Лохвицкая Мирра Александровна - Стихотворения, Страница 2 - Книги

Кольцом неверным

Сомкнуты звенья,

В движеньи мерном

Покой забвенья.

В огне созвучий,

В живом стремленьи -

И трепет жгучий,

И утоленье.

В САДУ НАД БЕЗДНОЙ.

Был труден путь. Был зноен день.

До полдня длилось восхождение,

И, вот, обещанная сень

Пред нами встала, как видение.

И мы вошли в нагорный сад,

Где, разрастаясь в изобилии,

Жасмины пряные кадят,

Меж роз и мирт сияют лилии.

Врата златые заперты.

Нам сладко млеть в благоухании.

Под нами - травы и цветы.

Над нами - лавры и латании.

Но полдень пышет здесь огнем, -

В саду, повиснувшем над бездною.

Богиня властная есть в нем, -

Земной кумир - с короной звездною.

Мы служим ей - как божеству,

Несем ей гимны и каждения

В горячих снах и наяву -

В стихийных бурях наслаждения.

Мы ей поем, мы ей кадим,

Светло-блаженные, как гении.

И наши души, будто дым,

Исходят в медленном томлении.

Мы служим ей - как божеству.

Нам снятся жуткие видения.

И львы, желтея сквозь листву,

Лежат на страже пробуждения...

СОЮЗ МАГОВ.

ЖРЕЦ СОЛНЦА.

Великий Маг стоял на львиных шкурах.

Весь пламенем заката озаренный,

Одетый пышно в пурпур и виссон;

На голове священная тиара,

Златой убор египетских царей,

Венчала смоль и серебро кудрей;

Гирлянды лавра, царственно спадая

С могучих плеч, спускались до земли;

В руке его блистал, как луч полдневный.

Магический несокрушимый жезл;

А на руке, как символ высшей власти,

Горел огнями перстень Соломона,

Алел рубин в оправе золотой.

Над ним легко, из перьев ястребиных,

Незримою вращаемы рукой,

По воздуху качались опахала.

Так он стоял. И жертвенник пред ним

Струил благоуханье кинамона

И ладана, и красного сандала.

Так он стоял, - служителем добра,

Пред алтарем всерадостного Солнца, -

И светел был, и дивен лик его!

ЖРИЦА ЛУНЫ.

Но в час, когда слабеет дня влиянье,

К нему вошла я жрицею Луны.

Как дым мое белело одеянье...

Был бледен лик... Шаги - едва слышны.

Тройной змеей сверкало ожерелье:

Все - лунный камень, жемчуг и алмаз.

Я принесла ему на новоселье

Земную грусть, небесное веселье, -

Полынь и дрок*), расцветшие для нас.

Благоуханьем сладостным алоэ

Его мечты я властно вознесла

В мой мир, где слито доброе и злое,

Где вечно-сущим кажется былое -

Вне времени, как вне добра и зла.

Открыв чела жемчужное убранство,

Я подняла туманную фату.

В моих очах нашел он постоянство,

В улыбке - вечность, в мыслях - чистоту.

И, вот, запели арфы в отдаленье,

Как будто сильф провеял по струнам.

Двух гордых душ - желанье и томленье,

Двух чуждых сил - воззванье и стремленье

Слились в один бессмертный фимиам.

И гимны Солнцу были позабыты...

О, свет неверный! Женственные сны!

К нему вошла я жрицею Таниты -

И он познал могущество Луны.

*) Растения, посвященные Луне.

ЗАВЕТ ДЬЯВОЛА.

(На мотив гримуара XV-го века

"Chante le grimoire").

Ты хочешь власти? - Будет власть.

Лишь надо клад тебе украсть.

Ты руку мертвую зажги -

И мертвым сном уснут враги.

Пока твой факел будет тлеть,

Иди, обшарь чужую клеть,

Для чародея нет преград, -

Пой гримуар, найдется клад!

Ты другом в сердце уязвлен?

Тебя страдать заставил он?

Ты плачешь кровью, потому -

Что отомстить нельзя ему?

Но Я с тобой. Ночной порой

Ты книгу черную открой,

Для чародея нет забот,

Пой гримуар - свой друг умрет!

Жена чужая хороша?

О ней болит твоя душа?

Ты не заспишь, ты не запьешь

Ее пленительную ложь?

Но пусть другой скорбит о ней,

Влачит до гроба тягость дней,

Для чародея нет забот,

Пой гримуар - она придет!

* * *

Ляг, усни. Забудь о счастии.

Кто безмолвен - тот забыт.

День уходит без участия,

Ночь забвеньем подарит.

Под окном в ночном молчании

Ходит сторож, не стуча.

Жизнь угаснет в ожидании.

Догорит твоя свеча.

Верь, не дремлет Провидение,

Крепко спят твои враги.

За окном, как символ бдения,

Слышны тихие шаги.

Да в груди твоей измученной

Не смолкает мерный стук,

Долей тесною наученный,

Сжатый холодом разлук.

Это - сердце неустанное

Трепет жизни сторожит.

Спи, дитя мое желанное,

Кто безмолвен - тот забыт.

МАТЕРИНСКИЙ ЗАВЕТ.

Моему сыну Евгению.

Дитя мое, грядущее туманно,

Но все в тебе, от самых юных лет,

Неодолимо, властно, непрестанно

Мне говорит, что будешь ты - поэт.

Дитя мое, узка моя дорога,

Но пред тобой свободный ляжет путь.

Иди, иди в сады живого бога

От аромата вечного вдохнуть!

Там, высоко, на девственной вершине,

Где, чуть дымясь, почили облака,

Растет цветок, нетронутый доныне,

Взыскуемый, как в прежние века.

Пусть говорят, что путь твой - путь безумных,

От вечных звезд лица не отврати.

Для пестрой лжи услад и оргий шумных

Не отступай от гордого пути.

Пусть говорят, что сны твои обманны.

Дитя мое, и жизнь, и смерть - обман.

Иди, иди в лазурные туманы!

За ним, за ним, цветком небесных стран!

Найдешь его - и узришь мир безбрежный

У ног своих! - Но помни и внемли:

Тогда, мой сын, сойдя с вершины снежной,

Неси твой дар в святую скорбь земли.

УТРЕННИЙ ГИМН.

Слышишь, как птицы щебечут в саду? -

Мчится на розовых крыльях рассвет.

В тихом саду я блаженство найду,

Влажных ветвей ароматный привет.

Слышишь дрожанье пурпуровых струн? -

Алой зари колесница плывет.

День возрожденный прекрасен и юн,

Грез обновленных воздушен полет.

Властно ликующий гимн зазвучал.

Властному зову душою внемли.

Это - мгновенье великих начал!

Это слиянье небес и земли!

ПЕРЕД ЗАКАТОМ.

Люблю я блеклые цветы

Фиалок поздних и сирени,

Полу-намеки, полу-тени

Повитой дымкой красоты.

Душа тревожная больна

И тихим сумраком об'ята,

Спокойной прелестью заката

Грядущим сном упоена.

Что озарит огнем надежд?

Повеет радостью бывалой?

Заставит дрогнуть взмах усталый

Моих полузакрытых вежд?

Ничто. Ничто. Желаний нет.

Безвольно замерли моленья.

Смотрю с улыбкой утомленья

На жизнь, на суету сует.

Сокрыт туманом горный путь.

Стихает грусть, немеют раны.

Блажен, блажен покой нирваны, -

Уснуть... исчезнуть... утонуть...

ОСЕННИЙ ЗАКАТ.

О свет прощальный, о свет прекрасный,

Зажженный в высях пустыни снежной,

Ты греешь душу мечтой напрасной,

Тоской тревожной, печалью нежной.

Тобой цветятся поля эфира,

Где пышут маки небесных кущей.

В тебе слиянье огня и мира,

В тебе молчанье зимы грядущей.

Вверяясь ночи, ты тихо дремлешь

В тумане алом, в дали неясной.

Молитвам детским устало внемлешь, -

О свет прощальный, о свет прекрасный!

ВОСТОЧНЫЕ ОБЛАКА.

Идут, идут небесные верблюды,

По синеве вздымая дымный прах.

Жемчужин-слез сверкающие груды

Несут они на белых раменах.

В вечерний час, по розовой пустыне,

Бесследный путь оставив за собой,

К надзвездной Мекке, к призрачной Медине

Спешат они, гонимые судьбой.

О, плачьте, плачьте! Счет ведется строго.

Истают дни, как утренний туман, -

Но жемчуг слез в сокровищницу бога

Перенесет воздушный караван.

Лохвицкая (Жибер) М. А. Мирра, также Мария Александровна Лохвицкая, по мужу Жибер (1869-1905) - дочь криминалиста и адвоката А. В. Лохвицкого. Училась в Моск. Александровском Интитуте, где уже обращала на себя внимание поэтическим дарованием. В 1888 г. несколько ее стихотворений были изданы отдельной книжкой. В 1897 г. Л. получила за 1-й том стихотворений половинную Пушкинскую премию, а в 1905 г. уже после ее смерти, половинная премия присуждена была академией за 5-й том. Отдельные издания: 1) Стихотворения. СПБ. 1896 2) То же. Т 2-й. СПБ. 1898. 3) То же. Т. I и II. 2-е издание Суворина. СПБ. 1900. 4) То же. Т. III. Изд. Суворина. СПБ. 1900. 5) То же. Т. IV. СПБ. 1903. 6) То же. Т. V. СПБ. 1905. 7) Перед закатом. Стихотворения (новые и неизд. ранее). СПБ. 1908.

Лохвицкая (Жибер) Мирра (Мария) Александровна - 19.11.1869-27.8.1905.

В сб.: "Поэты 1880-1890 гг." Л., 1972. Библиотека поэта, большая серия.

В сб.: "Царицы муз. Русские поэтессы XIX - нач. XX веков." М., 1989.