Н. А. Клюев
Стихотворения
--------------------------------------
"И будет вечен вольный труд...": Стихи русских поэтов о родине /
Сост., и комм. Л. Асанова.
М., "Правда", 1988
OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru
--------------------------------------
Содержание
"Весна отсияла... Как сладостно больно..."
"Вы обещали нам сады..."
"Сготовить деду круп, помочь развесить сети..."
"Правда ль, други, что на свете..."
"Вот и я - суслон овсяный..."
"Обозвал тишину глухоманью..."
"От кудрявых стружек тянет смолью..."
Сказ грядущий
Песнь солнценосца
Пахарь
Белая повесть
* * *
Весна отсияла... Как сладостно больно,
Душой отрезвяся, любовь схоронить.
Ковыльное поле дремуче-раздольно,
И рдяна заката огнистая нить.
И серые избы с часовней убогой,
Понурые ели, бурьяны и льны
Суровым безвестьем, печалию строгой -
"Навеки", "Прощаю" - как сердце, полны
О матерь-отчизна, какими тропами
Бездольному сыну укажешь пойти:
Разбойную ль удаль померить с врагами
Иль робкой былинкой кивать при пути?
Былинка поблекнет, и удаль обманет,
Умчится, как буря, надежды губя, -
Пусть ветром нагорным душа моя станет
Пророческой сказкой баюкать тебя.
Баюкать безмолвье и бури лелеять,
В степи непогожей шуметь ковылем,
На спящие села прохладою веять
И в окна стучаться дозорным крылом.
<1911>
* * *
Я обещаю вам сады...
К. Бальмонт
Вы обещали нам сады
В краю улыбчиво-далеком,
Где снедь - волшебные плоды,
Живым питающие соком.
Вещали вы: "Далеких зла,
Мы вас от горестей укроем,
И прокаженные тела
В ручьях целительных омоем".
На зов пошли: Чума, Увечье,
Убийство, Голод и Разврат,
С лица - вампиры, по наречью -
В глухом ущелье водопад.
За ними следом Страх тлетворный
С дырявой Бедностью пошли, -
И облетел ваш сад узорный,
Ручьи отравой потекли.
За пришлецами напоследок
Идем неведомые Мы, -
Наш аромат смолист и едок,
Мы освежительней зимы.
Вскормили нас ущелий недра,
Вспоил дождями небосклон,
Мы - валуны, седые кедры,
Лесных ключей и сосен звон.
<1912>
* * *
Сготовить деду круп, помочь развесить сети,
Лучину засветить и, слушая пургу,
Как в сказке, задремать на тридевять столетий,
В Садко оборотясь иль в вещего Вольгу.
"Гей, други! Не в бою, а в гуслях нам удача, -
Соловке-игруну претит вороний грай..."
С полатей смотрит Жуть, гудит, как било, Лаче,
И деду под кошмой приснился красный рай.
Там горы-куличи и сыченые реки,
У чаек и гагар по мисе яйцо...
Лучина точит смоль, смежив печурки-веки,
Теплынью дышит печь - ночной избы лицо.
Но уж рыжеет даль, пурговою метлищей
Рассвет сметает темь, как из сусека сор,
И слышно, как сова, спеша засесть в дуплище,
Гогочет и шипит на солнечный костер.
Почуя скитный звон, встает с лежанки бабка,
Над ней пятно зари, как венчик у святых,
А Лаче ткет валы размашисто и хлябко,
Теряяся во мхах и в далях ветровых.
1912
* * *
Правда ль, друга, что на свете
Есть чудесная страна,
Где ни бури и ни сети
Не мутят речного дна;
Где не жнется супостатом
Всколосившаяся новь
И сумой да казематом
Не карается любовь,
Мать не плачется о сыне,
Что безвременно погиб
И в седой морской пучине
Стал добычей хищных рыб;
Где безбурные закаты
Не мрачат сиянья дня,
Благосенны кущи-хаты
И приветны без огня.
Поразмыслите-ка, други,
Отчего ж в краю у нас
Застят таежные вьюги
Зори красные от глаз?
От невзгод черны избушки,
В поле падаль и навоз
Да вихрастые макушки
Никлых, стонущих берез?
Да маячат зубья борон,
Лебеду суля за труд,
Облака, как черный ворон,
Темь ненастную несут?
<1913>
* * *
Вот и я - суслон овсяный,
Шапка набок, весь в поту,
Тишиною безымянной
Славлю лета маету.
Эво, лес, а вот проселок,
Талый воск березняка,
Журавлиный, синий волок
Взбороздили облака.
Просиял за дальним пряслом
Бабий ангел Гавриил,
Животворным, росным маслом
Вечер жнивье окропил:
Излечите стебли раны -
Курослеп, смиренный тмин;
Сытен блин, кисель овсяный
На крестинах и в помин.
Благовейный гость недаром
В деревушку правит лёт -
Быть крестинам у Захара
В золотистый умолот.
Я суслон, кривой, негожий,
Внемлю тучке и листу.
И моя солома - ложе
Черносошному Христу.
1915
* * *
Обозвал тишину глухоманью,
Надругался над белым "молчи",
У креста простодушною данью
Не поставил сладимой свечи.
В хвойный ладан дохнул папиросой
И плевком незабудку обжег.
Зарябило слезинками плесо,
Сединою заиндевел мох.
Светлый отрок - лесное молчанье,
Помолясь за заплаканный крест,
Закатилось в глухое скитанье
До святых, незапятнанных мест.
Заломила черемуха руки,
К норке путает след горностай...
Сын железа и каменной скуки
Попирает берестяный рай.
1915 или 1916
* * *
От кудрявых стружек тянет смолью,
Духовит, как улей, белый сруб.
Крепкогрудый плотник тешет колья,
На слова медлителен и скуп.
Тепел паз, захватисты кокоры,
Крутолоб тесовый шоломок.
Будут рябью писаны подзоры.
И лудянкой выпестрен конек.
По стене, как зернь, пройдут зарубки:
Сукрест, лапки, крапица, рядки,
Чтоб избе-молодке в красной шубке
Явь и сонь мерещились - легки.
Крепкогруд строитель-тайновидец,
Перед ним щепа как письмена:
Запоет резная пава с крылец,
Брызнет ярь с наличника окна.
И когда оческами кудели
Над избой взлохматится дымок -
Сказ пойдет о красном древоделе
По лесам, на запад и восток.
<1915 или 1916>
СКАЗ ГРЯДУЩИЙ
Кабы молодцу узорчатый кафтан,
На сапожки с красной опушью сафьян,
На порты бы мухояровый камлот -
Дивовался бы на доброго народ.
Старики бы помянули старину,
Бабки - девичью, зеленую весну,
Мужики бы мне-ка воздали поклон:
"Дескать, в руку был крестьянский дивный сон,
Будто белая престольная Москва
Не опальная кручинная вдова..."
В тихом Угличе поют колокола,
Слышны клекоты победного орла:
Быть Руси в златоузорчатой парче,
Как пред образом заутренней свече!
Чтобы девичья умильная краса
Не топталась, как на травушке роса,
Чтоб румяны были зори-куличи,
Сытны варева в муравчатой печи,
Чтоб родная черносошная изба
Возглашала бы, как бранная труба:
"Солетайтесь, белы кречеты, на пир,
На честное рукобитие да мир!"
Буй-Тур Всеволод и Темный Василько,
С самогудами Чурило и Садко,
Александр Златокольчужный, Невский страж,
И Микулушка - кормилец верный наш,
Радонежские Ослябя, Пересвет, -
Стяги светлые столетий и побед!
Не забыты вы народной глубиной,
Ваши облики схоронены избой,
Смольным бором, голубым березняком,
Призакрыты алым девичьим платком!..
Тише, Волга, Днепр Перунов, не гуди, -
Наших батырей до срока не буди!
1917
ПЕСНЬ СОЛНЦЕНОСЦА
Три огненных дуба на пупе земном,
От них мы три желудя-солнца возьмем:
Лазоревым - облачный хворост спалим,
Павлиньим - грядущего даль озарим,
А красное солнце - мильонами рук
Подымем над миром печали и мук.
Пылающий кит взбороздит океан,
Звонарь преисподний ударит в Монблан,
То колокол наш - непомерный язык,
Из рек бечеву свил архангелов лик.
На каменный зык отзовутся миры,
И демоны выйдут из адской норы,
В потир отольются металлов пласты,
Чтоб солнца вкусили народы-Христы.
О демоны-братья, отпейте и вы
Громовых сердец, поцелуйной молвы!
Мы - рать солнценосцев на пупе земном -
Воздвигнем стобашенный, пламенный дом:
Китай и Европа, и Север и Юг
Сойдутся в чертог хороводом подруг,
Чтоб Бездну с Зенитом в одно сочетать,
Им бог - восприемник, Россия же - мать.
Из пупа вселенной три дуба растут:
Премудрость, Любовь и волхвующий Труд..
О, молот-ведун, чудотворец-верстак,
Вам ладан стиха, в сердце сорванный мак,
В ваш яростный ум, в многострунный язык
Я пчелкою-рифмой, как в улей, проник,
Дышу восковиной, медыныо цветов,
Сжигающих Индий и Волжских лугов!..
Верстак - Назарет, наковальня - Немврод,
Их слил в песнозвучье родимый народ:
"Вставай, подымайся" и "Зелен мой сад" -
В кровавом окопе и в поле звучат...
"Вставай, подымайся", - старуха поет,
В потемках телега и петли ворот,
За ставнем береза и ветер в трубе
Гадают о вещей народной судьбе...
Три желудя-солнца досталися нам -
Засевный подарок взалкавшим полям:
Свобода и Равенство, Братства венец -
Живительный выгон для ярых сердец.
Тучнейте, отары голодных умов,
Прозрений телицы и кони стихов!
В лесах диких грив, звездных рун и вымян
Крылатые боги раскинут свой стан,
По струнным лугам потечет молоко,
И певчей калиткою стукнет Садко:
"Пустите Бояна - Рублевскую Русь,
Я тайной умоюсь, а песней утрусь,
Почестному пиру отвешу поклон,
Румянее яблонь и краше икон:
Здравствуешь, Волюшка-мать,
Божьей Земли благодать,
Белая Меря, Сибирь,
Ладоги хлябкая ширь!
Здравствуйте, Волхов-гусляр,
Степи Великих Бухар,
Синий моздокский туман,
Волга и Стенькин курган!
Чай стосковались по мне,
Красной поддонной весне,
Думали - злой водяник
Выщербил песенный лик?
Я же - в избе и в хлеву
Ткал золотую молву,
Сирин мне вести носил
С плах и бескрестных могил.
Рушайте ж лебедь-судьбу,
В звон осластите губу,
Киева сполох-уста
Пусть воссияют, где Мета.
Чмок городов и племен
В лике моем воплощен,
Я - песноводный жених,
Русский яровчатый стих!"
1917
ПАХАРЬ
Вы на себя плетете петли
И навостряете мечи.
Ищу вотще: меж вами нет ли
Рассвета алчущих в ночи?
На мне убогая сермяга,
Худая обувь на ногах,
Но сколько радости и блага
Сквозит в поруганных чертах.
В мой хлеб мешаете вы пепел,
Отраву горькую в вино,
Но я, как небо, мудро-светел
И неразгадан, как оно.
Вы обошли моря и сушу,
К созвездьям взвили корабли,
И лишь меня - мирскую душу,