| Главная » Книги |
Державин Гавриил Романович - Духовные оды, Страница 8
Державин Гавриил Романович - Духовные оды,
И возбуждаючи высоки, страшны тоны,
Грех в бедствии поет и казнь его и стоны:
Громы в громы ударяют,
Гул за гулами ревет,
Смерть и ужасы летают,
Молния вселенну жжет;
Бездны разверзают зевы,
Бог преступников казнит.
Князь и царь, рабы царевы,
Кто от Бога убежит?
Род Иаковль! веси, грады
Брось и кущи ты свои,
Ты умрешь, - и нет пощады
За злодействия твои.
Ты умрешь, - и я уж внемлю
Шум вокруг небесных стрел;
Тропы смрадны кроют землю
И Солима пуст предел.
Внемли! се крик и вопль из бездны возникает,
Се слабо до ушей доходит он моих,
Се тише от часу, все тише, - исчезает,
И вот уже совсем затих.
Погибли навсегда хулители Господни,
Землей поглощены, низверглись в преисподни.
Пропал их след,
И слуху нет.
Но ах! возмогут ли мои плачевны струны
Те живо описать и молньи и перуны,
Какие праведный определил Судья
В казнь вечную злодеям. Увы! уж вижу я:
Грядет, грядет свирепо мщенье,
Вкруг в бурю, в мрак облечено.
Повергнуло скалы трясенье;
Понт, небо в кровь превращено.
Мир дрогнет, веет знамя гнева.
Восстань, хлябь вод, восстань!
Глас рек: и из твоих бездн чрева
Потопом с неба шумным грянь
И погреби в волнах вселенну,
Нечестьем, злобой оскверненну.
Пусть знает свет мой правый суд,
Из сна грехов себя возбудит.
Восстань! - да воды не придут
В свой паки одр почить покойно;
Но да стремятся всюды грозно,
Поколь заклепов не прорвут,
Сквозь гор камнистых не пройдут
И сушей Океан не будет.
Се гласу Господня
Вмиг преисподня
И звездна хлябь вод
На землю течет.
Море волнами,
Небо дождями
Шумит и ревет,
Мир топит и жрет.
Бог прав - и суд Его есть правда,
И праха сын всегда зреть слаб ее лучи.
Ненависть с завистью покрыла ярых волн громада;
Там сластолюбие, там роскошь, мрак пьючи,
С развратом, с леностью погрязли бездн в стремленьи,
И тщетно о своем мнят смертные спасеньи.
Скал прорван свод,
Встал к небу понт,
Нет больше в споре
С брегами волн,
На море море
Кидает челн
По всей вселенной
Опустошенной.
Но гласы, пламенея,
Возвыстеся певцов,
Воскликни хор живее
Спокойных пастухов,
Чтоб огненные стрелы
Струн их и песней вдруг
Пронзали онемелы
Цареву грудь и дух,
И он бы, правды сам став зритель,
Познал, что грех - его мучитель.
Меж тем как пел Давид так песнь, восторга полн,
И сильный арфы глас чертожны двигал стены,
Саул, в отчаяньи пуская дикий стон,
Зубами скрежетал, терзал власы смятенны
И рдел в жару, как угль, и мерз в хладу, как лед;
По бледному лицу катился градом пот,
И с пеною из уст клубилася желчь черна.
В неистовстве его схватив рука кинжал
Взнесла на грудь свою, но, быв остановленна
От сущих близь его, - вдруг острый сей металл
Повергла на Давида. Давид отсторонился,
И действующий зря
Страх Божий на царя,
И что спасен был сам, - восторгом оживился,
И стал приятно с струн, как ветерок, дышать,
По малу дух царя к спокойству приучать;
Но, тщетным зря и то, что скорбь хотя телесну
И рану облегчить возможно нам известну;
Но слабы все бальзамы суть
Целить и утолять душевную в нас грусть,
Сердечны скрыты раны,
Терзающие тайны, -
Приди ж, раскаянье, он рек, скорей с небес,
О ты, что тусклый взор возводишь к милосердью твердью,
Приди, к святыне вождь, в лице печали, слез,
И милость приведи Творца со умиленьем,
Чтоб сердце царское пред ним с благоговеньем
Соделалось тобой способным к чувству благ
И от него б ушли уныние и страх!
Раскаянье приходит:
Внемли его, монарх;
Оно покой приводит
И сладость во слезах;
Печаль им радостью бывает,
Коль все желанье обитает
И мысль твоя на небесах:
Оно к блаженству первый шаг.
И се раскаянье прогнало уже ярость.
Царь смотрит на кинжал, являя трепет, жалость,
И тихий на певцов кидает с вздохом взгляд.
Зеницы, пламенно вращаясь, не горят,
В которых перед сим отчаянность грозила,
Небесная печаль грусть ада заступила.
О! как милость есть любезна,
Всех она славней доброт!
Плачет царь - и струйка слезна
По ланите его льет.
Ее Ангел принимает
Не пустя упасть во тму;
Милосердью посвящает,
Жертв приятней всех ему.
Еще, еще, - но ах! болезнь приходит снова,
Биенье сердца, грусть видна в очах царя сурова.
Возвысьте, пастыри, ваш выспреннее глас,
Покудова недуг в нем в корне не погас,
Поколь обильный ток с очей не устремился
И мук с души его ярем не низложился.
Всемогущий! приими
Вздох раскаянья царева,
Искушения изми
И надежду среди гнева
Брось ему твоим лучом,
Чтоб он, сердца сокрушенье
Слез излив тебе дождем,
Зрел в тебе свое целенье.
Спустись теперь в юдоль с холмов, парящий хор,
И к пенью вышнему не напрягайтесь струны:
Триумф явили свой гармонии перуны.
Монарх их чувствует, его светлеет взор,
Ланиты бледные румянятся зарею.
Блажен! - уж от него бежит унынье прочь;
Не мучится уже он совестью своею.
Раскаянной душе спешит сам Бог помочь,
И черна скорбь к нему уж вспять не возвратится.
Песнь ваша, пастыри, ему да усладится,
И арфы тихие приятный сердцу звук
Надеждою небес его да тешат дух,
Забавы сельские, невинность и свобода,
Да обольстит его ваш пением предел,
Чтоб гордость позабыл, чтоб нравилась свобода
И он богатству бы спокойство предпочел.
Поля, леса, пустыни дики,
Сквозь дебрь журчащие ручьи,
Пастушьи громки слышьте клики,
Поющи светлы дни свои.
Меж скал от резвых стад брыканья
Хохочет эхо вкруг его,
И он, священна полн вниманья,
То зрит, другой не зрит чего.
Под тихие вечерни сени
Идет к нему покой с небес,
Любовь, невинность в восхищеньи
В цветах сидят с ним меж древес.
Вокруг чела его довольна
Звезд зрится блеск, льет с ризы свет;
Вся жизнь его покрова пальм достойна,
Шалаш его покой дает.
Да ввек, о Ангел! ощущает
Твою беседу грудь моя;
Спесь, зависть при дворах блистает;
Пастушья хижина твоя.
Тише, о песни! теперь вы звучите,
Скорбному духу дремоту внушите;
Лей на него свой аромат, сон, вкруг;
Сладко спокойство, лелей его дух.
Слетайте на него, о воины небесны,
Стрегущи Божий град, - и манием своим его
Владеющие сном, чем вы, мечты прелестны,
Грядуща время вид являете того,
Где приготовлена душам благим награда,
А злобы Извергам грозящи страхи ада,
Слетите и, его восхитя дух с собой,
Представя перед ним небесный сад златой, звездной,
Где о бессмертьи лишь звучит бессмертный хор;
Где, кроме радости, ничто не существует,
И новой вечностью жизнь вечна торжествует.
Арф своих тоном,
Божественным звоном,
Стрясите с него
Скорбь люту его;
Плач будет в радость,
Стон его в сладость.
И се уже его гармония живит;
Потоком сладких слез кропит отрадный вид,
Бежит уныние, проходит беспокойство.
Согласье новое, яви свое устройство,
Греми струн новый гром,
Созвучно с голосами,
Подвигни небесами,
Клич радость в царский дом.
Какая сильна мощь томит души волненье?
Какая возбуждать в ней может бурну страсть?
Твое, Гармония, волшебное веленье
И над природой всей твоя чудесна власть.
Ты, дщерь небес,
Вселенной зримой сей с тех пор известна стала,
Как с трона вечного Премудрость глас снислала,
Который мир вознес.
Явилась ты, - и твердь усеялась звездами,
По звуку твоему потек сей красный, светлый строй!
Полк ангельск, поразясь согласием его, красой, -
Велик, воспел, велик Творец наш чудесами!
И в изумлении с тех пор с высот глядит
На сей лучистый сонм, в его заряся токе.
И совокупно с ним гласит
Песнь первую звезды, возникшей на востоке,
Котору сферы все и вблизь и вдаль твердят
Едиными усты: Осанна! свят, свят, свят!
ИДОЛОПОКЛОНСТВО
Аз есмь Господь Бог твой,
да не будут тебе бози ини...
Творцу я поклоняюсь мира,
В лице Его служу царю.
Нигде, ни в ком себе кумира
И не творил и не творю.
Почто ж мне идолы бесчестны,
Шумихой, мишурой прелестны,
Вкруг ползать ваших алтарей?
Почто, - коль в хижине безвестной
Доволен под рукой небесной
Я долею моей?
Богатств, чинов стяжатель, власти,
Льстец, ищущий могущим быть,
Пусть лучшей достигает части, -
Стоит в воде и - хочет пить;
Но пастырь добрый, верный стаду,
Не перелазит чрез ограду,
За посохом нейдет без зва
И пастырства не вымоляет;
А взяв овец, их соблюдает
От расхищенья льва;
Кладет за них в час лютый душу,
Не бегав, как наемник, прочь;
Не знав, что Тот, Кто море, сушу
И небо создал, день и ночь
Так дланью бдит над ним своею,
Как предначертанной стезею
Катит и мира колесо:
То полн сих чувств и не крушится,
А под каким зубцом случится, -
Смиренно сносит все,
И чтет терпенье в добродетель,
Что смертным нужно всем оно;
Что чрез него лишь нас Содетель
Вчиняет звезд своих в звено;
Что персть Его за правду царства
Возносит, - низит за коварства
До предназначенна конца;
Царям вельмож здесь в возвышенье,
А там дает во униженье
Их власти и венца.
Так Вышний таинства сердечны
И мысль всех видит с горних мест,
Мрак ада проницает вечный
И солнечных пучины гнезд.
В Его - снежинка в море пенном,
И искра в пламени возжженном,
И черна мравья путь во тьме,
И в небе след орла паряща,
И туча стрел, с луков летяща,
Различены уме.
Различены, - но нет изъятья;
Мир в общей колее течет;
Хоть в том звене, хоть в том участье
Несчастьем тот, сей счастьем чтет.
К чему ж гордыней надыматься,
Когда случиться возвышаться?
Мы можем завтра вниз упасть.
Но ползть почто и бедств в юдоле?
| |
| Просмотров: 562 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры