Абрамович Владимир Яковлевич - Деньги

о чем... Брагин зачем-то приподнялся на стуле и снова опустился. Хотел что-то сказать и открыл рот, который тотчас же скривился мучительной гримасой рыдания. Нервы его, напряженные до последней степени, не выдержали, он весь затрясся и, закрыв лицо руками, глухо зарыдал...

   Карич выбежал из комнаты и через несколько минут вернулся со стаканом воды. Художник, стуча зубами о края стакана, залпом выпил воду и потом несколько минут сидел, закрыв глаза рукой, и часто вздрагивал всем телом...

   Мало-помалу им овладело тупое, холодное спокойствие. Он встал, молча вынул деньги и положил их на стол. Карич быстро посмотрел на него, на деньги - и по его лицу вдруг пробежала какая-то тень, придавшая ему острое, почти хищное выражение, которое сделало его похожим на лицо купца в эстампном магазине, когда Брагин заявил тому претензию по поводу своей картины. И теперь художник почувствовал на своем лице от взгляда Карича тот же неприятный холод, как будто к. нему прикоснулся мокрый, скользкий гад...

   Но это продолжалось всего одну секунду. В следующее мгновение лицо Карича уже сияло радостью, он схватил руки Брагина, крепко пожимал их и говорил растроганным голосом:

   - Поверьте, я не останусь у вас в долгу! Вы буквально спасли мою жизнь... Я вам так благодарен, так благодарен!

   Брагин был в каком-то столбняке, не понимал, о чем тот говорит, и старался высвободить свои руки из рук Карича, прикосновение которых было ему, почему то неприятно до отвращения. Он пятился к двери, Карич шел за ним и все говорил, но слова его как-то ускользали от внимания Брагина? и в ушах только раздавался их неприятный, фальшивый тон. Чувство громадной, невозвратимой потери огромной тяжестью лежало на его душе и обессиливало его тело. Он не заметил, как спустился по лестнице и попал к себе на квартиру. Хотелось ни о чем не думать, ничего не чувствовать, впасть в глубокое, беспросветное забытье... Придя домой и не отвечая на расспросы жены, встревоженной его болезненным видом, он разделся, лег в постель и тотчас же заснул, как убитый, тяжелым, без всяких сновидений, сном...

  

   Было часов десять утра, когда Брагин проснулся от сильной головной боли и тяжелого чувства большого, непоправимого несчастья. Где-то раздавалось какое-то глухое непонятное жужжание, и художник не мог сразу понять, откуда оно идет и что оно означает. В первую минуту показалось, что это вода в кухне бежит из крана в раковину. Но, послушав немного, он стал различать слова, сыпавшиеся быстро, одно за другим, почти без перерыва. Изредка слышался другой голос, вставлявший небольшие реплики, и в нем Брагин узнал голос своей жены. Голоса неслись из той части передней, где находилась выходная дверь, и, судя по гулкости их звуков, Наташа с кем-то разговаривала на лестнице у раскрытой двери. Незнакомый женский голос быстро рассказывал:

   - Вчера-то? Еще бы! Было, отчего расстроиться! Пришел к нему этот самый артельщик, или кто его знает, кто он такой, отворила я дверь - вижу? парень, бледный, как сама смерть, весь так и трясется. Только и мог сказать: "Карич... господин Карич"! Повела его в комнату господина Карича, а сама-то и замешкалась в коридоре, не помню, по какой надобности. Слышу - парень рассказывает и плачет, говорит и плачет... "Десять тысяч рублей, говорит, потерял. Граф Шульгин, говорит, послал с ними к нам, чтобы вы, значит, внесли их в банк на текущий счет... А я, говорит, по дороге, зашел к знакомым, по той же лестнице, во втором этаже, и у них-то и хватился, что денег в кармане нет"...

   Карман-то, оказалось, был худой...

   Брагин поднялся и сел на кровати. Побледневшее лицо его, с широко раскрытыми глазами, выражало ужас, который охватил его тотчас же, как только он вник в доносившиеся к нему с лестницы слова. Деньги потерял не Карич, а кто-то другой! Карич его обманул!

   - Выскочил он на лестницу, во двор, на улицу, туда, сюда - денег нет! Словно сквозь землю провалились! Тут-то он и кинулся к господину Каричу. Как рассказал он это - господин Карич сейчас же - вон из комнаты, да на лестницу, как был, без пальто, без шапки. Парень за ним, идет и плачет. Побежали искать деньги. Через час господин Карич вернулся. Слышу, говорит, на лестнице: "Пойди, говорит, к графу и заяви! Ничего не поделаешь!" Это он парню-то сказал. А у самого, как вошел в переднюю, лица не было... Потом, слыхала я, долго ходил по комнате, с час, по крайней мере, а после лег отдыхать. Да вдруг, как вскочит, да на лестницу, в чем был, словно ума лишился. Вижу, человек покой потерял, опять искать побежал... И то сказать, деньги большие, да и парня, видно, жаль ему было... Вернулся уж вечером, как стемнело. Весь мокрый, под дождем то промок, а сам ничего, смотрит на меня с усмешечкой и руки потирает. Нашли? - спрашиваю. "Нет", - говорит. И хитро таково усмехается. Ну, думаю, хитрит что-то... А нынче утром и показывает мне деньги-то. Я так и обомлела. Этаких-то деньжищ видать мне еще не приходилось. "Иду, говорить, к графу, деньги отдавать"... То-то награду получит! И дай ему Бог, человек он хороший, не играет, не пьет, не скандалит, примерный у меня жилец... Да, что-ж это я, Господи, стою тут с вами! Делов у меня куча, а время-то не ждет...

   Дверь в передней захлопнулась, звякнул замок. Осторожно, стараясь не шуметь, Наташа прошла в кухню. В столовой что-то быстро застучало - это Котик побежал к матери...

   Брагин в изнеможении откинулся на подушку. Его ужас как-то сразу упал, и только огромная тяжесть совершившегося несчастья продолжала невыносимо давить на сердце. И несчастье заключалось не в том, что Карич его обманул и что Брагин отдал деньги не тому, кто их потерял. Они, все равно, и через Карича попадут в руки настоящего их владельца. И не оттого было так тяжело, что Карич, а не Брагин получит от графа вознаграждение в" триста или пятьсот рублей. После того, как у Брагина в кармане лежало десять тысяч, которые он несколько часов считал с в о и м и - триста или пятьсот рублей казались ничем. В сознании обладания десятью тысячами рублями - было могучее очарование богатства, обеспеченности, в перспективе же получения даже пятисот рублей, если только Карич окажется настолько честным, чтобы отдать их Брагину - он видел только жалкое, кратковременное избавление от голода и жестокой нужды...

   Все несчастье заключалось именно и только в том, что у него вчера б ы л о десять тысяч рублей, и сегодня их н е т! И от этого казалось, что все кончено, дальнейшее существование представлялось темной, беспросветной пустотой...

   Он лежал с открытыми глазами, устремив их в пустое пространство, ни о чем больше не думая, весь погруженный в ощущение мучительной, тупой боли в области сердца. Неожиданный случай, давший ему в руки, и тотчас-же отнявший у него большую сумму денег вышиб его из жизненной колеи, лишил тех необходимых душевных устоев, которые заставляли его барахтаться и биться в борьбе за существование - свое, жены и ребенка. Почва жизни как-будто ускользнула из-под его ног, и он почувствовал себя висящим над бездной. Эта бездна уже несколько лет угрожала поглотить его, но инстинкт жизни заставлял его закрывать перед ней глаза. Теперь-же, утратив найденные деньги, которые могли бы спасти его от гибели, он открыл, вдруг, глаза - и в нем все замерло и оцепенело от страха. Он увидел под собой бездну, гибель, от которой, казалось, уже не было никакого спасения...

  

   - Что с тобой? - спрашивала его жена, тревожно наклоняясь над ним: - Ты болен? Или что-нибудь случилось?

   Брагин нервно поводил плечами и с гримасой нетерпения, слабо говорил:

   - Пройдет... оставь...

   Поворачивался к стене лицом, закрывал глаза и бессильно отдавался своему тяжелому чувству тупой безнадежности, давившей на грудь, на голову, на все тело.

   Он не слыхал ничего, что делалось вокруг него, не замечал, как шло время. Казалось, оно остановилось, и все замерло вокруг него, вокруг его тяжелой, томительной боли...

   Жена подходила к нему, наклонялась, заглядывала ему в лицо тревожными, беспокойными глазами и молча, на цыпочках, отходила, качая головой.

   Маленький мальчик, широко раскрыв серьезные, грустные глазки, осторожно подбирался к кровати и, положив ручку на плечо отца, шепотом говорил:

   - Папочка... постлой (построй) домичек...

   Брагин лежал неподвижно, не слышал его и не отзывался. Ребенок, постояв около него с минуту, так же осторожно, грустно отходил, садился в уголку спальни на пол и смотрел оттуда большими, удивленно-печальными глазами...

   Часа в три раздался звонок. Брагин вздрогнул и испуганно приподнялся. Ему вдруг представилась, что деньги еще находятся у него, и кто-то пришел, чтобы отнять их у него. И страх, мучивший его вчера, сжал его сердце. Он сидел на кровати и прислушивался, дрожа всем телом.

   Из кухни по коридору прошла Наташа. Щелкнул замок, дверь раскрылась. Незнакомый голос что-то проговорил? и дверь снова захлопнулась.

   Брагин откинулся на подушку и закрыл глаза. Он вспомнил, что ему бояться уже нечего, и невыносимая тяжесть снова легла ему на сердце...

   - Тебе письмо, - тихо сказала Наташа, входя в спальню.

   Он машинально протянул руку и взял письмо. В конверте лежали две двадцатипятирублевые бумажки и записка Карича. Он писал:

   "Дорогой Александр Иванович! Прилагаемые при сем деньги - вознаграждение, которое принадлежит Вам по праву. Мне очень досадно, что я принужден ограничиться такой небольшой суммой, но настаивать на большей - я счел для себя неудобным. Если Вы хотите лично хлопотать об этом - предупреждаю Вас, что это совершенно бесполезно. Впрочем, как знаете... Уважающий Вас Н. Карич".

   Брагин опустил руку с письмом на одеяло и, коснувшись пальцами денег, брезгливо сбросил их на пол.

   Карич предупреждал художника, что говорить с графом для Брагина "совершенно бесполезно". Из этого Брагин понял, что приятель вернул деньги графу, как найденные им самим, и, вероятно, получил больше, чем пятьдесят рублей. Но мысль об этом, смутно мелькнув в голове Брагина, тотчас-же погасла, не вызвав в нем ни раздражения, ни чувства обиды. Тупое, безразличное состояние опять овладело им. Ощущение тяжести в груди не прекращалось, напротив, усиливалось, и под её давлением чувство жизни казалось невыносимой тяготой...

   - От кого эти деньги? - спросила жена, подбирая с полу бумажки.

   Он молчал, и только губы его болезненно дрогнули при слове "деньги". Наташа взяла из его руки письмо и, пробежав его глазами, снова спросила:

   - За что вознаграждение? О чем это он пишет?

   Брагин умоляюще посмотрел на нее и чуть слышно проговорил:

   - После... скажу... И опять повернулся лицом к стене...

   В обеденный час Наташа снова подошла к нему и прислушалась к его дыханию. Он как-будто спал или лежал в забытьи. Она провела рукой по его лбу, волосам и, наклонившись, тихо спросила:

   - Не позвать ли доктора, Саша?

   Брагин зашевелился и, не открывая глаз, раздражённо пробормотал:

   - Не надо...

   Жена не отходила и продолжала стоять над ним, беспокойно всматриваясь в его бледное, потемнёвшее лицо.

   - Ты покушал бы чего-нибудь... - проговорила она, снова проводя рукой по его лбу и волосам.

   Он сделал болезненную гримасу, словно ему от её прикосновения и звука её голоса стало больно.

   - Оставь меня... я ничего не хочу! - простонал он с безнадежной, неодолимой тоской в голосе...

   После обеда Наташа в кухне мыла посуду. Котик сидел около нее, на табурете и молча, серьезно следил за её работой. В комнатах, уже наполненных мглистыми вечерними сумерками, стояла глубокая тишина, прерываемая только слабым стуком тарелок и лязгом ножей и вилок в кухне...

   И вдруг, по квартире пронесся странный, непонятный звук, как-будто где-то тихо открылось окно, или кто-то осторожно звякнул пальцами по стеклу.

   Молодая женщина вздрогнула и замерла с тарелкой в руках. Её нервы были напряжены непонятным состоянием мужа, странным письмом Карича. Она чувствовала, что случилось какое-то несчастье, и целый день мучилась, ожидая какой-то страшной катастрофы. И теперь, услышав этот странный звук, она инстинктивно поняла, что случился какой-то ужас... Веянье страха пронеслось в сумерках по комнатам и жутким холодом коснулось её сердца...

   Где-то раздался стук, как-будто от падения большого, мягкого предмета и слабый, мучительный вскрик. И тотчас-же послышался глухой, тревожно-зловещий шум голосов и шагов...

   Уронив на пол тарелку, она бросилась из кухни, чуть не опрокинув табурет с ребенком. В спальне, куда она вбежала, кровать мужа была пуста, и окно было раскрыто. Во дворе, под этим окном, говорили, кричали. Слышались отдельные восклицания: - Дворник! Где дворник?! - Из третьего этажа! Я видел! - Убился? - Что такое? В чём дело? - На смерть! - Ах ты, Господи! - Да где-же дворник?! - Огня давайте!

   Молодая женщина заломила руки, метнулась к окну, закричала не своим голосом и, откинувшись назад, грохнулась на пол и забилась в сильном сердечном припадке...

  

   Вл. Ленский

  

  

   Вл. Ленский - псевдоним "Ленский Владимир" использовал для своих произведений Абрамович Владимир Яковлевич (1877-1932). Оказывается практически невозможно найти человека не знакомого с его творчеством. Крылатая фраза "Вернись, я всё прощу" была написана в стихотворении "Вернись, я всё прощу: упрёки, подозренья...", а позднее композитор Борис Прозоровский положил стихотворение Ленского на музыку и создал популярный до сих пор романс.