Байрон Джордж Гордон - Ода к Венеции

  

   Переводъ Т. Л. Щепкиной-Куперникъ.

   Байронъ. Библ³отека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 2, 1905.

   OCR Бычков М. Н.

  

  

                   I.

  

         Венец³я! Когда тебя поглотятъ воды

         И съ моремъ мраморъ твой сравняетъ власть временъ -

         О, надъ тобой тогда заплачутъ всѣ народы

         И громко прозвучитъ надъ моремъ долг³й стонъ.

         И если я теперь рыдаю надъ тобою,

         Я, путникъ сѣверный,- то какъ твои сыны

         Тебя мучительно оплакивать должны!

         И что-жъ они? Мирясь съ ужасною судьбою,

         Въ дремотѣ ропщутъ лишь, не отгоняя сна;

         И доблесть ихъ отцовъ такъ съ ними не сходна,

         Какъ съ грязью мутною берегового ила

         Потока вешнихъ водъ сверкающая сила,

         Что рыбака влечетъ на берегъ безъ челна.

         И пресмыкаются они въ испугѣ слабомъ

         По влажнымъ улицамъ, подобны жалкимъ крабамъ.

         И ужасъ ихъ гнететъ, что для родной земли

         Столѣтья лучшихъ жатвъ добиться не могли!

         Тринадцати вѣковъ - съ ихъ пышностью и славой -

         Вся память отдана лишь мраку и слезамъ.

         И каждый памятникъ - дворецъ, колонна, храмъ -

         Пришельцу шлетъ привѣтъ съ печалью величавой,-

         И даже самый Левъ какъ будто побѣжденъ.

         A барабанный бой, зловѣщимъ эхомъ вторя

         Тумана голосу, теперь звучитъ вдоль моря,

         Вдоль тѣхъ же кроткихъ волнъ, гдѣ лишь гитары звонъ

         Да пѣсни сладк³я, бывало, ночью лунной

         Лились подъ плескъ гондолъ, подъ тих³й ропотъ струнный.

         Гдѣ прежде слышался лишь шумъ толпы живой,

         Веселыхъ, молодыхъ создан³й звонк³й лепетъ,

         Чей самый тяжк³й грѣхъ былъ развѣ сердца трепетъ,

         Избытокъ радости безпечной, огневой,

         Чье безудержное стремленье къ страсти, къ счастью,

         Лишь время удержать могучей можетъ властью.

         Но лучше юный пылъ волнен³я любви,

         Борьба кипучихъ чувствъ, бушующихъ въ крови,

         Чѣмъ эти мрачныя ошибки, заблужденья,

         Народовъ плевелы въ годину ихъ паденья;

         Когда Порокъ, влача тяжелый Ужасъ свой,

         Повсюду празднуетъ безстыдно новоселье;

         Когда Безум³емъ становится веселье

         И Смерть несетъ въ своей улыбкѣ роковой.

         Надежда-жъ - ложная отсрочка, облегченье

         За часъ до гибели - послѣдняго мученья.

         Такъ иногда больной (когда - тяжелыхъ Мукъ

         Послѣднее дитя - отниметъ Слабость силы

         У тѣла бѣднаго, и, пробираясь въ жилы,

         Стремится заглушить послѣдн³й пульса стукъ, -

         Въ началѣ тягостномъ той скачки безпощадной

         Гдѣ побѣждаетъ Смерть) - вдругъ облегченъ на мигъ,

         Какъ будто-бы въ него влился потокъ отрадный,

         Освободивъ его отъ мертвенныхъ веригъ.

         И вотъ лепечетъ онъ съ трудомъ о жизни новой,

         О томъ, что духъ его хоть слабъ, но ужъ паритъ;

         О свѣжемъ воздухѣ онъ жадно говоритъ,

         Искать спасен³я, здоровья вновь готовый...

         И шепчетъ все слабѣй, не чувствуя того,

         Что задыхается, что Смерть ужъ ждетъ его.

         Не сознаетъ онъ, чтб рукой сжимаетъ тонкой;

         Глаза подернулись неуловимой пленкой,

         И тихо комната вся плаваетъ вокругъ,

         И Тѣни близъ него уже снуютъ безгласно

         Съ заботой странною; онъ ловитъ ихъ напрасно,

         Пока... послѣдн³й стонъ задушенный - и вдругъ

         Все ледъ и темнота, и м³ръ въ одно мгновенье

         Сталъ тѣмъ-же, какъ за мигъ до нашего рожденья.

  

                   II.

  

         Надежды въ м³рѣ нѣтъ для нац³й и племенъ;

         Переверните вы истор³и страницы:

         Все уплывающихъ столѣт³й вереницы,

         Приливъ и вновь отливъ - несмѣнный ихъ законъ.

         И "будетъ", каждый мигъ преображаясь въ "было",

         Насъ все-же ничему почти не научило.

         Опоры ищемъ мы, какъ прежде, только въ томъ,

         Что тяжестью своей уничтожаемъ сами;

         Сражаясь съ воздухомъ, мы силы отдаемъ

         Невѣдомо на что - и управляетъ нами

         Природа наша-же, и нынѣ, какъ и встарь.

         Такъ всѣ животныя (и высшаго разряда):

         Бичу надсмотрщика имъ покоряться надо,

         Хотя-бы ихъ вели на жертвенный алтарь.

         О вы, что льете кровь за королей, какъ воду,

         Потомкамъ вашимъ что дадутъ они взамѣнъ?

         Наслѣдство бѣдств³я, слѣпой и жалк³й плѣнъ,

         И награжденную ударами свободу!

         Скажите, неужель васъ все еще не жжетъ

         Плугъ докрасна давно ужъ раскаленный тотъ,

         Что, спотыкаяся, вы тащите устало?

         Ужели все еще насил³я вамъ мало?

         Вы честность мните въ томъ сознательно вполнѣ,

         Что съ унижен³емъ лобзать готовы руку,

         Толкающую васъ на раны, боль и муку,

         И славу возглашать на медленномъ огнѣ?

         То, что оставили для своего народа

         Владыки щедрые, и что дала свобода

         Вѣкамъ - прекраснаго, и то, чѣмъ такъ великъ

         Завѣтъ Истор³и - y нихъ иной родникъ.

         Смотрите-же теперь, читайте... и вздохните,

         Потомъ падите ницъ и кровью изойдите!

         Всѣ, кромѣ гордыхъ душъ, кому невѣдомъ страхъ,

         Кто, несмотря на все,- на эти преступленья,

         Происходящ³я отъ страстнаго стремленья

         Разбить твердыни стѣнъ своей темницы въ прахъ,

         И выпить, наконецъ, тѣ сладостныя воды,

         Что льются изъ святыхъ источниковъ свободы;

         На преступлен³я, творимыя толпой,

         Дошедшей наконецъ до ярости слѣпой

         Отъ долгихъ тяжкихъ лѣтъ мучен³я и гнета,

         Когда y каждаго уже одна забота:

         Топча другихъ вокругъ, добыть воды скорѣй,

         Что имъ забвен³е несетъ въ струѣ своей, -

         Забвен³е цѣпей, забвен³е печали,

         Ярма, въ которомъ всѣ песокъ они пахали,

         Безплодный и сухой... A если-бы зерно

         Взошло нежданно тамъ, - то имъ-бы все равно

         Колосья не могли достаться золотые.

         О, слишкомъ долго ужъ они сгибали выи

         Подъ тяжестью ярма; и мертвый ихъ языкъ

         Лишь жвачку горести одну жевать привыкъ.

         Да, кромѣ гордыхъ душъ, въ комъ, несмотря на это,

         Все на грядущее надеждами согрѣто.

         Хоть ненавистны имъ подобныя дѣла -

         Они съ причиною не смѣшиваютъ зла

         Отъ этихъ временныхъ, случайныхъ уклонен³й

         Природы отъ ея законовъ. Ихъ умы

         Готовы видѣть въ нихъ прообразы чумы

         Иль бѣдств³й м³ровыхъ, большихъ землетрясен³й...

         На мигъ пройдутъ они, промчатся надъ землей -

         A тамъ утихнетъ вновь смятенная стих³я,

         И весны прилетятъ, и принесутъ покой,

         И поколѣн³я появятся младыя,

         И въ гордой красотѣ возстанутъ города,

         Прекрасны - если имъ свобода не чужда;

         Лишь для тебя вѣдь нѣтъ цвѣтовъ, о Тиранн³я!

  

                       III.

  

         О, какъ, Импер³я и Слава, вы въ своемъ

         Союзѣ царственномъ съ Свободою втроемъ,

         Владѣли нѣкогда твердыней этихъ башенъ.

         Союзъ народностей сильнѣйшихъ не былъ страшенъ

         Для духа гордаго Венец³и тогда!

         Завидовали ей; но даже и вражда

         Склонялась передъ ней. Она привыкла видѣть

         Монарховъ y себя; всѣ поклонялись ей

         И увлекалися хозяйкою своей,

         Не въ силахъ ни за что ее возненавидѣть.

         Съ монархами толпа была здѣсь заодно:

         Она - красавица - Венец³я - давно

         Была уже для всѣхъ пришельцевъ чужестранныхъ

         Приманкой дивною мечтан³й постоянныхъ.

         И преступлен³й кто-бъ простить ей не съумѣлъ?

         Они смягчалися, рожденныя любовью.

         И никогда она не упивалась кровью,

         И не были нужны ей груды мертвыхъ тѣлъ.

         Но всѣхъ ея побѣдъ безбольныхъ достоянье

         Дарило радости счастливое с³янье.

         Она спасала крестъ, и постоянно онъ

         Съ небесъ благословлялъ ту сѣнь ея знаменъ,

         Что развѣвалася преградою святою

         Межъ Полумѣсяцемъ невѣрнымъ и землею.

         И Полумѣсяцъ тотъ померкъ и поблѣднѣлъ,

         Благодаря лишь ей... и вотъ ея удѣлъ:

         Земля даритъ за то Венец³и прекрасной

         Неумолимый звонъ, тяжелый лязгъ цѣпей;

         И онъ терзаетъ слухъ, насмѣшкою ужасной,

         Всѣмъ, кто обязанъ ей Свободою своей.

         Но съ ними можетъ лишь дѣлить она Страданье.

         И "королевство" врагъ ей даровалъ названье!..

         Но знаетъ и она - какъ мы - всю цѣну словъ,

         Которыми тиранъ жонглировать готовъ.

  

                   IV.

  

         Уже для трехъ частей измученнаго м³ра

         Исчезла и прошла Республики мечта:

         Венец³и - конецъ; Голланд³я - взята,

         И въ ней царятъ теперь и скипетръ и порфира.

         Швейцарцы, тѣ еще среди родимыхъ горъ,

         Не знающихъ оковъ, спокойны и свободны;

         Но тиранн³я имъ готовитъ ужъ позоръ:

         Ея усил³я и хитрость не безплодны...

         Она ростетъ, ростетъ, и гаситъ на пути

         Всѣ искры, что въ золѣ могла еще найти.

         Но есть велик³й край, свободный и счастливый,

         Въ расцвѣтѣ юныхъ силъ встаетъ онъ горделивый.

         Могуч³й океанъ хранитъ его народъ

         И въ сторонѣ его ревниво бережетъ.

         Народъ тотъ вскормленъ былъ съ заботой неизмѣнной

         Въ благоговѣн³и къ Свободѣ драгоцѣнной,

         Еще отцы его сражались за нее

         И дѣтямъ отдали наслѣд³е свое;

         Отличье гордое отъ странъ другихъ, несчастныхъ,

         Движен³ю руки монарха лишь подвластныхъ,

         Какъ будто-бы для нихъ бездушный скипетръ въ ней

         Былъ жезлъ магическ³й, науки всей сильнѣй.

         Одинъ велик³й край, непобѣжденный, твердый

         Еще возносится своей вершиной гордой

         Изъ водъ Атлантики! Тотъ край намъ доказалъ -

         Исавамъ-первенцамъ, - что гордыя знамена,

         Неустрашимая защита Альб³она,

         Легко парящая надъ высью нашихъ скалъ -

         Должны склоняться ницъ въ почтен³и къ народу,

         Что кровью заплатилъ за Право и Свободу.

         О, если въ людяхъ кровь подобна бѣгу водъ -

         Не лучше-ль, чтобъ она стремилась все впередъ,

         Не лучше-ль, чтобъ ея потокъ былъ мощенъ, силенъ,

         Чѣмъ въ жилахъ тысячью лѣнивыхъ ползъ извилинъ,

         Цѣпями загражденъ, какъ сумрачный каналъ, -

         И, какъ больной во снѣ, едва-едва шагалъ?

         Нѣтъ! лучше гибнуть тамъ, гдѣ и поднесь Свобода

         Спартанцевъ память чтитъ, погибнувшихъ въ бою,

         Отдавши за нее такъ гордо жизнь свою

         У Ѳермопильскаго безсмертнаго прохода, -

         Чѣмъ мертвенный застой. Иль - прочь изъ этихъ странъ,

         И новый влить потокъ въ могуч³й океанъ;

         И, вольною душой достойнаго ихъ, сына

         Дать предкамъ доблестнымъ, погибнувшимъ въ борьбѣ,

         И новаго еще прибавить гражданина,

         Свободнаго бойца, Америка, тебѣ!...

  

  

   Ода была окончена до 10 ³юля 1818 г., но напечатана только въ 1819 г., вмѣстѣ съ "Мазепой" и "Отрывкомъ". Основной ея мотивъ - сѣтован³е на упадокъ "царицы морей" - является какъ бы отголоскомъ вступительныхъ строфъ ²Ѵ-й пѣсни "Чайльдъ-Гарольда" (см. наст. изд. I, стр. 122-127), отъ которыхъ это произведен³е отличается реалистическимъ изображен³емъ смертнаго часа и восторженною похвалою Соединеннымъ Штатамъ. За эту похвалу Байрона упрекнули въ недостаточномъ патр³отизмѣ, и онъ писалъ Муррею, 21 февр. 1821 г.: "Впредь я буду обращаться съ привѣтств³ями только къ Канадѣ u высказывать желан³е дезертировать къ англичанамъ".

   Стр. 107. Плугъ докрасна давно ужь раскаленный тотъ,

   Чшо, спотыкаяся, вы тащите устало.

   Въ своемъ дневникѣ, сравнивая Шеридана съ Брумомъ, Байронъ говоритъ о "до красна раскаленномъ плугѣ общественнной дѣятельности".

   Стр. 109. И "королевство" вратъ ей даровалъ названье.

   Въ 1814 г. итальянск³я владѣн³я австр³йскаго императора были обращены въ отдѣльное государство, подъ наименован³емъ "Ломбардо-Венец³анскаго королевства".

             Голланд³я взята

   И вь ней царятъ теперь и скипетръ, и порфира.

   Принцъ Оранск³й былъ провозглашенъ 1 декабря 1813 г., владѣтельнымъ княземъ Нидерландскимъ, a въ слѣдующемъ году, 13 августа, получилъ титулъ короля Нидерландскаго, съ услов³емъ, что его королевство войдетъ въ составъ Германскаго Союза.