Пушкин Александр Сергеевич - Сказки

жав, Пес на яблоко стремглав С лаем кинулся, озлился, Проглотил его, свалился И издох. Напоено Было ядом, знать, оно. Перед мертвою царевной Братья в горести душевной Все поникли головой, И с молитвою святой С лавки подняли, одели, Хоронить ее хотели И раздумали. Она, Как под крылышком у сна, Так тиха, свежа лежала, Что лишь только не дышала. Ждали три дня, но она Не восстала ото сна. Сотворив обряд печальный, Вот они во гроб хрустальный Труп царевны молодой Положили - и толпой Понесли в пустую гору, И в полуночную пору Гроб ее к шести столбам На цепях чугунных там Осторожно привинтили И решеткой оградили; И, пред мертвою сестрой Сотворив поклон земной, Старший молвил: "Спи во гробе; Вдруг погасла, жертвой злобе, На земле твоя краса; Дух твой примут небеса. Нами ты была любима И для милого хранима - Не досталась никому, Только гробу одному". В тот же день царица злая, Доброй вести ожидая, Втайне зеркальце взяла И вопрос свой задала: "Я ль, скажи мне, всех милее, Всех румяней и белее?" И услышала в ответ: "Ты, царица, спору нет, Ты на свете всех милее, Всех румяней и белее". За невестою своей Королевич Елисей Между тем по свету скачет. Нет как нет! Он горько плачет, И кого ни спросит он, Всем вопрос его мудрен; Кто в глаза ему смеется, Кто скорее отвернется; К красну солнцу наконец Обратился молодец. "Свет наш солнышко! Ты ходишь Круглый год по небу, сводишь Зиму с теплою весной, Всех нас видишь под собой. Аль откажешь мне в ответе? Не видало ль где на свете Ты царевны молодой? Я жених ей". - "Свет ты мой, - Красно солнце отвечало, - Я царевны не видало. Знать ее в живых уж нет. Разве месяц, мой сосед, Где-нибудь ее да встретил Или след ее заметил". Темной ночки Елисей Дождался в тоске своей. Только месяц показался, Он за ним с мольбой погнался. "Месяц, месяц, мой дружок, Позолоченный рожок! Ты встаешь во тьме глубокой, Круглолицый, светлоокий, И, обычай твой любя, Звезды смотрят на тебя. Аль откажешь мне в ответе? Не видал ли где на свете Ты царевны молодой? Я жених ей". - "Братец мой, Отвечает месяц ясный, - Не видал я девы красной. На стороже я стою Только в очередь мою. Без меня царевна, видно, Пробежала". - "Как обидно!" - Королевич отвечал. Ясный месяц продолжал: "Погоди; об ней, быть может, Ветер знает. Он поможет. Ты к нему теперь ступай, Не печалься же, прощай". Елисей, не унывая, К ветру кинулся, взывая: "Ветер, ветер! Ты могуч, Ты гоняешь стаи туч, Ты волнуешь сине море, Всюду веешь на просторе, Не боишься никого, Кроме бога одного. Аль откажешь мне в ответе? Не видал ли где на свете Ты царевны молодой? Я жених ее". - "Постой, - Отвечает ветер буйный, - Там за речкой тихоструйной Есть высокая гора, В ней глубокая нора; В той норе, во тьме печальной, Гроб качается хрустальный На цепях между столбов. Не видать ничьих следов Вкруг того пустого места; В том гробу твоя невеста". Ветер дале побежал. Королевич зарыдал И пошел к пустому месту, На прекрасную невесту Посмотреть еще хоть раз. Вот идет; и поднялась Перед ним гора крутая; Вкруг нее страна пустая; Под горою темный вход. Он туда скорей идет. Перед ним, во мгле печальной, Гроб качается хрустальный, И в хрустальном гробе том Спит царевна вечным сном. И о гроб невесты милой Он ударился всей силой. Гроб разбился. Дева вдруг Ожила. Глядит вокруг Изумленными глазами, И, качаясь над цепями, Привздохнув, произнесла: "Как же долго я спала!" И встает она из гроба... Ах!.. и зарыдали оба. В руки он ее берет И на свет из тьмы несет, И, беседуя приятно, В путь пускаются обратно, И трубит уже молва: Дочка царская жива! Дома в ту пору без дела Злая мачеха сидела Перед зеркальцем своим И беседовала с ним. Говоря: "Я ль всех милее, Всех румяней и белее?" И услышала в ответ: "Ты прекрасна, слова нет, Но царевна все ж милее, Все румяней и белее". Злая мачеха, вскочив, Об пол зеркальце разбив, В двери прямо побежала И царевну повстречала. Тут ее тоска взяла, И царица умерла. Лишь ее похоронили, Свадьбу тотчас учинили, И с невестою своей Обвенчался Елисей; И никто с начала мира Не видал такого пира; Я там был, мед, пиво пил, Да усы лишь обмочил.

СКАЗКА О ЗОЛОТОМ ПЕТУШКЕ

Негде, в тридевятом царстве, В тридесятом государстве, Жил-был славный царь Дадон. С молоду был грозен он И соседям то и дело Наносил обиды смело; Но под старость захотел Отдохнуть от ратных дел И покой себе устроить. Тут соседи беспокоить Стали старого царя, Страшный вред ему творя. Чтоб концы своих владений Охранять от нападений, Должен был он содержать Многочисленную рать. Воеводы не дремали, Но никак не успевали: Ждут, бывало, с юга,глядь, - Ан с востока лезет рать. Справят здесь, - лихие гости Идут от моря. Со злости Инда плакал царь Дадон, Инда забывал и сон. Что и жизнь в такой тревоге! Вот он с просьбой о помоге Обратился к мудрецу, Звездочету и скопцу. Шлет за ним гонца с поклоном. Вот мудрец перед Дадоном Стал и вынул из мешка Золотого петушка. "Посади ты эту птицу, - Молвил он царю, - на спицу; Петушок мой золотой Будет верный сторож твой: Коль кругом все будет мирно, Так сидеть он будет смирно; Но лишь чуть со стороны Ожидать тебе войны, Иль набега силы бранной, Иль другой беды незваной, Вмиг тогда мой петушок Приподымет гребешок, Закричит и встрепенется И в то место обернется". Царь скопца благодарит, Горы золота сулит. "За такое одолженье, - Говорит он в восхищенье, - Волю первую твою Я исполню, как мою". Петушок с высокой спицы Стал стеречь его границы. Чуть опасность где видна, Верный сторож как со сна Шевельнется, встрепенется, К той сторонке обернется И кричит: "Кири-ку-ку. Царствуй, лежа на боку!" И соседи присмирели, Воевать уже не смели: Таковой им царь Дадон Дал отпор со всех сторон! Год, другой проходит мирно; Петушок сидит все смирно. Вот однажды царь Дадон Страшным шумом пробужден: "Царь ты наш! отец народа! - Возглашает воевода, - Государь! проснись! беда!" - Что такое, господа? - Говорит Дадон, зевая: - А?.. Кто там?.. беда какая? - Воевода говорит: "Петушок опять кричит; Страх и шум во всей столице". Царь к окошку, - ан на спице, Видит, бьется петушок, Обратившись на восток. Медлить нечего: "Скорее! Люди, на конь! Эй, живее!" Царь к востоку войско шлет, Старший сын его ведет. Петушок угомонился, Шум утих, и царь забылся. Вот проходит восемь дней, А от войска нет вестей; Было ль, не было ль сраженья, - Нет Дадону донесенья. Петушок кричит опять. Кличет царь другую рать; Сына он теперь меньшого Шлет на выручку большого; Петушок опять утих. Снова вести нет от них! Снова восемь дней проходят; Люди в страхе дни проводят; Петушок кричит опять, Царь скликает третью рать И ведет ее к востоку, - Сам не зная, быть ли проку. Войска идут день и ночь; Им становится невмочь. Ни побоища, ни стана, Ни надгробного кургана Не встречает царь Дадон. "Что за чудо?" - мыслит он. Вот осьмой уж день проходит, Войско в горы царь приводит И промеж высоких гор Видит шелковый шатер. Все в безмолвии чудесном Вкруг шатра; в ущелье тесном Рать побитая лежит. Царь Дадон к шатру спешит... Что за страшная картина! Перед ним его два сына Без шеломов и без лат Оба мертвые лежат, Меч вонзивши друг во друга. Бродят кони их средь луга, По притоптанной траве, По кровавой мураве... Царь завыл: "Ох дети, дети! Горе мне! попались в сети Оба наши сокола! Горе! смерть моя пришла". Все завыли за Дадоном, Застонала тяжким стоном Глубь долин, и сердце гор Потряслося. Вдруг шатер Распахнулся... и девица, Шамаханская царица, Вся сияя как заря, Тихо встретила царя. Как пред солнцем птица ночи, Царь умолк, ей глядя в очи, И забыл он перед ней Смерть обоих сыновей. И она перед Дадоном Улыбнулась - и с поклоном Его за руку взяла И в шатер свой увела. Там за стол его сажала, Всяким яством угощала; Уложила отдыхать На парчовую кровать. И потом, неделю ровно, Покорясь ей безусловно, Околдован, восхищен, Пировал у ней Дадон Наконец и в путь обратный Со своею силой ратной И с девицей молодой Царь отправился домой. Перед ним молва бежала, Быль и небыль разглашала. Под столицей, близ ворот, С шумом встретил их народ, - Все бегут за колесницей, За Дадоном и царицей; Всех приветствует Дадон... Вдруг в толпе увидел он, В сарачинской шапке белой, Весь как лебедь поседелый, Старый друг его, скопец. "А, здорово, мой отец, - Молвил царь ему, - что скажешь? Подь поближе! Что прикажешь?" - Царь! - ответствует мудрец, - Разочтемся наконец. Помнишь? за мою услугу Обещался мне, как другу, Волю первую мою Ты исполнить, как свою. Подари ж ты мне девицу, Шамаханскую царицу. - Крайне царь был изумлен. "Что ты? - старцу молвил он, - Или бес в тебя ввернулся, Или ты с ума рехнулся? Что ты в голову забрал? Я, конечно, обещал, Но всему же есть граница. И зачем тебе девица? Полно, знаешь ли кто я? Попроси ты от меня Хоть казну, хоть чин боярской, Хоть коня с конюшни царской, Хоть пол-царства моего". - Не хочу я ничего! Подари ты мне девицу, Шамаханскую царицу, - Говорит мудрец в ответ. Плюнул царь: "Так лих же: нет! Ничего ты не получишь. Сам себя ты, грешник, мучишь; Убирайся, цел пока; Оттащите старика!" Старичок хотел заспорить, Но с иным накладно вздорить; Царь хватил его жезлом По лбу; тот упал ничком, Да и дух вон. - Вся столица Содрогнулась, а девица - Хи-хи-хи! да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха. Царь, хоть был встревожен сильно, Усмехнулся ей умильно. Вот - въезжает в город он... Вдруг раздался легкой звон, И в глазах у всей столицы Петушок спорхнул со спицы, К колеснице полетел И царю на темя сел, Встрепенулся, клюнул в темя И взвился... и в то же время С колесницы пал Дадон - Охнул раз, - и умер он. А царица вдруг пропала, Будто вовсе не бывало. Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок.

HE3АВЕРШEHHОЕ, ПЛАНЫ, ОТРЫВКИ, НАБРОСКИ

ЦАРЬ НИКИТА И СОРОК ЕГО ДОЧЕРЕЙ

Царь Никита жил когда-то Праздно, весело, богато, Не творил добра, ни зла, И земля его цвела. Царь трудился понемногу, Кушал, пил, молился богу И от разных матерей Прижил сорок дочерей. Сорок девушек прелестных, Сорок ангелов небесных, Милых сердцем и душой. Что за ножка - боже мой, А головка, темный волос, Чудо - глазки, чудо - голос, Ум - с ума свести бы мог. Словом, с головы до ног Душу, сердце все пленяло; Одного недоставало. Да чего же одного? Так, безделки, ничего. Ничего иль очень мало, Все равно - недоставало. Как бы это изъяснить, Чтоб совсем не рассердить Богомольной важной дуры, Слишком чопорной цензуры? * * * Иван-Царевич по лесам, И по полям, и по горам За бурым волком раз гонялся. * * * В славной в Муромской земле, В Карачарове селе Жил-был дьяк с своей дьячихой, Под конец их жизни тихой Бог отраду им послал - Сына им он даровал. * * * Царь увидел пред собою Столик с шахматной доскою. Вот на шахматную доску Рать солдатиков из воску Он расставил в стройный ряд. Грозно куколки сидят, Подбоченясь на лошадках, В коленкоровых перчатках, В оперенных шишачках, С палашами на плечах. Тут лохань перед собою Приказал налить водою; Плавать он пустил по ней Тьму прекрасных кораблей, Барок, каторог и шлюпок Из ореховых скорлупок - А прозрачные ветрильцы Будто бабочкины крильцы, А веревки

ОТРЫВОК ПЛАНА И ТЕКСТА СКАЗКИ О БОВЕ-КОРОЛЕВИЧЕ

   IV Бова, спасен Чернавкою (как в сказке). Дадон, услыша о его славе, посылает убить его своих витязей. Описание двора Дадонова и его витязей. Милитриса. Бова со всеми ими сражается. Красным девушкам в забаву, Добрым молодцам на славу.

ИЗ РАННИХ РЕДАКЦИИ

СКАЗКА О ПОПЕ И О РАБОТНИКЕ ЕГО БАЛДЕ

Конспективная запись Пушкина народной сказки на этот сюжет Поп поехал искать работника. Навстречу ему Балда. Соглашается Балда идти ему в работники, платы требует только три щелка в лоб попу. Поп радехонек, попадья говорит: "Каков будет щелк". Балда дюж и работящ, но срок уж близок, а поп начинает беспокоиться. Жена советует отослать Балду в лес к медведю, будто бы за коровой. Балда идет и приводит мед- ведя в хлев. Поп посылает Балду с чертей оброк сбирать. Балда берет пеньку, смолу да дубину, садится у реки, ударил дубиною в воду, и в воде охнуло. "Кого я там зашиб? старого али малого?" И вылез старый. - Что тебе надо? - "Оброк собираю". - А вот внука я к тебе пришлю с переговорами. - Сидит Балда да веревки плетет да смотрит. Бесенок выскочил. "Что ты, Балда?" - Да вот стану море морщить, да вас чертей корчить. - Бесенок перепугался. - Тот заплатит попу оброк, кто вот эту лошадь не обнесет три раза вокруг моря. - Бесенок не мог. Балда сел верхом и объехал. "Ах, дедушка! он не только что в охапку, а то между ног обнес лошадь вокруг". Новая выдумка: "Кто прежде обежит около моря?" - "Куда тебе со мной, бесенок? да мой меньшой брат обгонит тебя, не только что я". - А где-то меньшой брат? - У Балды были в мешке два зайца. Он одного пустил, бесенок, запыхавшись, обежал, а Балда гладит уже другого, приговаривая: "Устал ты, бедненький братец, три раза обежал около моря", Бесенок в отчаянье. Третий способ - дед дает ему трость - "Кто выше бросит?" Балда ждет облака, чтоб зашвырнуть ее туда и проч. Принимает оброк в бездонную шапку. Поп, видя Балду, бежит -и берет его в мешке, вместо сухарей - утопляет ночью попадью вместо его - и проч. Балда у царя. Дочь одержима бесом. Балда под страхом виселицы берется вылечить царевну. С нею ночует - берет о собою орехи железные и старые карты да молоток - знакомого бесенка заставляет грызть железные орехи; играет с ним в щелчки и бьет бесенка молотком. На другую ночь то же. На третью делает куколку на пружинах, у которой рот открывается. "Что такое, Балда?" - Пить хочет - всунь ему стручок-то свой, свою дудочку в рот. Бесенок поймай и высечен и проч.

СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ

  

  

  I Конспективная запись Пушкина народной сказки на этот сюжет

  

  

  

   1 Некоторый царь задумал жениться, но не нашел по своему нраву никого. Подслушал он однажды разговор трех сестер. Старшая хвалилась, что государство одним зерном накормит, вторая, что одним куском сукна оденет, третья - что с первого года родит 33 сына. Царь женился на меньшой, и с первой ночи она понесла. Царь уехал воевать. Мачеха его, завидуя своей невестке, решилась ее погубить. После девяти месяцев царица благополучно разрешилась 33 мальчиками, а 34-й уродился чудом - ножки по колено серебряные, ручки по локотки золотые, во лбу звезда, в заволоке месяц; послали известить о том царя. Мачеха задержала гонца по дороге, напоила его пьяным, подменила письмо, в коем написала, что царица разрешилась не мышью, не лягушкой, неведомой зверюшкой. Царь весьма опечалился, но с тем же гонцом повелел дождаться приезда его для разрешения. Мачеха опять подменила приказ и написала повеление, чтоб заготовить две бочки; одну для 33 царевичей, а другую для царицы с чудесным сыном - и бросить их в море. Так и сделано. Долго плавали царица с царевичем в засмоленной бочке - наконец, море выкинуло их на землю. Сын заметил это. "Матушка ты моя, благослови меня на то, чтоб рассыпались обручи, и вышли бы мы на свет". - Господь благослови тебя, дитятка. - Обручи лопнули, они вышли на остров. Сын избрал место и с благословения матери вдруг выстроил город и стал в оном жить да править. Едет мимо корабль. Царевич остановил корабельщиков, осмотрел их пропуск и, узнав, что едут они к Султану Султановичу, турецкому государю, обратился в муху и полетел вслед за ними. Мачеха хочет его поймать, он никак не дается. Гости корабельщики рассказывают царю о новом государстве и о чудесном отроке - ноги серебряные и проч. "Ах, - говорит царь, - поеду посмотреть это чудо". - Что за чудо, - говорит мачеха, - вот что чудо: у моря лукомория стоит дуб, а на том дубу золотые цепи, и по тем цепям ходит кот: вверх идет - сказки сказывает, вниз идет - песни поет. - Царевич прилетел домой и с благословенья матери перенес перед дворец чудный дуб. Новый корабль. То же опять. Тот же разговор у Султана. Царь опять хочет ехать. "Что это за чудо, - говорит опять мачеха, - вот что чудо: за морем стоит гора, и на горе два борова, боровы грызутся, а меж ими сыплется золото да серебро" и проч. Третий корабль и проч. так же. "Что за чудо, а вот чудо: из моря выходит 30 отроков точь-в-точь равны и голосом, и волосом, и лицом, и ростом, а выходят они из моря только на один час". Тужит царица об остальных своих детях. Царевич с ее благословения берется их отыскать. "Нацеди ты, матушка, своего молока, ты замеси 30 лепешечек". Он идет к морю, море всколыхалося, и вышли 30 юношей и с ними старик. - И царевич спрятался и оставил одну лепешечку. Один из них и съел ее. "Ах, братцы, - говорит он, - до сих пор не знали мы материнского молока, а теперь узнали". Старик погнал их в море. На другой день вышли они опять, и все съели по лепешке, и познали брата своего. На третий вышли без старика, и царевич привел всех братьев своих к своей матери. Четвертый корабль. То же самое. Мачехе уже более делать нечего. Царь Султан едет на остров, узнает свою жену и детей и возвращается с ними домой, а мачеха умирает.

  

  

  

  2 Царь не имеет детей. Слушает трех сестер: когда б я была царица, то я бы всякий день пиры. Вторая: когда бы я была царицей, завела бы хоромы... {1} На другой день свадьба. Зависть первой жены; {2} война, царь на войне; царевна {3} рожает сына, гонец etc. {4} ... Царь {5} умирает бездетен. Избирают его {6} царем. Оракул, буря, ладья. Он правит во славе - едет корабль у Салтана. Речь о новом государе. Салтан хочет слать послов, царица {7} посылает своего поверенного гонца, который клевещет. Царь объявляет войну. Царица {8} узнает с башни.

   II Первоначальная редакция начала сказки Три девицы под окном Пряли поздно вечерком. "Если б я была царица, - Говорит одна девица, - То на весь народ одна Наткала б я полотна". "Если б я была царица, - Говорит ее сестрица, - То сама на весь бы мир Заготовила б я пир". "Если б я была царица, - Третья молвила девица, - Я для батюшки царя Родила б богатыря". Только успела она выговорить эти слова, как дверь отворилась - и царь вошел без доклада, - Царь имел привычку гулять поздно по городу и подслушивать речи своих подданных. Он с приятною улыбкою подошел к меньшой сестре, взял ее за руку и сказал: будь же царицею и роди мне царевича; потом, обратясь к старшей и средней, сказал он: ты будь у меня при дворе ткачихой, а ты кухаркою. - С этим словом, не дав им образумиться, царь два раза свистнул; двор наполнился воинами и царедворцами, - серебряная карета подъехала к самому крыльцу. Царь сел в нее с новою царицей - а своячениц везти во дворец - их посадили в телеги, и все поскакали... 1) Слова третьей сестры Пушкин не записал. 2) С которой царь разошелся (из-за ее бездетности). 3) Новая жена царя, младшая из трех сестер. 4) и так далее (франц.). Пушкин пропускает в записи историю изгнания царевны с царевичем. 5) Царь страны, куда попадает царевич с матерью. 6) Царевича. 7) Первая жена царя Салтана. 6) Мать царевича.

СКАЗКА О МЕРТВОЙ ЦАРЕВНЕ И О СЕМИ БОГАТЫРЯХ

Конспективная запись Пушкина народной сказки на этот сюжет Царевна заблудилася в лесу. Находит дом пустой - убирает его. Двенадцать братьев приезжают. "Ах, - говорят, - тут был кто-то - али мужчина, али женщина; коли мужчина, будь нам отец родной, али брат названый; коли женщина, будь нам мать, али сестра"... Сии братья враждуют с другими двенадцатью богатырями; уезжая, они оставляют сестре платок, сапог и шапку. "Если кровию нальются, то не жди нас". - Приезжая назад, спят они сном богатырским. Первый раз - 12 дней, второй - 24, третий - 31. Противники приезжают и пируют. Она подносит им сонных капель... и проч. Мачеха ее приходит в лес под видом нищенки - собаки ходят на цепях и не подпускают ее. Она дарит царевне рубашку, которую та надев, умирает. Братья хоронят ее в гробнице, натянутой золотыми цепями к двум соснам. Царевич влюбляется в ее труп, и проч.

СКАЗКА О РЫБАКЕ И РЫБКЕ

В черновой рукописи - после стиха "Не садися не в свои сани!" имеется следующий эпизод, не включенный Пушкиным в окончательный текст: Проходит другая неделя, Вздурилась опять его старуха, Отыскать мужика приказала - Приводят старика к царице, Говорит старику старуха: "Не хочу я быть вольною царицей, Я хочу быть римскою папой!" Старик не осмелился перечить, Не дерзнул поперек слова молвить. Пошел он к синему морю, Видит: бурно черное море, Так и ходят сердитые волны, Так и воют воем зловещим. Стал он кликать золотую рыбку. Добро, будет она римскою папой. Воротился старик к старухе, Перед ним монастырь латынский, На стенах латынские монахи Поют латынскую обедню. Перед ним вавилонская башня. На самой на верхней на макушке Сидит его старая старуха. На старухе сарачинская шапка, На шапке венец латынский, На венце тонкая спица, На спице Строфилус птица. Поклонился старик старухе, Закричал он голосом громким: "Здравствуй, ты, старая баба, Я чай, твоя душенька довольна?" Отвечает глупая старуха: "Врешь ты, пустое городишь, Совсем душенька моя не довольна, Не хочу я быть римскою папой, А хочу быть владычицей морскою, Чтобы жить мне в Окияне-море, Чтоб служила мне рыбка золотая И была бы у меня на посылках".

С.М.БОНДИ. СКАЗКИ ПУШКИНА

  Сказки в русском народном духе Пушкин писал на протяжении почти всего своего творчества, с 1814 до 1834 г. Они резко разделяются на две группы: ранние (до 1825 г.) и поздние. Наше представление о пушкинских сказках, как о важной и серьезной области его поэзии, относится только к поздним его сказкам ("Сказка о попе", "О медведихе", "О царе Салтане", "О рыбаке и рыбке", "О мертвой царевне" и "О золотом петушке").

  Ранние сказки Пушкина, а также поэмы на сказочные сюжеты ("Бова", "Царь Никита и сорок его дочерей") вовсе лишены подлинной народности, свойственной зрелому пушкинскому творчеству. В них мы не найдем ни выражения чувств и интересов народа, крестьянства, ни сознательного усвоения и переработки форм и приемов устного народного творчества. Пушкин в них лишь использует отдельные элементы народной поэзии: сказочный сюжет или мотив, имена сказочных персонажей, отдельные обороты народного стиля и языка. Подобным образом использовали народное творчество почти все русские писатели XVIII и начала XIX в.

  Устная народная поэзия сопровождала всю жизнь крестьянина, от рождения до смерти, от колыбельной песенки до похоронного причитания. Повсюду в народе пелись песни, рассказывались сказки. Пели ямщики в пути, песни звучали во время работы и в праздники, в хороводах и на свадьбах, пели и рассказывали на зимних посиделках. Весь быт народа, его страдания и радости, его борьба, его исторические воспоминания - все это получало выражение в народной поэзии, в песнях, былинах, сказках, преданиях, передававшихся от поколения к поколению, обновлявшихся или создававшихся впервые.

  Писатели XVIII и начала XIX в. с детства были окружены этой стихией народной поэзии. Она, естественно, проникала и в их собственное творчество. Подражания народным песням или сказкам писали почти все поэты, независимо от их социальных и политических взглядов: и Сумароков, и Державин, и Радищев, и Карамзин, и Дельвиг, и Жуковский, и Катенин, и многие другие. Но из всего богатого и разнообразного моря народной поэзии дворянскими писателями того времени воспроизводились почти исключительно темы и сюжеты, не затрагивающие социальных противоречий крепостной действительности: лирические любовные песни и волшебные сказки. Иногда, как в ранних сказках и поэмах Пушкина (или в "Бове" Радищева), народные образы привлекались для создания грубовато-эротических картин и сюжетов.

  Переход Пушкина в середине 20-х гг. к реализму сопровождался у него глубоким интересом к народу. Юношеский лирические сетования на судьбу крепостного крестьянина ("Увижу ли, друзья, народ неугнетенный?"), романтический горькие жалобы на отсутствие революционных настроений п народе ("Паситесь, мирные народы! // Вас не пробудит чести клич") заменяются теперь пристальным и проницательным изучением народа, его жизни и потребностей, его "души". Этому изучению содействовало пребывание поэта в ссылке в Михайловском в самом тесном общении с крестьянами, и дворовыми. В отличие от декабристов Пушкин старается подойти ближе к народу, понять его интересы, мечты, идеалы. Как поэт, он знает, что все чувства и мысли народа выражаются в его поэтическом творчестве. И Пушкин принимается внимательно изучать народную поэзию. Он записывает песни и народные обряды, заставляет свою няню снова рассказывать ее сказки, знакомые ему еще с детства, - теперь он по-иному их воспринимает, ищет в них выражения "народного духа", вознаграждая тем "недостатки проклятого своего воспитания" {1}.

  Пушкин не ограничивается задачей пассивного изучения народной поэзии: он стремится проникнуть в нее, творчески овладеть ее содержанием и формой, научиться самому создавать такие же песни и сказки, какие создавали безыменные народные поэты. И это ему удалось настолько, что до недавнего времени некоторые из его произведений в народном духе (например, "Песни о Стеньке Разине") исследователи принимали за записи подлинно народных песен. В отличие от всех предшественников, Пушкин в своих "подражаниях" касается прежде всего социальных и политических тем народной жизни. Он пишет три "Песни о Стеньке Разине", "единственном поэтическом лице русской истории", как назвал его Пушкин в одном письме. Серьезные социальные темы затрагивает он и в своих сказках.

  Своего рода ступенью к народным сказкам были у Пушкина две баллады на народные сюжеты: о девушке, публично разоблачившей злодеев разбойников ("Жених", 1825), и о страшном возмездии мужику, из трусости нарушившему свои нравственный долг ("Утопленник", 1828).

  С 1830 по 1834 г. Пушкиным было написано пять народных сказок в стихах, а одна ("О медведихе") осталась незаконченной. Эти сказки впервые вводили в литературу подлинную, пе приноровленную к интересам дворянского читателя народную поэзию, то есть не только занимательные, фантастические приключения героев или любовные переживания "красной девицы" и "доброго молодца". В пушкинских сказках затрагивается социальная тема (о жадном попе и батраке, наказавшем его, о мужике, которого тем больше угнетают, чем больше благ доставляет он своим угнетателям), говорится л о моральных идеалах народа ("Сказка о мертвой царевне") и т. п.

  Самым существенным отступлением пушкинских сказок от типа народной сказки была стихотворная форма, которую придал поэт этому прозаическому народному жанру, подобно тому, как в "Евгении Онегине" он превратил традиционный прозаический жанр романа в "роман в стихах".

  Пушкиным созданы сказки двух типов. В одних ("Сказка о попе", "Сказка о медведихе" и "Сказка о рыбаке и рыбке") Пушкин стремится воспроизвести не только дух, сюжеты и образы народного творчества, но и народные формы стиха (песенного, поговорочного, раешного), языка и стиля. Сказки о попе и о медведихе написаны подлинно народным стихом, "Сказка о рыбаке и рыбке" - стихом, созданным самим Пушкиным и близким по своему строению к некоторым формам народного стиха. Поэт здесь как бы перевоплощается в народного сказителя. Мы не найдем в этих сказках ни одного слова, ни одного оборота, чуждого подлинно народной поэзии.

  Остальные три сказки ("О царе Салтане", "О мертвой царевне", "О золотом петушке") написаны более "литературно" - литературным, равномерным стихом (четырехстопный хорей с парными рифмами); Пушкин употребляет в них иной раз чисто литературные поэтические выражения и обороты, хотя по общему духу, мотивам и образам они полностью сохраняют свой народный характер.

  Пушкин хорошо знал, что многие сказочные сюжеты или отдельные мотивы существуют в устном творчестве разных народов, переходят, видоизменяясь, от одного к другому. Поэтому он, подобно настоящему народному сказителю, брал, когда это было нужно, то или иные мотивы, детали сюжета из иноязычного фольклора, чудесным образом превращая их в подлинно русские. Немало вносил он в сказки и своего собственного: по-своему изменял народный сюжет, упрощал или усложнял его, вводил свои образы (золотой рыбки, царевны-Лебедь и т. п.).

  В своих сказках Пушкин использовал элементы и других жанров народной поэзии - песен, заговоров, причитаний. Таковы, например, заклинание Гвидона, обращенное к волне, или королевича Елисея - к солнцу, месяцу и ветру, напоминающие плач Ярославны из "Слова о полку Игореве".

  Сказки Пушкина - не простое переложение в стихи подлинных сказок, а сложный по своему составу жанр. Пушкин выступает в них и как реконструктор испорченной в устной народной передаче народной сказки, и как равноправный участник в ее создании.

  Но понятые в их значении современниками, недооцененные позднейшей критикой, сказки Пушкина были приняты народом. Одна из сказок Пушкина ("О рыбаке и рыбке") была записана со слов народного сказителя как чисто народная сказку.

  {1} Через десять лет, в 1835 г., вспоминая эти рассказы Арины Родионовны (уже умершей, к этому времени), Пушкин писал в черновом варианте стихотворения "Вновь я посетил...":

  Не буду вечером под шумом бури

  Внимать ее рассказам, затверженным

  Сыздетства мной, но все приятным сердцу,

  Как песни давние или страницы

  Любимой старой книги, в коих знаем,

  Какое слово где стоит...

ПРИМЕЧАНИЯ

  Сказка о попе и о работнике его Балде

  Написано осенью 1830 г. в Болдино. Представляет собою во многом близкую к подлиннику обработку народной сказки, конспективная запись которой сохранилась в бумагах Пушкина. Сюжет о жадном попе и перехитрившем и наказавшем его батраке очень распространен в народных сказках. В своей обработке Пушкин усилил социальный смысл этой антипоповской сказки и очистил ее от всего лишнего. Он убрал, например, эпизод о том, как Балда вылечил одержимую бесом царскую дочь, исключил сцену привода Балдой из леса к попу медведя, говорящий о необыкновенной физической силе Балды. Он сохранил только рассказ о собирании оброка с чертей в пользу попа ("деловые" связи служителя церкви - с чертями!). Пушкин развил образ работника Балды, подчеркнув не только его хитрость и ум, но и трудолюбие ("работает за семерых"), уменье заслужить любовь всех окружающих (кроме попа).

  Все это делало сказку Пушкина политически нецензурной, и она была напечатана уже после смерти поэта в 1840 г. в переработке Жуковского. В этом издании поп был заменен купцом ("Жил-был купец Кузьма Остолоп по прозванию осиновый лоб" и т. д.).

  Сказка написана народным, так называемым "раешным" стихом. Текст распадается на резко отделенные двустишия, лишенные какого-либо стихотворного размера, но связанные внутри четкой рифмой и нередко параллелизмом построения {1}. Этот грубоватый, отрывистый по своему характеру стих Пушкин с величайшим мастерством применяет для плавного повествования сказки.

  1) "Поживи-ка на моем подворье, // Окажи свое усердье и проворье"; "Ест за четверых, // Работает за семерых"; "Попадья Балдой не нахвалится, // Поповна о Балде лишь и печалится" и т. д.

  Сказка о медведихе

  Неоконченная сказка, написанная осенью 1830 г. в Болдине (напечатана в 1855 г.). Лучший образец подлинно народного стиля у Пушкина. Народный источник сказки не найден; возможно, что сюжет ее целиком принадлежит Пушкину. По стилю и стиху сказка приближается к народной песне или причитанию.

  Кроме сурово-драматического описания гибели медведихи и трех медвежат, кроме поэтического, подлинно народного по стилю плача медведя по покойнице интересна кончающая отрывок характеристика зверей, пришедших на поминки {1}. В них прекрасно выражена Пушкиным точка зрения угнетенного крестьянина: "Зайка бедненький, зайка серенький", это - "смерд", то есть мужик; еж - это "целовальник" (кабатчик): "все-то он щетинится"; дворянин, помещик изображен наиболее выразительно:

  Прибегал туто волк-дворянин,

  У него-то зубы закусливые,

  У него-то глаза завистливые...

  1) Это место, несомненно, восходит к старинному народному "сказанию о птицах", где такое же сопоставление птичьих пород с людскими сословиями и профессиями,

  Например:

  Чирята на море крестьяне,

  Воробьи на море холопи,

  Ворон на море игумен,

  Живет он всегда позадь гумен...

  Сказка о царе Салтане

  Написано в 1831 г., напечатано в 1832 г. Первоначально, еще в 1828 г., Пушкин думал писать эту сказку, чередуя стихи с прозаическим текстом, но этот вариант он не стал продолжать и перешел целиком на стихи.

  "Сказка о царе Салтане" представляет собой обработку народной сказки, записанной Пушкиным конспективно в двух разных вариантах. Он не следовал точно ни одному из них, освобождая сказку от сюжетной путаницы (результата порчи текста в устной передаче), от грубых нехудожественных деталей, вносимых рассказчиками. Многое Пушкин добавлял от себя, сохраняя везде истинно народный характер ее содержания. Написана сказка попарно рифмованным четырехстопным хореем. Этим размером в те времена обычно писались "подражания" народной поэзии.

  Длинное заглавие сказки имитирует обычные в лубочных (народных) книжках заглавия сказок и богатырских повестей.

  В "Сказке о царе Салтане" Пушкина соединены две темы. Первая - традиционная в народных сказках судьба оклеветанной жены и благополучное разрешение этой судьбы. Вторая, введенная в сказку самим Пушкиным, - народный образ идеального, счастливого морского государства. На острове, где княжит Гвидон, "все богаты, изоб нет, везде палаты", чудесная белочка своими золотыми скорлупками и изумрудными ядрами создает богатство острова, надежная волшебная охрана, тридцать три богатыря, выходящие из моря, охраняют его от внешних врагов. У Пушкина, как в народном творчестве (на что указал М. Горький в докладе на Первом съезде писателей), чудеса, волшебные предметы и действия выражают мечту народа об овладении природой для счастливой жизни.

  Сказка о рыбаке и рыбке

  Написано осенью 1833 г., напечатано в 1835 г. Эта сказка является своеобразным, чисто пушкинским вариантом широко распространенной в поэзии разных народов сказки о старухе, наказанной за ее стремление к богатству и власти. В русских сказках на этот сюжет старик и старуха живут в лесу, и желания старухи исполняет или чудесное дерево, или птичка, или святой и т. п. Пушкин воспользовался соответствующей немецкой сказкой, где действие происходит на берегу моря, старик - рыбак, а в роли исполнителя всех желаний выступает рыба камбала. Пушкин заменил этот малопоэтический образ (к тому же в немецкой сказке камбала оказывается заколдованным принцем!) -золотой рыбкой, народным символом богатства, обилия, удачи {1}.

  Другое изменение, внесенное Пушкиным в сюжет, придает сказке совершенно новый идейный смысл. Во всех народных вариантах идея сказки - реакционная. Она отражает забитость, смиренность народа. В сказке осуждается стремление подняться выше своего убогого состояния. Старуха желает получить вместо землянки новый дом, затем стать из крестьянки барыней (а старик при этом становится барином), затем царицей (а старик - царем) и наконец самим богом. За это они оба наказываются: в одних вариантах они превращены в медведей (или в свиней), в других - возвращаются к прежней нищете. Смысл сказки в ее народных вариантах (у всех народов) - "всяк сверчок знай свой шесток".

  В пушкинской сказке судьба старика отделена от судьбы старухи; он так и остается простым крестьянином-рыбаком, и чем выше старуха поднимается по "социальной лестнице", тем тяжелее становится гнет, испытываемый стариком. Старуха у Пушкина наказана не за то, что она хочет жить барыней или царицей, а за то, что, ставши барыней, она бьет и "за чупрун таскает" своих слуг, мужа-крестьянина посылает служить на конюшню; ставши царицей, она окружена грозной стражей, которая чуть не изрубила топорами ее старика, владычицей морскою она хочет быть для того, чтобы рыбка золотая служила ей и была у ней на посылках. Это придает сказке Пушкина глубокий прогрессивный смысл.

  Сказка написана особым, созданным Пушкиным стихом, которым он написал одну из "Песен о Стеньке Разине" ("Как по Волге-роке по широкой...") и большинство "Песен западных славян".

  1) В былине о Садке - богатом госте - герой добывает в Ильмень-озере "рыбу - золото перо" и становится богачом.

  Сказка о мертвой царевне

  Написано осенью 1833 г., напечатано в 1834 г. Представляет собой свободную обработку в чисто народном духе русской сказки {1}, с введением мотивов из западноевропейского (немецкого) фольклора. При обработке Пушкин, по своему обыкновению, убирал ненужные сюжетные детали, не связанные с основной мыслью сказки. Написана сказка литературным (хореическим) стихом.

  Тома этой сказки у Пушкина - чисто моральная. Необыкновенной красавице царице, умной, высокой, стройной, которая "на свете всех милее, всех румяней и белее" и в то же время "горда, ломлива, своенравна и ревнива", противопоставляется красавица царевна, образ идеальной девушки, с точки зрения народного рассказчика, от лица которого говорит Пушкин.

  Давно уже исследователями обращено внимание на то, что эта идеальная царевна в сказке больше всего похожа на крестьянскую девушку, скромную, добрую, хорошо воспитанную (по-крестьянски) и, главное, любящую и умеющую трудиться. Попав в незнакомый пустой терем, "дом царевна обошла, все порядком убрала, засветила богу свечку, затопила жарко печку"... Когда она, поклонившись, согласно крестьянскому этикету, низко в пояс, извиняется перед богатырями, что зашла к ним незваная, - Пушкин, перевоплотившийся в народного, крестьянского рассказчика, уверенного, что именно так ведут себя "хорошие" царевны, продолжает: "Вмиг по речи то опознали, что царевну принимали...".

  Подробно развивается эпизод пребывания красавицы царевны в доме семи богатырей, "румяных усачей", который скоро полюбили ее. Пушкин раскрывает здесь картину необычайной нравственной красоты, взаимного уважения и целомудрия, характеризующие моральные идеалы народа. Удивительна в этом отношении сцена сватовства семи богатырей к царевне и ее отказа, отсутствующая в народных источниках и введенная самим Пушкиным.

  "Сказка о мертвой царевне" - самая лирическая и поэтичная из всех сказок Пушкина. Некоторые места ее - похороны царевны, ответ ветра королевичу Елисею и др. - принадлежат в поэтическом отношении к лучшему из того, что написано Пушкиным.

  1) Существует конспективная запись Пушкина этой сказки, по-видимому, со слов Арины Родионовны (см. "Из ранних редакций"). Трудно сказать, в таком ли варианте слышал Пушкин сказку, или он просто не записал ее начала.

  Сказка о золотом петушке

  Эта последняя пушкинская сказка была написана в 1834 г. (напечатана в 1835 г.) и представляет собой единственный случай у Пушкина, когда в основу сюжета русской народной сказки положен чисто литературный источник: шутливая новелла американского писателя В. Ирвинга "Легенда об арабском звездочете". Пушкин с удивительным мастерством заменил сложный, запутанный, обремененный посторонними деталями ход повествования Ирвинга простой, четкой, художественно выразительной композицией, а условно литературные фантастические образы - образами русской народной поэзии. Он создал на этой основе свою сказку, близкую и в идейном и образном отношении к подлинно-народному творчеству.

  Шутливая форма рассказа, иронический тон в описании царя Дадона и его действий, крайняя лаконичность повествования, отсутствие авторских разъяснении - все это часто приводило критиков к неправильному пониманию простого смысла сказки о золотом петушке: в ней искали политической темы, намеков на личные отношения Пушкина к Николаю I и т. д. {1}. На самом деле Пушкин написал шутливую сказку на тему об опасности, гибельности женских чар.

  Пушкинский Дадон - не трус, не лентяй; "смолоду был грозен он // И соседям то и дело // Наносил обиды смело"; только под старость он решает "отдохнуть от ратных дел". Он со своими воеводами успешно отбивает нападения соседей. Помощь колдуна ему нужна только для того, чтобы заранее узнавать, откуда грозит ему нападение соседей, которые "беспокоить стали старого царя". Предупреждения волшебного золотого петушка помогают Дадону "дать отпор со всех сторон" врагам и водворить мир в своем царстве.

  После двухлетнего затишья петушок трижды предупреждает о враге или о какой-то другой опасности на востоке. Но вместо вражеских войск сначала оба сына царя, а затем и сам Дадон находят красавицу шамаханскую царицу. Она и есть тот враг, о котором предупреждал золотой петушок: от нее погибают два сына Дадона, заколовшие друг друга во время пира, и оба их войска, от нее гибнет старый скопец-звездочет, настойчиво требующий у Дадона исполнения его неосторожного обещания. От нее гибнет и сам старый Дадон. Шутливая сказка заканчивается шутливым нравоучением:

  Сказка ложь, да в ней намек!

  Добрым молодцам урок.

  "Сказка о золотом петушке" по содержанию целиком примыкает к существующим в народном творчестве шутливым сказкам, повестям, анекдотам на тему о том, что женская красота страшнее всякого врага.

  При публикации сказки в "Библиотеке для чтения" цензор А. В. Никитенко, видимо, боясь каких-нибудь политических "применений", запретил печатать заключительное двустишие сказки, а также стих "Царствуй, лежа на боку". Пушкин с возмущением писал об этом в своем дневнике: "Ценсура не пропустила следующие стихи в сказке моей о золотом петушке:

  Царствуй, лежа на боку

  и

  Сказка ложь, да в ней намек,

  Добрым молодцам урок.

  Времена Красовского возвратились. Никитенко глупее Бирукова" {2} (см. т. 7).

  1) Распространенности подобных толкований способствовала широкая популярность оперы Римского-Корсакова "Золотой петушок" (1907), в которой сюжет и образы пушкинской сказки были совершенно переосмыслены: царь Дадон изображен ленивым, трусливым и предельно глупым; таково же и все "Дадоново царство" - его сыновья, советники, войска и весь народ. У Пушкина нет ничего подобного.

  2) Красовский и Бируков - цензоры начала 20-х гг., славившиеся своей глупостью и трусливостью.

  

  Царь Никита и сорок его дочерей

  1822

  Эта сказка непристойного содержания была написана Пушкиным целиком. Напечатанный выше отрывок начала сохранился в рукописи Пушкина, остальная часть (не приведенная в настоящем издании) - в не очень надежных копиях. Сказка представляет собой озорную шутку, не претендующую на связь с народной поэзией - ни по содержанию, ни по стилю.

  "Иван-царевич по лесам..."

  1824

  Оставленный Пушкиным в самом начале замысел сказки, который разрабатывал, можно думать, народный сказочный мотив о сером волке, пощаженном Иваном-царевичем в делающемся его другом и спасителем. Мотив подобной сказки Пушкин тогда же (в 1824-1826 гг.) ввел в "пролог" к "Руслану и Людмиле":

  В темнице там царевна тужит,

  А бурый волк ей верно служит.

  "В славной в Муромской земле..."

  1833

  Начало не написанной Пушкиным сказки на сюжет былины об Илье Муромце. По былине, Илья Муромец родился в селе Карачарове. Неясно, почему Пушкин "крестьянского сына" Илью сделал сыном дьячка.

  "Царь увидел пред собою..."

  1833

  Отрывок из не написанной Пушкиным сказки. Царь колдует над волшебными фигурками воинов и кораблей: то, что он сделает с этими фигурками, точно произойдет с подлинными войсками и кораблями его врагов. Эпизод колдовства над куколками Пушкин взял из "Легенды об арабском звездочете" В. Ирвинга (см. прим. к "Сказке о золотом петушке") и добавил от тебя описание колдовства над фигурками кораблей, барок, каторг {1} и шлюпок.

  1) Каторга (или галера) - большое гребное судно.