iv align="justify"> ИВАН КУЗЬМИЧ (КАЗИМИРОВИЧ) КОНДРАТЬЕВ
(1849-1904)
ТЬМА
Из Байрона.
Я видел сон... но - это был не сон.
Исчезло солнце. Звезды в тусклой дали,
Темнея, без пути известного блуждали.
Луны не стало. Мрак со всех сторон
Шел, надвигаясь массою чугунной,
Суля всему недвижимость и гнет,
И вся земля, остывшая как лед,
Висела в сфере влажной и безлунной.
Явилось утро, но пришло - ушло,
И за собою дня не принесло.
Погасли страсти. Впал народ в кручину,
Огонь все жгли. Все дрогнули сердца:
От бедной хижины до пышного дворца
Сжигалось все на дымную лучину.
Престолы жгли. Горели города.
Горела весь, горела и столица.
Вокруг домов сгоревших, как стада,
Бродили люди, в страждущие лица
Стараяся друг другу заглянуть
В последний раз. И счастливы те были,
Кому вулканы горные светили.
Тогда у всех один остался путь
К спасению - огня просило тело:
Зажглися уцелевшие леса, -
Столбами дым пронесся в небеса,
И все вокруг темнело и темнело. -
Ужасный вид! При блеске тех огней,
При исчезавшем постепенно свете,
Виднелись группы мрачные людей:
Иные, на подобие зверей,
Бродили пасмурно; иные же, как дети,
Глядели, с кротостью задумчивой, в глаза
Всех окружающих. Горючая слеза
Иных томила: горестно рыдали
Они, закрыв ладонями чело;
Иные распростертыми лежали,
Иные улыбались. А иные зло
Метались в стороны - и, с дерзостью убогой
Щепами грея ряд своих могил,
На небо - саван угасавших сил -
Взирали, а потом, с безумною тревогой,
На землю быстро повергались ниц,
Проклятья изрыгали, землю в недра рыли
И - точно волки голодающие выли,
Зубами скрежеща. Плеяды хищных птиц
К земле слетались с беспокойным криком,
Повеся крылья. Трепеща, пришли
Отвсюду звери, позабыв о диком
Своем величии. И змеи поползли
Среди людей: свивалися, шипели,
Но уж не жалили. Огромные стада
Их убивали многие - и ели...
На краткий миг замолкшая вражда,
Вновь вспыхнула. За хлеб платили кровью.
Впотьмах, несчастные, исполнены тоски,
Глотая с жадностью добытые куски, -
Уж не дышали к ближнему любовью.
О смерти грозной мысль у всех была.
Дрожал старик. Дрожал и тот, кто молод:
Смерть неизбежная, бесславная ждала
Всех одинаково. Ужасный голод
Томленьем все утробы пожирал.
Народ толпами всюду умирал.
По всюду кости грудами валялись
Без погребения. Наполнена была
Земля гниением. А свежие тела
Народом тощим жадно пожирались, -
Всех рвали псы. Один лишь верный пес
С своим владыкой голод перенес.
Но пал владыка. Пес, уныло лая,
Сидел над трупом, лаем отгоняя
Зверей, и птиц, и алчущих людей.
Забыв о пище, мордою своей
Припал он к трупу, с верностию дикой,
И - умер рядом со своим владыкой. -
Был голод беспощаден. Смерти сон
Царил везде. Но двое пережили
В столице многолюдной всех. То были
Враги давнишние. Во мраке, с двух сторон,
Они сложили множество курений
На место, где был алтаря придел,
Где тысячи священных облачений,
Вещей священных, но не для священных дел
Валялося. Рукой охолоделой
Найдя золы и угольев, они
Дыханьем слабым слабые огни
Раздули оба, и когда несмелой
Струею пламя вспыхнуло, - свой взор
Вдруг поднял каждый. Глядя друг на друга,
Они вскричали оба от испуга -
И пали мертвые. Озлобленный укор
Угас в их взглядах. И они не знали
На чьем челе мученья начертали
Слова "он враг". - Мир дико опустел.
Он весь застыл, стал глыбой отверделой,
Без трав, без времени, без жизни многих тел.
То был хаос из глины омертвелой.
То смерть была... Бездонный океан
Уснул. Уснули и другие воды.
Ни что, ни вихрь, ни шумный ураган
Их не вздымали. Дети непогоды,
Там, без пловцов стояли корабли.
Их мачты гнулись, тихо распадались
И в бездну вод бесследно погружались.
Прилив с отливом двигать не могли
Волнами моря. Путь свой неизменный
Прервали тучи. Ветер замолчал.
Померкший мир щедрот не расточал
Для жизни новой: стал он массой тленной,
И - тьма одна царила во вселенной.
И.Кондратьев.
- Впервые: Мирской толк (Журнал общественной жизни, политики и литературы), 1880, 15 апреля, No 15. С.171-172.