Главная » Книги

Дорошевич Влас Михайлович - В аду

Дорошевич Влас Михайлович - В аду



В. М. Дорошевич

В аду

   Сцена представляет ад перед праздниками. Всюду надписи огненными буквами: "Большой выбор чертей", "Ведьмы оптом и в розницу", "Покойники свежего получения", "Отделение младенцев". Черти бегают, высуня язык. Вельзевул сидит за выручкой. Господа, длинноволосые, плешивые, старые, молодые, почти младенцы. Дамы хорошенькие и такие, про которых обыкновенно говорят "мордальон". "Мордальонов", впрочем, больше. Все это шумит, гамит, торгуется. Входит господин довольно испанистого вида.
  
   Господин. Сорок чертей и одна ведьма.
   Черт (услужливо). Вместе прикажете завернуть?
   Господин. Вместе! Там потом уж разберу, кого куда. Привидений нет?
   Черт. Привидений, извините, нету-с. Был заготовлен большой ассортимент привидений. Но все разобрали-с. Неугодно ли, вместо привидений, скелет будет взять? Хороший скелет есть, в стене замурованный.
   Господин. Нет, это ныне не в моде - скелеты в стене. Устарело!
   Черт. Так точно-с, дамский товар. Дамы больше скелеты берут. Собаку не прикажете ли хорошую? Отличные собаки есть с пружинкой. Воет на улице. Ее пускают в дом, а она потом хозяину жизнь спасает. Публика очинно таких признательных собак одобряет!
   Господин. Хорошо! Заверните хоть собаку. А младенец у вас есть?
   Черт. Помилуйте, как младенцам не быть! Вам каких младенцев: простых или с фокусом? Усовершенствованный младенец есть: его подбирают, а он потом вырастает и земским доктором делается, целый уезд от скарлатины спасает. Публика таких младенцев не меньше, чем признательных собак, одобряет.
   Господин. Хорошо, положите с полдюжины младенцев с фокусом.
   Черт. Покойничками услужить не могу-с? Заготовлены в большом выборе. Свеженькие есть.
   Господин. Да, положите с десяток.
   Черт. Мужеских или дамских сортов?
   Господин. Положите и тех и других.
   Черт. Отберем покрупнее-с, особенных! Сейчас сделаем в один кулечек-с! С собой возьмете?
   Господин. Нет, пошлете. Петербург, прозаическое заведение и рифмоплетня. Василий Иванович Немирович-Данченко. Знаете?
   Черт (осклабясъ). Помилуйте-с! Как вас не знать?! Что это братца вашего не видно-с? Завсегда перед праздниками заезжали покойников у нас брать!
   Господин. Брат переутомился. А впрочем, заверните и на его долю парочку чертей!
  
   Входит господин вида мрачного, по-видимому куда-то торопится. Судя по мозолям на обеих руках, по всей вероятности, г. Потапенко.
  
   Г-н Немирович-Данченко. А г. многописатель! И вы здесь?
   Г-н Потапенко. Да, пришел к праздникам живности взять: младенцев, чертей. Нельзя, для святочных рассказов требуется. Эй, кто там будет отпускать? Нельзя ли поживей поворачиваться! Мне некогда: я шесть романов писать должен.
   Черт. Чем я могу служить?
   Потапенко. Чертей восемьсот штук. Да повеселей чтоб были черти! Ведьм положите с полсотни.
   Черт. Покойников положить-с?
   Потапенко. Да, положите... кладбища так два или три, побольше.
   Черт. Покойничков заморозить прикажете? Гг. беллетристы всегда публике мороженых покойничков подают.
   Потапенко. Нет, я сам заморожу. Оно вернее будет. Младенцев положите сотни две. Да только выберите попаршивее. Публика любит, чтоб в святочном рассказе младенца обмыли. Хорошие ли младенцы-то?
   Черт. Младенец у нас первый сорт. Одно удовольствие, а не младенец... Голоса такие - в метель слышно.
   Потапенко. То-то! Живые ли?
   Черт. Верьте совести!
   Потапенко. Младенец - это товар деликатный. Вы их мне сначала перепорите, да при мне, чтоб я сам слышал, как пищат!
   Черт. Этакое недоверие! Даже обидно-с!
   Потапенко. Знаю я вас! Опять, как в прошлом году, выйдет! Положите мне мертвого младенца, так и рассказ у меня начинался: "Была морозная ночь под Рождество. На снегу лежал мертвый младенец". А потом этот ребенок у меня в рассказе вырос и знаменитым писателем сделался. Критика и придралась.
   Черт. Со всяким писателем может случиться! Нынче это бывает!
   Потапенко. А все-таки конфуз! Блудных сыновей, как я говорил, приготовили?
   Черт. Это которые в рождественскую ночь под родительский кров возвращаются? Отложены.
   Потапенко. А хороши?
   Черт. Не извольте беспокоиться! Народ испытанный. Они каждый год к Рождеству под родительский кров приходят - после святок опять из дому бегут.
   Потапенко. Кажется, все? (Вынимает записочку.) Двадцать два святочных рассказа для Петербурга, восемьдесят восемь в Москву, четыреста двадцать семь в провинцию. Думаю, провизии хватит?
   Черт. Покойничков с пяток еще останется.
   Потапенко. Ну ничего, я их для будущего года замариную.
  
   Входит дама.
  
   Дама. Дайте мне Наполеона.
   Черт. Наполеона, изволите, нету-с. Сами понимаете: Наполеон один, а беллетристов много. Наполеон занят-с.
   Дама. Ну ничего! Дайте мне в таком случае небольшого щенка. У меня хороший сюжет был - как Наполеон в Корсике в рождественскую ночь чуть-чуть не замерз. Ну да я Наполеона на щенка переделаю. Скелеты у вас есть?
   Черт. Скелет есть хороший. Выдержанный скелет. Столетия три в стене лежал.
   Дама. Вот такой мне и нужен. Покойников дайте с десяток, только пострашнее каких!
   Черт. Покойник будет первый сорт! Страшенный!
   Дама. Вы не поверите, г. черт, сколько с детьми возни. Я, надо вам сказать, пока покойник муж был жив, ничего не делала - только дети каждый год родились. А как осталась вдовой без всяких средств - ну и пришлось литературой заняться!
   Черт (с соболезнованием). Это со многими писательницами случается.
   Дама. Вы не поверите, сколько с этими детьми литературных хлопот. То за Вавочку в гимназию платить - роман пиши. То у Кокочки коклюш - рассказ пишешь. То Нюнечка панталончики порвет - новеллу по этому случаю писать надо. Ужас!
   Барышня (подходя). Donnez-moi des cadavres!.. [Дайте мне трупов!.. (фр.)]
   Черт (не рассмотрев). Тпрют сюит [(фр. - tout de suite) - немедленно, сейчас.], мадам.
   Барышня (обиженно). Какая "madame"?!. Мне еще четырнадцати лет нету!
   Дама (с участием). И давно пишете?
   Барышня. Il у a dИjЮ deux ans! [Уже два года! (фр.)]
  
   Подходит мальчик с палкой шоколада в руках.
  
   Мальчик. Г-н солт! Позвольте мне падсую сенсину для рассказа, чтоб она возлоздалась!
   Дама (с умилением). И ты пишешь, малютка?
   Мальчик. Писю.
   Дама. А который тебе год, крошка?
   Мальчик. Сесьтой!
   Дама (всплескивая руками). Ах, какой ребенок! По шестому году какие уж повести пишет! А мой Кока: девятый год мальчику, в первый класс ходит, - и до сих пор только одну драму написал!
  
   Покупатели все приходят, приходят, приходят.
  
   Вельзевул (потирая руки). Эко их сколько расплодилось, писателей-то! Это новая казнь, которую я выдумал для мира! (Злорадно ударяет ладонью по связке книг, на которых написано: "Новые журналы и газеты"):
  
   Люблю я новые журналы,
   Плодят писателей они...
  
  
  
  

Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
Просмотров: 862 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа