Главная » Книги

Клюев Николай Алексеевич - Стихотворения

Клюев Николай Алексеевич - Стихотворения


1 2

  
  
  
  Н. А. Клюев
  
  
  
   Стихотворения --------------------------------------
  "И будет вечен вольный труд...": Стихи русских поэтов о родине / Сост., и комм. Л. Асанова.
  М., "Правда", 1988
  OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------
  
  
  
  
  Содержание
  "Весна отсияла... Как сладостно больно..."
  "Вы обещали нам сады..."
  "Сготовить деду круп, помочь развесить сети..."
  "Правда ль, други, что на свете..."
  "Вот и я - суслон овсяный..."
  "Обозвал тишину глухоманью..."
  "От кудрявых стружек тянет смолью..."
  Сказ грядущий
  Песнь солнценосца
  Пахарь
  Белая повесть
  
  
  
  
  * * *
  
  
  Весна отсияла... Как сладостно больно,
  
  
  Душой отрезвяся, любовь схоронить.
  
  
  Ковыльное поле дремуче-раздольно,
  
  
  И рдяна заката огнистая нить.
  
  
  И серые избы с часовней убогой,
  
  
  Понурые ели, бурьяны и льны
  
  
  Суровым безвестьем, печалию строгой -
  
  
  "Навеки", "Прощаю" - как сердце, полны
  
  
  О матерь-отчизна, какими тропами
  
  
  Бездольному сыну укажешь пойти:
  
  
  Разбойную ль удаль померить с врагами
  
  
  Иль робкой былинкой кивать при пути?
  
  
  Былинка поблекнет, и удаль обманет,
  
  
  Умчится, как буря, надежды губя, -
  
  
  Пусть ветром нагорным душа моя станет
  
  
  Пророческой сказкой баюкать тебя.
  
  
  Баюкать безмолвье и бури лелеять,
  
  
  В степи непогожей шуметь ковылем,
  
  
  На спящие села прохладою веять
  
  
  И в окна стучаться дозорным крылом.
  
  
  <1911>
  
  
  
  
  * * *
  
  
  
  
  
  
   Я обещаю вам сады...
  
  
  
  
  
  
  
   К. Бальмонт
  
  
   Вы обещали нам сады
  
  
   В краю улыбчиво-далеком,
  
  
   Где снедь - волшебные плоды,
  
  
   Живым питающие соком.
  
  
   Вещали вы: "Далеких зла,
  
  
   Мы вас от горестей укроем,
  
  
   И прокаженные тела
  
  
   В ручьях целительных омоем".
  
  
   На зов пошли: Чума, Увечье,
  
  
   Убийство, Голод и Разврат,
  
  
   С лица - вампиры, по наречью -
  
  
   В глухом ущелье водопад.
  
  
   За ними следом Страх тлетворный
  
  
   С дырявой Бедностью пошли, -
  
  
   И облетел ваш сад узорный,
  
  
   Ручьи отравой потекли.
  
  
   За пришлецами напоследок
  
  
   Идем неведомые Мы, -
  
  
   Наш аромат смолист и едок,
  
  
   Мы освежительней зимы.
  
  
   Вскормили нас ущелий недра,
  
  
   Вспоил дождями небосклон,
  
  
   Мы - валуны, седые кедры,
  
  
   Лесных ключей и сосен звон.
  
  
   <1912>
  
  
  
  
  * * *
  
   Сготовить деду круп, помочь развесить сети,
  
   Лучину засветить и, слушая пургу,
  
   Как в сказке, задремать на тридевять столетий,
  
   В Садко оборотясь иль в вещего Вольгу.
  
   "Гей, други! Не в бою, а в гуслях нам удача, -
  
   Соловке-игруну претит вороний грай..."
  
   С полатей смотрит Жуть, гудит, как било, Лаче,
  
   И деду под кошмой приснился красный рай.
  
   Там горы-куличи и сыченые реки,
  
   У чаек и гагар по мисе яйцо...
  
   Лучина точит смоль, смежив печурки-веки,
  
   Теплынью дышит печь - ночной избы лицо.
  
   Но уж рыжеет даль, пурговою метлищей
  
   Рассвет сметает темь, как из сусека сор,
  
   И слышно, как сова, спеша засесть в дуплище,
  
   Гогочет и шипит на солнечный костер.
  
   Почуя скитный звон, встает с лежанки бабка,
  
   Над ней пятно зари, как венчик у святых,
  
   А Лаче ткет валы размашисто и хлябко,
  
   Теряяся во мхах и в далях ветровых.
  
   1912
  
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Правда ль, друга, что на свете
  
  
  
  Есть чудесная страна,
  
  
  
  Где ни бури и ни сети
  
  
  
  Не мутят речного дна;
  
  
  
  Где не жнется супостатом
  
  
  
  Всколосившаяся новь
  
  
  
  И сумой да казематом
  
  
  
  Не карается любовь,
  
  
  
  Мать не плачется о сыне,
  
  
  
  Что безвременно погиб
  
  
  
  И в седой морской пучине
  
  
  
  Стал добычей хищных рыб;
  
  
  
  Где безбурные закаты
  
  
  
  Не мрачат сиянья дня,
  
  
  
  Благосенны кущи-хаты
  
  
  
  И приветны без огня.
  
  
  
  Поразмыслите-ка, други,
  
  
  
  Отчего ж в краю у нас
  
  
  
  Застят таежные вьюги
  
  
  
  Зори красные от глаз?
  
  
  
  От невзгод черны избушки,
  
  
  
  В поле падаль и навоз
  
  
  
  Да вихрастые макушки
  
  
  
  Никлых, стонущих берез?
  
  
  
  Да маячат зубья борон,
  
  
  
  Лебеду суля за труд,
  
  
  
  Облака, как черный ворон,
  
  
  
  Темь ненастную несут?
  
  
  
  <1913>
  
  
  
  
  * * *
  
  
   Вот и я - суслон овсяный,
  
  
   Шапка набок, весь в поту,
  
  
   Тишиною безымянной
  
  
   Славлю лета маету.
  
  
   Эво, лес, а вот проселок,
  
  
   Талый воск березняка,
  
  
   Журавлиный, синий волок
  
  
   Взбороздили облака.
  
  
   Просиял за дальним пряслом
  
  
   Бабий ангел Гавриил,
  
  
   Животворным, росным маслом
  
  
   Вечер жнивье окропил:
  
  
   Излечите стебли раны -
  
  
   Курослеп, смиренный тмин;
  
  
   Сытен блин, кисель овсяный
  
  
   На крестинах и в помин.
  
  
   Благовейный гость недаром
  
  
   В деревушку правит лёт -
  
  
   Быть крестинам у Захара
  
  
   В золотистый умолот.
  
  
   Я суслон, кривой, негожий,
  
  
   Внемлю тучке и листу.
  
  
   И моя солома - ложе
  
  
   Черносошному Христу.
  
  
   1915
  
  
  
  
  * * *
  
  
   Обозвал тишину глухоманью,
  
  
   Надругался над белым "молчи",
  
  
   У креста простодушною данью
  
  
   Не поставил сладимой свечи.
  
  
   В хвойный ладан дохнул папиросой
  
  
   И плевком незабудку обжег.
  
  
   Зарябило слезинками плесо,
  
  
   Сединою заиндевел мох.
  
  
   Светлый отрок - лесное молчанье,
  
  
   Помолясь за заплаканный крест,
  
  
   Закатилось в глухое скитанье
  
  
   До святых, незапятнанных мест.
  
  
   Заломила черемуха руки,
  
  
   К норке путает след горностай...
  
  
   Сын железа и каменной скуки
  
  
   Попирает берестяный рай.
  
  
   1915 или 1916
  
  
  
  
  * * *
  
  
  От кудрявых стружек тянет смолью,
  
  
  Духовит, как улей, белый сруб.
  
  
  Крепкогрудый плотник тешет колья,
  
  
  На слова медлителен и скуп.
  
  
  Тепел паз, захватисты кокоры,
  
  
  Крутолоб тесовый шоломок.
  
  
  Будут рябью писаны подзоры.
  
  
  И лудянкой выпестрен конек.
  
  
  По стене, как зернь, пройдут зарубки:
  
  
  Сукрест, лапки, крапица, рядки,
  
  
  Чтоб избе-молодке в красной шубке
  
  
  Явь и сонь мерещились - легки.
  
  
  Крепкогруд строитель-тайновидец,
  
  
  Перед ним щепа как письмена:
  
  
  Запоет резная пава с крылец,
  
  
  Брызнет ярь с наличника окна.
  
  
  И когда оческами кудели
  
  
  Над избой взлохматится дымок -
  
  
  Сказ пойдет о красном древоделе
  
  
  По лесам, на запад и восток.
  
  
  <1915 или 1916>
  
  
  
   СКАЗ ГРЯДУЩИЙ
  
  
   Кабы молодцу узорчатый кафтан,
  
  
   На сапожки с красной опушью сафьян,
  
  
   На порты бы мухояровый камлот -
  
  
   Дивовался бы на доброго народ.
  
  
   Старики бы помянули старину,
  
  
   Бабки - девичью, зеленую весну,
  
  
   Мужики бы мне-ка воздали поклон:
  
  
   "Дескать, в руку был крестьянский дивный сон,
  
  
   Будто белая престольная Москва
  
  
   Не опальная кручинная вдова..."
  
  
   В тихом Угличе поют колокола,
  
  
   Слышны клекоты победного орла:
  
  
   Быть Руси в златоузорчатой парче,
  
  
   Как пред образом заутренней свече!
  
  
   Чтобы девичья умильная краса
  
  
   Не топталась, как на травушке роса,
  
  
   Чтоб румяны были зори-куличи,
  
  
   Сытны варева в муравчатой печи,
  
  
   Чтоб родная черносошная изба
  
  
   Возглашала бы, как бранная труба:
  
  
   "Солетайтесь, белы кречеты, на пир,
  
  
   На честное рукобитие да мир!"
  
  
   Буй-Тур Всеволод и Темный Василько,
  
  
   С самогудами Чурило и Садко,
  
  
   Александр Златокольчужный, Невский страж,
  
  
   И Микулушка - кормилец верный наш,
  
  
   Радонежские Ослябя, Пересвет, -
  
  
   Стяги светлые столетий и побед!
  
  
   Не забыты вы народной глубиной,
  
  
   Ваши облики схоронены избой,
  
  
   Смольным бором, голубым березняком,
  
  
   Призакрыты алым девичьим платком!..
  
  
   Тише, Волга, Днепр Перунов, не гуди, -
  
  
   Наших батырей до срока не буди!
  
  
   1917
  
  
  
   ПЕСНЬ СОЛНЦЕНОСЦА
  
  
  Три огненных дуба на пупе земном,
  
  
  От них мы три желудя-солнца возьмем:
  
  
  Лазоревым - облачный хворост спалим,
  
  
  Павлиньим - грядущего даль озарим,
  
  
  А красное солнце - мильонами рук
  
  
  Подымем над миром печали и мук.
  
  
  Пылающий кит взбороздит океан,
  
  
  Звонарь преисподний ударит в Монблан,
  
  
  То колокол наш - непомерный язык,
  
  
  Из рек бечеву свил архангелов лик.
  
  
  На каменный зык отзовутся миры,
  
  
  И демоны выйдут из адской норы,
  
  
  В потир отольются металлов пласты,
  
  
  Чтоб солнца вкусили народы-Христы.
  
  
  О демоны-братья, отпейте и вы
  
  
  Громовых сердец, поцелуйной молвы!
  
  
  Мы - рать солнценосцев на пупе земном -
  
  
  Воздвигнем стобашенный, пламенный дом:
  
  
  Китай и Европа, и Север и Юг
  
  
  Сойдутся в чертог хороводом подруг,
  
  
  Чтоб Бездну с Зенитом в одно сочетать,
  
  
  Им бог - восприемник, Россия же - мать.
  
  
  Из пупа вселенной три дуба растут:
  
  
  Премудрость, Любовь и волхвующий Труд..
  
  
  О, молот-ведун, чудотворец-верстак,
  
  
  Вам ладан стиха, в сердце сорванный мак,
  
  
  В ваш яростный ум, в многострунный язык
  
  
  Я пчелкою-рифмой, как в улей, проник,
  
  
  Дышу восковиной, медыныо цветов,
  
  
  Сжигающих Индий и Волжских лугов!..
  
  
  Верстак - Назарет, наковальня - Немврод,
  
  
  Их слил в песнозвучье родимый народ:
  
  
  "Вставай, подымайся" и "Зелен мой сад" -
  
  
  В кровавом окопе и в поле звучат...
  
  
  "Вставай, подымайся", - старуха поет,
  
  
  В потемках телега и петли ворот,
  
  
  За ставнем береза и ветер в трубе
  
  
  Гадают о вещей народной судьбе...
  
  
  Три желудя-солнца досталися нам -
  
  
  Засевный подарок взалкавшим полям:
  
  
  Свобода и Равенство, Братства венец -
  
  
  Живительный выгон для ярых сердец.
  
  
  Тучнейте, отары голодных умов,
  
  
  Прозрений телицы и кони стихов!
  
  
  В лесах диких грив, звездных рун и вымян
  
  
  Крылатые боги раскинут свой стан,
  
  
  По струнным лугам потечет молоко,
  
  
  И певчей калиткою стукнет Садко:
  
  
  "Пустите Бояна - Рублевскую Русь,
  
  
  Я тайной умоюсь, а песней утрусь,
  
  
  Почестному пиру отвешу поклон,
  
  
  Румянее яблонь и краше икон:
  
  
   Здравствуешь, Волюшка-мать,
  
  
   Божьей Земли благодать,
  
  
   Белая Меря, Сибирь,
  
  
   Ладоги хлябкая ширь!
  
  
   Здравствуйте, Волхов-гусляр,
  
  
   Степи Великих Бухар,
  
  
   Синий моздокский туман,
  
  
   Волга и Стенькин курган!
  
  
   Чай стосковались по мне,
  
  
   Красной поддонной весне,
  
  
   Думали - злой водяник
  
  
   Выщербил песенный лик?
  
  
   Я же - в избе и в хлеву
  
  
   Ткал золотую молву,
  
  
   Сирин мне вести носил
  
  
   С плах и бескрестных могил.
  
  
   Рушайте ж лебедь-судьбу,
  
  
   В звон осластите губу,
  
  
   Киева сполох-уста
  
  
   Пусть воссияют, где Мета.
  
  
   Чмок городов и племен
  
  
   В лике моем воплощен,
  
  
   Я - песноводный жених,
  
  
   Русский яровчатый стих!"
  
  
   1917
  
  
  
  
  ПАХАРЬ
  
  
  
  Вы на себя плетете петли
  
  
  
  И навостряете мечи.
  
  
  
  Ищу вотще: меж вами нет ли
  
  
  
  Рассвета алчущих в ночи?
  
  
  
  На мне убогая сермяга,
  
  
  
  Худая обувь на ногах,
  
  
  
  Но сколько радости и блага
  
  
  
  Сквозит в поруганных чертах.
  
  
  
  В мой хлеб мешаете вы пепел,
  
  
  
  Отраву горькую в вино,
  
  
  
  Но я, как небо, мудро-светел
  
  
  
  И неразгадан, как оно.
  
  
  
  Вы обошли моря и сушу,
  
  
  
  К созвездьям взвили корабли,
  
  
  
  И лишь меня - мирскую душу,
  
  
  

Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
Просмотров: 1249 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа