Коржинская Ольга Михайловна - Сынъ змеиного царя

   Въ прекрасный солнечный день шелъ однажды по дорогѣ бѣдный браминъ. Вдругъ въ пыли у самыхъ ногъ его сверкнуло что-то. Онъ нагнулся и поднялъ небольшой красный камень. Браминъ съ любопытствомъ повертѣлъ камень въ рукѣ, любуясь его необыкновеннымъ блескомъ, потомъ спокойно опустилъ его въ карманъ и продолжалъ свой путь. Такъ дошелъ онъ до города и остановился у лавки хлѣбнаго торговца. Тутъ онъ вспомнилъ, что съ утра еще ничего не ѣлъ, а такъ какъ денегъ у него съ собою не было, онъ вынулъ красный камень и предложилъ его торговцу за кусочекъ хлѣба и глотокъ воды.

   Торговецъ, по счастливой случайности, оказался честнымъ человѣкомъ. Онъ взглянулъ на камень и тотчасъ же подалъ его обратно брамину: "Неси свою находку раджѣ, честной отецъ! всего моего добра не хватитъ на уплату такой драгоцѣнности!"

   Браминъ взялъ камень и пошелъ во дворецъ. Сперва не хотѣли допустить его къ раждѣ, но когда онъ объявилъ, что хочетъ показать что-то неимовѣрно цѣнное, первый министръ приказалъ доложить о немъ царю.

   Камень былъ очень похожъ на рубинъ, онъ такъ же искрился и сверкалъ огненными лучами; раджа залюбовался на красивую бездѣлку. "Сколько хочешь ты за свой рубинъ?", спросилъ онъ брамина.

   "Горсточку муки замѣсить лепешку, такъ какъ я очень голоденъ!"

   "Ну, нѣтъ", засмѣялся раджа, "ты слишкомъ дешево цѣнишь такое сокровище!"

   И онъ велѣлъ выдать брамину крупную сумму изъ своей сокровищницы.

   Браминъ съ веселымъ сердцемъ отправился домой, а раджа призвалъ къ себѣ царицу и вручилъ ей камень, строго наказывая беречь его, такъ какъ, говорилъ онъ, другаго подобнаго нѣтъ во всемъ свѣтѣ. Царица взяла камень, обернула его хлопкомъ и положила въ пустой сундукъ, а сундукъ замкнула двойнымъ замкомъ.

   Такъ лежалъ огненный рубинъ ровно двѣнадцать лѣтъ и, казалось, всѣ давно забыли о его существовании. Но тутъ какъ то вспомнилъ о немъ раджа и снова послалъ за царицею. "Неси мнѣ рубинъ!", сказалъ онъ, "хочу посмотрѣть, въ цѣлости ли онъ". Царица взяла ключи, пошла въ свою комнату и открыла сундукъ. И что же? Рубинъ пропалъ, а вмѣсто него выглянуло изъ сундука веселое личико красиваго мальчика. Царица поспѣшно захлопнула крышку и, дрожа отъ страха, стала раздумывать, какъ бы скрыть отъ царя странное происшеств³е.

   Пока она раздумывала, царь потерялъ терпѣн³е и послалъ узнать, въ чемъ дѣло. Тогда царица велѣла взять сундукъ такъ, какъ онъ былъ, и отнести его раджѣ, а сама пошла за нимъ съ ключами и, опустившись на колѣни, открыла сундукъ передъ своимъ супругомъ.

   Вмигъ выскочилъ оттуда прекрасный юноша. Всѣ вздрогнули отъ неожиданности.

   "Ты кто?", спросилъ раджа, "и гдѣ мое сокровище?"

   "Я Лалджи, царевичъ Рубина", отвѣчалъ мальчикъ "больше этого знать тебѣ не

   дано".

   Царь съ неудовольств³емъ отвернулся и приказалъ юношѣ удалиться изъ дворца. Однако, какъ человѣкъ добрый и справедливый, онъ повелѣлъ выдать царевичу коня и оруж³е, чтобъ не пустить его безоружного бродить по свѣту.

   Юный царевичъ сѣлъ на коня и поѣхалъ, куда глаза глядятъ. Миновавъ предмѣстье, онъ собирался уже выѣхать изъ города, когда увидѣлъ въ сторонѣ лачужку, а на порогѣ ея старуху, которая мѣсила тѣсто. Она мѣсила тѣсто и плакала, подсыпала муку и громко рыдала.

   "О чемъ рыдаешь ты такъ, матушка?" спросилъ царевичъ.

   "Я плачу о сынѣ своемъ, красавчикъ, рыдаю о томъ, что онъ долженъ умереть сегодня", отвѣчала сквозь слезы старуха. - Ты вѣрно слышалъ о людоѣдѣ, о томъ, что каждый день пожираетъ юношу изъ нашего несчастнаго города? Теперь очередь пала на моего сына и вотъ почему я плачу".

   Царевичъ усмѣхнулся "Не плачь, матушка. Вѣрь мнѣ, и ничего не бойся. Я убью людоѣда и избавлю отъ него городъ. Дай мнѣ только выспаться у тебя въ домѣ, да смотри не забудь разбудить, когда пора придетъ выходить къ людоѣду".

   "Да что мнѣ пользы отъ этого?" рыдала старуха, "только и будетъ, что тебя убьютъ, а сына все таки этимъ не спасешь! Все равно, ему завтра придется идти... Спи спокойно, чужеземецъ! не стану я тебя будить!"

   Снова засмяѣлся красивый юноша. "Какъ хочешь, матушка!" сказалъ онъ, "я все равно выйду къ людоѣду; а не хочешь меня будить, придется мнѣ лечь гдѣ-нибудь на пути и тамъ ужъ его ждать".

   Онъ повернулъ коня и выѣхалъ изъ города. Скоро онъ нашелъ развѣсистое дерево, привязалъ къ нему коня, а самъ легъ на траву и спокойно заснулъ.

   Подошло время обѣда и на полѣ показался людоѣдъ. Не слыша привычныхъ воплей и не видя никого, чудовище рѣшило, что горожане не исполнили своего обѣщан³я, и поклялся жестоко отомстить имъ. Но тутъ проснулся Лалджи, подскочилъ къ людоѣду и однимъ взмахомъ меча поразилъ его на смерть. Затѣмъ онъ отрубилъ ему голову и руки, насадилъ ихъ на городск³я ворота и, какъ ни въ чемъ ни бывало, вернулся къ домику старухи. "Я убилъ людоѣда", спокойно сказалъ онъ, "надѣюсь, что теперь ты дашь мнѣ выспаться!" И безъ дальнѣйшихъ разговоровъ прошелъ въ хижину и тотчасъ же крѣпко заснулъ.

   Когда горожане увидѣли голову и руки людоѣда надъ городскими воротами, они вообразили, что чудовище замышляетъ недоброе противъ нихъ, и бросились къ раджѣ предупредить его объ опасности. Онъ же, въ полной увѣренности, что всему виною та старуха, на сына которой палъ жреб³й быть съѣденнымъ, отправился къ ней съ своими приближенными, чтобъ разслѣдовать дѣло. Онъ засталъ ее на порогѣ хижины: она громко пѣла и смѣялась.

   "Ты что смѣешься?" строго спросилъ онъ.

   "Смѣюсь отъ радости, что людоѣдъ убитъ!" отвѣчала она, "а пою въ честь юноши, который его убилъ. Онъ теперь спитъ въ моемъ домѣ".

   Удивились люди и бросились прежде всего къ городскимъ воротамъ; здѣсь не трудно имъ было убѣдиться, что голова и руки дѣйствительно принадлежали мертвому.

   Тогда раджа пожелалъ видѣть того отважнаго царевича, что спалъ такимъ богатырскимъ сномъ.

   Когда же царь увидѣлъ юнаго красавца, онъ тотчась же призналъ въ немъ того юношу, котораго утромъ удалилъ изъ дворца. Онъ обернулся къ первому министру и спросилъ: "Чѣмъ можемъ мы наградить за такую услугу?"

   "Мнѣ кажется", отвѣчалъ не задумываясь министръ, "только рука нашей прекрасной царевны и полцарства будутъ достойною наградою за его подвигъ.

   И царевичъ Лалджи торжественно получилъ руку прекрасной царской дочери и полцарства на придачу.

   Молодая чета жила нѣкоторое время вполнѣ счастливо. Царевичъ всей душою полюбилъ свою красавицу супругу, а царевна не могла налюбоваться на своего нѣжнаго и благороднаго супруга.

   Однако ее сильно раздражало то, что она не знала собственно, кто онъ такой. Кромѣ того, ей надоѣдали постоянные толки другихъ женщинъ во дворцѣ и насмѣшки ихъ надъ тѣмъ, что она вышла сама не знаетъ за кого, за чужеземца ни вѣсть какой страны, за человѣка, у котораго нѣтъ родины.

   И вотъ день за днемъ, сперва осторожно, затѣмъ все настойчивѣе, стала она упрашивать супруга открыться ей, кто онъ и откуда пришелъ; и каждый разъ царевичъ кротко, но твердо отвѣчалъ: "Сердце мое, спрашивай обо всемъ, но не объ этомъ: ты не должна этого знать!"

   Но царевна не могла успокоиться: она то просила и молила, то плакала и ласкалась, и рѣшила во что бы то ни стало добиться своего. Однажды они вдвоемъ стояли на берегу рѣки и любовались прозрачными струйками. Царевна нѣжно прижалась къ супругу и чуть слышно шепнула: "Дорогой, если любишь меня, скажи, кто ты!"

   Набѣжавшая волна коснулась ногъ царевича... "О сердце мое! все, но не это: ты не должна этого знать!" И царевичъ съ укоризною взглянулъ на жену.

   Она же, подмѣтивъ, какъ ей казалось, нѣкоторое колебан³е на его лицѣ, настойчиво повторила: "Если любишь меня, скажи, кто ты!"

   Царевичъ стоялъ уже по колѣна въ водѣ. Взглядъ его былъ печаленъ и лицо блѣдно. "Сердце мое, все, но не это! Ты не должна этого знать!" прозвучалъ его отвѣтъ.

   Но своенравная царевна, казалось, ничего не видѣла она стояла на берегу и упрямо повторяла: "Скажи кто ты?" Царевичъ уже погрузился въ воду по поясъ...

   "Сердце мое, все, но не это: ты не должна этого знать!" "Нѣтъ, скажи мнѣ, скажи! кричала царевна, и не смолкъ еще звукъ ея голоса, какъ царевичъ исчезъ, а изъ воды медленно поднялась сверкающая драгоцѣнными камнями змѣиная голова въ золотомъ вѣнцѣ, съ рубиновою звѣздою во лбу, бросила тоскливый взглядъ на царевну и скрылась въ волнахъ.

   Долго рыдала надъ рѣкою красавица царевна, проклиная свое любопытство, ломала руки и звала любимаго супруга. Она обѣщала щедрую награду тому, кто доставитъ ей хоть какую либо вѣсть о немъ, но день проходилъ за днемъ, вѣстей ни откуда не приходило и царевна съ каждымъ днемъ все блѣднѣла и худѣла отъ горькихъ слезъ. Но вотъ однажды пришла къ ней одна изъ танцовщицъ, одна изъ тѣхъ, что участвовала на женскихъ празднествахъ во дворцѣ, и начала такъ: "Странную вещь видѣла я сегодня ночью. Вышла я съ вечера собирать хворостъ, набрала много, устала и легла отдохнуть подъ деревомъ. Проспала я недолго, но, когда проснулась, вокругъ было свѣтло и такой странный свѣтъ: не дневной и не лунный. Пока я раздумывала объ этомъ, изъ змѣиной норы у поднож³я дерева вышелъ человѣкъ съ метлою и принялся разметать полянку; за нимъ вышелъ водоносъ и опрыскалъ землю водою: за водоносомъ вышли два носильщика съ богатыми коврами; они разослали ковры и исчезли. Я не могла понять, къ чему так³я приготовлен³я; вдругъ - слышу музыка гдѣ-то звучитъ и вслѣдъ за тѣмъ изъ змѣиной норы выходитъ пышное шеств³е: все юноши въ сверкающихъ одеждахъ, а посреди ихъ одинъ, по-видимому ихъ царь. Они вышли всѣ на полянку; царь сѣлъ по срединѣ, музыка продолжала играть, а юноши поочередно выходили и плясали передъ царемъ. Былъ одинъ среди нихъ съ красною звѣдою во лбу; онъ танцовалъ плохо и казался такимъ блѣднымъ и больнымъ... Вотъ все, что я хотѣла сказать".

   На слѣдующую ночь царевна просила танцовщицу проводить ее къ тому дереву. Молодыя женщины спрятались за толстый пень и стали ждать, что дальше будетъ.

   Дѣйствительно, скоро засвѣтилъ свѣтъ, но не дневной и не лунный; вышелъ съ метлою человѣкъ и расчистилъ полянку, вышелъ водоносъ и освѣжилъ землю, вышли и носильщики съ своими коврами и, наконецъ, подъ звуки нѣжной музыки, медленно потянулось мимо нихъ блестящее шеств³е. Царевна чуть не вскрикнула отъ неожиданности: въ прекрасномъ юношѣ съ красною звѣздою во лбу она узнала своего дорогого супруга. Сердце ея билось такъ сильно, что готово было разорваться; она старалась сдержать рыдан³я, чтобъ не выдать своего присутств³я. Царевичъ былъ страшно блѣденъ и, по- видимому, черезъ силу принималъ участ³е въ танцахъ.

   Когда все было кончено, свѣтъ исчезъ, царевна печально вернулась домой. И каждую ночь стала она выходить къ дереву и караулить, а весь день проводила въ слезахъ, оплакивая навѣкъ утраченнаго супруга.

   Однажды танцовщица сказала ей: "О, царевна дорогая, выслушай меня ! Можетъ быть и удастся что-нибудь сдѣлать. Змѣиный-царь, по-видимому, страстно любитъ танцы, а передъ нимъ танцуютъ вѣдь одни мужчины. Что, если бъ онъ увидѣлъ женщину? Можетъ это такъ бы ему понравилось, что онъ готовъ былъ бы все отдать ей? Позволь мнѣ попытать счастья!"

   "О нѣтъ!" возразила царевна, "научи лучше меня; сама пойду освобождать супруга".

   Царевна усердно принялась учиться у танцовщицы и скоро превзошла свою учительницу. Никогда никто ни раньше, ни позже не видывалъ такого грац³ознаго, нѣжнаго и обворожительнаго явлен³я. Каждое движен³е ея было совершенство. Когда же она облеклась въ тончайшую, прозрачную ткань и серебряную парчу, и накинула легкое покрывало, затканное алмазами, она вся с³яла и свѣтилась, какъ лучезарная звѣзда.

   Настала ночь. Съ сильно бьющимся сердцемъ царевна притаилась за деревомъ и стала ждать. Вотъ вышелъ человѣкъ съ метлою, водоносъ, носильщики и за ними вся блестящая процесс³я. Царевичъ Лалджи казался еще блѣднѣе и печальнѣе обыкновеннаго и, когда пришла его очередь танцовать, онъ видимо колебался, какъ бы не въ силахъ двинуться. Тогда изъ за дерева медленно выступила закутанная въ бѣлое покрывало, вся въ бѣломъ, сверкающая алмазами женщина и стала танцовать. И что это былъ за танецъ! Всѣ словно замерли отъ восторга, а змѣиный царь, внѣ себя, громко воскликнулъ: "О, невѣдомая очаровательница, проси чего хочешь, все твое!"

   "Отдай мнѣ того, за кого я танцую!" сказала царевна.

   Грозно сверкнулъ очами змѣиный царь. "Ты просишь то, чего не имѣла права просить и поплатилась бы жизнью за свою дерзость, если бъ не мое слово. Бери его и уходи!"

   Быстро, какъ мысль, схватила царевна за руку блѣднаго царевича и выбѣжала съ нимъ изъ заколдованнаго круга.

   Съ тѣхъ поръ зажили они счастливо и покойно и, хотя женщины продолжали приставать къ ней, царевна крѣпко закусила языкъ и никогда болѣе не старалась узнать, откуда родомъ ея супругъ.

  

  

   Источник текста: Индийские сказки. Сборник сказок для детей среднего возраста. Сост. по разным источникам О. М. Коржинской / С предисл. акад. С.Ф. Ольденбурга. - Санкт-Петербург : А.Ф. Девриен. 1903.