Дорошевич Влас Михайлович - Гамлет

   В. М. Дорошевич

  

   [*] - Этому остроумному фельетону Дорошевича следует предпослать несколько пояснительных слов. Когда Московский Художественный театр пригласил Гордона Крэга для постановки "Гамлета", дело долго не ладилось вследствие того, что Гордону Крэгу и руководителям Художественного театра не удавалось сговориться о принципах постановки, и К. С. Станиславскому подход Крэга казался слишком своеобразным и странным. О "прениях" появлялись газетные заметки по обыкновению, очень пёстрые, противоречивые, а иногда и вздорные, в итоге, постановка Крэга - в высшей степени тонкая и оригинальная - не была понята ни публикой ни, как можно думать, руководителями театра. А. К.

  

   Мистер Крэг сидел верхом на стуле, смотрел куда-то в одну точку и говорил, словно ронял крупный жемчуг на серебряное блюдо:

   - Что такое "Гамлет"? Достаточно только прочитать заглавие: "Гамлет"! Не "Гамлет и Офелия", не "Гамлет и король". А просто: "Трагедия о Гамлете, принце датском". "Гамлет" - это Гамлет!

   - Мне это понятно! - сказал г. Немирович-Данченко.

   - Всё остальное неважно. Вздор. Больше! Всех остальных даже не существует!

   - Да и зачем бы им было и существовать! - пожал плечами г. Немирович-Данченко.

   - Да, но всё-таки в афише... - попробовал было заметить г. Вишневский.

   - Ах, оставьте вы, пожалуйста, голубчик, с вашей афишей! Афишу можно заказать какую угодно.

   - Слушайте! Слушайте! - захлебнулся г. Станиславский.

   - Гамлет страдает. Гамлет болен душой! - продолжал г. Крэг, смотря куда-то в одну точку и говоря как лунатик. - Офелия, королева, король, Полоний - может быть, они вовсе не таковы. Может быть, их вовсе нет. Может быть, они такие же тени, как тень отца.

   - Натурально, тени! - пожал плечами г. Немирович-Данченко.

   - Видения. Фантазия. Бред его больной души. Так и надо ставить. Один Гамлет. Всё остальное так, тень! Не то есть, не то нет. Декораций никаких. Так! Одни контуры. Может быть, и Эльсинора нет. Одно воображение Гамлета.

   - Я думаю, - осторожно сказал г. Станиславский, - я думаю: не выпустить ли, знаете ли, дога. Для обозначения, что действие всё-таки происходит в Дании?

   - Дога?

   Мистер Крэг посмотрел на него сосредоточенно.

   - Дога? Нет. Может идти пьеса Шекспира. Играть - Сальвини. Но если на сцене появится собака и замахает хвостом, публика забудет и про Шекспира, и про Сальвини и будет смотреть на собачий хвост. Пред собачьим хвостом никакой Шекспир не устоит.

   - Поразительно! - прошептал г. Вишневский.

   - Сам я, батюшка, тонкий режиссёр! Но такой тонины не видывал! - говорил г. Станиславский.

   Г. Качалов уединился.

   Гулял по кладбищам.

   Ел постное.

   На письменном столе положил череп.

   Читал псалтырь.

   Г. Немирович-Данченко говорил:

   - Да-с! Крэг-с!

   Г. Вишневский решил:

   - Афишу будем печатать без действующих лиц.

   Г. Крэг бегал по режиссёрской, хватался за голову, кричал:

   - Остановить репетиции! Прекратить! Что они играют?

   - "Гамлета"-с! - говорил испуганно г. Вишневский.

   - Да, ведь, это одно название! Написано: "Гамлет", - так Гамлета и играть? А в "Собаке садовника", что ж, вы собаку играть будете? Может быть, никакого Гамлета и нет?!

   - Всё может быть! - сказал г. Немирович-Данченко.

   - Дело не в Гамлете. Дело в окружающих. Гамлет - их мечта. Фантазия. Бред. Галлюцинация! Они наделали мерзостей, - и им представляется Гамлет. Как возмездие!

   - Натурально, это так! - сказал г. Немирович-Данченко.

   - Надо играть сильно. Надо играть сочно. Надо играть их! - кричал мистер Крэг, - декорации! Что это за мечты о декорациях? За идеи о декорациях? За воспоминания о декорациях? Мне дайте сочную, ядрёную декорацию. Саму жизнь! Разверните картину! Лаэрт уезжает. Вероятно, есть придворная дама, которая в него влюблена. Это мне покажите! Вероятно, есть кавалер, который вздыхает по Офелии. Дайте мне его. Танцы. Пир! А где-то там, на заднем фоне, чрез всё это сквозит... Вы понимаете: сквозит?

   - Ну, ещё бы не понимать: сквозит! Очень просто! - сказал г. Немирович-Данченко.

   - Сквозит, как их бред, как кошмар, - Гамлет!

   - Я думаю, тут можно будет датского дога пустить? - с надеждой спросил г. Станиславский.

   Мистер Крэг посмотрел на него с восторгом.

   - Собаку? Корову можно будет пустить на кладбище! Забытое кладбище! Забытые Йорики!

   - Ну, вот. Благодарю вас!

   Г. Станиславский с чувством пожал ему руку.

   Г. Качалов стал ходить на свадьбы, посещать Литературный кружок, беседовать там с дантистами, - вообще, начал проводит время весело.

   Г. Вишневский спрашивал встречных:

   - Какие ещё в Дании бывают животные? Мне для Станиславского. Хочется порадовать.

   Г. Немирович задумчиво поглаживал бородку:

   - Неожиданный человек.

  

---