Вячеслав Викторович Подкольский
Никанор Саввич работал за сапожным верстаком в кухне, служившей ему вместе с тем и мастерской. Заведение у него было небольшое; работал он на немногих хороших заказчиков и, главное, - управлял домом, в котором жил, получая за это даровую квартиру и десять рублей в месяц жалованья. Маленький, с седоватой бородкой и с очками на кончике носа, Никанор Саввич сосредоточенно набивал на штиблет каблук и зорко поглядывал поверх очков на работу, сидевших за тем же верстаком, двух учеников-мальчишек, покрикивая порой на них и делая различные указания.
В мастерскую вошла жена Никанора Саввича, Александра Степановна, и сказала:
- Иди скорее, Никанор Саввич, в горницу, там этот учитель, - как его? Варунин, что ли? - пришёл, тебя спрашивает...
Никанор Саввич сбросил грязный фартук и, надев на ходу пиджак, вошёл в комнату.
Господин, средних лет, с форменной фуражкой в руках, видимо не слышал прихода хозяина и с глубоким вниманием знатока и любителя рассматривал висевшую на стене большую картину в старой, облезлой золотой раме. Картина изображала девушку в русском костюме, ставившую перед иконой свечу.
- Здравствуйте, Иван Тихонович! - приветствовал Никанор Саввич своего постоянного заказчика.
- А-а, Никанор Саввич, здравствуйте! Откуда это, батенька, у вас такая прелесть? Уж вы не меценатом ли сделались? Ведь это редкая картина!..
- Ну, уж вы скажете, Иван Тихоныч!.. А только за что же вы меня на старости-то лет таким словом обзываете? Не заслужил, не заслужил. Меценаты... Меценатов-то соболей ловить в Сибирь посылают, а я, слава тебе Господи, честно и благородно...
- Да что вы! Что вы!.. - рассмеялся заказчик. - Меценат это не что-нибудь предосудительное... Это просто означает любитель искусства, покровитель художества...
- А-а, вон оно что! Так... А я, простите, не понял!..
- Так откуда же вы всё-таки добыли эту картину? Я вам верно говорю: это хорошая картина, ценная... Вы смотрите, например, как вырисован костюм девушки... А освещение? Это замечательно!
- А, может, вы слышали; барин-то наш, домовладелец-то здешний, которого я домом управляю, помер... Вот он мне на память за мою непорочную службу и оставил эту картину... Ну, а теперь наследники...
- Да, я слышал... Жаль только, что картина не вполне докончена. Ну, да и теперь напасть на любителя, так за неё можно хорошие деньги взять.
- Многие, кто видал, одобряют, - сказал Никанор Саввич и добавил. - А вы насчёт сапожек, Иван Тихоныч, пожаловали?
- Да, пожалуйста, надо будет сшить... - ответил заказчик. - Ведь мерка моя у вас цела? Так, знаете, такие же, как я всегда ношу...
- Слушаю-с, будьте покойны, знаем.
Когда заказчик ушёл, Никанор Саввич долго стоял перед картиной и осматривал её, раздумывая. Вошла Александра Степановна и стала приготовлять чайную посуду.
- Чего ты рот-то разинул? Али не налюбовался на наследство-то? - заметила она.
- Нет, ты погоди смеяться-то, - обидчиво ответил муж, - да покойника укорять, что мало нам за наши труды отказал!.. Иван Тихоныч говорит, что картина эта дорогой цены, редкостная; только, говорит, вот жаль, неоконченная, чего-то там не дописано...
- А ты возьми, да сам и допиши! - со смехом посоветовала Александра Степановна.
- Нет, сам я не допишу, а приятеля, живописца Сергеева позову...
- Вы в самом деле не вздумайте с ним дописывать!.. Я вам картину портить не дам, так ты и знай! А приведёшь живописца, так и тебя вместе с живописцем турну!..
- Ну, ладно, ладно, не ворчи... Я ведь приглашу его только посмотреть да посоветоваться...
- Нашёл советчика: пьяницу горчайшего! Он два месяца нам вывеску пишет... А много ли там написать-то? Два сапога да твою фамилию.
На следующий день явился живописец с заказанной вывеской. Они долго с Никанором Саввичем осматривали картину, шушукались, но вошедшая Александра Степановна прекратила их совещание. Однако Никанор Саввич успел шепнуть живописцу, что жена на будущей неделе дня на четыре уедет к дочери в гости, в уездный город.
Во вторник, действительно, утром Александра Степановна уехала, а в полдень явился живописец и прежде всего попросил у Никанора Саввича рубля три на краски.
- Уж ты не скупись, - убеждал живописец владельца картины. - Для такого художества краски нужны хорошие, дорогие, ведь ты тогда за неё сотни рублей возьмёшь!
Но в конце концов живописец согласился обойтись двумя рублями. Получив их, он отправился за красками и вернулся только к вечеру, заметно подгулявший, с ящиком, кистями и красками.
- Что ты больно долго? Ведь ночь на дворе, - встретил его Никанор Саввич.
- Уж и городишко здесь: красок не найдёшь порядочных!.. - отвечал тот.
- Сейчас, что ли, будешь писать-то? Али поесть хочешь?
- Поем, да и начну... Я могу и ночью отлично писать, - сказал живописец, развязывая ящик.
За закуской явилась выпивка; живописец раскис, и Никанор Саввич посоветовал приняться за работу пораньше утром. "Как бы не испортил?.. - думал Никанор Саввич. - Больно человек-то ненадёжен... А денег-то жалко... Ну, да ладно, будь что будет!.."
Никанор Саввич проснулся рано. Он разбудил художника, дал ему опохмелиться, и тот вскоре приступил к работе. Руки у него дрожали; он не знал с чего начать и разговаривал:
- Вот огонь поярче надо... Ну, да это после... А главное, главное...
- Ты сапоги старичку появственнее сделай, - перебил его сапожник.
- И то верно. Вот что значит сам-то сапожный мастер! Сейчас и увидел погрешность.
Живописец с рвением начал отделывать сапоги старика. Никанор Саввич ходил около картины и делал художнику указания.
В самый разгар работы в комнату вбежал ученик и ошеломил хозяина:
- Сама вернулась!
- О, Господи, уходи ты скорее! - кинулся Никанор Саввич на художника, но тот не успел собрать свои принадлежности, как вошла Александра Степановна.
- Это что такое?! - грозно воскликнула она. - Картину портите? Не позволю!
- Да он только сапоги у старичка почистил... - оправдывался Никанор Саввич.
- Хорошо, что я скоро вернулась, а то бы вы понаделали тут дела!.. Я на неё и покупателя нашла, который видел её у покойного барина, и задаток уж получила! Помнишь Березаева, Николая Васильевича? Я его на пароходе встретила, поэтому и вернулась раньше. А к дочери так и не попала. Сто рублей Березаев даёт.
- Ну, слава Богу! - порадовался Никанор Саввич. - На радостях-то давай скорее чайку выпьем...
- Ладно ещё, что подоспела во время, так что незаметно его подправок-то, а то бы, пожалуй, Березаев и не взял! "Муж, - говорю, - с вывесочником подправлять хотел", - а Березаев мне: "Боже их избави от этого! Поезжайте и спасайте картину!.." Ну, вот я и приехала, - заключила жена.
Довольные супруги принялись за чаепитие.
Источник текста: Подкольский В. В. Вечером. - СПб.: Типография "Труд", 1903. - С. 130.
OCR, подготовка текста - Евгений Зеленко, сентябрь 2011 г.
Оригинал здесь: Викитека.