Лесничий Нестор приехал в слободу по делу, да и попал в шинок. А там всё приятели, один другого лучше: Семён Кривонос, Иван Бабко, Поликарп Щука. Зашумели пуще прежнего, - полилась горилка, будто "старосты" ввалились в хату... Угощают мужики Нестора, Нестор угощает их, а Семён Кривонос, названный брат лесничего, так и тычет ему под нос бутылку.
Гуляли немного и немало - до полуночи; распрощались, выходят на двор провожать Нестора. Тот к лошади, а седла нет.
- Гай-гай, хлопцы! - говорит Нестор. - Великий срам случился: у лесничего седло украли! Тьфу, напасть! Седло стащить с лошади!.. Позор на всю жизнь!..
Все подходят, ощупывают лошадь, - было темно, хоть глаз выколи. Действительно, лошадь налицо, а седла нет.
- Кому бы седло украсть? - рассуждают между собой приятели и возвращаются в шинок.
Нестор садится в красный угол.
- Срам, да и только! - повторяет он в сотый раз.
Щука крутит ус и добавляет, что это действительно нехорошая примета. А Семён Кривонос уселся особняком за стол, закрыл глаза, сжал кулаки, выпрямил лишь указательные пальцы, кружит ими, сводит их друг к дружке - ворожит... Пальцы не встречаются, а уходят один от другого чуть ли не на целую сажень.
- Одарка, братику, седло украла! Ей-ей, Одарка! - кричит он. - Как хотите, а седло украла Одарка!
Настала тишина; все с удивлением смотрят на Кривоноса, встают со своих мест. До сих пор никому в голову не приходило, что тут могла замешаться Одарка, а теперь все почему-то склонны были заподозрить в краже именно Одарку. Один Бабко, по-видимому, не принимает в этом предположения никакого участия; сидит, не шевелясь, с закрытыми глазами, будто дремлет.
- Погоди, Семён! - обращается он к Кривоносу. - Это после чего же ты дурачишь народ крещёный?.. Что седло украла Одарка - это может статься... Но кто тебе поверит в этом? Ведь у тебя ни разу не соткнулся палец с пальцем.
- Так, так! - спохватились все. - Иван говорит правду. Действительно, у Семёна ни разу не сошёлся палец с пальцем. А что же ты, Семён, дурней нашёл в самом деле, что ли?..
- Хе-хе, хлопцы!.. У кого же ум будет, если брат Нестор, Поликарп Щука, Иван Бабко, да шинкарь Нетяга дурнями стали бы?!. Но кто может отгадать казачью думку? - и Семён выскочил из-за стола.
- Я говорю - кто может отгадать казачью думку? - зычным голосом прокричал Кривонос. - Молчите?.. Так знайте же, братцы, что казак думает один раз "налицо", а другой "навыворот". Все вы видели, что я ворожил, но никому в голову не пришло, что я надел чоботы наперёд каблуками.
В шинке тишина; ни звука... Все с напряжённым вниманием слушают Кривоноса.
- Я ворожил таким способом, - продолжал он, - если пальцы не сойдутся все три раза, то, значит, седло украла. Одарка. А если хотя раз толкнётся палец о палец, то вестимо, не она... Не туда казак попал, куда целил!
- Теперь и я поверю, что на вербе выросли груши! - обозвался шинкарь Нетяга. - А ну-ка, Семён, заворожи ты нам по настоящему - не наперёд каблуками, а назад. Тогда, наверно, и с открытыми глазами не попасть тебе пальцем в палец. Небойсь, не одну кварту осушил сегодня!.. Ха-ха-ха!..
- Гэ-гэ, Семён! - гаркнули все. - Наступил тебе шинкарь на хвост... Так, так! Заворожи по-настоящему - тогда поверим. Ей-ей, поверим!.. А ну-ка!..
- Выходит, чтобы я остался в дурнях, а не вы? - с улыбкой заметил Кривонос. - Ладно! Я ворожить не прочь... Но зачем же мне пальцы свои ломать-то даром? Как тебе кажется, Демид Карпович Нетяго?
- Как кажется? - переспросил шинкарь с язвительной улыбкой. - А кажется мне так, Семён Самсонович, что ежели дитя не умеет ходить без посторонней помощи, то как бы оно не тянулось, а всё же свалится назад или наперёд - одно из двух!
- Стало быть и я как та детина?! Ой-ой, шинкарю!.. Поставишь кварту? А не попаду, - поставлю я. - Молчишь?
- Умел начать, умей и вывершить! - вмешались в свою очередь прочие, обращаясь к шинкарю. - Что же ты, Демид! Не хочешь разве, чтобы Кривонос поставил кварту? Или ты не поставишь?
- Мне-то что! Горилка своя... Платить грошей никому не стану. Что ж, кварта, так кварта! Пусть будет так! Есть, кажется, в запасе целый бочонок; до утра всей не выпьем! А выпьем - и тогда мало горя: привезу снова!
Шинкарь налил штоф и поставил на стол.
- Давай и чарку, - сказал Кривонос.
Подал шинкарь и чарку.
- Теперь, вот что, - серьёзно проговорил Кривонос, - горилка ничья. Если я попаду все три раза пальцем в палец, кварта моя; если же не попаду - плачу гроши...
Кривонос закрыл глаза, чтобы приступить к ворожбе, но не тут-то было... Ему надвинули шапку ниже самого носа, а шинкарь снял с себя длинный-предлинный пояс, завязал им ворожею поверх шапки, не только глаза, но и всё лицо, так что остались видны лишь концы длинных усов, - да вдобавок вывел его из-за стола и оставил среди хаты.
- Правду говорят, что шинкарь и чёрт - сродни немножко! - с трудом проговорил Кривонос. - Зачем же рот завязал, собака?! Дышать нечем!
- Ничего, не пропадёшь! - отозвался Нетяга. - Ворожи!..
Кривонос зашатался: он был изрядно пьян. Потом растопырил ноги почти на целую сажень одну от другой, склонил наперёд корпус и голову, походившую теперь на огромный горшок, - укрепился, таким образом, как следует, и закружил кулаками... Кружил он ими долго, минут пять, потом быстро развёл их в стороны, насколько позволяла возможность, и, наконец, начал сводить их друг к дружке, искусно выделывая при этом указательными пальцами быстрые, своеобразные движения, напоминающие движения крыльев парящей птицы. Пальцы быстро сошлись - да так удачно, будто у ворожеи было четыре глаза...
- Тьфу, собачий сын! - сказал шинкарь и отошёл за стойку...
- Ну, пожалуй, попадёшь ещё раз, - продолжал Нетяга, - а за третьим разом не выдержишь... Брешешь!..
- Молчи, Нетяго, не мешай! - отозвались присутствующие.
И в шинке опять наступила невозмутимая тишина, какая, вероятно, нечасто бывает в нём.
Во второй раз Кривонос свёл пальцы быстро, с той же ловкостью достигнув цели, а в третий раз - медленно, и чуть было не сбился с пути, но вовремя поправил ошибку, так что вышло так же удачно, как и в первые два раза...
Гоп-чыкы! Гоп-чыкы!..
Пьют горилку козакы...
А найперший той козак,
Хто заграе и в кулак!
И с этими словами Кривонос пустился вприсядку. Все бросились развязывать ему лицо.
Выпили водку, пошутили ещё немного и разошлись. Нестор так и уехал без седла.
Того же утра лесничим предстоял объезд в лесу. Нестор не упускал этого из памяти, и, приехав ранним утром домой, он не вошёл в хату, а оставался на дворе, в ожидании скорого выхода старшего лесничего. Лесничим этим был в то время Елисей Верходуб, молодой, удалый парень, - казак, хоть куда!
Нестор в расчёте не ошибся. Елисей, действительно, вскоре вышел из хаты.
- Эге! Да ты, брат, совсем по-молодецки!.. А я чуть было не проспал, - с серьёзной улыбкой проговорил Елисей. - Оно не подобно проспать нашему брату, да так, всякие случаи бывают!.. А что же ты не седлаешь коня?
Нестор смолчал.
Старший лесничий вывел свою кобылицу (Славная была лошадь! А он на ней - как с картинки снятый!), оседлал, мигом вскочил на неё и повернул к Нестору.
- Ба! Ты опять без седла? Сейчас едем, и едем не близко! Все участки осмотреть нужно...
- Далеко ли едем, близко ли, а седла нет... Доброе было седло, да пропало! - не без горечи процедил Нестор.
- Что ты?
- Ей-Богу пропало! В шинке пропил!.. Украл кто-то...
- Гай-гай, Несторе! Дождался и ты чести, - сказал Верходуб, язвительно улыбаясь. - Так-таки, седло у меня украли бы!.. И где же? Около шинка! Ха-ха... Гуляли и вы, братцы, неплохо... - А кому бы украсть? - прибавил он, немного помолчав.
- Чёрт его знает! Говорят, Одарка... Больше всего, что она... На то похоже...
- Ха-ха-ха! Ну, пане лесничий, лучше не рассказывай людям... Баба седло украла?!. Ха-ха-ха! А казак сидел в шинке...
Прошло три-четыре дня, и Елисей нет-нет, да и посмеётся над Нестором, напоминая ему о пропавшем седле. Жили лесничие хорошо, дружно, по-братски, и хотя пропавшее седло было собственностью Нестора, последний всё же чувствовал себя как бы виноватым пред Елисеем... Но вот, через несколько дней, оба они приезжают в слободу, справляются с делами, а вечером, по обыкновению, попадают в тот же шинок. У Елисея хорошее казацкое седло, а у Нестора старенькое, ободранное, да и то не его: на время прихватил где-то.
Приехали, привязали около шинка лошадей, вошли... Народа в шинке десятков до четырёх: праздник был...
- Бувайте здоровы, люди добрые! - громко окликнул Елисей шумную компанию. - Не нужно ли вам лесничих?..
- А-а! Елисей Демьянович!.. Гэ-гэ-гэ! Го-го-го! - шумят все, и каждый наперебой остальным уступал место удалому лесничему. - Сюда, Елисею, сюда!
- Ну, братище, давно я тебя видел! - говорит Ткач.
- Только теперь, глядя на тебя, вспомнил, каков ты есть, Елисею, - заявляет Жмыря.
- Славный был казак, да зазнался! - прибавляет Кожушаный.
Елисей с Нестором садятся в красный угол. Засуетился шинкарь, зазвенели чарки, поднялся говор, и всё пошло своим чередом. Шумят мужики, угощают друг друга, каждый рассказывает про своё, один забавнее другого, - все говорят, и все слушают... Вспоминает Елисей о пропавшем седле, смеётся над Нестором: седло, мол, пропил лесничий...
- Ах, вы пьяницы этакие, лесничие! - продолжал шутить Елисей. - Так-таки допиться до того, что и седло около шинка осталось!..
- Э-гэ! Теперь и я смекаю, отчего это ты без седла приехал, - обратился к Елисею Брыль, сидевший за столом и пришедший в шинок позже других. - Иду себе, вижу кобылица лесничего, а седла нет...
- Го-го-го! Неплохую, братище, выдумку выкинул и ты! - отозвался Елисей, а у самого сердце ёкнуло: "Что если и на самом деле седла нет?"
Все приняли это известие за шутку.
- А может быть я не разглядел, - продолжал Брыль, - так, нет! Кобылица у тебя та же, вороная? А рябой конь Нестора?
- Вот-вот! Но, может быть, седла нет на рябом? - продолжал Елисей, насилуя себя весёлой улыбкой... - Нестор приехал без седла...
- Вот же не так, Елисее, - возразил Брыль. - Седла нет именно на вороной, на кобылице... Ей-Богу, на вороной!..
Нестор бросился к лошадям, а через минуту вернулся назад, взялся в бока и пошёл танцевать:
Ой нема! Ой нема!
Куда хочешь, а нема!
- Люди добрые! Старший лесничий седло пропил! Пропи-ил! Про-пи-и-л! - прокричал Нестор, продолжая танцевать с припевом:
Ой нема! Ой нема!
Куда хочешь, а нема!
Седла, действительно, не оказалось.
Не успели мужики потолковать о том, кому бы украсть седло, не успели опять взвалить вину на Одарку, как вот и она является в шинок. А кто была эта Одарка, вам не догадаться, конечно! (А она и теперь живёт против нашего шинка). Одарка и тогда уже была вдовой, но не такой, как теперь, а молодой, красивой! Все поговаривали, что она занимается нехорошими делами, но поймать в воровстве никто не мог.
Теперь Одарка пришла в шинок, чтобы взять на дом полкварты горилки.
- А-а! Спасибо тебе, Одаронько! Сердце моё! Вдовонько! - встречает Елисей Одарку с низким поклоном.
- Спасибо и тебе, Елисею, за ласку! Но за что твоя дяка? Или насмехаешься?
- Я? Насмехаюсь? Нет, моё сердце! - Выпей голубко!
- Выпить я выпью, но скажи, за что дякуешь!..
- А за то я дякую тебе, моя вдовонько, что ты во время пришла сюда... Великая беда приключилась! Не успел лесничий чарки выпить, как какая-то проклятая душа седло стащила!..
- У пьяниц и штаны крадут! - лукаво заметила Одарка и засмеялась.
- Пусть бы и у меня штаны украли! Чёрт их поминай! Мне легче было бы! Казак и без штанов казаком останется... А без седла? Что с меня? Возьми да и наплюй! - Заворожи, моя вдовонько!
- Заворожить? Что ты, Елисею! Какая из меня ворожка! Хотела выпить от тебя чарку, как от доброго... И не грешно смеяться над вдовой?
- Ну выпей же! Не хочешь ворожить, так выпей!..
Одарка выпила.
- Теперь слушай сюда, шинкарю! - обратился Елисей к Нетяге, оставляя Одарку в видимом недоумении и закрывая на крючок дверь в шинке. - Седло пропало тут, около твоей хаты, значит, и вина твоя! Я заворожу сам, да так заворожу, что и черти зачихают! Иди, Нетяго, к дверям и никого не пропускай ни сюда, ни назад, а пропустишь - вся ворожба пойдёт к чёрту!
- Люди добрые! - обратился Елисей к присутствующим, немного помолчав. - Кидайте чарки и фляжки и становитесь гуськом за мной. Все, все становитесь, кто тут ни есть...
- Лей же шинкарю! - обратилась Одарка. - Ваших речей и до утра не переслушаешь!..
- Нет, Одарко, нальют после, а теперь - ни шагу! - сказал Елисей, обнимая шутя красивую вдову. - И ты, голубко. будешь делать то, что и другие. Нельзя!
- Спасибо тебе, Елисею! У меня гости.
- Ничего! Гости целы останутся!
И Елисей насильно усадил Одарку за стол.
- Ну, все, все, выходите! - продолжал лесничий. - Беритесь за меня, - и так один за другого.
- Люди добрые! Слушайте ещё раз! - обращается с поклоном Елисей. - Беритесь один за другого, беритесь за одежду, за что попало, только за руки браться нельзя. Взявшись друг за друга, закройте глаза, не оглядывайтесь назад и не смотрите. Мне тоже нельзя ни смотреть, ни оглядываться... Что я буду делать, пока никому знать не годится, - узнаете после... Если кому-либо из вас покажется, что с седлом пробежит дитя - молчите... Потом седло будет нести старик - тоже молчите... Наконец, с седлом появится баба, - старая, простоволосая, точно ведьма, - тогда скажите мне... Все стали?
- Все-е!
- А глаза закрыли все?
- Все-е!..
- Нет, один из вас не закрыл глаз! Закройте, кто не закрыл! - Все закрыли?
- Все-е!..
- Теперь слушайте! Я до трёх раз буду спрашивать, а вы отвечайте... Но кто же это из вас не взялся? Возьмитесь сейчас! - Ну-те, буду спрашивать три раза... Все взялись?
- Все-е!
- Опять не все! Ей-Богу, не все! Я не оглядываюсь, но вижу, что взялись не все... Спрашиваю ещё раз: все взялись?
- Все!
- Все взялись?
- Все!
- Все взялись?
- Все!
- И тот взялся, кто седло взял?
- Взялась! Взялась! - обозвалась Одарка, да так громко, что все расслышали.
Всем стало понятно, что ворожба окончилась.
Елисей подбежал к Одарке и поднял кулак.
- Отдай, ведьмо, седло!
- Тьфу! На свою матерь!
- Отдай! Не то разорю в прах, переверну твоё воровское гнездо! Отдай, проклятая!
- Люди добрые! Что он? Что ты, Елисею? И пришло же мне сказать на одну напасть, ей-Богу! Все молчат, а я сказала!
- Не давай, Одарко, не давай! Иди себе с Богом! - обозвался Нестор. - А отдашь ему, верни и моё!
Все засмеялись.
Пошумел Елисей, да и притих. - Чёрт, а не баба была эта Одарка.
Зазвенели опять чарки, поднялся шум, говор, смех.
Пуще всех веселился Нестор. Сняв седло со своей лошади и уложив его в шинке на бочонке с водкой, он пустился танцевать:
Сюда-туда! Гоп! Гоп!
Ой дожився Елисей!
Догулявся Елисей!
Пропил седло Елисей!
- Люди добрые! Старший лесничий седло пропил! Пропи-ил! Пропи-ил!..
Источник теста: Ясинский И. И. Дети провинции. - Екатеринодар: Типография И. Ф. Бойко, 1903. - Т. I. - С. 327
Оригинал здесь: Викитека.