1
Когда расстанусь я с тобою,
Чрез много лет прочтешь вновь это ты;
И грудь твоя наполнится тоскою,
И вспомнишь детство ты былое,
И пылкой юности мечты.
И вспомнишь любящего брата,
Который, может быть, в стране чужой
Грустит о том, что он имел когда-то,
Чему теперь уж нет возврата,
Грустит о юности былой.
И вспомнишь ты счастливые те годы,
Когда беспечно дни для нас текли,
Когда не знали мы еще невзгоды,
Ни жизни бурь и непогоды,
А верили лишь в счастье впереди.
24 июня 1899
2
Ты молода, неопытной душою
Ты веришь в счастье и добро;
Ты не обманута еще судьбою.
На сердце у тебя так ясно и светло.
Жизнь кажется тебе заманчивой, прекрасной,
Раскрыт перед тобой ее широкий путь;
И призрак счастия, далекий и неясный
Волнует молодую грудь.
Но скрыта темной пеленою
Вся будущность от нас; не знаешь ты,
Что предназначено тебе судьбою
Перетерпеть, перенести.
Что ждет тебя? Желаний - исполненье?
Дней ясных и счастливых нить?
Далеко от нужд, от горя и мученья
Жизнь в счастье суждено тебе прожить?
Или, быть может, счастье помрачится?
Горе, страданье узнаешь ты,
Тогда я буду за тебя молиться,
Просить пощады у судьбы.
Но верь мне, всей моей душою
Тебе добра желаю я,
Да будет счастие с тобою,
Да Бог благословит тебя.
24 июня 1899
* * *
Изнуренный житейской заботой,
Весь разбитый, усталый, больной,
Над бесплодной томяся работой,
Оклеветанный злою молвой,
Потерял я охоту трудиться,
И бороться, и жить, и терпеть...
И хотелось бы только забыться
И от мира бы вдаль улететь.
И берусь за страничку поэта
И, забыв о страданьях людских,
Далеко от заботы и гнета
Уношуся в мечтах золотых.
В этих дивных строках подкрепленье
Нахожу постоянно в себе.
В них свои проверяю стремленья,
В них я черпаю силы к борьбе,
А потом я сажуся к роялю,
Властно звуки несутся волной,
Звуки полные тихой печали,
Мне надеждой звучат молодой,
И волшебные, дивные грезы
Над моею витают душой;
На глазах блещут теплые слезы
А на сердце и мир и покой...
С новой силою, с новой охотой
И с надеждой в усталой груди
Принимаюсь я вновь за работу,
И борьба не страшна впереди.
1901
* * *
На берегу морском высоком,
На живописных склонах скал,
Один, задумавшись глубоко,
Безмолвно грустный я стоял.
Высоко поднимались волны,
Волна катилась за волной,
И дум и восхищений полный,
Стоял над бездной я морской.
И в созерцанье погруженный,
Я думал о страстях людских,
О мире думал, о вселенной
И о вопросах мировых;
О Боге думал, о природе,
О цели вечной бытия,
О счастье, славе и свободе,
О зле и благе думал я.
Зачем же люди здесь страдают,
Воюют за клочок земной?
Зачем друг друга убивают
С такою злобой и враждой?
Чего хотят, к чему стремятся?
Зачем бесцельная вражда?
Ужели жизнью наслаждаться
Нельзя без крови и вреда?
Я думал о людских страданьях,
Я думал о Творце людей...
И о начале мирозданья,
И о причине всех скорбей...
Вопросы эти волновали
Так сильно мой усталый ум...
Внизу же волны рокотали,
И слышался прибоя шум.
1901
В альбом
Нет, шаловливою гвоздикой
Я не решаюсь вас назвать,
Ведь, право, было б слишком дико
Вам шаловливость приписать.
Для повилики слишком полны,
Для георгина ж вы худа:
В нем красок пламенные волны,
Которых нет в вас и следа.
На колокольчик миловидный,
Как мне ни стыдно, не решусь:
Вдруг вам покажется обидно,
А я обидеть вас боюсь.
Левкой, цветок весьма приятный,
Да репутация плоха:
Он дышит негой ароматной
Самовлюбленного греха.
"Однако ж трудная дилемма!.."
Однако ж трудная дилемма!
Я как потерянный хожу -
Ни с резедой, ни с хризантемой
Я сходства в вас не нахожу.
Мимоза?! Это поэтично!
Но затруднение здесь в том:
Она у нас так необычна,
Что с нею плохо я знаком.
Ах, расцветающею розой
Хотел бы вас прославить я,
Но что-то стало пахнуть прозой
От роз, луны и соловья.
Уж столько было инцидентов,
Где фигурирует она,
Что по уставу декадентов
Она теперь воспрещена.
Назвать вас лотосом не смею:
Он любит полночь и порок.
Итак, осталась орхидея,
Индийско-сказочный цветок.
Вот где открылись горизонты!
Но не ликуй еще, поэт:
Ведь скажут - взято у Бальмонта,
А это - худшее из бед!
Ах, я в ужасном затрудненье,
Не помогает ни на грош
Ни поэтическое рвенье,
Ни стих, отточенный, как нож.
Уж не ошибка ли всё это,
Куда меня мой дух завлек!
И вы, цветок в мечте поэта,
На самом деле - не цветок?
Приходится, во избежанье
Дальнейших несогласных слов,
Устроить нам голосованье
На общем сборище цветов.
Цветы живут, впивая росы,
Любя приветы ветерка,
А вы поставили вопросы,
Что невозможны у цветка.
Цветок, который сам не знает,
Какой он мир собой облек,
Что за мечту он воплощает, -
Есть подозрительный цветок.
О, я предвижу всё, что будет:
Баллотировкой голосов
Вас, без сомнения, присудят
Быть исключенной из цветов!..
(1901)
* * *
Сколько чувств и речей в эти несколько дней!
Жизнь кипит, жизнь зовет и пьянит...
Помню трепет плечей, помню искры очей,
Помню рокот влюбленных речей.
Не в обманчивом сне это грезится мне;
Я живу! Это все наяву!
И вверяюсь вполне я житейской волне,
Пусть несет к неизвестной стране!
На просторе - вольней! Там мне жить веселей!
В сердце страстную дрожь не уймешь...
И певучий ручей сладкозвучных речей,
Знаю, грянет теперь горячей!
1902
* * *
Lascia mi virere!..Morir si giovane!
Я боюсь умереть молодым,
На заре соблазнительных грез,
Не упившись всем счастьем земным,
Не сорвавши всех жизненных роз.
Пышной лентой раскинулась жизнь предо мной:
Все в ней блеск, все краса, все лазурь!
Как пленителен счастия томный покой!
Как роскошен размах этих бурь!
Только б жить, только б жить я безумно желал,
Грудь надежд закипевших полна.
Этот жизненный пир, этот полный бокал
Исчерпать бы хотел я до дна!
Чтобы после я мог благодарной мечтой
Уноситься к восторгам былым...
О! вся жизнь, вся роскошная жизнь предо мной!
Я боюсь умереть молодым!
1902
В траве
В этой мягкой, душистой траве
Мне привольно, отрадно, тепло...
Тонут взоры мои в синеве.
Все вокруг так лазурно, светло.
Я смотрю, как деревья сплелись
Надо мною в узорный навес,
Я ловлю уходящую высь
Безмятежно-спокойных небес...
Там вверху, высоко, высоко
Солнце ярко горит в синеве...
Мне привольно, отрадно, легко
В этой мягкой, душистой траве...
(Август 1902)
Сумерки
Вечереет. Прохлада
Охватила леса...
За оградою сада
Задымилась роса.
На проезжей дороге
Шумный гул уж уснул...
Видишь, месяц двурогий
Меж деревьев блеснул.
Он горит, он сверкает
Точно острая сталь...
Посмотри, потухает
Розоватая даль.
Все сильнее дымится
Изумрудный ковер...
Скоро звезд загорится
Лучезарный узор.
В чутком сумраке ночи,
В полумгле, в тишине,
Их пытливые очи
В душу просятся мне...
(Октябрь 1902)
Весенняя мелодия
Солнце смеется, приветно лучами играя,
Ты улыбнулася, нежно головку склоня...
И расцветает душа и дрожит, замирая,
В нежащей ласке любви и весеннего дня.
Слышишь ли птичек ласкательно-звонкие трели?
Ах, как томит этот дивный весны аромат!
Как на лице твоем солнца лучи заблестели!
Как твои темные, страстные очи горят?
Сладостно ноет от счастья душа, замирая...
Жизнь опьяняет, надеждами пышно маня...
Солнце так чудно смеется, лучами играя,
Ты улыбнулася, нежно головку склоня.
1902
Аккорды
Вы поймете ль весь вихрь упоений моих,
Эту бурю страстей молодых?
Да и может ли людям поведать о них
Сладкогласно-рокочущий стих?
Я хотел бы увидеть под склонами гор
Властных демонов огненный спор,
Победителей мощно-звенящий задор,
Побежденных бессильный позор.
Я хотел бы пылать, упиваясь, в огне,
В безпредельно-немой тишине.
И чтоб в сладком, томительно-нежащем сне
Звуки крепко ласкались ко мне.
Я хотел бы атласно-дрожащих плечей,
Звезд, горящих во мраке очей,
И чуть слышных, потушенных, странных речей,
И рыданий безумных ночей!
(1902)
Fantaisie
Звуки несутся... звуки летят,
Звуки о счастье любви говорят...
Стройных видений пленительный рой
Тихо встает предо мной.
Вижу задумчиво-дремлющий сад,
Ночи впиваю томительный яд,
Слышу далекое пение струй...
Чу, прозвенел поцелуй.
Лунная ночь безмятежно-чиста...
Чьи-то слилися, сомкнулись уста.
Чьи-то горячие речи звучат...
Звезды призывно горят.
Страстные речи слышней и слышней,
Искристо вспыхнули звезды очей...
Звуки несутся... звуки летят,
Звуки мне сердце томят.
(1902)
Осенняя песня
Говоришь ты, что сердце тоскою сжимается,
Когда вспомнишь, что лета пора пронеслась,
Когда видишь, как желтые листья срываются
И беспомощно бьются, дрожа и кружась.
Когда с завистью смотришь, как птицы свободные
Направляются за море, в синюю даль,
Когда бродишь осеннею ночью холодною
И весенних ночей так мучительно жаль.
Грустно, больно и мне вспоминать пережитое.
Где ж она, наша юность, мечтами обвитая?
Где же страсти могучей роскошный размах?
Вспомни, как в нас когда-то кипели желания,
Как мы бодро смотрели в житейскую даль,
Вспомни наши порывы, мечты, упования...
Их мне тоже мучительно жаль!
(1902)
К. Бальмонту
Блеснувши сказочным убором
Своих пленительных стихов,
Летишь ты вольным метеором
В мир несменяющихся снов.
Красой неведомой и жгучей
Ты оковал наш робкий взгляд -
И миру дал своих созвучий
Всеувлекающий каскад.
Они как бред полночный странны,
Они красивы и нежны,
Как поцелуи польской панны,
Как ропот ласковой волны...
И будят в сердце страсть и муки
Мглу ощущений, неги дрожь
Их зачарованные звуки,
Их завлекающая ложь...
Певучей лаской их лелеем,
Я в чутком сердце их таю -
И перед вольным чародеем
Склоняю голову свою!
(1902)
Валерию Брюсову
Могучий, властный, величавый,
Еще не понятый мудрец,
Тебе в веках нетленной славы
Готов сверкающий венец!
В тебе не видит властелина
Взор легкомысленной толпы:
Что им бездонных дум пучина,
Мечты победные тропы?
Пусть будет так, пускай доныне
Твой вдохновляющий призыв
Глас вопиющего в пустыне -
О, верь! О, верь! Ты будешь жив!
Напевных слов твоих могучесть
Прожжет упорные сердца...
О, обольстительная участь!
О, блеск, о, слава без конца!
Твои предчувствия и думы
Постигнув, в сердце я таю,
И пред тобой, мудрец угрюмый,
Склоняю голову свою!
(1902)
После дождя
Смотри, как хорошо! Умчалась буря -
И снова даль небес роскошно-высока...
Лишь кое-где в сияющей лазури
Еще последние клубятся облака...
Как прихотливо-ярко освещенье!
Вот длинный ряд заплаканных берез
Блестит, горит, при каждом дуновеньи
Роняя бриллианты светлых слез...
Цветы, оправившись, как будто живы
Играют радугой в забрызганной траве...
Как хорошо, как чудно, как красиво
И здесь, внизу, и там, в широкой синеве!
(Август 1903)
* * *
Ах, я в любви своей не волен,
Меж нами ласковый союз, -
Но ты не знаешь, что я болен!
Позорно болен и таюсь.
А я тревожен, я бессилен,
Во мне и стук, и свист, и звон,
Ты знаешь город - он так пылен,
Я им навек порабощен.
(1903)
* * *
Был ли день или ночь иль неверный рассвет?
Нестерпимо тешила мечта.
Скажи: это было иль нет? Это бред?
В уста не впивались уста?
Там поддались мы, и ты и я,
Наветам шепчущей тьмы?
Бедная девочка, радость моя,
Знаешь, что сделали мы?
(1903)
Многим
Меня зовете вы - союзник,
Меня влечете за собой, -
А я томлюсь, томлюсь, как узник
Меж вашей шумною толпой.
Мне безразличны все дороги,
Что вы избрали для борьбы.
Мне все равно - кто эти боги,
Которым шлете вы мольбы!
В вас дышит замысел глубокий,
Вы все узрели новый свет.
И вы гонимы, одиноки.
"Да, вы пророки - я поэт!"
Ах, я люблю одни обманы
Своей изнеженной мечты,
И вам неведомые страны
Самовлюбленной красоты!
(1903)
(Шутка)
Буду ждать тебя завтра у двери,
Весь дрожа и ругая зиму,
Буду думать, что б сделал Валерий,
Если б ждать так пришлося ему.
Лишь появишься ты на площадке,
Озираясь по всем сторонам,
С затрудненьем сниму я перчатки
И изысканно руку подам.
И пойдем мы. В глухом переулке
Станет взор твой так нежно лучист,
Что в теченье всей нашей прогулки
Буду я чрезвычайно речист.
Говорить буду так поэтично -
Даже странно как будто слегка.
О, поэт я совсем необычный,
Но не всеми лишь признан пока.
Во вращенье земли я не верю,
В солнце тоже не верю давно,
Говорить буду словно Валерий,
Значит, очень и очень умно.
О, Валерий. Талант он громадный,
Ты его прочитаешь всего.
Да теперь уж, как это отрадно,
Признавать начинают его.
О, Валерий, Валерий, Валерий...
Впрочем, после могу досказать,
Не заставь только завтра у двери
Слишком долго тебя поджидать.
Источник текста: Гофман, Виктор. Любовь к далекой: поэзия, проза, письма, воспоминания. - СПб.: ООО "Изд-во "Росток"", 2007. - 384 с.