с.
{3} и т. д.
Сам же я, повторяю, нахожу наиболее сносными те переводы, которые
посылаю сегодня. Истинный же перевод сонетов Шекспира, конечно, потребовал
бы целых лет подготовительного труда".
На этом заканчивается переписка В. Я. Брюсова с С. А. Венгеровым
относительно работы по Шекспиру. Она чрезвычайно выразительно показывает,
как добросовестно и тщательно относился к своей работе В. Я. Брюсов и какого
скромного мнения был он о ней.
1 LIX сонет Шекспира в переводе Брюсова:
Вариант напечатанный
Быть может, правда, что в былое время, -
Что есть, все было; нового - здесь нет.
И ум, творя, бесплодно носит бремя
Ребенка, раньше видевшего свет.
Тогда, глядящие в века былые,
Пусть хроники покажут мне твой лик,
Лет за пятьсот назад, в одной из книг,
Где в письмена вместилась мысль впервые.
Хочу я знать, что люди в эти дни
О чуде внешности подобной говорили:
Мы стали ль совершенней? иль они
Прекрасней были? иль мы те ж, как были?
Но верю я: прошедшие года
Таких, как ты, не знали никогда!
Вариант неопубликованный
Быть может, нового в сем мире нет,
Все то, что есть, - былого повторенья,
И дух обманут мукой вдохновенья:
Он носит плод, уже рожденный в свет.
Пускай тогда в октавах иль сонете,
В одной из хроник или старых книг
(Хотя б за рубежом пяти столетий)
Я обрету твой воплощенный лик!
Изображенье будет ли похоже?
Что мог сказать поэт минувших дней
О сложном чуде красоты твоей?
Искусней мы? Иль всё осталось то же?
Но нет! поэты в прежние года
Таких, как ты, не знали никогда!
2 LX сонет Шекспира:
Вариант напечатанный
Как волны набегают на каменья
И каждая там гибнет в свой черед,
Так к своему концу спешат мгновенья,
В стремленьи неизменном - все вперед!
Родимся мы в огне лучей без тени
И к зрелости бежим; но с той поры
Должны бороться против злых затмений,
И Время требует назад дары.
Ты, Время, юность губишь беспощадно,
В морщинах искажаешь блеск красы!
Все, что прекрасно, пожираешь жадно,
Ничто не свято для твоей косы.
И все ж мой стих переживет столетья:
Так славы стоит, что хочу воспеть я!
Второй вариант
Как волны набегают на каменья
И гибнут на отлогом берегу,
Так, в быстрой смене, вдаль бегут мгновенья
И ни одно не медлит на бегу.
Чуть молодость достигла полной силы,
Едва блеснула полным торжеством,
Как наступил уже закат унылый,
И стало Время щедрое - скупцом.
Оно сгибает молодые спины,
В забвеньи топит лучшие часы,
На лицах красоты кладет морщины, -
Ничто не свято для его косы.
Но стих мой славит то, что так прекрасно!
Над ним, о Время, будешь ты не властно!
3 LVIII сонет Шекспира:
Вариант напечатанный
Избави бог, судивший рабство мне,
Чтоб я и в мыслях требовал отчета,
Как ты проводишь дни наедине.
Ждать приказаний - вся моя забота!
Я твой вассал. Пусть обречет меня
Твоя свобода на тюрьму разлуки:
Терпение, готовое на муки,
Удары примет, голову склоня.
Права твоей свободы - без предела.
Где хочешь, будь; располагай собой,
Как вздумаешь; в твоих руках всецело
Прощать себе любой проступок свой.
Я должен ждать, - пусть в муках изнывая, -
Твоих забав ничем не порицая.
Вариант неопубликованный
По воле бога я твой раб; не мне
В мечтах иль устно требовать ответа,
Как ты проводишь дни наедине.
Я твой вассал, тебе же нет запрета.
Где хочешь - будь! пусть обречет меня
Твоя свобода на тюрьму разлуки!
А я, когда твой гнев подымет руки,
Подставлю щеки, голову склоня.
Из вольных прав твоих нет исключенья,
И полновластна ты в своей судьбе.
И если б ты свершила преступленье,
Сама ты можешь все простить себе!
Я должен ждать, будь ожиданье адом,
И не роптать ни помыслом, ни взглядом.