Лейкин Н. А. Шуты гороховые: Повести. Рассказы
М., "Русская книга", 1992.
Вечер. Зарево пожара. В одной из улиц Петербургской стороны загорелся дом. На каланче выкинули сигналы. В отдалении слышен стук едущей во всю прыть пожарной команды. Народ бежит по улицам. Некоторые на ходу надевают на себя чуйки и полушубки. На пустопорожнем месте за горящим домом стоит самая разношерстная толпа мужчин и женщин и любуется зрелищем. Разговоров и острот не оберешься.
- Вишь, как садит! Ах, ты, Господи! А ведь этому сарайчику не устоять!
- Слизнет и его. Это верно. Вон занимается. Даже и дымок пошел.
- Владычица! Вот страсти-то!- шепчет какая-то женщина.- А что, не слыхали, от чего загорелось?
- От огня.
- Дурак!
- От трубки, бабушка, от трубки. На сеновале огонь показался.
- Ври больше! От самовара, сказывают. Кухарка начала ставить самовар, а тут солдат пришел! И кухарка-то такая ледащая, от земли не видать! Только один мелочной лавочник на нее и льстился,- говорит чиновник в халате.- А! Иван Иваныч! И вы здесь?
- Да ведь нельзя же, помилуйте! Всю улицу осветило! Мы уже хотели спать ложиться. Я водку на ночь пил, да только, знаете, хотел бараночкой закусить - вдруг бежит теща: "Батюшки, горим!" У меня и ноги подкосились. Смотрим, однако,- далеко. Анна Ниловна здорова ли?
- С сынком возится. Зубки у него идут. А мы в стуколку по малости играли... Все канитель шла... Пятнадцать, восемнадцать копеек... потом пошли ремиз за ремизом. Распопов поставил рубль двадцать... я в первой руке с тузом стукнул. Рад. Вдруг кричат: "Пожар!" Ну, разумеется, Распопов сейчас схватил деньги и драло! Такая досада! Две взятки бы взял. Теперь ни за что не отдаст.
- Смотрите, смотрите, как интересно мезонин занимается!- восклицает взрослый гимназист.- Сейчас стекла лопаться начнут. И ничего не вынесено, говорят. Вот ежели бы теперь вытаскивать, так еще можно спасти. Пойдемте, Григорий Павлыч, хоть что-нибудь вытащим.
- Ну тебя! Еще притянут! Стой здесь... Ведь хорошо стоять, так и стой!
От пожарища прибегает нагольный тулуп.
- А знатно садит! Ей-Богу!- говорит он, отряхиваясь.- Теперь три части приехали. И давно бы уж покончили, да воду качать некому. Меня как есть всего облили. Даже за шиворот попало! Нет! Интересно там, братцы, кошка... Вот потеха-то!
- Ну, а брант-майор там?
- Там. С ним офицеры какие-то в высоких сапогах прогуливаются. Я через двор перебежал... Мочи нет... даже волосы скручиваются - вот как жарко!
- Ну вот, Прасковья Дмитриевна, я вам рассказывала насчет тараканов-то, а вы не верили... Моя правда вышла,- разговаривают две старухи.- Уж как тараканы из дома пойдут - непременно к пожару!
- Да ведь у вас не горит. Вы совсем в другой улице живете.
- Это все равно. А только тварь всякая, она не в пример больше человека чувствует. Была, знаете, у нас собака старая, Валетка... Позвольте... В котором году Клим-то Климыч окривел?..
- Это действительно. Вчерась всю ночь собаки выли...- откликается кто-то.
- Братцы! Да что ж вы стоите-то так зря! Шли бы покачали воду-то!- обращается к мастеровым какой-то усач в фуражке с красным околышком.- Там, говорят, в народе недостаток...
Мастеровые пятятся.
- Ничего. Сейчас солдат пригонят и все будет чудесно!- отвечают они.
- Эдакие вы бесчувственные!
- А ты сам сунься, коли тебе слободно!
- Что? Ах вы мерзавцы! Вот полюбуйтесь, господа, до чего нынче народ распущен стал! Грубить, ракалии, смеют. Да ты кто такой? Кто ты такой, я тебя спрашиваю? А?
- Ну! дело до драки дойдет!
- Сам идет! Сам идет!- раздается где-то возглас. Несколько лиц снимают шапки. Делается движение.
Кто-то падает в лужу.
- Где? Где?- слышится возглас.
- Да вот! Нешто он не сам идет! - шутник и указываетет на подходящего к толпе купца в сизой мучной сибирке.
- Чудак! А мы думали...
Купец подходит к толпе, подбоченивается и передвигает картуз со лба на затылок.
- Вишь ты, как садит!- бормочет он.- Ну, теперь большую силу забрал. Строеньев пяток скосит! Смотри! Смотри, каким снопом пламя-то выкинуло! Это беспременно священная книга или икона горит!
- Коли ежели от молоньи загорелось, так парным молоком тушить следует. Вы, Ардальон Иваныч, из лабаза-то не вытаскиваетесь?
- Нет, у меня застраховано. Вон у Трифона сейчас кабак занялся, так там вытаскивают. Только, разумеется, выпьют все.
- Кабак! Ах ты, господи! Это угловой-то? Не может быть! Скажи на милость! Братцы, кабак загорелся!- идет говор.
В среде мастеровых делается движение. Несколько чуек подбирают полы и бегут к месту пожара. За чуйками, подмигнув друг другу, плетутся туда же и два чиновника в халатах.