Развлечение-Издательство - В погоне за преступником от Нью-Йорка до Берлина

   Создание файла (nbl), март 2011 г.

  

   - Вас, мистер Пинкертон, спрашивает дама!

   С этими словами в кабинет своего начальника вошел Боб Руланд и передал визитную карточку. Пинкертон прочел:

   - Мисс Норма Кроудер... Проси ее сюда!

   В комнату вошла молодая, скромно, но со вкусом одетая женщина и робко протянула ему руку:

   - Здравствуйте, мистер Пинкертон! Простите, быть может, я пришла не вовремя, но я уверена, что у вас я найду защиту и помощь.

   Пинкертон пригласил ее сесть, и когда она откинула вуаль, он увидел перед собой смелое, но бледное лицо, отмеченное печатью горя и житейских невзгод.

   - Я никому не отказываю в помощи, - ответил он с участием. - Если не ошибаюсь, я уже встречал вашу фамилию, мисс Кроудер.

   Она горестно улыбнулась:

   - Это вполне возможно. Видите ли, я сделалась жертвой одного брачного авантюриста и мошенника, который в течение многих лет безнаказанно совершает свои преступления в Соединенных Штатах.

   - Вы, вероятно, говорите о Джерарде Спенсере?

   - Да, я думаю, что это именно он. В последнее время в разных городах он обманул и сделал несчастными столько девушек!

   - Да, все эти проделки приписывают одному лицу, - сказал сыщик. - В последнее время я был занят раскрытием нескольких очень тяжких преступлений. Это потребовало от меня всей моей энергии и всего внимания, поэтому я не смог заняться этим мошенником. Но при первой же возможности готов взяться и за него.

   - Располагаете ли вы свободным временем? - спросила дама робко.

   - Вполне! Я весь в вашем распоряжении.

   - Много времени это у вас не отнимет, так как вам придется только арестовать обманщика.

   - А вы разве знаете, где он находится?

   - Он здесь, в Нью-Йорке!

   Пинкертон встал и зашагал по комнате. Известие его взволновало.

   - Почему же вы не обратились в полицию и не попросили арестовать этого господина?

   - Я боялась, что он сумеет в последний момент ускользнуть от полисменов. Он хитер, как лиса, и уже неоднократно ускользал из ловушек, которые ему ставили его преследователи, и вдобавок насмехался над ними. Я же хотела действовать наверняка и поэтому пришла к вам. От вас, мистер Пинкертон, ему не скрыться!

   - Вы питаете ко мне большое доверие, мисс Кроудер? Но ведь и я иногда делаю промахи. В моей практике бывали случаи, когда преступник скрывался как раз в тот момент, когда я уже собирался праздновать победу... А теперь попрошу рассказать мне подробно историю вашего знакомства со Спенсером.

   Норма Кроудер покраснела, но исполнила просьбу:

   - Еще в прошлом году я была жизнерадостной девушкой, с румянцем на щеках, не знала забот и была полна надежд на счастливую будущность. Я была хорошо обеспечена, так как получила в наследство от дяди капитал в десять тысяч долларов. Полгода назад, в Метрополитен-Опере, я случайно познакомилась с неким мистером Блумфилдом. Это был джентльмен в полном смысле этого слова, все его манеры носили великосветский характер, и я была очень рада такому удачному знакомству... Мне, конечно, и в голову не приходило, что под именем мистера Блумфилда скрывается известный Джерард Спенсер... Он сумел возбудить во мне сердечные чувства к нему. Жил он на широкую ногу и тратил много денег, принадлежавших, наверно, тем несчастным, которых он обманул еще до знакомства со мной. Я его считала богатым человеком с честным, благородным характером. И не буду отрицать, что мое сердце принадлежало ему, что я готова была пойти за него в огонь и в воду...

   Она вздохнула и после паузы продолжала окрепшим голосом:

   - Но, слава Богу, это прошло. Теперь я глубоко ненавижу его и желала бы, чтобы он понес заслуженное строгое наказание! Дошло до того, что я перевела на его имя все свои сбережения, и именно с того дня, когда я сделала его владельцем своего состояния, я его больше не видела: он исчез с моими десятью тысячами долларов. Оставшись без средств, я была вынуждена искать место учительницы. Безуспешно я пыталась найти обманщика. Деньги пропали бесследно, - я стала нищей. Когда я услышала о других брачных авантюрах, похожих на мой случай, я поняла, что именно Джерард Спенсер, и никто другой, был тем мошенником, который меня обманул. Словом, я уже потеряла всякую надежду и покорно исполняла обязанности учительницы, когда, часа два назад...

   - Вы его увидели, - закончил Пинкертон.

   - Да, я его увидела! Мне нужно было выполнить в городе кое-какие поручения, и на улице Бовери я встретилась с ним.

   - Скажите, вы уверены, что видели именно его?

   - Да, уверена! Правда, раньше он не носил бороды, а теперь у него большая светло-русая борода, но, тем не менее, я уверена, что это он!

   - Он вас видел?

   - Думаю, что видел, но не узнал. Очевидно, он был погружен в себя.

   - А знаете ли вы, куда он шел?

   - Да. Я пошла за ним. Он направился в Центральную гостиницу, что на углу 3-й авеню и 14-й улицы. Когда он скрылся в подъезде, я вошла и спросила швейцара, кто этот господин, который входил передо мной. Швейцар ответил, что это мистер Бюллинг, который уже два дня как живет в гостинице. Тогда мне стало все ясно, и я отправилась к вам просить о помощи.

   - Вы поступили бы разумнее, если бы немедленно вызвали полицию и велели бы арестовать его!

   - Да, но он наверняка ускользнул бы от них!

   - Я пойду с вами, мисс Кроудер. Но вам не следует ходить в гостиницу, - лучше, если вы сейчас отправитесь в полицейское управление, спросите там мистера Мак-Конелла и передадите ему мою визитную карточку. Можете ему сообщить, что я, по всей вероятности, доставлю ему редкую птицу!

   - Но удастся ли вам одному справиться с этим негодяем?

   - Надеюсь, - с улыбкой ответил Пинкертон. - Теперь попрошу вас минуточку подождать меня. Я сейчас вернусь.

   Минут через десять вдруг отворилась дверь, и в комнату вошел какой-то незнакомец. Это был настоящий нью-йоркский денди, в светлом костюме и сером цилиндре, рыжеволосый, с моноклем в глазу.

   Когда франт развязно подошел к ней, она попятилась:

   - Что вам угодно? Я жду мистера Пинкертона!

   Ответом был добродушный смех.

   - Это я, мисс Кроудер! - произнес незнакомец голосом Пинкертона. - Я только переоделся, чтобы меня не узнал тот господин, которого я собираюсь навестить в гостинице.

   - Превосходно! - сказала она. - Спенсер тоже мастер переодеваться, но вы превзошли его в этом искусстве.

   Они вышли вместе из подъезда дома, но скоро расстались. Мисс Кроудер отправилась в полицейское управление, а Нат Пинкертон - в Центральную гостиницу.

   У дверей элегантного денди встретил швейцар и низко поклонился, увидев в его руке монету.

   - Чем могу служить, сэр?

   - Не у вас ли остановился мистер Бюллинг?

   - Да, он занимает номера четырнадцатый и пятнадцатый.

   - Хорошо. Я хотел бы его видеть. Где эти номера?

   - На третьем этаже.

   Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Пинкертон увидел, что направо и налево идут полутемные коридоры, куда выходят двери номеров.

   Медленно свернув направо, он бесшумно пошел по коридору. В полутьме, царившей там, он с трудом разбирал номера комнат.

   - Двенадцать... тринадцать... четырнадцать! Здесь! - отметил он про себя, остановившись перед дверью, за которой скрывался авантюрист.

   Ключ торчал снаружи, и Пинкертон, осторожно повернув его, бесшумно запер дверь, чтобы отрезать противнику путь отступления. Потом он подошел к двери 15-го номера, рядом с которой на вешалке было много разной одежды.

   Нат Пинкертон сунул правую руку в карман и приготовил револьвер, а левой громко постучал в дверь.

   - Войдите! - послышалось из номера.

   Сыщик вошел и увидел мужчину с окладистой русой бородой, который при его появлении встал из-за стола. Пинкертон не успел осмотреть обстановку, в которую попал, и не успел проронить ни одного слова, как случилось то, чего он менее всего ожидал в эту минуту.

   Позади него раздался легкий шорох открываемой двери, быстрые крадущиеся шаги, и - прежде чем сыщик успел обернуться, он получил такой сильный удар в висок тяжелым предметом, что упал без памяти, не издав ни звука.

   - Молодец, Барлок, спасибо! - сказал Спенсер. - Теперь бежим! Эти сыщики - крепкие ребята, и он может скоро прийти в себя!

   Две темные фигуры поспешно покинули номер и заперли его снаружи, а раненый, лежавший без чувств на полу, остался один.

   Прошло около получаса прежде чем Нат Пинкертон открыл глаза. Он схватился за голову, вспомнил, что с ним произошло, и с проклятьем вскочил на ноги.

   Он понял, что попал в ловушку и что преступник снова скрылся. И как это он раньше не подумал о том, что у Спенсера может быть сообщник! Ему стало ясно, что эта хитрая лиса Спенсер знал о его приходе и должным образом подготовился к встрече.

   Очевидно, он все же узнал на улице обманутую им мисс Кроудер, но ничем не обнаружил этого. Потом он, наверно, следил за ней, слышал, как она справлялась о нем в гостинице, и последовал за ней, когда она вышла.

   Так он выяснил, что она отправилась к Нату Пинкертону, видел девушку в сопровождении "денди", когда они выходили из квартиры сыщика, и поспешил вперед, чтобы достойно встретить его.

   - Ну погоди, мерзавец, - прошептал Пинкертон, - ты рано торжествуешь! Теперь я напал на твой след и не отстану, пока не схвачу, даже если бы мне пришлось гоняться за тобой по всему свету!

   Сыщик собрался покинуть западню, но тут же понял, что обе двери, как 15-го, так и 14-го номера, заперты на ключ снаружи.

   Ключи преступники захватили с собой, рассчитывая выиграть этим время: они полагали, что необходимость взламывать двери задержит преследователя. Но Пинкертон вынул из кармана свою коллекцию отмычек тонкой работы и в мгновение ока открыл одну из дверей.

   - Мистер Пинкертон! - раздался в коридоре чей-то голос. Это был инспектор, который явился в сопровождении мисс Кроудер и нескольких полисменов. Он не мог не обеспокоиться после рассказа девушки, когда увидел, что Пинкертона с преступником долго нет.

   - Где же Спенсер? - спросил инспектор после краткого приветствия.

   Сыщик пожал плечами.

   - На этот раз он удрал, - сказал он. - К сожалению, я представил себе это дело слишком легким. К тому же у него был сообщник.

   Мисс Кроудер вскрикнула, узнав о происшедшем.

   - Успокойтесь, мисс! Он от меня не уйдет, я поймаю его, а за это поражение он заплатит сторицей!

   Это заявление успокоило мисс Кроудер, и ее лицо прояснилось. Нат Пинкертон обратился к испуганному швейцару, который стоял тут же:

   - Почему же вы мне не сказали, что этот мистер Бюллинг или, вернее, Спенсер остановился здесь не один?

   - Вы изволили спрашивать только про него, и я подумал, что вы пришли к нему в гости...

   - Я, конечно, не сержусь: ведь вы не знали, что я - Нат Пинкертон, а он - разыскиваемый полицией преступник! Можете ли вы дать какие-нибудь сведения о сообщнике Спенсера?

   - Это вы, верно, спрашиваете про его лакея? У Спенсера, который жил здесь под именем Бюллинг, был лакей. С ним они и занимали эти два номера.

   - Опишите мне его наружность.

   - Невысокого роста, лицо обыкновенное, а затылок прямо как у буйвола. Наверняка - страшной физической силы...

   Пинкертон невольно схватился за голову, которая все еще болела:

   - Вы совершенно правы, он действительно обладает большой физической силой: я испытал ее на себе самом... Но зато, поверьте, скоро он узнает и мою физическую силу!.. Скажите, этот лакей приехал в гостиницу незадолго до моего прихода?

   - Да, - ответил швейцар. - Минут за пять до вашего прихода он подъехал на извозчике и быстро поднялся наверх.

   - Так это и был тот, кто по поручению Спенсера следил за мисс Кроудер от гостиницы до моего дома! Увидев меня с ней вместе, он помчался на извозчике сюда, чтобы известить своего хозяина и приготовить мне такую милую встречу... Надеюсь, эти птички недолго будут летать на свободе и скоро попадутся в сети!

   Инспектор раскланялся и удалился со своими полисменами, а Пинкертон приступил к подробному осмотру комнат, где жили преступники.

   От швейцара он узнал, что, уходя из гостиницы, преступники несли два желтых кожаных чемодана - те самые, с которыми они приехали за два дня до этого. Так что нельзя было и надеяться на какие-либо находки. В самом деле, тщательнейший обыск не дал никаких результатов, пока сыщик не обнаружил под одной кроватью скомканную бумажку. Он развернул ее - это оказалось меню гостиницы "Россия" в Филадельфии.

   - Ага, - сказал Пинкертон, - значит, в этой гостинице они жили! Посмотрим, нельзя ли будет там что-нибудь о них узнать!

   Он простился с мисс Кроудер, которая отправлялась в город по своим делам, и еще раз просила сыщика приложить все старания к поимке мошенников.

   Нат Пинкертон отправился в свою контору, чтобы дать помощникам инструкции для поиска преступников.

   Здесь ему пришлось лично убедиться в том, что Спенсер имел привычку насмехаться над своими преследователями, от которых ему удавалось ускользать. Его ожидало письмо следующего содержания:

   "Многоуважаемому мистеру Пинкертону, самому знаменитому сыщику во всем мире.

   Более двух лет я имею удовольствие работать в Соединенных Штатах, а посему позвольте мне выразить Вам мою сердечную благодарность за то, что Вы мне до сих пор ни разу не мешали. Сегодня, наконец, я имел случай познакомиться с Вами лично, правда, переодетым в фатовской костюм.

   Впрочем, я всегда считал Вас и на деле фатом. Сохраните на добрую память от меня удар, нанесенный Вам в Вашу пустую голову, и не рассчитывайте увидеть меня когда-нибудь вновь. Будьте уверены, что я ускользнул от Вас бесследно, и Вам впредь не удастся меня схватить. Поэтому не ищите меня больше и не тратые на это своего драгоценного времени.

   Сердечный привет моей возлюбленной мисс Кроудер, а Вам - прости навеки!

   Прочтя письмо, Нат Пинкертон улыбнулся.

   - Все то же плоское остроумие, - сказал он. - Я так и думал, что получу нечто в этом роде. Судя по письму, - и я готов биться об заклад, - их здесь теперь уже не найдешь... Но теперь прежде всего надо посмотреть, не узнаю ли я чего-нибудь нового в Филадельфии!

   В тот же вечер Пинкертон прибыл в Филадельфию и сейчас же отправился в гостиницу "Россия". Он занял место за столиком в обеденном зале и попросил позвать хозяина.

   Он подробно описал ему наружность обоих преступников и выяснил, что они жили в этой гостинице неделю тому назад. Никаких других сведений хозяин ему сообщить не мог.

   Пинкертон посмотрел ему прямо в глаза и медленно, выделяя каждое слово, произнес:

   - Знаете ли вы, кого вы здесь укрывали? Знаете ли вы, кто тот господин, который проживал у вас здесь с лакеем под именем Джон Холмерс?

   - Ради Бога, вы меня пугаете!

   - Этот Холмерс - не кто иной, как известный брачный авантюрист и мошенник Джерард Спенсер!

   - Не может быть! - воскликнул хозяин. - Невозможно! Я бы никогда не поверил! Может быть, вы ошибаетесь?

   - Я - Пинкертон, - ответил сыщик просто.

   Хозяин испуганно посмотрел на него и сказал:

   - В таком случае, простите. Я более не сомневаюсь в правильности ваших слов.

   - Ответьте мне: не заметили ли вы чего-либо подозрительного в этих господах?

   Хозяин задумался, потом покачал головой:

   - Я лично ничего такого не знаю... Но быть может, мой старший официант Бернхард Морбург даст вам какие-нибудь показания. Он прислуживал им и, насколько я помню, неоднократно вел с ними продолжительные беседы.

   Старший официант, который все это время прислушивался к разговору, при этих словах подошел к ним. Это был красивый статный мужчина лет сорока, с открытым честным лицом и большими черными усами. Он был поражен услышанным и сказал, поклонившись сыщику:

   - Просто невероятно, чтобы тот Холмерс, которого я считал джентльменом, был всего лишь мошенником! Мне он сказал, что он - английский лорд и разъезжает инкогнито!

   Пикертон попросил официанта сесть.

   - При каких обстоятельствах он вам это говорил?

   - Я думаю, он сделал это потому, что и я, со своей стороны, открылся перед ним...

   - Как?

   - Я рассказал ему о своем прошлом.

   Вдруг какая-то мысль осенила Морбурга, и он сказал, повернувшись к хозяину:

   - Мистер, мне пришло в голову, что этот авантюрист со своим лакеем могли быть именно теми неизвестными ворами, которые украли у меня из сундука все мои сбережения!

   - Весьма возможно! - воскликнул хозяин. - Такие люди на все способны. Вот вам и разгадка.

   Сыщик попросил их успокоиться и обратился к официанту:

   - Вы, судя по фамилии, - немец?

   - Да.

   - Когда вы обнаружили пропажу денег?

   - Дней пять тому назад... Два дня спустя после отъезда мошенников!

   - Говорили ли вы им о том, что у вас в сундуке хранятся деньги?

   - Нет, не говорил. Да я и вообще никому об этом не рассказывал. Непонятно, откуда можно было узнать, что именно там я храню деньги?

   - Очевидно, вор искал что-то другое, при этом нашел ваши деньги и захватил с собой, - спокойно сказал Пинкертон.

   - Это невозможно, - возразил официант. - За исключением денег все остальное уцелело.

   - И все ваши вещи в целости?

   - Да, все.

   - Я готов держать пари, что не хватает чего-нибудь еще! - уверенно сказал Пинкертон, но официант только пожал плечами.

   - Мистер Морбург, вы говорили, что откровенно рассказывали этому Холмерсу о своем прошлом. В интересах дела прошу вас повторить ваш рассказ, не упуская ничего из того, что вы рассказали им. Думаю, что здесь находится ключ к загадке...

   Хозяина в это время отозвали, и официант придвинулся ближе к сыщику.

   - Хорошо, мистер Пинкертон, - сказал он тихо. - Я не буду от вас ничего скрывать, хотя не думаю, что мой рассказ может повлиять на исход этого дела... Моя настоящая фамилия не просто Морбург, а граф Гайно фон Морбург. Отец мой, старый граф Бодо фон Морбург, - богатый вдовец, живет в Берлине. Моя мать умерла, когда мне было десять лет. Так как отец мой относился ко мне очень строго и даже сурово, то после смерти матери отроческие и юношеские годы мои протекали далеко не весело. Когда мне минуло двадцать лет, я стал выражать недовольство по поводу чрезмерных строгостей и принуждений со стороны отца. Я начал кутить по ночам, и когда отец узнал об этом, он проклял меня и выгнал из дома с ничтожной суммой денег, которой едва хватило на проезд сюда, в Америку. Уже двадцать два года я живу безвыездно в Соединенных Штатах и за это время добывал средства к жизни самыми разнообразными способами, начиная от чистильщика сапог, дворника, полотера и тому подобное. При этом я все время откладывал немного денег на черный день. Как вы знаете, я успел скопить приличную сумму, и теперь - все пропало!

   - И за все это время вы ни разу не обращались к своему отцу?

   На лице Морбурга появилась гордая улыбка.

   - Нет, я никогда к нему не обращался и обращаться не намерен! Он выгнал меня из дому без всяких средств, на произвол судьбы, а я ведь перед ним ни в чем не провинился. Я этого не могу забыть и никогда ему не прощу. Я скорее готов умереть, чем вернуться к нему или обратиться с какой-нибудь просьбой!

   - И все это вы рассказали Спенсеру?

   Официант кивнул головой.

   - Хорошо, - сказал Пинкертон. - Позвольте мне задать вам еще один вопрос: храните ли вы документы, доказывающие ваше происхождение?

   - Конечно!

   - Где?

   - В моем сундуке.

   - Думаю, что этих бумаг у вас больше нет...

   Морбург вскочил и уставился на сыщика. Потом он понял, о чем идет речь.

   - Не может быть! - воскликнул он. - Я сейчас взгляну!

   Он выбежал из ресторана, а Пинкертон пошел за ним. Официант вбежал в свою комнату, открыл сундук и, после недолгих поисков, достал черную сумку, в которой хранил свои бумаги. Он открыл ее и вскрикнул: сумка была пуста.

   Мертвенно бледный, стоял он, глядя в пустую сумку, и тяжело вздыхал.

   Пинкертон положил ему руку на плечо и сказал:

   - Ничего не поделаешь, мистер Морбург, вы должны отправиться со мной в Германию - к вашему отцу.

   - К моему отцу? Никогда... - пробормотал граф.

   - Вы хотите, чтобы этот обманщик с вашими документами в руках явился к вашему отцу как блудный сын и получил бы все то, что по праву принадлежит вам? Наконец, разве вы допустите, чтобы вашему отцу угрожала опасность? А со стороны этих мошенников, уверяю вас, она неминуема!

   Морбург все еще медлил.

   - Но ведь можно воспользоваться телеграфом, чтобы предупредить германскую полицию и попросить ее задержать преступников сразу по их прибытии в страну...

   - Нет, - возразил сыщик. - Спенсер - слишком опытный мошенник. Он наверняка не разъезжает ни под фамилией Морбург, ни Спенсер, ни Холмерс. Одна из специальностей этого авантюриста - похищение чужих документов, так что он путешествует совершенно безбоязненно, пользуясь теми, которые ему более всего на данный момент подходят. К тому же он крайне ловок и опытен в искусстве переодевания. Так что он уйдет от нас при малейшей неосторожности с нашей стороны. Поэтому я считаю совершенно излишним сообщать о происшествии германской полиции. При первом же подозрении Спенсер бесследно исчезнет. Нам, очевидно, самим придется пересечь океан.

   После недолгой внутренней борьбы Гайно Морбург протянул сыщику руку.

   - Пусть будет так, - сказал он. - Я отправляюсь с вами в Берлин.

   Через четыре дня после этого разговора Нат Пинкертон и граф Гайно фон Морбург отплыли на одном из быстроходных судов Гамбургско-Американской пароходной компании в Германию.

   Прибыв в Берлин, Нат Пинкертон связался с местной полицией, и ему была предоставлена полная свобода действий.

   Как оказалось, преступник, которого он преследовал, был хорошо известен и там. Несколько лет назад он подвизался в разных столичных городах, не раз был подвергнут тюремному заключению и скрылся из Берлина после отбытия последнего срока.

   Граф Гайно фон Морбург, с которым Пинкертон приехал в Германию, до поры до времени жил инкогнито, как этого желал сыщик. Пинкертон отлично знал, что Спенсер - человек отчаянный и, почуяв опасность ареста, не остановится перед тем, чтобы пустить в ход револьвер. Поэтому он решил взять его хитростью.

   Гайно фон Морбург остался в гостинице, а Пинкертон отправился в западную часть Берлина, где на аристократической тихой улице в роскошном особняке жил старый граф.

   Никто бы не мог предположить, что под видом плохо одетого, простоватого прохожего скрывается самый опытный и известный у себя в стране сыщик: на Пинкертоне был поношенный костюм, на лицо он положил сильный румянец и приклеил каштановые баки и усы. Вообще наружностью своей он походил на старого, немного опустившегося английского лакея.

   Подойдя к калитке графской виллы. Пинкертон нажал кнопку электрического звонка. Калитка отворилась, и он направился к дому по дорожке, посыпанной песком. За приоткрытой дверью дома его поджидал лакей, с любопытством осматривавший пришельца.

   Пинкертон вежливо поклонился:

   - Меня зовут Генри Тейлор. Я хотел бы поговорить с графом.

   - Что же вам нужно от его сиятельства? - спросил лакей.

   - Я хотел бы получить какое-нибудь место. Может, здесь мне повезет - доложите, пожалуйста, графу.

   - Не иначе, сами черти привели вас сюда с вашей просьбой. Предупреждаю вас, что служить в этом доме - чистая каторга. Граф привередлив, и бывают времена, когда любой из его слуг охотно удрал бы отсюда.

   - Может, и так, - пробормотал Пинкертон, - только я привык переносить всякие капризы. За свою жизнь я и не с такими господами ладил.

   Лакей открыл двери шире.

   - Ну заходите, я доложу о вас, но сомневаюсь, чтобы вас приняли: молодой граф, недавно вернувшийся из Америки, находится сейчас у своего отца, старого графа.

   Лакей ушел, а Пинкертон стал осматривать прихожую. Уже по ней он мог судить, что находится в доме, который обставлен с беспримерной роскошью и большим вкусом. Ждать пришлось недолго, так как лакей скоро вернулся.

   - Ваше счастье! - сказал он. - Сегодня камердинеру Жану попало от старого графа, поэтому он приказал вас впустить. Но мой вам совет - откажитесь от этого места.

   - Простите, но я буду рад, если снова найду себе кусок хлеба. В моем положении нельзя быть разборчивым.

   - В это нетрудно поверить, - сказал лакей. - Идите за мной.

   Он повел Пинкертона вверх по широкой, устланной мягкими коврами лестнице и открыл дверь в роскошный кабинет.

   Пинкертон вошел и низко поклонился.

   Перед ним за письменным столом сидел старый граф. У него была величавая фигура, довольно редкие седые волосы и длинная, окладистая белая борода. Около него стоял высокий элегантный молодой человек. Это был Джерард Спенсер.

   Пинкертон сразу узнал его, несмотря на то, что он выкрасил в черный цвет волосы и бороду, бывшую в Нью-Йорке светло-русой.

   - Этот человек здесь? - спросил старый полуслепой граф.

   - Да, папа, - ответил мнимый сын.

   - Вы ищете место? Приходилось ли вам служить камердинером?

   - Так точно, ваше сиятельство. У меня имеются самые лучшие рекомендации, - сказал Пинкертон.

   - Как вас зовут?

   - Генри Тейлор.

   - Вы англичанин? - спросил, в свою очередь, молодой "граф".

   - Точно так, хотя вот уже шесть лет как служу в Германии.

   - Гайно, сын мой, нравится тебе этот человек?

   - Хм... Н-нда... Что ж, неплох!

   Похоже, молодой "граф" хотел сказать что-то другое, но, видимо, передумал, увидев на лице посетителя обращенную к нему немую просьбу.

   - Можете ли вы сейчас приступить к исполнению своих обязанностей?

   - Точно так. Я уже восемь дней без места.

   - Тогда я вас беру, - решил граф Бодо фон Морбург. - Я недоволен моим камердинером, и он может сейчас же уходить, я прикажу его рассчитать. Вас, конечно, я буду звать Жан, так как привык к этому имени.

   - Покорно благодарю, ваше сиятельство, - сказал Пинкертон, - и надеюсь, что вы будете мною довольны.

   Новый лакей пошел за своими вещами. Когда он убедился, что за ним никто не следит, то прямо поехал в гостиницу, где остановился настоящий молодой граф Морбург. Там Пинкертон обрисовал ему положение дел, потом взял два плохоньких серых чемодана и поехал на извозчике к графскому дому.

   Полчаса спустя он уже щеголял в графской ливрее, но работы в этот день у него почти не было.

   Спенсер окликнул его, хлопнул по плечу и сказал, улыбаясь:

   - Слушайте, дорогой Тейлор, вы - мой должник: вы всецело обязаны мне тем, что получили это прекрасное место. Впрочем, я помог вам потому, что люблю англичан.

   Пинкертон низко поклонился:

   - Я от всей души благодарен вам, ваше сиятельство, и не забуду того, что вы для меня сделали.

   Спенсер повернулся и собрался уже уйти, как вдруг на лестнице появился его личный лакей. Это был человек с приземистой крепкой фигурой и крайне хитрым лицом.

   - Ты весьма кстати пришел, Вильям! - воскликнул Спенсер. - Ступай ко мне в комнату, мне надо с тобой поговорить. Через пять минут я приду.

   Лакей поклонился и поднялся наверх. Пинкертон невольно сжал кулаки, так как понял, что этот Вильям и есть сообщник Спенсера, что это его удар поверг его на пол в Центральной гостинице Нью-Йорка.

   "Погоди же, братец, - подумал он, - удар этот я верну тебе с процентами".

   Тем временем Спенсер скрылся в комнате старого графа. Тогда Пинкертон бесшумными шагами стал подниматься вверх по лестнице: он должен был знать, - на всякий случай, - что Спенсер собирался передать своему сообщнику.

   Он видел, как лакей вошел в одну из комнат второго этажа, и тут же тихо пробрался в соседнее помещение. Отсюда в спальню мнимого графа вела дверь, завешанная портьерами. Дверь эта была полуоткрыта, и Пинкертон, спрятавшись за портьерой, мог обозревать всю комнату.

   В спальне на кушетке лежал Вильям в самой непринужденной позе. Он курил сигару своего "господина" и небрежно выпускал дым. Когда несколько минут спустя в комнату вошел его "барин", он даже не встал с места.

   - Как дела? - дружески спросил он "графа". - Что ты хотел мне сказать?

   - Настало, наконец, время для выполнения нашего замысла, - сказал Спенсер, усаживаясь возле Вильяма.

   - Значит, сегодня ночью все должно быть сделано?

   - Обязательно! У старика в несгораемом шкафу сейчас лежит громадная сумма денег. Сегодня вечером в ресторане "Кайзеркеллер" я встречаюсь с компанией аристократов, с которыми познакомился через старика. Этим моя непричастность будет вполне доказана. Ты же достанешь ключи из брюк старика, которые висят около его постели, и пойдешь в соседнюю комнату, к несгораемому шкафу. Возьми все, что там найдешь, и спрячь хорошенько. Если старик проснется, успокой его навеки!

   - Согласен, - ответил сотоварищ, - но с условием, что половина - моя. Иначе и рук марать не буду.

   - Хорошо, - сказал Спенсер. - Только сделай все чисто: тогда ты навсегда освободишься от зависимости, в которой сейчас находишься.

   - Тогда уж я основательно поработаю и не оставлю в шкафу старика ни гроша!

   - Часа в два я вернусь домой. К этому времени все должно быть закончено.

   - Ладно, - согласился Вильям. - Весьма кстати рассчитали сегодня старого камердинера Жана.

   - Преемник его совсем не опасен, - сказал Спенсер, потирая руки. - Судя по его лицу, он любит выпить, и я думаю, что этим вечером несколькими стаканами рома ты его полностью обезвредишь.

   - Будет исполнено!

   - Кажется, условились обо всем... Ну а теперь ступай исполнять свои обязанности: надо избегать всего, что может возбудить подозрение.

   Пинкертон решил, что слышал достаточно. Он покинул свою засаду, вышел из комнаты и быстро спустился с лестницы. Вскоре появился и Вильям. Новому камердинеру не трудно было заметить, что лакей молодого "графа" желает с ним подружиться.

   - Послушайте, Жан, - сказал ему Вильям, - давайте посидим сегодня вечерком в столовой. Я ведь тоже англичанин, и мы за бутылочкой доброго виски вспомним нашу родину, потолкуем!

   Пинкертон охотно согласился. Часть вечера он провел возле старого графа. Мнимый графский сын зашел попрощаться перед уходом в " Кайзеркеллер". Старик, конечно, не подозревал, какая опасность грозит ему. С помощью лакея он разделся и лег в постель, около которой, по его указанию, камердинер повесил его платье.

   Пинкертон пожелал своему господину спокойной ночи и вышел из спальни. У дверей его уже поджидал Вильям. Он повел его в столовую, где были приготовлены три бутылки виски.

   Они сели за стол. Вильям начал свои рассказы про старую Англию и про разные проделки, которые он будто бы вытворял в местах службы, не забывая в то же время подливать живительной влаги своему собеседнику. Генри Тейлор пил охотно. Вильям не заметил, что новый камердинер ловко выливал виски в специальный сосуд, заготовленный им для этого еще днем и поставленный около того места, где он предполагал сесть.

   Задолго до полуночи у Пинкертона стал заплетаться язык. Было очевидно, что он опьянел. От него не скрылось довольное выражение лица Вильяма. Наконец "камердинер", покачиваясь, поднялся и заявил, что идет спать.

   Вильям по-дружески дотащил его до спальни, причем ему пришлось пустить в ход всю свою физическую силу, чтобы поднять по лестнице своего упившегося до бесчувствия собутыльника. Наверху он без дальнейших церемоний бросил его на кровать:

   - Теперь проспись как следует!

   Но лишь только он вышел, как Пинкертон вскочил, сбросил ботинки и крадучись пошел за преступником. Вильям сперва зашел в свою комнату, которая находилась в среднем этаже. Пинкертон же продолжал спускаться, пока не добрался до спальни старика. Ему удалось тихо проникнуть в спальню и незаметно укрыться за экраном, стоявшим около печки.

   Старый граф лежал и тихо спал. В тишине было слышно его равномерное дыхание. Ночник на столике около кровати распространял по комнате неяркий свет. Тихо тикали роскошные часы из мейссенского фарфора, стоявшие на камине.

   Пробило полночь. В доме царила мертвая тишина. Пинкертон достал короткий железный прут, которым он "ошеломил" на своем веку не одного преступника. В другой руке он уже держал наготове револьвер.

   Прошло около получаса, как Пинкертон сидел в своей засаде, и вдруг до его слуха дошел какой-то тихий шорох со стороны коридора...

   Вот бесшумно открылась дверь, и на пороге показался Вильям. Он крался пригнувшись, словно хищник, и на минуту остановился у входа. Зорко смотрел он на кровать, его глаза горели зловещим огнем, а в правой руке его блестело лезвие острого кинжала.

   Когда он убедился, что старый граф спит, он тихо подкрался к постели и принялся рыться в одежде графа. Он осторожно запустил руку в карман брюк и потащил оттуда связку ключей.

   Он хотел уже ретироваться, но ключи зазвенели у него в руке. В тот же момент старый граф проснулся и приподнялся на постели. Полуслепой, он не мог видеть грабителя, но чутье ему подсказало, что здесь кто-то чужой.

   - Что случилось? Кто здесь? - вскрикнул он испуганно.

   Вильям испустил проклятие и, занеся кинжал, бросился на старика.

   Но Пинкертон оказался быстрее: он выскочил из своей засады, и его короткий железный прут дважды опустился на голову преступника. Тот без звука замертво рухнул на ковер. Граф, которого Вильям уже успел схватить одной рукой, лежал почти без чувств от испуга.

   - Успокойтесь, граф, - мягко сказал Пинкертон. - Ваша жизнь висела на волоске, но я успел вовремя и обезвредил преступника... Я ведь только для вида поступил к вам камердинером. В действительности же я - Нат Пинкертон, сыщик из Нью-Йорка. Я преследовал по пятам двух преступников, которые с похищенными документами графа Гайно фон Морбурга поселились у вас в доме, выдавая себя за вашего сына и его лакея...

   Выслушав это сообщение, старик испустил крик ужаса и потерял сознание. Тем временем Нат Пинкертон связал лежавшему на полу преступнику руки и ноги, совершенно лишив его возможности двигаться.

   - Вот так-то, голубчик! - приговаривал он при этом. - Теперь я вернул тебе твой нью-йоркский удар, и с процентами, а от моих ударов тебе будет хуже, чем мне от твоих!

   Затем он разбудил нескольких слуг, которым вкратце рассказал, в чем дело, велел перетащить преступника в другую комнату и караулить его. Некоторым из них он приказал оставаться у старого графа, а сам удалился в свою комнату и быстро переоделся.

   Спустя некоторое время он предстал перед удивленными слугами настоящим джентльменом. На нем был элегантный черный фрачный костюм, и в белоснежной сорочке блестели бриллиантовые запонки. Фальшивые баки и усы исчезли, как, впрочем, и красный цвет лица.

   - Вот и я, господа! Правда, теперь я выгляжу несколько иначе и мало похож на камердинера Жана... Смотрите же хорошенько за преступником, чтобы он не удрал от вас!

   Лакеи обещали смотреть в оба. Им даже доставляло удовольствие стеречь опасного мошенника, особенно когда он был связан по рукам и по ногам.

   Нат Пинкертон наскоро переговорил с графом Бодо, который уже пришел в себя, и дал ему полное разъяснение всего происшедшего. Старика очень обрадовало известие о том, что его настоящий сын все-таки приехал из Америки: отец много лет тосковал по своему сыну и искренно раскаивался в своем поступке...

   Часы пробили час ночи, когда Нат Пинкертон сел в шикарный наемный экипаж.

   - В "Кайзеркеллер"! - крикнул он кучеру.

   По пути он обдумывал, как арестовать Спенсера. С таким опытным преступником надо быть крайне осторожным. Если он прямо подойдет к нему и схватит за руку, то не избежать отчаянного сопротивления, последствия которого могут быть самыми печальными. Пинкертон не мог предпринять ничего, что могло бы возбудить хоть малейшее подозрение Спенсера, покуда тот не будет лишен всякой возможности сопротивляться. Тем не менее, когда знаменитый сыщик вышел из экипажа у ресторана, план действий уже созрел в его голове. Он велел позвать одного из распорядителей.

   - Я хотел бы видеть господина...

   И он сделал вид, будто не может вспомнить имени.

   - Черт возьми! Забыл