| Главная » Книги |
Круглов Александр Васильевич - Стихотворения, Страница 2
Круглов Александр Васильевич - Стихотворения; Печаль - везде печаль, и я о всех скорблю,
Но о родной земле я иначе страдаю,
Ее я иначе люблю!
1882
502. РАЗОЧАРОВАННОМУ
Не говори, что жизнь пуста,
Что нет осмысленного дела:
Народа благо - не мечта,
Отдай себя труду всецело!
Толпа еще темна, груба,
И за нее порой обидно,
Но - верь: грядущего судьба
Ее прекрасна и завидна.
Не вечен мрак; хотя зари
Еще твое не видит око,
Но ты с тоской не говори:
"Рассвет спасительный далеко!"
Из сердца веры не гони,
Не прекращай безумно жизни:
Тому, кто хочет, в наши дни
Работать можно для отчизны.
<1883>
503. ЖИЗНЕННАЯ ПРАВДА
Блестит огнями зал. Ни одного билета
Нельзя уже достать... Давно их в кассе нет.
Творенье новое любимого поэта
Послушать съехался сюда высокий свет.
Волненье сильное заметно в лицах многих,
Все напряженно ждут маститого певца,
Певца людских скорбей, забитых и убогих,
И друга верного бесстрашного бойца.
И вот, явился он. Восторженным приветом
Встречает публика любимца своего.
Все поднялися с мест в почтеньи пред поэтом,
И голос задрожал невольно у него,
Когда он стал читать... Он говорил о бедных,
Надломленных в борьбе, истерзанных тоской,
О детях брошенных, о детях слабых, бледных,
Дрожащих на дворе с протянутой рукой.
Он говорил о них, замученных трудами,
Покорных жителях угрюмых деревень,
О всех ослабнувших под тяжкими крестами,
Кому одну печаль несет грядущий день.
Он говорил о них, к любви святой взывая,
И чуть не плакал сам... Затих обширный зал,
Речам возвышенным сочувственно внимая.
Когда ж поэт замолк - весь зал рукоплескал.
Восторгам не было, казалося, предела,
И слезы капали из глаз прелестных дам, -
И каждая из них от всей души хотела
Идти и пособить несчастным беднякам!
И все поехали, исполнены стремлений
Высоких и благих... поехали куда?
Да кто домой - соснуть, кто "в царство наслаждений",
В объятьях "чудных дев" забыться от труда!
И дамы милые, так плакавшие много
О том, кто наг и бос, несчастен и убог,
Спокойно завтра же, взглянув с презреньем, строго,
Тебя, дитя нужды, прогонят за порог.
А он, певец скорбей, закрывшись теплой шубой,
Помчался в пышный клуб на рысаках скорей;
Явись к нему бедняк оборванный - и грубо
Прогонит голыша отъевшийся лакей!
<1883>
504. РЕШЕНИЕ ПИИТЫ
Надоели песни
Нам о дифтерите,
О забитых людях,
О плохом кредите,
О московской спячке,
О ворах кассирах,
Об ухабах, грязи
В думе и в трактирах,
О житье "софистов"
И об их обманах,
О сраженьях страшных
В разных ресторанах.
Школ и жизни бедной,
Деревенской, темной
Более ни разу
С едкостью нескромной
Не желаем с музой
И касаться даже...
(Может быть, найдется
Где-нибудь и гаже!)
Бросим эти темы,
Злобные куплеты,
Воспоем мы глазки,
Ротик у Лизеты:
Ручки, ножки, талью -
Это к цели ближе...
Нам ли ввысь стремиться -
Спустимся пониже!
Воспоем детально
Красоту плутовки,
Тратящей безумно
Деньги на обновки.
Будем петь мы денно,
Будем и ноктурно:
Это - и приятно,
Это - и цензурно!
<1883>
505. НА РОДИНЕ
И вот опять передо мной
Места знакомые мелькнули;
А сосны старые смолой
Ароматически пахнули.
Вон за рекою на холме
Село раскинулось родное...
К нему спешу я, и в уме
Встает заветное былое.
В такой же чудный летний день
Я покидал поля родные.
О счастье бедных деревень
Мечты и грезы молодые
Я уносил тогда в груди,
В края далекие с собою:
Всё было светло впереди,
Манило жизнью и борьбою.
Я шел от вас, мои леса,
Чтоб возвратиться к вам чрез годы,
Когда родные небеса
Увидят луч святой свободы.
И этот луч хотел я сам
Принесть торжественно с чужбины
Многовыносливым сынам
Ярма и вековой кручины!
И я пришел... передо мной
Места знакомые мелькнули,
И сосны старые смолой
Ароматически пахнули.
Как и в былые времена,
Кругом всё полно тишиною...
Прости, родимая страна!
Я не принес тебе с собою
Ни счастья светлого, ни грез,
Ни даже веры в это счастье, -
Я только скорбь свою принес
Да жажду ласки и участья
Родных небес, родных полей,
Сердец, исполненных терпенья,
Чтоб обрести душе своей
От гордых мук успокоенье!
<1883>
106. МОИ МОТИВЫ
Не мотивами жизни столичной
Вдохновенье свое я питал,
Где всё пошлое с виду прилично,
Исказился где сам идеал.
Не вином распаленные взоры
Стыд продавших, намазанных фей,
Не бесстыдные все разговоры
Ум и деньги пропивших хлыщей,
И не те, что к наживе так падки,
10 Не разъевшийся жирный купец,
Не герой беззастенчивой взятки,
Дочь за деньги продавший купец -
Нет! Не это меня восхищало,
И не это давало покой,
Это только меня возмущало, -
Жил мечтою совсем я другой:
Образ девушки, милый и чистый,
Задушевная нота речей,
Взор приветливый, ясный, лучистый
20 Ее карих, открытых очей.
Ее вера в грядущее счастье,
Ее светлые грезы, мечта,
Неподдельность живого участья,
Дорогая в наш век прямота.
Или: вечер в лугах ароматный
У заснувшей родимой реки,
Вид окрестных лугов необъятный,
По реке рыбаков огоньки,
Звон к молитве, идущий волною
30 По деревням и селам окрест,
Колокольни, облитой луною,
Из-за леса сверкающий крест
Иль руины величья былого,
Эти парки столичных аллей,
И крестьянина песня простого
Над ковром зеленевших полей,
Иль трудом закаленные лица,
Ребятишки с грибами, мужик,
За сохою идущий, иль жница,
40 Или лапти плетущий старик -
Вот что душу во мне воспитало
И в уста кто мне песню вложил,
Что минуты отрады давало,
Что стихом благодарным дарил.
А не вы мне давали молитвы,
Цель которых - нажива, обман...
Средь родной хоть вы выросли нивы,
Но вы сорный, ненужный бурьян!
Впрочем, вы разражались бы смехом
50 При удачах в деяньях своих,
Отвечал вам насмешливым эхом
Энергично не только мой стих!
<1883>
507. В НЕПОГОДНЫЙ ВЕЧЕР
В уютной комнатке, при свете двух свечей,
Мы собрались в кружок, чтоб отдохнуть за чтеньем.
Мы слушаем рассказ из жизни тех людей,
Которые давно под бременем скорбей,
Под тяжестью нужды сроднилися с мученьем.
Мы отдыхаем здесь. А в этот самый час
На улице бедняк, быть может, коченеет;
Доходит свет к нему из комнаты от нас,
Он смотрит с завистью, но к нам войти не смеет!
В подвальных этажах, во мраке чердаков,
Где жизнь является медлительною казнью,
Как много в этот миг несчастных бедняков
Внимает вьюге злой с тревогой и боязнью.
У нас - тепло и свет; там - холод, полутьма;
Мы - сыты, веселы; те - голодны, угрюмы;
Хотим мы знания, как пищи для ума;
О хлебе и тепле их помыслы и думы.
Что мы счастливей их, мы невиновны в том;
Но если наша жизнь полна тепла и света,
Поделимся мы с тем и светом и теплом,
Кто дрогнет в холоде без братского привета!
1883
508. В БОРЬБЕ
Лесная глушь... Береза да осина...
Да тощие желтеются хлеба...
И будит мысль печальная картина:
Здесь жизнь - не пир, а мука и борьба.
И в эту глушь, с тоскою мне знакомой,
Пришла она - красива, молода, -
Чтоб здесь в дыму, под жалкою соломой
Похоронить цветущие года.
Она пришла, исполненная веры,
Что труд ее спасенье принесет
И что бедняк, страдающий без меры,
Простых речей значение поймет.
По временам далекой жизни звуки,
Маня собой, доносятся сюда...
И вижу я, как много жгучей муки
Ей затаить приходится тогда!
И за нее становится мне больно...
Хочу сказать: "Мужайся, победи!"
Но я боюсь обмолвиться невольно
И крикнуть ей: "Скорее уходи!"
<1884>
509. В КАБАКЕ
1
Кругом темно. Давно уснуло
Большое шумное село;
И лишь кабак - притон разгула -
Еще не спит, и в нем светло.
И крик, и спор, и песня чья-то -
Слилося всё в нестройный гул;
Забыты здесь семья и хата
Под этот бешеный разгул.
Здесь рвань, дрожащая в морозы,
Дитя любимое невзгод,
Про радость светлую, сквозь слезы,
Разбитым голосом поет.
И часто в песне дикой, пьяной
Слышна тяжелая печаль...
О, темный люд - босой и рваный,
Как глубоко тебя мне жаль!
2
В углу, на грязный стол склонившись головою,
Ни с кем не говоря, он здесь давно сидит;
Глаза воспалены, и думой роковою
Взор помутившийся горит.
Какая нищета! В лохмотьях вся одежда,
В мороз - полубосой, вином согрета кровь...
Здесь в сердце навсегда погребена надежда,
И не воскреснут в нем ни вера, ни любовь.
Конец - недалеко... Чем завершится драма:
С ножом ли схваченный он попадет в острог,
Замерзнет ли и даст приют последний яма
Бродяге жалкому? - то знает только бог!
Но брат осмеянный, отверженный невольно
В воспоминании воскреснет предо мной,
И сделается мне опять тоскливо, больно,
Как будто я всему виной.
<1884>
510
Сын любит мать свою; но, ласки расточая,
Он иногда ее во гневе и корит...
А пусть осмелится, пороки замечая,
Ее хулить чужой - в нем сын заговорит.
Люблю я родину; но, за нее страдая,
Порою не щажу ее святых седин...
А пусть осмелится, насмешкой обдавая,
Ее задеть чужой - во мне проснется сын!
Июль 1886
511. ПАМЯТИ ПУШКИНА
(29 января)
Полвека протекло, как твой могучий гений
Угас безвременно, народ осиротив...
И голос зависти, вражды и заблуждений,
В высокомерии к тебе несправедлив,
Не раз поколебать пытался твой треножник...
Но годы минули - и вот всего итог:
Твой враг забыт, а ты, властительный художник,
Во всем величии встаешь как полубог!
И мы, кого вскормил твой светлый, дивный гений,
Сегодня, в день твоей кончины роковой,
С благоговением спешим склонить колени,
Поэт-учитель, пред тобой!
Но мы не весь народ. Еще печальной тризне
Далек своей душой вчерашний раб - мужик...
Я верю: день придет, желанный день в отчизне,
Когда твой будущий прозревший ученик,
Воспрянув ото сна, духовно возрожденный
И правдою речей твоих руководим,
В благоговении, толпой многомильонной
Преклонится пред гением твоим.
1887
512
Какой прелестный день: октябрь - а словно лето!
С любовью солнышко на землю шлет лучи,
Они по-прежнему так страстно горячи,
В них столько нежного, бодрящего привета!
Но листья желтые - деревьев седина -
Усыпали в саду широкие аллеи...
Где песни громкие? Где летние затеи?
Прелестный, чудный день, но эта мысль одна,
Что вьюжная зима нежданно постучится
Рукой назойливой, быть может, завтра в дверь, -
Туманит светлый день, и в сердце скорбь теснится,
А ум твердит одно: обман! не верь, не верь!
Я чувствую, что жар опять меня объемлет,
Что сердце хочет их - забытых юных снов,
И бьется трепет 
| |
| Просмотров: 640 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры