Картер Ник - Дом семи дьяволов

  

   OCR Денис http://mysuli.aldebaran.ru

   "Ник Картер. Т. 1": Триника; Новосибирск; 1994

   ISBN 5-87729-001-0

  

   Ник Картер сидел в своем рабочем кабинете и внимательно изучал какой-то важный документ, когда к нему постучали.

   - Войдите, - сказал он и повернулся на стуле к двери.

   В комнату вошла экономка и подала ему визитную карточку, чем немало удивила сыщика, так как был уже довольно поздний час.

   Бегло взглянув на карточку, сыщик направился в ярко освещенную электричеством гостиную, где его ожидал поздний посетитель. Он был одет весьма элегантно и безукоризненно и по внешности производил впечатление аристократа. Его благородное симпатичное лицо, окаймленное небольшой, выхоленной бородкой каштанового цвета, свидетельствовало о высокой интеллигентности. Темные блестящие глаза посетителя с беспокойством озирались по сторонам, и все поведение его производило впечатление не то необычайной нервозности, не то сильнейшего страха перед какой-то опасностью.

   - Я имею удовольствие видеть мистера Томсона? - мягко обратился Ник Картер к своему посетителю.

   - Да, я так себя называю, но это не настоящее мое имя, впрочем это нисколько не меняет положения вещей, - ответил незнакомец, устремив глаза на высокую и статную фигуру сыщика и, как бы моля, его взором о помощи. - Я хотел бы откровенно переговорить с вами об одном, не терпящем отлагательства, деле. Нас ведь никто не потревожит? - перебил он себя и бросил беспокойный взгляд на раскрытое окно, сквозь которое в комнату врывался прохладный вечерний ветерок. - Я окружен врагами, - продолжал Томсон, - и преследователи мои, может быть, снова находятся уже близ меня и...

   Не говоря ни слова, Ник Картер открыл дверь в соседнюю комнату, окно которой выходило в сад и повернул выключатель из слоновой кости. В ту же минуту комната осветилась электричеством.

   Любезным жестом сыщик пригласил взволнованного и дрожащего от страха посетителя в эту комнату и сказал ему успокоительно:

   - Здесь вы в безопасности. Присядьте, - он указал на одно из удобных кресел, - и расскажите, наконец, толком, что привело вас ко мне.

   Со вздохом облегчения Томсон опустился в кресло и вытер платком пот со лба.

   - Вы не поверите, какие предосторожности мне пришлось принимать, чтобы избежать глаз шпионов, - начал посетитель уже более спокойным тоном. - С самого утра я собирался к вам, чтобы поведать о своем горе; я использовал все пришедшие мне на ум хитрости, чтобы ввести в заблуждение моих преследователей и увильнуть от них, но тем не менее, великолепно знаю, что все это напрасно, я не могу избежать своей судьбы, она должна совершиться и, наверное, очень скоро; может быть, даже, через минуту, а может быть и позже, но, во всяком случае, я погиб.

   - Возьмите, пожалуйста, себя в руки, - прервал незнакомца Ник Картер, для которого все эти слова были буквально непонятны. - Таким путем мы ничего не добьемся. Ведь здравый же рассудок говорит, что, пока вы находитесь под моей крышей, вам не угрожает никакая опасность. Итак, кто же вас преследует?

   - К сожалению, я не ошибаюсь, - произнес Томсон, слегка успокоившись. - Страшная опасность угрожает моей жизни на каждом шагу, опасность, которую теперь и вы разделяете со мною.

   - Вы полагаете? - удивился сыщик. - По-видимому, вы, мистер Томсон, видите все в слишком мрачном свете.

   - О, далеко нет! - горячо возразил посетитель. - Я не только нахожусь в опасности, но уверен, что стою на пороге смерти.

   - Вздор! - громко воскликнул Ник Картер. - Если бы вы знали, сколько раз мне грозили кровавой расправой, а, между тем, я и теперь сижу перед вами цветущий здоровьем и наслаждаюсь жизнью.

   - Нельзя хвалить день до вечера, - многозначительно сказал незнакомец, - никто не может избежать своей судьбы. Но к делу, - прервал он себя внезапно, потирая рукою лоб, и как бы собираясь освежить свою память.

   - Вы правы - время не терпит, - ответил сыщик.

   Незнакомец бросил вокруг себя еще раз пытливый взгляд, как бы желая убедиться, что вблизи нет никого, кто бы мог его подслушать.

   - В настоящее время в Нью-Йорке проживает человек, - начал он спокойным тоном, - который вначале внушает всем чувство почтения и уважения. Он производит впечатление высокого интеллигента и при импонирующей внешности обладает познаниями ученого, но в то же время он способен видоизменяться подобно Протею.

   - Это, должно быть, очень интересный субъект, - вставил с улыбкой сыщик.

   - Да, это удивительный и вместе с тем загадочный человек. Вы это увидите, если выслушаете меня до конца. Представьте себе человека, обладающего всесторонними знаниями и посвященного во все существующие научные открытия. Точный возраст его неизвестен, но все считают ему около тридцати лет. Благодаря своей неимоверно сильной атлетической фигуре, красоте Аполлона, сложению Геркулеса и железной силе воли этот человек, кажется, самой судьбой создан покорять людей. И он покоряет их, пользуясь кроме того еще своим властным голосом и очаровательной улыбкой. Но за всем этим благородством и возвышенной внешностью скрывается сущий дьявол, единственным стремлением которого является - подчинять своему влиянию людей, как слабых, так и сильных. И достигает этого он таким искусным и обдуманным способом, какой может находиться лишь в распоряжении дьявола, короче говоря, человек этот в полном смысле слова, волк в овечьей шкуре. С виду он кажется божеством, но на самом деле, представляет собою совокупность всего дурного и злого и, верьте мне, находится в союзе с самим дьяволом.

   - Однако, вы не жалеете темных красок для его портрета, - сказал, покачивая головою Ник Картер.

   - Ах, для этого недостаточно самых мрачных красок! - воскликнул дрожащим голосом посетитель.

   - Вы лично знакомы с этим господином?

   - Да, и я единственный человек, который знает его всесторонне. Я - одна из его бесчисленных жертв и, случайно, единственная, вступившая с ним в борьбу.

   - Как зовут этого удивительного человека и где он живет? - задумчиво спросил сыщик.

   - Он так часто меняет свои имена, что никто не знает, кто он такой в действительности. Мне лично он называл себя Дацаром, а иногда Шейк Ади. Но что значит имя? Никто не огражден от этого человека, от него нет возможности защититься и он способен буквально на все. Горе тому, кто решится его преследовать - он не убережется от этого чудовища. По этой же причине он решил погубить и вас.

   - Ваш рассказ представляется мне какой-то сказкой. Простите, но я не могу вообразить себе, что за цель преследует упоминаемый вами Дацар, уничтожая по какому-то странному капризу людей, которые не только не причинили ему никакого зла, но даже не слыхали ничего об его существовании.

   - Вы меня не так поняли, - возразил посетитель, боязливо оглядываясь вокруг. - Главным мотивом преступлений этого демона является отнюдь не месть, а наслаждение, которое доставляют ему мучения его жертв, которых он отыскивает в различных местах по своему желанию. Что же касается лично вас, то мне случайно пришлось узнать, что он намерен вас уничтожить, так как это должно доставить ему большое удовольствие.

   - Это, как видно, человек с характером. Но почему он остановил свой выбор именно на мне?

   - Потому что считает вас достойным себя противником. Я сам слышал, как он говорил: "этот Картер - человек, который не только сумеет вступить со мной в бой, но и довести его до решительного результата. На каждый мой удар он ответит ударом, но лишь до тех пор, пока я ему это позволю. Я внимательно проследил всю его жизнь и мне доставит огромное наслаждение уничтожить его исподволь, и не только тело его, но и душу".

   - Гм... должен сознаться... но что это такое? - вдруг прервал себя великий сыщик.

   Дорогое разноцветное стекло, украшавшее собой верхнюю часть двери в приемную, запертой только что самим сыщиком, вдруг зазвенело и в комнату вместе с его осколками влетела блестящая вещица и вонзилась в мягкое дерево стола.

   Это был нож очень странной формы, весьма острый, с коротким двугранным лезвием и крестообразной рукояткой.

   Ник Картер перевел взор от оружия на лицо своего посетителя. Оно выражало беспредельный испуг и ужас.

   Как загипнотизированный, глядел Томсон на дрожащее лезвие кинжала и большие капли пота выступили у него на лбу.

   - Предостережение Дацара, - произнес он наконец глухим голосом, указывая вздрагивающей рукой на кинжал. - Я погиб.

   - Нет вы не погибли! - энергично воскликнул Ник Картер. - Не бойтесь и посидите одну минуту в этой комнате, а я тем временем посмотрю, кто это имел дерзость...

   Он не договорил и, с револьвером в руке, выбежал через боковую дверь в коридор.

   - Патси, Тен-Итси! - крикнул он, подбегая к главному выходу.

   - Здесь, начальник, - тотчас же послышался в ответ звонкий голос его младшего помощника, большими скачками подымавшегося по лестнице. - В чем дело?

   - Выбеги сейчас же на улицу и посмотри, кто это только что бросил нож в окно гостиной.

   Молодой сыщик подбежал к двери, но никак не мог ее открыть.

   - Что это случилось с замком? - с удивлением воскликнул он. - Как будто бы кто-то запер дверь снаружи и оставил ключ в замочной скважине.

   Том временем Ник Картер открыл дверь из коридора в приемную. Быстрым взглядом окинул он комнату, но все находилось в обычном порядке и не было заметно, чтобы сюда входил кто-нибудь посторонний. Только в двери, ведущей в соседнюю комнату, было отверстие с одной стороны стекла. Нож был брошен с улицы и, пройдя окно, проложил себе путь через стекло двери.

   - Глупая мальчишеская выходка, - пробормотал сыщик высунувшись из окна и озираясь по сторонам.

   Он увидел лишь трех прохожих, шедших обычной походкой; двое шли в северном направлении, а третий - в южном. По их виду нельзя было предположить, чтобы они могли быть способными на подобную проделку.

   Сыщик хотел было уже отойти от окна, как вдруг услышал легкий свист и в тот же момент что-то ударилось в оконную раму в расстоянии полувершка от его головы. В мягкое дерево почти до рукоятки вонзился нож, подобный тому, какой две минуты тому назад, был брошен в комнату.

   Но прежде, чем сыщик успел отдать себе отчет в этом новом происшествии, как услышал, что Патси открыл, наконец, дверь и при этом испустил крик ужаса.

   Сыщик кинулся вниз и, полагая, что Патси нуждается в помощи, перескакивал сразу через три ступеньки.

   Но не успел он спуститься, как Патси уже захлопнул дверь.

   - Что ты делаешь? Оставь дверь открытой, - издали прокричал ему Ник Картер.

   - Лучше будет, если вы останетесь внутри дома, - срьезным тоном возразил молодой сыщик. - Снаружи что-то неладно, сию минуту у моего уха пролетел нож и вонзился в дверь. Я только что вынул его.

   - А, другой нож? - удивился сыщик, замечая в руке у своего помощника второй такой же нож.

   - Он торчал снаружи в замочной скважине. Но что это такое? - прервал себя Патси и открыл дверь, не взирая на опасность.

   Ник Картер выбежал вместе с ним на улицу и увидел, что какой-то человек удалялся со страшной быстротой на мотоциклетке.

   - Это он, это он! - злобно воскликнул Патси.

   - Весьма вероятно, - согласился сыщик со спокойствием, которое не покидало его даже в крайней опасности. - Этот человек стоял с мотоциклом против нашего дома, должно быть, в темноте противоположного подъезда. Преследовать его не имеет смысла, так как он, по-видимому, так же умело обращается с мотоциклом, как и с кинжалами, которых, как кажется, у него множество, - прибавил сыщик, входя с Патси в переднюю и рассматривая ножи. - Это настоящие близнецы, их невозможно отличить друг от друга. Рукоятка необычайно тяжела, вероятно для того, чтобы можно было бросать нож с большей верностью. В столе задней комнаты торчит четвертый такой же.

   - Как, четвертый? - удивился Патси.

   - Ну да. Он ведь и положил начало всей этой истории, влетев через стекло двери и... но я совсем забыл про своего гостя.

   Сыщик быстро направился впереди своего помощника в заднюю комнату.

   - Вам нечего больше беспокоиться, - начал Ник Картер, входя в комнату и обращаясь к незнакомцу - это лишь глупая мальчишеская выходка и... о, Боже! - воскликнул он вдруг в ужасе, приблизившись к креслу, на котором недвижимо сидел Томсон. - Патси, скорее доктора. Но нет, не надо, ему уже не помочь. Он мертв.

   Вошедший вслед за своим начальником Патси взволнованно взглянул на фигуру, сидевшего в кресле. Взор последнего был устремлен на выходящее в сад окно и смертельная бледность покрывала искаженное от страха лицо; в груди несчастного торчал нож, такой же, как и те четыре, что подобрал знаменитый сыщик.

   Трагический финал этой истории оправдал, к несчастью, опасения незнакомца, назвавшегося, по его собственным словам, вымышленным именем.

   Но неужели это было дело рук таинственного Дацара?

  

  

   Патси побежал за доктором.

   Ник Картер же, который и без того знал, что его несчастному посетителю помочь уже нельзя, одним прыжком выскочил через открытое окно в сад и зорко осмотрелся по всем направлениям, но не заметил ничего подозрительного или необычайного.

   Дома в Нью-Йорке, обыкновенно, представляют собой удлиненные четырехугольники с примыкающим к ним садом и дворами, отдаленными друг от друга заборами из простых досок. Теперь Ник Картер увидел на этих заборах лишь несколько блуждающих кошек, своим мяуканьем нарушавших ночную тишину. Ничего не указывало на то, что здесь только что находился человек и, тем не менее, убийца, несомненно, стоял на одном из этих заборов и оттуда кинул с изумительной ловкостью нож в открытое окно.

   Ник Картер взобрался на забор и, сев на него верхом, стал вглядываться в ближайшие сады и дворы, но безрезультатно - кругом не было видно ни души.

   Убийство могло быть совершено следующим образом: преступников, наверное, было двое и они работали сообща. Заметив, что их жертва прошла вместе с сыщиком в заднюю комнату, они разделились: один из преступников притаился на улице, а другой ухитрился проникнуть в один из соседних домов и оттуда, по задворкам, пробрался в сад Ника Картера.

   Тогда стоявший на улице кинул в комнату нож в правильном расчете, что сыщик моментально бросится на поиски злоумышленника и оставит своего посетителя одного.

   Минутным отсутствием Ника Картера, находившегося с Патси у входных дверей, и воспользовался скрывавшийся в саду преступник для исполнения своей части работы.

   Преследовать успевшего уже скрыться преступника было бы совершенно бесполезно, а потому сыщик вернулся в свою комнату в надежде, что осмотр карманов убитого даст ему сведения о личности последнего, а также разъяснит его отношения к Дацару и его делам.

   Но, к досаде сыщика, осмотр этот не дал никаких положительных результатов и он не нашел ничего, что бы так или иначе могло навести его на желаемый след. Несколько долларов деньгами и часы с цепочкой - вот все, что было в кармане убитого.

   Даже на белье его не было ни метки, ни знаков, выставляемых обыкновенно прачечными Нью-Йорка. В общем, не представлялось никакой возможности раздобыть какие-либо сведения о личности убитого, и он так и остался неведомым мистером Томсоном.

   Тем временем Тен-Итси дал по телефону знать о совершенном преступлении коронеру (так в Соединенных Штатах называется лицо, уполномоченное законом производить осмотр покойников).

   - Присмотрись хорошенько к убитому, Тен-Итси, - сказал знаменитый сыщик своему помощнику, японцу по происхождению, - мне, должно быть, придется со временем воспользоваться его наружностью, а я тем временем сниму с него портрет при свете магния. Главным образом обрати внимание на его особые приметы, покрой и цвет платья, точную окраску бороды и волос; нам не удастся этого сделать после, так как коронер немедленно распорядится о доставке трупа в морг.

   Так оно и случилось.

   Остальную часть ночи, столь богатой событиями, обитатели дома провели в полном спокойствии.

   На следующее утро знаменитый сыщик получил по почте письмо, содержание которого послужило вступлением к одному из самых замечательных и опасных приключений, какие только испытал Ник Картер в течение всей своей жизни.

   В письме стояло следующее:

   "Глубокоуважаемый мистер Картер!

   Я обращаюсь к вам потому, что качества ваши как человека, так и сыщика, возбуждают мой живейший интерес, отчасти же и потому, что, полагаю, что наш общий друг, Томсон, - бедняга, его уж нет более в живых! - не особенно хорошо отозвался вчера вечером о моей личности. Что он сообщил вам, я понятно, не знаю, но, надеюсь, что мои посланники действовали с достаточной быстротой, чтобы не дать ему возможности слишком разболтаться о важных секретах.

   Все это происшествие довольно-таки досадно, в особенности потому, что расстроило мой, тонко задуманный план. Я надеялся, что как вы сами, так и ваша профессия, доставят мне большое развлечение в течение еще долгого времени.

   Я заранее представлял себе радостную картину постепенного разрушения своей невидимой рукой карточных домиков ваших теорий и предвидел для себя много удовольствия от вашего недоумения, которое собирался довести до крайнего напряжения. Теперь все это погибло.

   В виду того, что наш общий друг, Томсон, наклеветал на меня, я вынужден теперь же поднять забрало и раскрыть свои карты.

   Я бросаю вам перчатку вовсе не потому, что ненавижу вас или имею что-нибудь против вас, о, нет, напротив, я считаю вас одним из немногих современников, которых я уважаю. Это обстоятельство и прельщает меня доказать именно на вас и на ваших способностях всю ничтожность и ограниченность человеческого ума и показать, что даже умнейшие люди подчинены моему произволу.

   Итак, с этого момента я буду немилосердно преследовать вас, не уничтожая, однако, вас до поры до времени. Что вы должны будете рано или поздно пасть от моей руки - это несомненно, так как в то время, когда я решил сделать вас игрушкой моей прихоти, я вместе с тем предопределил и вашу участь, участь, которой вы не избежите и которая будет тем более ужасна, чем больше находчивости и сопротивления окажете вы в настоящей борьбе со мной.

   Вы, конечно, сочтете мою откровенность праздной болтовней, если только не окажетесь умнее, чем я вас считаю.

   Во всяком случае, я должен поставить вам на вид, что если вы и ваш молоденький помощник Патси живы и можете прочесть настоящее письмо, то этим вы обязаны всецело мне, так как те два кинжала, что пролетели на расстоянии дюйма от вашей головы и головы вашего помощника, могли бы, разумеется, попасть в вас также легко, как и кинжал, предназначенный Томсону и заставивший его замолчать навеки.

   Но, повторяю, я и не думаю так скоро вас умерщвлять. Нет, нет, дорогой Картер, вы так легко не отделаетесь.

   Смерть ваша будет сопровождаться такими утонченными страданиями, каких не мог бы придумать ни один дикарь, ни один инквизитор. Пока же я хочу поиграть с вами, как кошка с мышью. Сперва на ваших глазах, в страшных мучениях, какие только может представить себе самая богатая фантазия, погибнут близкие и дорогие вам лица, таким образом вы будете сначала уничтожены духовно и лишь после того наступит для вас смертный час, сопровождающийся невообразимыми страданиями.

   Еще одно, милейший Картер. Вам уже представился однажды случай беседовать со мной лично и вы будете еще часто иметь подобное удовольствие. Мне, признаться, доставляет неизъяснимое наслаждение лично разговаривать с моей жертвой, обезоруживать ее своей любезностью, не показывая в то же время вида, что ее собеседник смотрит на нее насмешливыми глазами лишь для того, чтобы отыскать место, куда ее можно уязвить побольнее.

   На сегодня достаточно. Вы, понятно, услышите обо мне довольно скоро, так как я считаю потерянным для себя тот день, который не провел бы в обществе моей жертвы самым приятным мне образом.

   Дацар".

   Ник Картер прочел это письмо с бесстрастным выражением лица.

   Прочитав его, он встал из-за стола и кивнул Тен-Итси, чтобы тот следовал за ним в его рабочую комнату.

   Придя туда, он передал письмо молодому японцу и попросил прочесть его.

   - Ну что ты на это скажешь? - спросил знаменитый сыщик, когда Тен-Итси вернул ему письмо.

   - У меня на родине существует пословица, гласящая, что люди, которые любят писать письма и дураки - близнецы, - лаконически отвечал молодой сыщик.

   - Но ведь этот Дацар, как он себя называет, не дурак, Тен-Итси.

   Японец презрительно пожал плечами.

   - В своем письме он ясно высказал свои намерения и таким образом предупредил вас, самое опасное, что он мог только сделать. Если он и не дурак, то, во всяком случае, не очень дальновиден.

   - Да, ты прав.

   - Такие люди не любят оставаться в темноте, они должны иметь лицо, перед которыми могли бы высказаться.

   - Это вполне отвечает и моему мнению, - согласился Ник Картер.

   - Будь я на вашем месте, начальник, я бы пока не стал обращать на Дацара никакого внимания. Это бы его обозлило и он в раздражении совершил бы какую-нибудь оплошность, благодаря которой его можно было бы легче поймать.

   - Ну, пока то он должен ограничиться лишь писанием писем из надежного убежища... Но как это, в общем ни фатально, что этот Томсон, как он себя назвал, не мог договорить до конца и умер, не посвятив меня в свою тайну.

   - Труп находится теперь в морге?

   - Да. Там дежурит Патси в ожидании, что туда же явится и убийца. Обыкновенного каждого убийцу влечет к своей жертве.

   - Это может случиться. Что же касается меня, то, думаю, будет хорошо, если я буду помогать Патси без его ведома.

   - Как хочешь. Весьма возможно, что и я также явлюсь в морг, если окажется, что я должен взять это дело в свои руки. Дик занят в настоящее время другим, не менее важным делом и нуждается в помощи Патси, лишить его которой мы не имеем права. Поэтому над настоящим делом мы будем работать почти исключительно вдвоем с тобой.

   Темные глаза японца заблестели.

   - Я уже давно мечтал поработать с вами только вдвоем и страшно радуюсь, что случай доставил мне эту возможность и как раз в таком важном деле. К тому же мне почему-то кажется, что этот Дацар своими проделками беспокоил меня еще на моей родине, но, впрочем, это не более, как предположение, почему я попрошу у вас извинения, пока не выскажусь подробнее по этому поводу.

   С этими словами молодой японец вышел из комнаты, поклонившись предварительно сыщику, который не стал его задерживать, так как давно уже привык ко многим странностям Тен-Итси и знал, что заставить говорить его против воли, является делом совершенно невозможным.

   Закурив сигару, Ник Картер поудобнее уселся в кресло, что делал всегда, когда ему предстояло серьезно обсудить какой-нибудь важный вопрос.

   Вдруг затрещал звонок телефона.

   Недовольный тем, что его потревожили, великий сыщик взялся за слуховую трубку.

   - Ник Картер. Кто говорит?

   - Саймон Грей, директор "Международного Банка Путешественников". Не можете ли вы, мистер Картер, зайти ко мне на минутку? У меня сейчас сидит один из моих клиентов, который крайне желает познакомиться с вами. Насколько я знаю, мотивом этого желания является намерение поручить вам какое-то важное дело, так что для вас, думаю, будет небезынтересным придти ко мне.

   - Я приду сию минуту, - ответил знаменитый сыщик и повесил трубку.

   Саймон Грей был одним из хороших знакомых Ника Картера. Последний успешно совершил уже несколько серьезных дел по поручению банкира-миллионера и был хорошо принят в его семье.

   Сыщик принял вид, под которым был известен лишь своим приятелям да начальникам полицейских управлений и в котором производил впечатление человека, весьма похожего на самого себя, но несколько постарше. Разница во внешности этих "двух Картеров" была настолько велика, что лица, знавшие сыщика лишь в этой личине, никогда не узнали бы его в его настоящем виде.

   Банкир сидел у себя в кабинете не один. Там находилось еще одно незнакомое сыщику лицо, стоявшее спиной к нему и глядевшее с большим интересом на улицу.

   Случалось весьма редко, чтобы сыщик не разгадал человека с первого же взгляда, но это как раз произошло теперь, во время представления незнакомца Саймоном Греем.

   Незнакомец был очень красив и превосходно сложен. Благородные черты лица свидетельствовали о высокой интеллигентности, глаза же его в этот момент были бесцветны и ничего не выражали.

   Глядя в эти странные глаза, выражение которых поминутно менялось, Ник Картер не мог отделаться от какого-то жуткого чувства.

   - Это господин, ради которого я пригласил вас к себе, - представил незнакомца директор банка. - Синьор дон Мурилло Кортец. А теперь я вас оставлю одних, так как вам, без сомнения, нужно переговорить без свидетелей. Я же, тем временем, окончу несколько экстренных дел.

   Директор ушел, а Картер и его новый знакомый уселись друг против друга в удобных креслах. С изысканной любезностью Кортец обратился к сыщику и заговорил удивительно приятным голосом:

   - Я вам весьма благодарен за то, что вы были так любезны и не отказались явиться сюда, уважаемый мистер Картер, - начал он. - Знакомство с вами мне было тем важнее, что я по некоторым делам должен уехать сегодня на несколько дней из Нью-Йорка. По возвращении мы сможем побеседовать с вами более подробно, сегодня же я желал бы ограничиться лишь общими заключениями, потому что, как я уже говорил, не имею времени обсудить с вами более или менее обстоятельно данный случай.

   - В чем же дело? - спросил сыщик, с большим любопытством разглядывая черты лица своего собеседника, во всем существе которого было что-то загадочное. Его изысканная любезность и вежливость неприятно действовали на Ника Картера и он скоро пришел к заключению, что незнакомец вовсе не был тем лицом, за которое себя выдавал. Потому-то сыщик и смотрел на него так внимательно, как бы стараясь открыть, кто он на самом деле.

   - Вам угодно узнать, какого рода случай, расследование которого я желал бы вам поручить? - ответил с улыбкой Мурилло Кортец.

   - Безусловно. Я полагаю, что наш общий знакомый, Грей, уже предупредил вас, что прежде, чем решиться приняться за какое-либо дело, я должен знать этот случай во всех его деталях.

   - Совершенно верно. Я буду краток, любезный мистер Картер. Я хочу при вашем содействии вернуть свою жену.

   Ник Картер молчаливо кивнул головой.

   - Собственно говоря, это произошло сравнительно недавно, - продолжал Кортец. - Год или, точнее, ровно тринадцать месяцев тому назад меня вдруг покинула моя супруга. В течение этого времени я предпринимал всевозможные меры, чтобы напасть на след исчезнувшей, но все усилия мои до сих пор не привели ни к каким результатам. Вчера же вечером я получил совершенно неожиданно заказное письмо, вскрыв которое, я нашел фотографическую карточку моей жены. Это был обыкновенный любительский снимок, на обороте которого для большей таинственности, было написано: "исключительно из желания показать, что оригинал еще жив".

   - Были ли уважительные причины, по которым ваша супруга вас покинула? - спросил сыщик, незаметно взглянув в глаза своего собеседника.

   - Ни малейших.

   - Вы любили друг друга?

   - Разумеется. Наше супружеское счастье было слишком безмятежным, чтобы быть продолжительным.

   Я не могу припомнить ничего такого, что могло бы послужить объяснением ее исчезновения.

   - Как давно вы живете в Нью-Йорке?

   - Уже два месяца.

   Кортец достал бумажник и принялся что-то отыскивать в нем.

   - Ах, какая досада! - воскликнул он, - вчера вечером я запер письмо в ящик своего письменного стола и сегодня утром забыл вынуть оттуда карточку и захватить ее с собой.

   - Вы говорили, что уезжаете сегодня. Когда вы вернетесь?

   - По всей вероятности, послезавтра.

   - Вы можете известить меня о вашем возвращении через мистера Грея, а тем временем прошу вас прислать мне письмо и карточку в том виде, как они были вами получены и тогда я решу, могу ли взяться за это дело. Теперь хотел бы дать вам один хороший совет.

   - Я был бы очень счастлив его услышать.

   - Когда вы больны, то идете к доктору и, желая получить от него помощь, не скрываете ничего про состояние своего здоровья. То же самое и в данном случае. Вы утратили жену и желаете ее найти, для чего и обращаетесь к сыщику. Ему вы обязаны рассказать всю правду, как на исповеди. Вы же этого до сих пор не сделали и, буду откровенен, солгали мне. Прощайте.

   Сыщик, не говоря ни слова, взялся за шляпу и вышел из комнаты.

   Быстрыми шагами шел он по улице. Лицо его было мрачно, а глаза сверкали гневом.

   - Что бы это обозначало? - пробормотал он про себя. - Зачем позвал меня этот человек? По всей вероятности, лишь для того, чтобы получше ознакомиться с моей наружностью. Рассказ его - явная ложь, он никогда не терял жены. Но меня приводит в недоумение другое обстоятельство: на его часовой цепочке я заметил брелок, сильно напоминающий те четыре кинжала, которые я храню у себя и один из которых пронзил сердце несчастного Томсона. Конечно, это, может быть, не более, как простое совпадение, но это оружие весьма редкой формы и брелок столь высоко-художественной работы мне никогда еще не приходилось видеть. Во всяком случае, под маской Мурилло Кортеца скрывалось совсем другое лицо, и доза откровенности, прописанная мной этому почтеннейшему господину, ему нисколько не повредит.

   Вскоре Ник Картер повернул за угол и скрылся в темноте ближайшего подъезда.

   Когда он через несколько минут снова появился на улице, то из солидного средних лет господина, он превратился в оборванца с ничего не выражавшим лицом, каких тысячи шатаются по улицам Нью-Йорка. Ни Грей, ни загадочный Кортец, никогда не узнали бы знаменитого сыщика в его новой личине.

   Ему не стоило большого труда проследить незнакомца, вскоре покинувшего здание "Международного Банка Путешественников", несмотря на то, что тот, по-видимому, уже принял меры, чтобы обмануть ожидаемого преследователя и ускользнуть от него. Иначе невозможно было себе объяснить направление, принятое незнакомцем, его окольный и пролегавший по различным частям города путь. Сначала он направился на восток, потом на запад, а затем проехавшись по городу, он слез вдруг с экипажа и вскочил в вагон трамвая, шедшего в противоположную сторону.

   Но Ник Картер был великолепно знаком со всеми этими уловками и они заставляли его лишь опорожнить свои карманы от различных принадлежностей гримировки, которую он менял поминутно из опасения быть узнанным часто оборачивавшимся Кортецом.

   Наконец, по-видимому, Кортец пришел к заключению, что его никто не преследует и около Бруклинского моста сел в вагон воздушной железной дороги 3-й Авеню, из которого вышел на 23-й улице.

   В этот момент, на перекрестке, где движение было очень велико, благодаря чему это место представлялось одним из наиболее опасных в Нью-Йорке, произошел весьма тяжелый несчастный случай. Один из вагонов трамвая, быстро подымавшийся по 23-й улице, столкнулся с мчавшимся в южном направлении к 3-й Авеню автомобилем, шофер которого не мог его остановить из-за слишком большой скорости.

   При столкновении из автомобиля вылетели его седоки, причем одна молодая дама очутилась под вагоном и вагоновожатый, несмотря на моментальный тормоз, не был в состоянии в ту же минуту остановить вагон и передние колеса переехали несчастную.

   Крик ужаса вырвался из уст присутствующих. В ту же секунду стала собираться густая толпа и вскоре на место происшествия прибыло несколько полисменов.

   Как всегда в подобных случаях, во всем сейчас же обвинили вагоновожатого, толпа стащила его с площадки и наверное предала бы суду Линча, если бы его не спасли полисмены.

   Остальные седоки автомобиля, получившие более или менее тяжелые повреждения, были отвезены в ближайшую больницу. Присутствующие дружными усилиями принялись поднимать вагон с рельс, чтобы достать из под его колес несчастную женщину. Ник Картер также принял участие в этой работе и совершенно забыл о преследуемом.

   Вскоре пострадавшую удалось освободить. Она была без сознания.

   Умирающую положили на импровизированные носилки и подоспевший врач принял все меры, чтобы облегчить ее страдания и вернуть ей сознание. Вид несчастной представлял ужасное зрелище. Красивое лицо ее было покрыто смертельной бледностью, элегантное платье насквозь пропитано кровью.

   Сквозь толпу протискался средних лет господин в одежде священника и подошел к умирающей, пришедшей на несколько минут в себя. Он причастил ее и стал читать отходную молитву.

   Под влиянием торжественности этого религиозного момента мужчины обнажили головы, а женщины, сложив руки, молились. Уста умирающей, также сложившей руки, медленно шевелились при словах пастора. Дыхание ее замедлялось, наконец сердце остановилось и молодая жизнь пресеклась.

   Сильно потрясенный, оглянулся Ник Картер вокруг и взгляд его упал на Мурилло Кортеца.

   Сыщик не верил собственным глазам. Этот человек, казавшийся таким благородным и мягким, теперь смотрел на изувеченную женщину каким-то дьявольски блестящим взглядом. На губах его играла сатанинская улыбка. Его, казалось, радовала гибель человека и, в то время, как несчастная мучилась в страшных страданиях, он, по-видимому, испытывал величайшую радость. На это мог быть способен только человек, в котором жил сам дьявол. Как загипнотизированный, глядел Ник Картер на этого человека и невольно на ум ему пришло событие минувшей ночи и сегодняшнее письмо. "...Вам уже представлялся однажды случай беседовать со мной лично и вы будете еще часто иметь подобное удовольствие. Мне, признаться, доставляет неизъяснимое наслаждение лично разговаривать с моей жертвой... Дацар!" вспомнилось вдруг сыщику. - "Этот Кортец удивительно подходит к характеристике, сделанной Томсоном. Он попросил Саймона Грея пригласить меня исключительно лишь для того, чтобы получше меня изучить.

   Но если это действительно Дацар, а мой внутренний голос говорит мне, что я не ошибаюсь, то, стало быть, ему удалось обмануть Саймона Грея так же, как и меня. Я с первого же взгляда решил, что и по внешности и по характеру этот любезный чужестранец вовсе не то лицо, за которое он себя выдает. Well, будем бороться одинаковым оружием и постараемся занять выигрышную позицию."

   Кортец оставался на месте происшествия до тех пор, пока тело покойной не было отправлено в морг, после чего он быстрыми шагами направился в западном направлении - к 23 улице.

   Ник Картер следовал за ним, размышляя о только что сделанном открытии. Великому сыщику было ясно, что его предположения об изящном незнакомце вполне основательны и что ему теперь для уличения его необходимо собрать лишь доказательства его преступности.

   - Во всяком случае я не ошибаюсь, - сказал Ник Картер.

   Он был доволен, что, с первого же взгляда на Кортеца, послушался голоса своего шестого чувства, ни разу, за весь его долголетний опыт, не обманывавшего его. Сыщик решил неукоснительно преследовать таинственного незнакомца и выяснить все, касающееся его личности.

   Переменив в шестнадцатый раз свою наружность, Ник Картер следовал на близком расстоянии за Кортецом, миновавшим уже Унион-сквер и направляющимся через широкую площадь к дому Гоффмана, одному из крупнейших отелей Нью-Йорка.

   Лишь только преследуемый перешагнул порог гостиницы, как сыщик ускорил шаги и через несколько секунд вошел туда же.

   По предположению Ника Картера, Кортец за это время мог достигнуть буфетной стойки, но на самом деле, последнего, к глубокому удивлению сыщика, там не было. Быстро прошмыгнул Ник Картер через небольшую комнату и очутился в обширном зале, но и здесь он не нашел никаких следов Мурилло Кортеца, как ни напрягал он своего зрения. Незнакомец словно сквозь землю провалился.

   Это было тем более изумительно, что он не мог проскочить это маленькое расстояние между передней и входной дверью, не будучи замеченным находящимися в вестибюле.

   Сыщик стоял растерянный перед этим невероятным открытием. Он не мог вообразить себе, каким чудом ухитрился исчезнуть Кортец в такой короткий промежуток времени - менее, чем за пять секунд.

   В вестибюле его также не было, равно как и в уборной, лифта достигнуть он не имел времени, точно так же как не мог и воспользоваться находившейся немного поодаль лестницей.

   После небольшого раздумья Ник Картер решил расспросить кассира гостиницы, которого знал как весьма внимательного и наблюдательного человека. Мимо его конторки Кортец должен был непременно пройти и, без сомнения, он и воспользовался этой дорогой от буфета к вестибюлю.

   Приняв бесстрастный вид и закурив сигару, сыщик произнес, обращаясь к кассиру:

   - Каких только вещей не бывает на свете, Чарли! Я догонял одного своего приятеля, видел, как он входил в гостиницу, но здесь он исчез, словно сквозь землю провалился. Вы, наверное, видели его, Чарли? Это высокий, статный, элегантно одетый господин с мягкими шелковистыми усами; на нем темно-серый костюм, цилиндр и светлые перчатки.

   - Да, я видел его, а вы нет? - ответил смеясь кассир.

   - Нет. С того момента, как он вошел сюда, я потерял его из виду. Куда он мог деваться?

   - Он вышел на улицу.

   - А! Теперь я понимаю! Он отошел в сторону и, когда я, входя, открыл дверь, то ею закрыл его фигуру. Не правда ли?

   - Совершенно верно. В то время, как вы направлялись к двери вестибюля, он с быстротой молнии бросился обратно на улицу. Я мог бы обратить на это ваше внимание, но, вы сами знаете, что никогда не следует соваться без спросу в чужие дела.

   - Да, это вполне естественно, - проговорил Ник Картер с легкой усмешкой, маскировавшей его внутреннее волнение. Очень жаль - это всемирный хищник и я бы его с наслаждением захватил в свои руки.

   - О, вы можете этого очень легко достигнуть, так как ваш приятель бывает у нас чуть не ежедневно в течение нескольких месяцев. Я не могу сказать вам его имени, но знаю, что это человек со средствами.

   Сыщик распростился с кассиром. Он уже знал, с кем имеет дело. Кортец, без сомнения, узнал его, несмотря на все переодевания.

   - Я все более и более убеждаюсь, что письмо Дацара было далеко не пустым "бахвальством, - пробормотал Ник Картер про себя, - и я постараюсь быть впредь более осмотрительным.

   Впоследствии он убедился, что был вполне прав в своих предположениях.

   Ник Картер направился кратчайшим путем в одну из квартир, которых имел несколько в различных частях города. В каждой из них находились полные комплекты принадлежностей для гримировки и переодевания, так что сыщику, в случае надобности в перемене внешности или в каком-нибудь инструменте, не надо было за этим отправляться далеко.

   Он собирался в морг и, не желая быть там узнанным ни Патси, ни Тен-Итси, принял внешность коренастого ирландца.

   Подойдя к воротам морга, он придал своему лицу подобострастное выражение и обратился к стоявшему у входа сторожу:

   - А что, мой друг Микэ, найден уже?

   - Кто такой этот Микэ?

   - Это до некоторой степени мой тесть, то есть он был бы таковым на самом деле, если бы я, так сказать, был женат на его дочери, которая могла бы быть мне очень хорошей супругой и безропотно переносит мои побои, но, так как она не хотела и слышать обо мне, то я на ней и не женился, и потому Микэ не сделался моим тестем. Но все же мы закадычные п