| Главная » Книги |
Ломоносов Михаил Васильевич - Петр Великий
Ломоносов Михаил Васильевич - Петр Великий М. В. Ломоносов
Петр Великий
Героическая поема
--------------------------------------
Ломоносов М. В. Стихотворения / Сост., подгот. текста, вступ. статья и
примеч. Е. Н. Лебедева.
М.: Сов. Россия, 1984. Серия "Поэтическая Россия".
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
--------------------------------------
Его Высокопревосходительству милостивому государю
Ивану Ивановичу Шувалову, Генералу-Поручику,
Генералу-Адъютанту, действительному Камергеру,
Московского Университета куратору
и орденов Белого Орла, Святаго Александра,
Святыя Анны Кавалеру
Начало моего великого труда
Прими, Предстатель Муз, как принимал всегда
Сложения мои, любя Российско слово,
И тем стремление к стихам давал мне ново.
Тобою поощрен в сей путь пустился я:
Ты будешь оного споспешник и судья.
И многи и сия дана Тебе доброта,
К словесным знаниям прехвальная охота.
Природный видит Твой и просвещенный ум,
Где мысли важные и где пустых слов шум.
Мне нужен твоего рассудок тонкий слуха,
Чтоб слабость своего возмог признать я духа.
Когда под бременем поникну утомлен,
Вниманием Твоим восстану ободрен.
Хотя вослед иду Виргилию, Гомеру,
Не нахожу и в них довольного примеру.
Не вымышленных петь намерен я Богов,
Но истинны дела, великий труд Петров.
Достойную хвалу воздать сему Герою
Труднее, нежели как в десять лет взять Трою.
О если б было то в возможности моей,
Беглец Виргилиев из отчества Еней
Едва б с Мазепою в стихах моих сравнился,
И басней бы своих Виргилий устыдился.
Уликсовых Сирен и Ахиллесов гнев
Вовек бы заглушил попранный ревом Лев.
За кем же я пойду? Вслед подвигам Петровым
И возвышением стихов Геройских новым
Уверю целые вселенный концы,
Что тем я заслужу Парнасские венцы,
Что первый пел дела такого Человека,
Каков во всех странах не слыхан был от века.
Хотя за знание служил мне в том талан,
Однако скажут все: я был судьбой избран.
Желая в ум вперить дела Петровы громки,
Описаны в моих стихах прочтут потомки.
Обильные луга, прекрасны бреги рек,
И только где живет Российский человек
И почитающи Россию все языки,
У коих по трудам прославлен Петр Великий,
Достойну для него дадут сим честь стихам
И станут их гласить по рощам и лесам.
О как я возношусь своим успехом мнимым,
Трудом желаемым, но непреодолимым.
Однако ж я отнюд надежды не лишен:
Начатый будет труд прилежно совершен.
Твоими, Меценат, бодрясь в труде словами,
Стремлюся на Парнас как легкими крилами,
В разборе убежден о правоте Твоей,
Пренебрегаю злых роптание людей.
И если в поле сем прекрасном и широком
Преторжется мой век недоброхотным роком,
Цветущим младостью останется умам,
Что мной проложенным последуют стопам.
Довольно таковых родит сынов Россия,
Лишь были б завсегда защитники такие,
Каков Ты промыслом в сей день произведен,
Для счастия наук в отечестве рожден.
Благополучная сияла к ним планета,
Предвозвещая плод в Твои прекрасны лета.
В благодеяниях Твои проходят дни.
О, коль красно цветет Парнас в Твоей тени!
Для Музы моея Твой век всего дороже;
Для многих счастия продли, продли, о Боже.
Ноября 1 дня 1760 года.
ПЕСНЬ ПЕРВАЯ
Сокращение
Петр Великий, уведав, что шведские корабли идут к городу
Архангельскому, дабы там учинить разорение и отвратить Государев поход к
Шлиссельбургу, отпустил войско приступать к оному. Сам с гвардиею
предприемлет путь в Север и слухом своего приходу на Двинские устья
обращает в бегство флот Шведский. Оттуда простирая поход к осаде помянутой
крепости по Белому морю, претерпевает опасную бурю и от ней для отдохновения
уклоняется в Унскую губу. Потом, пристав к Соловецкому острову для молитвы,
при случае разговора о расколе, сказывает Государь настоятелю тамошния
обители о стрелецких бунтах, из которых второй был раскольничий.
Пою премудрого Российского Героя,
Что грады новые, полки и флоты строя,
От самых нежных лет со злобой вел войну,
Сквозь страхи проходя, вознес свою страну,
Смирил злодеев внутрь и вне попрал противных,
Рукой и разумом сверг дерзостных и льстивных,
Среди военных бурь науки нам открыл
И мир делами весь и зависть удивил.
К тебе я вопию, Премудрость бесконечна:
Пролей свой луч ко мне, где искренность сердечна
Петра Великого гласить вселенной в слух
И показать, как Он превыше человека
Понес труды для нас, неслыханны от века,
С каким усердием, Отечество любя,
Ужасным подвергал опасностям себя,
Да на Его пример и на дела велики
Смотря весь смертных род, смотря земны Владыки
Познают, что Монарх и что отец прямой,
Строитель, плаватель, в полях, в морях Герой,
Дабы Российский род вовеки помнил твердо,
Коль, небо, ты ему явилось милосердо.
Ты мысль мне просвети; делами Петр снабдит,
Велика Дщерь Его щедротой оживит.
Богиня, коей власть владычеств всех превыше,
Державство кроткое весны прекрасной тише
И к подданным любовь всех высший есть закон,
Ты внемлешь с кротостью мой слабый лирный звон.
Склони, склони свой слух, когда я пред Тобою
Дерзаю возгласить военною трубою
Тебя родившее велико божество!
О море! О земля! О тварей естество!
Монархини моей вы нраву подражайте
И гласу моему со кротостью внимайте.
Уже освобожден от варвар был Азов;
До Меотиских Дон свободно тек валов,
Нося ужасный флот в струях к пучине Черной,
Что создан в скорости Петром неимоверной.
Уже великая покоилась Москва,
Избыв от лютого злодеев суровства,
Бунтующих стрельцов достойной после казни
Простерла вне свой меч без внутренней боязни.
От дерзкой наглости разгневанным Петром
Воздвигся в западе войны ужасный гром.
От Нарвской обуяв сомнительной победы,
Шатались мыслями и войск походом Шведы.
Монарх наш от Москвы простер свой быстрый ход
К любезным берегам полночных белых вод,
Где прежде меж валов душа в нем веселилась
И больше к плаванью в нем жажда воспалилась.
О коль ты счастлива, великая Двина,
Что славным шествием его освящена!
Ты тем всех выше рек, что устьями своими
Сливаясь в сонм един со безднами морскими,
Открыла посреде играющих валов
Других всех прежде струй пучине зрак Петров.
О холмы красные и островы зелены,
Как радовались вы, сим счастьем восхищенны!
Что поздно я на вас, что поздно я рожден,
И тем толикого веселия лишен?
Не зрех, как он сиял Величеством над вами
И шествовал по вам пред новыми полками,
Как новы крепости и новы корабли,
Ужасные врагам в волнах и на земли,
Смотрел и утверждал противу их набегу,
Грозящему бедой Архангельскому брегу,
Дабы Российскую тем силу разделить,
От Ингерских градов осады отвратить.
Но вдруг пришествия Петрова в север слухом
Смутясь, пустились вспять унылы, томны духом.
Уже белея понт перед Петром кипит,
И влага уступить шумя ему спешит.
Там вместо чаянных бореи флагов Шведских
Российские в зыбях взвевали Соловецких.
Закрылись крайние пучиною леса;
Лишь с морем видны вкруг слиянны небеса.
Тут ветры сильные, имея флот во власти,
Со всех сторон сложась к погибельной напасти,
На Запад и на Юг, на Север и Восток
Стремятся и вертят мглу, влагу и песок;
Перуны мрак густой сверкая разделяют,
И громы с шумом вод свой треск соединяют;
Меж морем рушился и воздухом предел;
Дождю навстречу дождь с кипящих волн летел;
В сердцах великий страх сугубят скрыпом снасти.
Герой наш посреде великия напасти
И взором и речьми смутившихся крепит,
Сквозь грозный стон стихий к бледнеющим гласит:
"Мужайтесь! Промысл нас небесный искушает;
К трудам и к крепости напредки ободряет
Всяк делу своему со тщанием внимай:
Опасности сея Бог скоро пошлет край".
От гласа в грудь пловцам кровь теплая влиялась,
И буря в ярости кротчае показалась.
Я мышлю, что тогда сокрыта в море мочь,
Желая отвратить набег противных прочь,
Толь страшну бурю им на пагубу воздвигла,
Что в плаваньи Петра нечаянно постигла.
О вы, рачители и слушатели слов,
В которых подвиг вам приятен есть Петров,
Едина истина возлюбленна и сродна,
От вымыслов краса Парнасских неугодна;
Позвольте между тем, чтоб слаба мысль моя
И голос опочил, труды Его поя.
В Кастальски рощи я не с тем себя склоняю,
Что оным там сыскать красу и силу чаю:
Ключи, источники, долины и цветы
Не могут дел Его умножить красоты;
Собой они красны, собой они велики.
Отважась в долгий путь, где трудности толики,
Ищу, чтоб иногда иметь себе покой.
В убежища сии склонитесь вы со мной,
Дабы яснее зреть с высоких мест и красных
Петра в волнах, во льдах, в огне, в бедах ужасных
И славы истинной в блистающих лучах.
Какое зрение мечтается в очах?
Я на земли стою, но страхом колебаюсь
И чаю, что в водах свирепых погружаюсь!
Мне всякая волна быть кажется гора,
Что с ревом падает, обрушась на Петра.
Но промысл в глубину десницу простирает;
Оковы тяжкие вдруг буря ощущает.
Как в равных разбежась свирепый конь полях,
Ржет, пышет, от копыт восходит вихрем прах,
Однако доскакав до высоты крутыя,
Вздохнул, кончает бег, льет токи потовые, -
Так север, укротясь, впоследни восстенал.
По усталым валам понт пену расстилал;
Исчезли облака; сквозь воздух в юге чистый,
Открылись два холма и береги лесисты.
Меж ними кораблям в залив отверзся вход,
Убежище пловцам от беспокойных вод,
Где, в мокрых берегах крутясь, печальна Уна
Медлительно течет в объятия Нептуна,
В числе Российских рек безвестна и мала,
Но Предков роком злым Петровых прослыла:
Когда коварного свирепством Годунова
Кипела пролита невинных кровь багрова,
Как Праотцев Его он в север заточил,
Во влажном месте сем, о злоба! уморил.
Сошел на берег Петр и ободрил стопами
Места, обмоченны Романовых слезами.
Подвиглись б_е_реги, зря в славе оных Род.
Меж тем способный ветр в свой путь сзывает флот?
Он легким к западу дыханьем поспешает
И мелких волн вокруг себя не ощущает.
Тогда пловущим Петр на полночь указал,
В спокойном плаванье сии слова вещал:
"Какая похвала Российскому народу
Судьбой дана - пройти покрыту льдами воду.
Хотя там кажется поставлен плыть предел,
Но бодрость подают примеры славных дел.
Полденный света край обшел отважный Гама
И солнцева достиг, что мнила древность, храма.
Герои на морях Колумб и Магеллан
Коль много обрели безвестных прежде стран,
Подвигнуты хвалой, исполненны надежды,
Которой лишены пугливые невежды,
Презрели робость их, роптанье и упор,
Что в них произвели болезни, голод, мор.
Иное небо там и новые светила,
Там полдень в севере, ина в магните сила;
Бездонный Океан травой как луг покрыт;
Погибель в ночь и в день со всех сторон грозит.
Опасен вихрей бег, но тишина страшнее,
Что портит в жилах кровь свирепых ядов злее.
Лишает долгий зной здоровья и ума,
А стужа в севере ничтожит вред сама.
Сам лед, что кажется толь грозен и ужасен,
От оных лютых бед даст ход нам безопасен.
Колумбы Росские, презрев угрюмый рок,
Меж льдами новый путь отворят на восток,
И наша досягнет в Америку держава.
Но ныне настоит в войнах иная слава".
Надежды полный взгляд слова его скончал,
И бодрый дух к трудам на всем лице сиял.
Достигло дневное до полночи светило,
Но в глубине лица горящего не скрыло;
Как пламенна гора казалось меж валов
И простирало блеск багровый из-за льдов.
Среди пречудныя при ясном солнце ночи
Верьхи златых зыбей пловцам сверкают в очи.
От севера стада морских приходят чуд
И воду вихрями крутят, и кверху бьют,
Предшествуя Царю пространныя пучины,
Что двинулся к Петру, ошибкою повинный,
Из глубины своей, где царствует на дне.
В недосягаемой от смертных стороне,
Между высокими камнистыми горами,
Что мы по зрению обвыкли звать мелями,
Покрытый золотым песком простерся дол.
На том сего Царя палаты и престол.
Столпы округ его - огромные кристаллы,
По коим обвились прекрасные кораллы;
Главы их сложены из раковин витых,
Превосходящих цвет дуги меж туч густых,
Что кажет укротясь нам громовая буря;
Помост из аспида и чистого лазуря;
Палаты из одной иссечены горы;
Верьхи под чешуей - великих рыб бугры;
Уборы внутренни - покров черепокожных
Бесчисленных зверей, во глубине возможных.
Там трон - жемчугами усыпанный янтарь;
На нем сидит волнам седым подобен Царь,
В заливы, в океан десницу простирает,
Сафирным скипетром водам повелевает.
Одежда Царская - Порфира и виссон,
Что сильные моря несут ему пред трон.
Ни мразы, ни Борей туда не досягают,
Лишь солнечны лучи сквозь влагу проницают.
От хлябей сих и бездн владетель вод возник;
Воздвигли радостный морские птицы клик.
Он вслед к пловущему Герою обратился
И новости судов Петровых удивился:
"Твои, - сказал, - моря, над ними царствуй век,
Тебе течение пространных тесно рек:
Построй великий флот; поставь в пучине стены".
Скончали пением сей глас его сирены.
То было, либо так быть надобно б сему,
Что должен Океан Монарху своему.
Уже на западе восточными лучами -
Открылся освещен с высокими верьхами
Пречудных стен округ из диких камней град,
Где вольны пленники спасаяся сидят,
От мира отделясь и морем и святыней
(Пример отеческих от древних лет пустыней),
Лишь только лишены приятнейших плодов
От древ, что подают и пищу и покров:
Не может произвесть короткое их лето,
Снегами в протчи дни лице земли одето.
Сквозь мрак и сквозь туман, сквозь буйных ветров шум
Восходит к небесам поющих глас и ум.
К сим строгим берегам великий Петр приходит,
Внимательный свой взор на здания возводит.
Из каменных бугров воздвигнута стена,
Водами ото всех сторон окружена,
Его и воинов с веселием приемлет;
Стрельбе и пению пустыня купно внемлет.
Навстречу с ликом Фирс усердствуя спешит
И, Гостя осенив, в восторге говорит:
"Благословен Твой путь Всевышнего рукою:
Могущество Его предходит пред Тобою.
Он к сей с высот своих обители смотря,
О имени своем возвеселит Царя.
Живущие Его в сем месте благодати
Причастны новые Твои да будут рати".
Монарх, от Промысла избранный человек,
Вменил, что перед ним стоит Мельхиседек,
Победы прежние Его благословляет
И к новым торжествам духовно ободряет.
Монарх, почтив, труды и знаки чудных дел,
Строение вокруг и место осмотрел,
Спросил Наставника: "Кто сими вас горами
Толь крепко оградил, поставя их руками?" -
"Великий Иоанн, Твой сродник и пример,
Что Россов превознес и злых Агарян стер.
Он, жертву принося за помочь в бранях Богу,
Меж протчими и здесь дал милостыню многу:
Пятьсот изменников пойманных Татар,
Им в казнь, обители прислал до смерти в дар.
Работою их рук сии воздвиглись стены
И, Праотцев твоих усердием снабденны,
В холодной сей стране от бурь покров дают,
Безмолвно бдение и безнаветен труд".
Сие в ответ дал Фирс и, указав на следы,
Где церьковь над врагом семь лет ждала победы,
Сказал: "Здесь каменны перед стеной валы
Насыпаны против раскола и хулы.
Желая ереси исторгнуть, Твой Родитель
Исправить церькви чин послал в сию обитель,
Но грубых тех невежд в надежных толь стенах
Не преклонил ни глад, ни должной казни страх.
Крепились, мнимыми прелыценны чудесами,
Не двигнулись своих кровавыми струями,
Пока упрямство их унизил Божий суд:
Уже в церьковной все послушности живут",
Монарх воспомянул, коль много от раскола
Простерлось наглостей и к высоте престола;
Вздохнув, повествовал ужасную напасть
И властолюбную Софии хитрой страсть.
Ах, Музы, как мне петь? Я тех лишу покою,
Которых сродники, развращены мечтою,
Не тщились за Петром в благословенный путь,
Но тщетно мыслили против Его дерзнуть.
Представив злобу их, гнушаюсь и жалею,
Что род их огорчу невинностью своею!
Какой бодрит меня и луч, и жар, и шум
И гонит вскорости смущенных тучу дум?
С прекрасной высоты с великого Парнаса
Наполнился мой слух пронзающего гласа.
Минерва, Аполлон и девять сестр зовут
И нудят совершить священный спешно труд:
"Ты хочешь в землю скрыть врученно смысла злато?
Мы петь тебе велим; и что велим, то свято".
Уже с горы глашу Богинь великих власть:
В спокойстве чтите вы предписанную часть.
Когда похвальных дел вы ходите по следу,
Не подражая в зле ни сроднику, ни деду,
Когда противна вам неправда, злоба, лесть
И в сердце царствует правдивость, совесть, честь;
Премена зла в добро явится дело чудно,
И за попрек хвалу вам заслужить не трудно.
А вы, что хвалитесь заслугами отцев,
Отнюдь отеческих достоинств не имев,
Не мните о себе, когда их похваляю:
Не вас, заслуги их по правде прославляю,
Ни злости не страшусь, ни требую добра;
| |
| Просмотров: 1067 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры