Аркадий Бухов. Товарищ Онегин. Продолжение
Введение
Мы все скрывались понемногу,
Когда-нибудь и как-нибудь:
Исчезновеньем, слава Богу,
У нас немудрено блеснуть.
И часто от плохих делишек
Бежим, куда судьба влечет:
То в шум и светский блеск Пильвишек,
Кто в тихость томных Алексот.
Так и Евгений. Не видали
Его почти мы целый год,
И как мне кажется, едва ли
Кто знал, как жизнь его течет.
Как он там спит и как он ест
Среди откормленных невест.
Судьба Евгения хранила
- Кого же ей еще хранить -
Солидным животом снабдила
И навыком как лошадь пить.
Люблю провинции привычки,
Ея порядок и уют:
Там утром распевают птички,
А ночью пьяные орут;
И в этом радостном концерте
Одно лишь можно выбирать -
Иль научиться пить до смерти,
Или по целым суткам спать.
А кто от сна и пьянства чист,
О том твердят: идеалист.
В судьбу я верю безусловно,
И наша жизнь - ея раба,
Вчера узнал: Онегин в Ковно,
И понял сразу - то судьба.
Опять он здесь. Опять Евгений
Вернулся в наш круговорот
Для скуки или наблюдений:
Поэта душу кто ж поймет?
И как жнецы в разгаре жатвы
В работе отдыха не ждут,
Так мой герой на Мишку гатве
Нашел лишь временный приют:
Он снова бодро рвется в путь -
О всем узнать, на все взглянуть.
Судьба дары свои привыкла,
- Увы, - не даром расточать:
Не может каждая кепикла
Банкирским домом сразу стать.
Но эта истина условна
И если нам молва не врет,
У нас, по крайней мере, в Ковно
Из каждой щели биржа прет.
Где в биржевом ажиотаже
Не пребывает гражданин?
В кафэ, в саду, в лавчонке - даже
И в бане разговор один:
Кто где и как и что купил
И цену на товар набил.
Мы все, по милости Антанты,
Не можем сшить и пары брюк,
И только наши спекулянты
Гребут, не покладая рук.
Не то что часа - и минуты
Без вздорожанья не пройдет.
Друзья! Когда ж своей валюты
Настанет радостный приход?
Иль, может быть, что эту радость
Не суждено нам испытать?
("Мечты, мечты, где ваша сладость" -
Тут кстати кажется сказать).
Ну, а пока она придет,
Потуже подвяжи живот.
Онегин мрачно наблюдает,
За всем он страшно возмущен.
- Как все безумно дорожает,
Как это скверно... - мыслит он.
- "Что если б жизнь домашним кругом
Я ограничить захотел?
Теперь вдруг стать отцом - супругом?
Кто предложить бы мне хотел?
- Взойдет лишь утром луч денницы,
А я уж должен наблюдать,
Как стая лавочников мчится
По курсу цены надбавлять.
Ах, узы Гименея - рай,
Но жизнь супруга - не герай".
Когда бы встретился с Татьяной
Онегин после дум таких,
- Увы, - красиваго романа
Не получилось бы у них.
Когда бы в роще сокровенной
Они остались бы одни,
Герой сказал бы откровенно:
- "Раз любишь - доллары гони!"
Я представляю ужас Тани,
Но - кто ж из нас не человек -
И после долгих колебаний
Она бы подписала чек.
А Ольга, покраснев как рак,
Сказала б: "Ленский мой - дурак".
Как человек, гнусна природа,
Подвохов от нея лишь жди:
Теперь - прекрасная погода,
А летом - слякоть и дожди.
Намокли дамы и мужчины
И от тоски и от дождей,
И опустели Кочергины,
И в Колотове нет людей.
Онегин тоже съехал с дачи
(Кормил довольно комаров).
Он ищет в городе удачи
В толпе шумливых шмуглеров:
С шлюс-курсом в тайниках души,
Он в оборот пустил гроши.
Любви все возрасты покорны:
Дитя и отрок и старик -
Кто любит доллары упорно,
А кто и к стерлингам привык.
Кто в кронах идеал находит,
Кто любит гульдены порой...
Кто к банку Укiо не ходит,
Не увлекается игрой?..
Кому ж не лестно в подворотне
Скупить товар из потных рук
И за коричневыя сотни
Поймать зеленых сотни штук?
И тут Евгений мой как раз
В валюту по уши погряз.
На бирже у того ресурсы
Нажить хотя бы что-нибудь,
Кто при разведываньи курса
Сам сможет жуликов надуть.
Лишь тот, кто смотрит очень зорко
В карман другого - будет сыт,
Кто зная кабель из Нью-Йорка,
Предусмотрительно молчит,
Кто покупает не случайно,
Во всех местах и не подряд,
И для кого не служит тайной
Весь черно-биржевый уклад.
Кто с этим вовсе не знаком,
Тот будет с тощим кошельком.
Судьба Евгения хранила
И даже шмуглерша одна
Ему долларов подкупила,
Конечно, деньги взяв сполна.
Прошло два дня - и доллар выше;
Довольный биржей и собой,
Евгений мой, как кот на крыше,
Резвится, хвост подняв трубой.
- Ура... Поступок мой примером
Послужит всем, кто не играл...
Я завтра буду миллiонером!
Такой удачи я не ждал...
Уж он не спит, не пьет, не ест...
Куда! Миллiон в один присест!
Увы, друзья, не обольщайтесь,
Нас грезы не к добру ведут:
Из нас не каждый Волокайтис -
Миллiоны не ко всем идут.
Но мой Евгений - парень пылкий,
В нем кровь наживой зажжена,
И, как шампанское в бутылке,
Кипит и пенится она.
Бежит в контору - "Вот: купите,
Пять сотен долларов живых".
И сразу закрутились нити
Хитросплетений биржевых.
Увы - желанный миллiон
В двенадцать тысяч превращен.
На бирже нет ведь инцидентов,
Там - знают все - лишь тишь и гладь:
С покупки взяли сто процентов,
С продажи тоже триста пять.
На сумму общую лишь двести
Процентов принял биржевик,
Когда же все сложили вместе -
Онегин поднял страшный крик:
К кому пойду? С какою целью
Открою душу я свою?
Какому смеху и веселью
На бирже повод подаю...
Я ухожу... Но знайте: тут
Баранов бреют и стригут!
Блажен кто смолоду был молод,
Кто даром сил не расточал
И кто физический свой голод
Не в ресторане утолил,
Кто не привык легко и даром
Своим желудком рисковать -
Тот не знакомится с катарром
И может ночью крепко спать.
Но кто питается окрошкой
Из мух, песка и творогу,
Кто удовольствуется кошкой
Под видом клопса иль рагу -
Тот будет в пасти докторов,
Уныл, тосклив и нездоров.
Но есть еще одна опасность
Теперь при входе в ресторан
(Я пожелал придать ей гласность
Через лирический роман):
Там разрешен легко и просто
Рецепт спасения от бед -
И перегнал в порыве роста
Все цены рынка там обед.
Как доллар - лезет вверх свинина
Грибы как стерлинги - растут.
И здесь какая-то причина,
Что как баранов нас стригут.
Ужель так глуп человек
В наш нервный двадцатый век?
Онегин, грустный и печальный,
Сидит и грезит наяву:
- Ужели в полосе нейтральной,
А не в столице я живу?
Из каждой лавки партизаны
На нас свершают свой налет,
Болит душа, трещат карманы,
Негодование растет...
Кто этому всему виновник?
Что нам сулит грядущий день,
Как думаешь, мой друг чиновник,
Живущий на сто марок в день?
Но нет ответа. В тишине
Онегин дремлет в сладком сне.
Он видит собственной валюты
Столь ожидаемый приход,
Пришли счастливыя минуты
И падает тяжелый гнет.
- Конфект коробку! Что? Два лита?!
- За ужин счет! Ну, сколько? Два?!
(От мух подушкою прикрыта
Во сне кружится голова...)
Не всякий сон, мы знаем, в руку...
Онегин встал, но снова он
В тоску, уныние и скуку
Печальной думой погружен:
- Да, лит - спаситель, так сказать,
Но где вот эти литы взять?..
Л. Аркадский [А. Бухов]. Товарищ Онегин // Эхо. 1922. NoNo 199, 200, 201, 204 (563, 564, 565, 568), 24, 25, 26, 29 августа.